Группа советских оккупационных войск в Германии была сформирована после окончания Второй мировой войны в Европе из соединений 1-го и 2-го Белорусских фронтов под командованием Георгия Константиновича Жукова. Это было самое мощное оперативно-стратегическое формирование Вооружённых Сил Советского Союза, дислоцировавшееся за рубежом своей страны.

В разные годы она носила разные названия, имела разный состав, ею командовали разные полководцы и служба в Группе была почетной и ответственной для многих офицеров Советской армии. Сюда направляли достойных или тех, кто очень хотел сюда попасть. Здесь была организована должным образом боевая подготовка, которая способствовала профессиональному и карьерному росту многих. Управление ГСВГ находилось в городе Вюнсдорф. На момент начала вывода войск Группы с территории Германии, включала шесть армий: 1-я гвардейская танковая армия (Дрезден); 2-я гвардейская танковая армия (Фюрстенберг); 3-я общевойсковая армия (Магдебург); 8-я гвардейская общевойсковая армия (Нора); 20-я гвардейская общевойсковая армия (Эберсвальде-Финов); 16-я воздушная армия (Вюнсдорф). Танковые и общевойсковые армии включали в себя по 4 дивизии, воздушная армия – 5 дивизий.

Все эти объединения и соединения оставались на немецкой земле с конца сороковых годов, имели славную историю, боевые традиции и представляли определённую угрозу нашим вероятным противникам. С нами не могли не считаться, видя в центре Европы мощное сосредоточение военных сил и средств, оставшихся здесь на правах победителей.

В Тюрингии, в небольшом немецком городке Нора, дислоцировалась 8-я гвардейская армия, которой в годы войны командовал прославленный генерал, впоследствии маршал, В. И. Чуйков. А 39-я гвардейская мотострелковая дивизия находилась в Ордруфе, городе, ненадолго приютившем в своё время Иоганна Себастьяна Баха. В середине 80-х годов двадцатого века среди своих военных дивизия называлась Пьяной. А ещё её называли «Пять раз прославленная и семь раз ославленная». Именно столько раз она была награждена орденами и столько раз попадала в приказ министра обороны о состоянии воинской дисциплины. И имя это ей дали от того, что в этих местах было развито виноделие (не такое, как в Венгрии или Италии – но всё же…) и в донесениях о воинской дисциплине и политико-моральном состоянии личного состава из месяца в месяц УСН (употребление спиртных напитков) по количеству стояло на первом месте. А те, кто по роду службы соприкасался с командованием этой дивизии, могли наблюдать, что в процессе употребления этих спиртных напитков нередко принимали участие и руководители этого соединения.

Дело в том, что в этой дивизии стало традицией, когда последние месяцы службы на немецкой земле командира и начальника политотдела были обязательно связаны с различными увеселительными мероприятиями, а попросту – пьянками. Вернее, эти пьянки не назывались пьянками: они преподносились как вечера интернациональной дружбы, памятные встречи, чествования ветеранов службы и т. д. Сути этих мероприятий названия не меняли. Готовясь к отъезду в Союз, командир и его замы наносили прощальные визиты своим немецким товарищам, совершали последние экскурсии и покупки.

И вот в эту дивизию, в период прощания с ней её командования, попал выпускник Военной академии тыла и транспорта имени генерала армии А. В. Хрулёва майор Хабибуллин. Накануне у командира дивизии была встреча с главой округа Эрфурт, товарищем Хенцем. Вечером намечалось чествование Крафта, местной знаменитости, работавшего в годы войны в Советском Союзе в Национальном комитете «Свободная Германия».

Майор Хабибуллин, наглаженный и надушенный, в парадной форме одежды (как положено по уставу) вошел в кабинет комдива и строевым шагом промаршировал по огромному помещению. Мельком он успел заметить старинную, наверное, ещё с прусских времён, мебель, огромные часы, стоящие в углу комнаты, и комдива, сидящего за массивным столом и молча разглядывающего вошедшего. Взгляд комдива был отсутствующий.

– Товарищ генерал-майор! Майор Хабибуллин представляется по случаю назначения на должность заместителя командира гвардейского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого 234-го мотострелкового полка по тылу, – так громко, заученно и с выражением, Хабибуллин доложил комдиву.

Тот схватился за голову.

– Не ори! Что ты звенишь тут, как оркестр. И без тебя голова раскалывается, – генерал сморщился и кликнул ординарца:

– Иван, бирка!

Рослый прапорщик, ординарец командира дивизии, внезапно появившийся ниоткуда, привычным жестом открыл бутылку пива и подал её начальнику. Комдив жадно начал пить из бутылки большими глотками освежающий напиток, искоса поглядывая то на майора, то на прапорщика.

– Садись, что стоишь, как вкопанный… Голова болит, а ты тут такой красивый и звонкий… Иван, давай ещё бирка. Что-то движок с утра не заводится. Так откуда ты такой громкий прибыл, майор?

– Товарищ генерал-майор! Майор Хабибуллин представляется по случаю назначения на должность заместителя командира гвардейского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого 234-го мотострелкового полка по тылу, – вскочил и снова громогласно доложил Хабибуллин. – Выпускник Военной академии тыла и транспорта.

– Чего ж ты так орёшь? Где твоя совесть? Чему тебя в академии учили? На какой полк, говоришь, идёшь, на 234-й?

– Так точно! – вскочил в очередной раз Хабибуллин.

– Сиди, не вскакивай! Как я тебе не завидую, майор, – сочувственно сказал заботливый командир дивизии. Пиво начало производить положительное воздействие на организм и настроение начальника. Он расслабился и стал в упор разглядывать вновь прибывшего подчиненного. Потом опять как-то с грустью сказал:

– Как тебе не повезло. Там же всё разворовано, разбазарено. Не было и нет никакого учета. В вещевой службе – недостачи, в солдатской столовой вечно нет ложек, служба ГСМ в «загоне». В общем, полный бардак! Тебя же посадят через полгода на этой должности. Что, неужели не было возможности отвертеться от такой судьбы?

Хабибуллин сидел поникший и лепетал что-то вроде: «я не знал», «я назначен», «буду стараться». Такого инструктажа при вхождении в должность он не ожидал и в академии этому не учили.

– Ладно, не тушуйся, – сказал подобревший комдив. – Вникнешь, разберёшься. Как тебя учили в академии? Уяснить задачу, оценить обстановку и принять решение? Вот и принимай! А мне надо на очередное мероприятие ехать. Надо быть в форме. Да, обязательно зайди в кабинет напротив, к начальнику политотдела дивизии. Он тебя тоже должен проинструктировать.

На выходе из кабинета комдива Хабибуллин чуть не столкнулся в проходе с рослым полковником.

– Это кто такой красивый по штабу дивизии ходит? – загремел басом начальник политотдела. А то, что это был он, сомневаться зам по тылу полка не пришлось.

– Товарищ полковник! Майор Хабибуллин представляется по случаю назначения на должность заместителя командира гвардейского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого 234-го мотострелкового полка по тылу, – уже в третий раз озвучил заученную фразу Хабибуллин. И в третий раз услышал примерно одинаковое:

– Ты чего разорался в штабе? Без тебя забот хватает, а тут ты со своим криком… Ладно, расскажешь о себе позже. Во дворе штаба стоит «уазик» 43–20. Ты – старший машины. Сидеть и ждать меня. Я скоро выйду.

Это «скоро» растянулось на целых полчаса, когда пришел начальник политотдела. Он сел рядом с водителем и, не обращая никакого внимания на Хабибуллина, строго сказал:

– Маршрут одиннадцать, учебная точка номер три.

И машина поехала по живописной дороге среди небольших населённых пунктов. Почти в каждом из них начальник выходил из машины, посещая то административное здание, то гаштет . И везде его тепло встречали и провожали к машине немецкие товарищи. Иногда начальник политотдела говорил краткую речь перед провожающими, где чаще всего звучало слово «фройндшафт» . Хабибуллин молча сидел и ожидал возвращения полковника. Под конец поездки начальнику политотдела всё труднее становилось занимать место в машине. Так продолжалось до позднего вечера.

– На базу! – была дана последняя команда водителю, а Хабибуллин сопроводил до дверей квартиры своего нового начальника.

Никаких расспросов и бесед по ходу всей этой долгой поездки не велось. Поэтому неожиданно для Хабибуллина прозвучала фраза, высказанная начальником политотдела на прощанье:

– Запомните, товарищ майор, главную закономерность партийно-политической работы: чем сложнее обстановка, тем активнее проводится партийно-политическая работа. Вы поняли это? Тыла это тоже касается! Работайте!

Через месяц и командир дивизии, и начальник политотдела убыли во внутренние округа по замене. Но новый заместитель командира гвардейского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого 234-го мотострелкового полка по тылу майор Хабибуллин ещё долго старался как можно реже посещать штаб дивизии. А когда это случалось, он с большой опаской поглядывал на двери кабинетов командира и начальника политотдела дивизии, припоминая своё первое представление начальникам.