Глава 10

Кастет, выйдя из машины, с профессиональным подозрением глянул на машину, в которой притаились китайцы.

Я не стал ему говорить, что, мол, они «не по вашу душу».

В большинстве случаев никого это не касается. Если бы мои клиенты знали, что меня перманентно пытаются грохнуть, причем не фанатики-любители, а матёрые профессионалы, то все вокруг разбежались бы, куда глаза глядят.

А так, работа идёт, люди спокойны, дело движется, в данном случае, деловые переговоры.

— Доброе утро! — стряхнув подозрительность, поздоровался Кастет.

— Доброе утро! Ну что, едем?

— Погнали, ещё Валерона надо забрать, остальные уже в салоне.

Надо отдать должное, до самого выхода «в поля», никто и словом не обмолвился про легализацию угнанных авто и вообще не говорил о делах.

Многие машины в этом мире изготавливались на заказ и были как дома̀, индивидуальны по планировке. Местный Генри Форд ещё не научил автозаводы работать серийно, по конвейеру. Оттого, кстати, стоимость автомобиля легко и незатейливо обгоняла стоимость квартиры.

Конкретно этот чемодан на колёсах имел три ряда сидений и рассчитан был сразу на восемь человек плюс место для груза. Подвеска, правда, как будто это армейский грузовик, который везёт солдат на войну и мало беспокоится о их комфорте.

За рулём был Кастет, который периодически порывался насвистывать что-то немузыкальное, потом резко прекращал и бегло озирался, словно прикидывая, слышал ли кто его трели или нет.

Вероятно, пропускать мимо ушей его музицирование было частью культуры этой группы товарищей. Все делали вид, что очередного акта вандализма по отношению к нотам и гаммам не произошло. Я, сидя на среднем пассажирском ряду, конечно же, поддерживал общую линию, молча и делая лицо кирпичом, смотрел в окно.

Так мы колесили по городу, заехали за розовощёким и заспанным Валероном, Кастет с хрустом врубил передачу и покатил куда-то за город.

Проехав по каким-то садам, мы попали в зону складов и окрестности большой пивоварни (судя по запаху), потом повернули в то, что в первый момент показалось мне двором промышленного предприятия, но на практике — просто засыпанной грубым гравием парковкой.

Мы выбирались из авто, но не отходили от него, копошась вокруг, словно рабочие пчёлы вокруг матки.

Проверялись рюкзаки, вешались патронташи, ножи, расправлялись ремни ружей, фляги с водой, Жека выгрузил целую корзину со снедью, внутри которой подозрительно звякнуло.

Тут же, рядом, в одном из приземистых кирпичных зданий был портал, куда пускали за два рубля и после достаточно качественной проверки снаряжения. Проверяющих было трое, они были молоды и серьёзно относились к своим обязанностям.

Пока ожидали очередь к досмотру (что характерно, ничего запрещённого для них не было, зато они ругали за плохое качество защитных амулетов, за малый запас патронов и так далее), рассмотрел, что защитные ворота круглого портала имели отчётливые отметины от когтей или зубов монстров.

Да, прорезы уже подернулись ржавчиной, но прочность и размер клыков, которые смогли оставить такие следы — впечатляли.

…

На втором слое Изнанки я был впервые. Так как теоретический курс колдуна-дворянина мной был пропущен, то многие вещи про Изнанку и прочую колдовскую муть я не знал. Насколько я понимал, изнанок всего семь слоёв, каждый портал открывает ход в какой-то иной параллельный мир, то есть их множество.

И если Изнанка первого слоя была чем-то вроде родной Земли с какими-то монстрами, то второй слой уже разительно отличался.

Небо было отчётливо-алого оттенка, холмы вокруг выходного портала усеяны угловатыми камнями, между которыми обильно росла похожая на рыжую шерсть высокая трава.

Я не спрашивал, куда идти и что делать, полагая, что когда мне захотят что-то сказать, то и скажут.

Пешком мы направились куда-то вперёд и вправо от портала, по протоптанной тропе мимо несимметричных холмов.

Потом мы обогнули озеро, возле которого встречалось ещё довольно много охотников и изредка можно было услышать выстрелы.

Потом мы поднялись от озера повыше, мимо острых, словно зубы, обломков каменной породы, торчащих вверх, перешагивали через ручьи и речки, огибали мелкие озёра с чистой водой. Около одного из таких озёр Жека припрятал между камнями корзинку с припасами.

Наконец, примерно через час блужданий по складкам местности, мы оказались у вертикальной скалы, изъеденной как сыр пустотами и дырами, некоторые из которых были внушительного размера.

Сначала Валерон (подозреваю что в паспорте всё же написано — Валерий), потом и остальные стали скидывать с плеч ружья, разминать плечи и кисти.

И действительно, через пару минут Кастет, оглядел нашу компанию, достал какой-то хитрый свисток, украшенный двумя макрами и засвистел аки Иерихонская труба.

Из щелей и каменных дыр на нас немедленно попёрли взбешённые нарушением дневного сна ящеры самого разного размера, но никак не меньше собаки, а самые большие были размером скорее с акулу.

Ящеры были буро-зелёные с антрацитово-чёрными полосками, а некоторые были ярко-оранжевыми с тёмными пятнами разных размеров.

Воздух наполнился грохотом, стреляли все и из всего. Я тоже подпустил поближе и ударил из обоих стволов в очередного ящера, а когда понял, что до следующего перезарядить не успеваю, шустро извлёк кольт и смог на практике убедится в его огневой мощи.

Получив отпор, ящеры потеряли энтузиазм, часть из них даже бежала.

Я шагнул к раненому, но трепыхающемуся ящеру и резким ударом добил его при помощи своего ножа Шило. Оно на долю секунды затрепетало в руках и словно бы потяжелело. Я ментально коснулся его сознания, оно отозвалось коротким: «ещё».

Раненых ящеров уже не осталось, все занимались вскрытием и извлечением макров и я присоединился к этому процессу, но нож поменял на обычный тесак, чтобы не обижать Шило, всё же оно магический артефакт.

Это был не конец охоты. Посерьёзневшие охотники переместились дальше по скале, по дороге перезаряжаясь и история повторилась.

В этот раз я бил только из ружья, оставив кольт на самый крайний случай, зато стрелял одиночными, успевал перезаряжать и намеренно оставил в подранках двоих ящеров.

И снова мы добивали, я орудовал Шилом, а для вскрытия менял его на тесак.

За счёт магического чутья, позволявшего мне буквально чувствовать макры, я, хотя и хуже умел вскрывать, управлялся раньше других.

Кроме того, там же, во время брожений около скалы, тем же магическим чутьём я нащупал и вынул из камней и листвы ещё четыре макра, два растительных и два животных.

Перемещение и вызов ящеров, их звуковое провоцирование повторилось ещё раз, и я начал изрядно уставать, хотя и отметил, что мой улов макров уже достиг почти сорока. Шило ещё больше потяжелело, однако теперь отзывалось удовлетворённо, как удав, сожравший нескольких кроликов.

Наконец, Кастет и Жека перебросились несколькими фразами, и мы пошли назад. Ружья не убирали, по дороге подстрелили ещё несколько ящеров.

Наручные часы, которые я ухитрился заляпать желтоватой кровью ящеров, показывали половину второго, когда мы вернулись к тому озеру, где была припрятана корзинка.

Только теперь, развернув большой видавший виды кусок ткани, который символизировал собой походную скатерть, разводя огонь между тремя крупными камнями пацаны стали осторожно расспрашивать меня по поводу машин.

И то, надо сказать, Кастет предварительно послал Гренку залезть на камень и посмотреть, не бродят ли в окрестностях посторонние уши.

— Да, да, всё возможно, давайте расскажу толком, — попытался я ответить на все вопросы разом.

— Валяй. Ром будешь?

— Нет, я не пью, мне врачи запрещают. Селезёнка.

— А, ну как знаешь. Но, кроме рома, только узвар или вода.

— Узвар буду. Так вот. Схематос у нас какой. Делаем документы, что эти автомобили, кстати сколько их?

— Как мы и говорили. Дюжина. Точнее сказать, тринадцать.

— Вроде одиннадцать было? Ну ладно, это не очень важно. Короче, делаем документы, что все тринадцать машин куплены в Стамбуле у фирмы-перекупа, который тащил их из Западной Европы. Потом они ввезены, якобы, через сухопутные коридоры на Кавказе. Транзитом. Потом грузовой баржей до Кустового. По датам, чтобы недавно. А потом, поскольку имперскую таможенную проверку они прошли, по принципам беспошлинного ввоза товаров из империи и обратно, ставим на учёт на местную мутную фирму.

— Зачем?

— Затем, что вы купите у этой мутной фирмы по номиналу или с минимальной наценкой. А если потом что-то пойдёт не так и всплывёт про грязную растаможку, вы скажете — я не я, лошадь не моя, ничего не знаю, мы машину купили уже в Кустовом и по местным законам. Называется такой статус — добросовестный приобретатель. Кстати, покупать их будем на вас, как на граждан, не на вашу мастерскую, и распределять автомобили по договорённости.

— Так, давай по порядку, — нахмурился Жека, — Ты говоришь, делаем документы. Кто делает? Ты умеешь?

— Я нет, но у меня есть подрядчик, который сделает доки от Стамбула, транспортные международного мелкого перевозчика, таможенные документы, справку «ввоз разрешён», корешок квитанции оплаты ввозных пошлин и транспортные документы довоза до Кустового другим, но снова турецким перевозчиком всего за девятьсот рублей.

— Ну, довольно дорого, — задумался Гренка.

— Довольно дорого — это платить ввозные пошлины десятки тысяч рублей. Что, кстати, никак не решает вопрос с тем, что машины в угоне. А так — с вас для начала список машин с характеристиками, подумайте, есть ли у вас поставная фирма, также аванс сто процентов за изготовление документов, и модификация машин, если вы намерены изменить их расцветки, детали и всё такое — чтобы в них нельзя было узнать угнанные. Напоминаю, что я, в целом, осуждаю автомобильные угоны и всё, что с этим связано и помогаю вам, потому что для вас это — разовая акция.

— Разовая, разовая. Как ты выразился, акция. А по переодеванию мы тоже уже подумали и в целом сделали. Ну, там кое-что надо ещё подкрутить, докрасить, но работа проведена, — заверил меня Кастет. — А если мы найдём мастера по подделкам дешевле?

— Наверняка найдёте. Но тогда оно как. Я вам рисую схему, даю формы документов, часть из них даже делаю, но схему реализую не я.

— Почему? Что становится не так? Поддельщик родной?

— Не родной он мне. Но я с ним уже работал и его документы проходили проверки судами и нотариусом. Я в нём уверен. А в другом не буду уверен, следовательно, брать в руки липу, в которой не уверен — это слишком большой риск для меня.

— Принял, уважительная причина. Мы посоветуемся потом между собой, — Кастет оглянулся на Жеку и Валерона, как самых серьёзных и взрослых участников группы, — но, скорей всего, согласимся на твоего. Всё едино, твой схематос нам кучу денег экономит. Кстати, о деньгах, сколько мы будем должны за работу лично тебе? Ну, охота там, сало с хлебом туда, само собой, не входит, это по-дружески.

— Тысяча пятьсот рублей за мою работу. То, что чисто мне, за изготовление и беготню. Мастер подделок отдельно, и фирма подставная одноразовая тоже отдельно.

— Про фирму подумаем, но, возможно, у нас не будет подходящего варианта. Ты подумай, барон, может за отдельную смету ты возьмёшься?

— Ну, давайте вы мне для начала общую схему согласуете, мол, что в целом история такая, работаем. А потом будем доделывать те элементы мозаики, по которым непонятно.

— Жаль, что не всё ещё сразу ясно и понятно, — покачал головой Валерон, — всё равно, как собирать мотор в условиях, что поршневые кольца ещё не куплены и не факт, что будут куплены.

— Это как раз факт. В моей работе очень часто все вводные заведомо неизвестны и всё равно, можно работать. При этом, вы наверняка ещё не все проблемы, которые возникнут при реализации, знаете.

— Давайте уже кушать, а то в животе урчит, как монстр, — вздохнул Жека, который был самым хлебосольным из всей банды.

Итак, на «охоте» я получил удовлетворение хищных потребностей своего артефактного клинка, который незатейливо стал весьма важной частью моей нынешней жизни, и предварительное согласование схемы по автомобилям.

Мы тряслись по разбитой дороге, вместе с парнями Кастета, а Гренка время от времени пытался рассказывать какие-то нескладные байки из собственной жизни. Скорее всего, он пытался заполнить пустоту, тишину между людьми.

Если копнуть глубже, то достаточно взрослые люди могут позволить себе молчать, в том числе, находясь вместе.

Говорят, у североамериканских индейцев даже было такое распространено, заваливается к тебе друг в вигвам, молча курит трубку, потом полчаса молчит, и ты молчишь, и он уходит.

Учёные называют такое невербальным общением. А индейцы — классно посидели.

Во всей схеме с машинами Кастета меня смущала только необходимость привлечения промежуточной компании, как импортёра и продавца. Пацаны сразу озвучили, что такой конторы у них на примете нет.

Если подумать, я не в первый раз сталкиваюсь с таким фактором, что мир каждого человека очень мал. Вот вокруг него шумная компания из друзей и родственников. Хоп. И вокруг него ситуация, когда понадобится помощь, когда придётся прятать его от полиции. Или, когда он уйдёт от жены или там, мужа. Когда ему понадобится прятать труп. Ну или покрасить забор. Хоп. И никого нет, все заняты, у всех срочные дела и заранее готовые «отмазы».

Или кто-то, но мало кто. Я бы всем малоопытным людям посоветовал ценить вот этих оставшихся, готовых поехать за тобой в другой город, когда у тебя украли паспорт или не отвернувшихся, когда тебя сняли с поста начальника департамента.

У меня, например, нынешнего меня… хотя какая к дьяволу разница, прошлого меня тоже, примерно никто не остался бы после такого «хоп». Наверное, проблема во мне, есть о чём подумать. Например, мне бы не помешал липовый директор для фирмы, которая мне нужна, как фигурант по документам, которые я собираюсь изготовить по фирме «Грюнк». Хоп — и у меня нет человека ни в Кустовом, ни где-то ещё, кто готов просто побыть директором в конфликтной ситуации.

Если подумать… Машину тряхнуло, и я непроизвольно клацнул зубами. Если подумать, то у меня таким человеком являюсь только я сам.

Была у меня история, в моей бурной карьере адвокатом. Ответчик по делу был злобный придурок. Конченный. И у него был пистолет. И я прогнозировал, что до суда, а дело было в районном суде, в райцентре, он может меня попробовать пристрелить. Вообще я слабо верю, что придурок из девяностых, а он был именно таким, сможет из такого специфического оружия, клона Вальтера ППК меня прямо насмерть убить. Ранит, не более. Но на практике меня беспокоило другое, после такого происшествия судебное заседание никак не состоится. И я попытался найти дублёра, то есть человека, который, когда меня увезёт «Скорая», зайдёт в суд и поддержит иск. Состоялось бы судебное, мы бы продавили дело до победного конца.

И вот я знал, как минимум, три дюжины своих коллег по цеху. И что? Я перебираю их в голове и понимаю, что пуленепробиваемый адвокат, которого я знаю, это только Вова, отчество тоже у него вечнозелёное, то есть он — Владимир Владимирович (его всегда с первой попытки запоминали) и он да, мог бы такое пережить. Но только он занят, у него на то же время судебное в другом месте. Шайсе.

А другой бронированный адвокат в нашем окружении это, блин, я.

Это простая мысль, покружившись вокруг, как волшебная пчела, вернулась ко мне… точно, твою мать. Вовы у меня тут нет, а вот я-то есть. Я себя клонирую. Не буквально, конечно, а просто сделаю себе ещё одну личность, у меня как раз есть знакомый паспортист. И от имени второй личности запилю фирму. Ну, это запасной вариант, если парни не найдут фирму-прокладку.

Только, к сожалению, риск такого очень велик.

Машина довезла меня до офиса, я сам попросил, я жал руки, прощался со всеми и даже еле сдержался, чтоб не помахать руками на прощание.

Повернулся, по привычке напряг магическое зрение. Недалеко от входа, как горемыка, сидела одинокая фигура, в которой я без труда узнал Тайлера. Кажется, произошли сразу две вещи. Первое, он узнал что-то ценное. И второе, у него кончились деньги на выпивку.