Глава 15
— Поясняю, — я несгибаемо стоял на своём. — Согласно части восемь статьи семьдесят пять кодекса, письменные документы представляются суду в оригиналах…
— В оригиналах! — взвился Рубинштейн, перебил меня и воздел к потолку палец.
— … Или надлежащим образом заверенных копиях, — невозмутимо закончил я цитирование. — Что и было сделано в настоящем деле.
— А кто готовил иск? — спросил судья. — Вы?
— Нет, москвичи мне передали уже в готовом виде. Они сами с усами.
Судью мой ответ удовлетворил, к тому же это было логично, иск подписан директором, ещё Цукерманом, который «обитает» в Москве.
— А откуда Вы вообще их знаете, этих обманщиков и проходимцев? — насупился Рубинштейн.
— Делаю Вам замечание, — буркнул в ответ, хотя и зная, что такого права у меня нет. — Я и сам из Серпухово и Одинцово, Вы же знаете. Так, географическое знакомство.
В этом месте незнакомый мужичок, который слушал и даже делал пометки, заметно заёрзал и это не укрылось ни от моего противника, ни от меня.
— Однако это, как и размер моего гонорара, к делу не относится, — закончил я и приосанился, намекая, что гонорар там достойный.
— Ну, это пока Вы не заявили судебные расходы, — усмехнулся судья. — Впрочем, не будем предвосхищать. Ответчик, у Вас всё с вопросами?
— Нет, Ваша честь. Я прошу истца представить документы.
— Это не вопрос. Но мы подумаем. А какая Вам разница, есть у нас оригиналы или нет?
— Мы сможем назначить экспертизу.
— Ну, флаг в руки, — задрал нос я, делая вид, что документы настоящие и сомнений в их подлинности быть не может.
— Если всё с вопросами, то ответчик, Ваше слово. Представитель истца, присаживайтесь.
Теперь настал, как ему самому кажется, звёздный час Рубинштейна.
Нет, тут надо отдать должное, он был крепкий спец, не поддался на мой троллинг, не вышел из себя и упрямо гнул свою линию. Речь цветастая, убедительная, голос чёткий и громкий. Конечно, основная позиция в том, что никакого договора нет, поставки не было и так далее. И всё же свою позицию он задвинул достаточно скомкано, раз за разом повторяя все одни и те же аргументы, хотя, конечно, в целом он был прав, это же туфта в основе своей.
Но это ещё нужно доказать.
— Вопросы к ответчику, — судья, как стрелок переводящий прицел, сместил фокус внимания на меня.
— Да, — я встал, — То есть, Вы не признаете факта существования договора и договорной документации?
— Да. Нет. Не признаем. Их не было, молодой человек, — с лёгкой усмешкой ответил он.
— Вы прямо-таки проверили это по своей бухгалтерии?
— Тут сложности, — замялся он. — Наша бухгалтерия, как и бухгалтер, они переместились…
— То есть, документация у фирмы «Грюнк», как таковая, неизвестно где и подтвердить мой договор Вы не можете? А документация исчезла?
— Вы неверно задаёте вопрос. И вообще, я не утверждаю, что что-то там исчезло, это Ваши домыслы, — Рубинштейн не залез в мою ловушку. Заявить, что у тебя пропала бухгалтерия и все документы было бы крайне глупо.
— Но Вы обещаете проверить и проработать этот вопрос, коллега? — елейно спросил я.
— Мы вообще тщательно работаем. Давайте так. Вы проработайте представление оригиналов, а я изучу вопрос нашей документации.
— Ну вот мы и наметили вопросы на следующее судебное, — стал подводить итоги судья, — Итак, коллеги, Вы там подумайте, подготовьтесь по документам, если такой сыр-бор, был договор, не был. Это, знаете ли, важно. Есть ходатайства к следующему судебному? Может быть, стоит кого-то или что-то запросить, изучить, истребовать?
— Да, у нас ходатайство, — поднял руку, как школьник на уроке. — Я прошу вызвать в суд в качестве свидетеля директора фирмы «Грюнк».
— По поводу? — спросил судья. — Напоминаю, что свидетель — это лицо, располагающее сведениями о фактических обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения дела. И хотя практика по вызову директоров, действительно, есть, какие обстоятельства ему могут быть известны?
— А такие, пусть подтвердит, при каких обстоятельствах заключался и исполнялся договор.
— Не было никакого договора, это полнейшая профанация! — возмутился Рубинштейн.
— Тогда пусть так и скажет. Только это неправда, такой договор был и долг есть. Просто Вы отдавать не хотите, только и всего! — с видом оскорблённого достоинства вещал я, немного работаю на публику, то есть на судью.
Говоря это, я понимал, что директор, как человек не подставной, а настоящий и весьма опасный и хитрый член банды, участвовал в недавнем боевом нападении на меня. Он благополучно сдался и сейчас находится где-то в недрах казематов секретной службы за пределами республики. То есть, в суд он не придёт при всём желании. И вообще, говорят, что офис «Грюнк» закрыт и пуст. И не будь Рубинштейн таким матёрым юристом, это бы его здорово испугало.
Однако его проблемы с клиентом он предпочитал никому не показывать.
— Мнение по ходатайству? — настойчиво спросил судья.
— А он может… и не помнит про конкретно эту поставку, этот договор, — закатил глаза Рубинштейн.
— Про поставку на миллион? Пусть так и скажет, чего Вы боитесь, коллега? Правды? — глумился над оппонентом я.
— Мнение по ходатайству, — перебил нашу пустую дискуссию судья. — Ответчик, Ваше слово?
— Возражаем.
— Возражаете… Значит, мы как поступим. Ходатайство принимается к работе, к рассмотрению. Вы, ответчик, подумайте и посоветуйтесь с директором, истец, напишите своё ходатайство в письменном виде. И мы его рассмотрим в судебном. Есть ещё ходатайства?
— Мы хотим привлечь банк к участию в деле!
— В связи с чем? — опешил судья.
— Ну, истец утверждает, что были оплаты, авансирования. А нам кажется, что оплат не было.
— Кажется? — скептически спросил Родионов.
У них тут не было выражения про «креститься нужно», а если бы было, он бы обязательно его выдал.
— Банк в таких случаях не участник правоотношений, а исполняющий орган, — поумничал я. Хотя мне было и всё равно, банку на наше дело было бы наплевать, мы оба от него ничего не хотели.
— Мы подумаем над ходатайством, — хмуро стоял на своём Рубинштейн.
— Прошу Вас подумать в письменном виде, коллега, — вздохнул судья. — Итак, позиции начинают прорисовываться, общее мнение Ваших сторон понятно. Не буду скрывать, дело большое, точнее сказать, большая сумма исковых требований. Спешить мы не будем, рассмотрим со всем тщанием. А сейчас определимся с датой судебного заседания.
…
Когда мы выходили из здания суда, я попрощался с Рубинштейном за руку.
— Я полностью отклоню иск, коллега. Только полный отказ. Вы лучше отзовите его, так клиенту и передайте, — молодцевато выдал мне оппонент.
— Коллега, я же получаю за судебные. Поймите и меня, даже за проигрышное дело мне платят, — безобидно ответил я.
— Ну, это я как раз понять могу, — смягчился он. — Тогда просите предоплаты, потому что дело лёгким не будет!
И он ушёл. А вот тот непонятный хмырь, что присутствовал на заседании, нет, не ушёл.
Когда все отвернулись я, сцапал его и активировал Шило, чтобы мы оказались на Изнанке.
…
Мы стояли на холме, поросшем шелковистыми травами. Похоже на степи, в которые попадаешь из китайского квартала.
— А теперь поговорим, — я недобро улыбнулся и достал пистолет Кольта, который пугающе привычно сел мне в руку. — Кто Вы такой, что делали на судебном?
— Я слушатель, — невинно развёл руками мужичок. — Просто любопытный гражданин.
— А вы знали, слушатель, что «сольпуги», то есть Братство, находятся вне закона и помогать им в любой форме — это имперское преступление? — без предисловия нахмурился я, переходя к настоящей причине своего интереса и не делая вид, что «Грюнк» обычная фирма.
Он снисходительно поморщился:
— Да я просто любопытный гражданин. Ну, что Вы мне сделаете? Подумаешь, я просто…
Внезапный выстрел из пистолета в грунт холма в паре метров от его ноги заставил его вздрогнуть и замолчать.
— Я не сбил Вас с мысли? — мой пистолет дымился, а лёгкий ветерок уносил сизый дымок. — Или Вы закончили?
— Но ведь по закону, — снисходительное выражение мгновенно спало с его лица, теперь он был бледен.
— Я сейчас не говорю про законы. Мы вообще вне пределов Кустового, как Вы сами догадываетесь, наверное. Документы показывайте.
Он протянул мне свой смятый паспорт, я отступил на пару шагов и, удерживая его в поле зрения, пролистал. Мещеряков Ярослав Сергеевич, почти пятидесяти лет от роду. Магическое зрение так же не показывало на нём ни артефактов, ни чего-то магического. Может просто любопытный идиот? Журналист? Безвредный конкурент?
Я активирова л Шило и оказался на Лице, возле здания суда. Один, без Мещерякова.
Сонная лошадь тянула металлическую старомодную повозку для перемещения задержанных и остановилась неподалеку от входа в суд, который был напротив, то есть один из районных судов города, который рассматривал не только гражданские, но и уголовные дела.
Полицейский вылез из повозки, смерим меня оценивающим взглядом, потом потерял интерес. Тот факт, что я появился из ниоткуда, он не заметил.
Стали выгружать троих каких-то шаромыг, один из которых немедленно запросился в кусты, по нужде.
— Запрещено возле суда кусты орошать. Не положено, — осадил его полицейский. — Мы тебя в здании в гальюн сводим. Внутрях. Токмо смотри мне, собачий пёс, не шали, а то твои пятнадцать суток за пьяный дебош в год каторги за побег и нападение превратиться. И привести всем себя в порядок, всё же в дом правосудия заходим.
Полицейский потряс волосатым кулаком, все трое завороженно следили за перемещением десницы правосудия.
Я отошёл чуть в сторону от этого воспитательного момента, достал мобилет и набрал Константину, агенту.
— Слушаю Вас, — он почти сразу же взял трубку и говорил нейтральным тоном.
— Это Аркадий Филинов.
— Приветствую. Как Ваше самочувствие, как рёбра?
— Нормально, мазь помогает.
— Вы не стали обращаться за официальной медицинской помощь? — скорее утвердительно спросил он, показывая, что присматривает за мной.
— Не, не стал. По многим причинам. Я чего звоню? Сейчас был суд по фирме «Грюнк».
— Так. И?
— На заседание пришёл какой-то левый мужик. Вот хотел спросить, это не из ваших? Какой-то там Мещеряков.
— Нет, — немедленно отозвался он заинтересованным тоном. — Мы не проявляем интереса к суду, это Ваша плоскость. К тому же сейчас у нас много задач. А Вы откуда знаете его фамилию?
— Паспорт взял.
— А он его добровольно отдал? — скептически спросил агент.
— Ну, не совсем. Я его немножечко задержал. А что мне делать? Может, это один из тех членов банды, кто остался? Или же конкурирующие юристы вынюхивают, задним числом пытаются заказ получить, не зная, что заказа, как и фирмы, по факту больше нет.
— Можете подержать его минут пять? Я приеду и заберу его. Какой адрес?
— Могу.
…
Через пять минут Константин появился на неприметном автомобиле и в сопровождении военного.
— Добрый день. Это мой человек, Дмитрий Чуй. А это Филинов, наш союзник.
— Чуй, — поздоровался он. — я отставной, вот нанялся помогать… братцам. А где наш задержанный?
— На Изнанке…
— Где?
Проще показать. Я взял за плечо Чуя и переместил на Изнанку, потом проделал то же самое с Константином.
— В принципе можно прямо тут допросить. Это Изнанка. Само собой, без артефактов тут долго нельзя пребывать, если вы не имеете хотя бы единицы потенциала. как дворяне.
Агент имел, но воспринял мою идею без энтузиазма.
Мещеряков сидел как каком-то камушке и вид имел несчастный, сбежать никуда не пытался. Это хорошо, бегать за ним по холмам было бы напряжно.
— Мы бы хотели без суеты, доставить к себе, поговорить, не пугать. Любезный, Вы согласны с нами проехать?
— А вы, собственно, кто? — поднял глаза он.
— Вот там, в гостях и познакомимся, — ухмыльнулся Чуй, всем своим видом показывая. что он будет за плохого полицейского.
— Вы просто пройдите с нами без криков и вызова полиции. Мы с ними решим, но хотелось бы без этого, — по-доброму предложил агент
— Вы бандиты? — покорно спросил мужичок.
— Нет. Неравнодушные граждане, — мягко ответил Константин.
Я переместил нас с Изнанки, всех четверых, что было своеобразным рекордом. После последней охоты Шило был спокойным и трудолюбивым.
Проводив машину с агентом и задержанным, побрёл к своей.
* * *
На заводе я попал в разгар совещания в плавильном цеху.
В громадном станке (понятия не имею, что он делает, но выглядит внушительно) копался и что-то бормотал под нос Иннокентий, который куда увереннее чувствовал себя возле оборудования, чем около Мин.
Несколько инженеров, Кастет в сером костюме и пара рабочих окружили его полукругом и с умным видом молчали.
Мин тоже была тут, она молча подошла и кивнула мне.
— Привет, — шепотом поздоровался с ней.
— Итак, механическая составляющая, верхние шестерни и тяговая цепь без масла, точнее, масло загустело и требует замены. Срочно нужно купить такого же масла.
— Сколько? — Мин уже держала в руках блокнот и ручку.
— Сорок литров, марка в документации. Но с маслом всё просто, слили, залили…
— Иннокентий, Вы сможете руководить этим процессом? Масло мы купим, завезём, — взял быка за рога директор.
— Да Ваши и сами могли бы, — изобретатель и мастер макров повернулся и встретился взглядом с Мин. Он смутился, но не остолбенел. Видимо со временем вырабатывается стойкость. — Хорошо, я поучаствую. Но главное, что макры истощились. Скорее всего, это естественная выработка ресурса.
— Нужен список, — Кастет посмотрел на меня, а я кивнул, — мы проработаем со снабжением.
— Хорошо. Только, — нахмурился он, — мне не уютно, когда вы стоите такой большой толпой. Понимаете, я работаю в условиях, когда могу сконцентрироваться.
— Кого я могу Вам оставить? — деловым тоном спросил Кастет. — Поликарп — хороший рабочий. Молчаливый. Мин за Вами запишет?
— Ну, давайте так.
— Остальные, кыш за работу, — рыкнул Кастет и сам тоже убрался с горизонта бесценного специалиста, утягивая меня за собой.
Иногда не мешать — уже помощь.
…
— Ну что дела, налаживаются?
— И да, и нет, — Кастет открыл окно своего кабинета и закурил. Я оставался сидеть в одном из кресел. — Бухгалтер. Когда ты предложил её уволить, я вздохнул. Она ещё со времён англичан работает и всё тут знает. Но проблемы с ней. Она отказывается ставить печать на документах. Просто не выполняет мои приказы и всё. Карточки основных средств. Она мне их не даёт. Спрашиваю об остатке средств на счёте. Не говорит. По факту, ни один мой приказ не выполнила. Я директор или хрен собачий. Кстати, об этом, Аркадий, я директор?
— Да, я сдал документы на регистрацию, к концу недели вступишь в полномочия по фирме Хокшилда.
— А с самим с ним говорил? Вхождение в консорциум, вся ботва?
— Картельную корпорацию на правах свободно ассоциированного члена.
— Во-во.
— Не могу поймать его. Но пока причин для тревоги нет.
— Ладно, у меня полным-полно причин для тревоги и без англичан. Я тут вечерком посидел с Рабиновичем за документами. Ну мы проводили всех, в том числе, бухгалтерию. Он советует главного бухгалтера погнать, а её подчинённых оставить, во всяком случае, пока что. Ты не против?
— Не против. Придумал, как её уволить?
— Вообще-то, на тебя рассчитывал. Ты ж сам говорил, задача не тривиальная.
— Есть у меня мыслишка. Она числилась главным бухгалтером по фирме Владоса.
— Ну и что? Тут все на него работали, буквально до последнего дворника.
— А то, что главный бухгалтер не дворник, с неё спрос особый.
— А есть за что спросить?
— Угу. Был бы человек, а статья найдётся. Так один прибалт говорил.
— Страшные ты цитаты знаешь, Аркадий. Ты, если что, помни что мы с тобой друзья, ладно?
— Ладно. Когда к тебе в следующий раз Рабинович придёт?
— Сегодня вечером и придёт. Я личную жизнь пока остановил, только завод, только работа. Мы с ним вот то соглашение по налоговой мутное нашли. Хотелось бы, чтобы и ты его почитал, только там, скорее всего, не к чему придраться, это стандартная форма фискальной службы. Мы действительно подписались под долгами фирмы Владоса.
— А ты сделай мне копию, я её одному человечку покажу, проверю предположение.
— Да, я, это… Не умею копировальным прибором пользоваться. Подождём Мин?
— Я умею. Доставай эту чудо-бумагу, будем клонировать.
