Зимний Крым отпускал Вальку тяжело, с надрывом – с вконец подорванным здоровьем и неясными перспективами. Декабрьский отпуск заканчивался среди прохладной зелени, штормового моря и весёлой компании. Впереди маячили казахстанские просторы с их горно-пустынным рельефом местности. Впереди ждала служба с её суетой, караулами, проверками, совещаниями, заслушиваниями и непреходящим чувством вины за всё сделанное и не сделанное. О проведенном отпуске оставалась память. Здесь пилот Георгий из Тюмени неожиданно удивлял виртуозной игрой на фортепиано. Кадровик из Москвы так и сыпал шутками да прибаутками. Танцевальный зал подарил встречу с Ленкой, чужой женой из Севастополя, озорной и манящей.

Были поездки в Ялту к Чехову, в Алушту на шашлыки и в Севастополь на экскурсию. И там снова была Ленка, снова озорная и манящая. В Севастополе, на берегу бухты, стоял ресторан «Баркентина» в виде старинного корабля. Там в песне бежал на зелёный свет Валерий Леонтьев, и пили водку вьетнамские туристы. А, может быть, это были уже китайцы? Вальке они показались симпатичными. Он бежал на зелёный свет светофора под восхищенными взглядами вьетнамцев, потому что был влюблённый в Ленку. А она грациозно извивалась, кружилась в танце и подрагивала бёдрами.

Разгоряченные танцами, влюблённые в тот чудесный вечер, в пьяных вьетнамцев, в прохладный морской воздух, они были счастливы. Счастливы своей молодостью, бесшабашностью и нежеланием загадывать наперёд.

Почему сгорела через несколько лет та «Баркентина», Валентин так и не узнал. Просто позже об этом рассказал ему какой-то знакомый. А в тот вечер он отпустил Ленку к чужому мужу домой и остался один в незнакомом городе-герое.

В стране намечались проблемы с алкоголем, в незнакомом городе-герое, вечером, – вдвойне. Поиски ночлега и спиртного означали одно и то же. Другой ресторан – «Полет» или «Взлет» – свел Валентина с новыми друзьями и две его проблемы были решены автоматически. Чтобы заглушить тоску о чужой жене и чужом муже, Валентин был щедр с новыми друзьями, не очень ласково встречен женой одного из них и, проснувшись рано утром в незнакомом месте, впервые узнал, что в Севастополе большие проблемы с водоснабжением. Что проявлялось в строгой регламентации посещения квартирного санузла. И ещё – вода подавалась в определённые часы в ограниченных количествах и ею нужно было запасаться впрок. Эти проблемы были задолго до него и после него. Просто ему впервые пришлось с этим столкнуться.

Город-герой провожал Вальку ватагой новых друзей, которые искренне желали ему счастливой дороги. Не было только той, которая дала бы ему это ощущение счастья. Чужая жена с чужим мужем где-то пыталась по-новому выстроить чужое счастье.

Пилот Георгий в последний вечер в очередной раз учил всех, как надо делать коктейли, и виртуозно играл на фортепиано. Московский кадровик шутил о летчиках-асах и звёздочках на фюзеляжах самолетов. Здесь подразумевалось количество курортных романов, встреч, свиданий – и просто счёт всего приятно пережитого. Море тяжело вздыхало, как бы сопереживая с отъезжающим Валентином.

Впереди был долгий перелёт с остановкой на малой родине, где ещё были живы его близкие и родные люди. За несколько дней, отведенных для этой плановой остановки, он успел навестить почти всех родственников и друзей. Особой заслугой для себя он посчитал, что успел побывать в больнице и поддержать тяжелобольного дядьку. Любимый им дядька, похоже, умирал. Его было жалко. Но дядька жалел, почему-то, плачущего «племяша». Хмыкал и говорил: «Это не он. Это водка плачет». А двоюродный брат Вовка то и дело толкал его в бок, покрикивая: «Ну, ты, майор! Чего расслабился?»

Везде Валентина встречали радушно: вино лилось рекой, поцелуи и тосты перебивали друг друга. Так как у него не было постоянного места ночлега, он останавливался там, где заставала его полночь. Вроде бы никого он не успевал обременять своим присутствием. И в один из вечеров он оказался у своего одноклассника Лёхи. С Лёхой его связывали долгие годы учебы, совместное времяпрепровождение, юношеские мечтания, общность характеров и интересов. Мечталось, что через какое-то время встретятся три капитана (был ещё третий товарищ – Сашка): капитан ВВС, капитан ВМФ и пехотный капитан. Но так получилось, что по медицинским показаниям наши авиация и флот не досчитались бравых капитанов. И за троих пришлось отдуваться тридцать лет сухопутному капитану, а потом и полковнику – Вальке, то бишь Валентину Константиновичу. Сашка затерялся со второй женой в строительном бизнесе в Москве. Валентин колесил по просторам Вселенной, а Лёха освоил шоферское ремесло и трудился в сфере общественного транспорта.

В этот приезд Валентина вечернее застолье затянулось за полночь. И хотя Лёха ограничивал себя в спиртном – завтра планировалась поездка в другой город – от душеспасительных разговоров никто не ушел, и друзья смогли наговориться вдоволь. Под конец решили, что Лёха наутро возьмет с собой Вальку и в ходе своей поездки покажет ему новые достопримечательности, которые тот не мог видеть в юности. Лёха испытывал желание выступить в некотором роде гидом и первооткрывателем. Такая перспектива Вальку устраивала. Не устраивало состояние здоровья. Оно было основательно подорвано.

Наутро настроение у гостя не улучшилось, и когда Лёха тормошил его, помогал одеваться, подсаживал в микроавтобус, думать о каких-то достопримечательностях вовсе не хотелось. Предстояло ехать за сорок километров в небольшой город, забрать там бригаду строителей и везти их на какой-то источник. Там в будущем должен был открыться какой-то водно-лечебный термальный комплекс. Но этот комплекс ещё предстояло построить.

До небольшого городка доехали за полчаса. Валька ехал в полудреме, положив голову на руки, лежащие на спинке переднего сиденья. На остановке автобуса подобрали бригаду строителей, подождали немного бригадира и тронулись в путь к источникам. Там предстояло природное излияние термальных минеральных вод окультурить, упаковать в какие-то архитектурные формы, технические и бытовые строения. Ну, это будет потом. А пока…

Вваливаясь в салон микроавтобуса, бригадир оглядел всех, а Вальку ещё и толкнул в бок: «Краново́й?» Строители нерешительно пожали плечами. Нового крановщика в лицо никто не знал. А Валька, думая, что реплика, обращенная к нему, означает какую-то местную шутку, приветствие или связана с какими-то им известными событиями, старался пересилить тошноту и молча кивнул. Похмелье было тяжелое, отравление организма – запредельным. Столько было намешано, столько выпито! Вспомнился итальянец из анекдота, который записывал в дневник сведения о своём состоянии после пьянки с русскими: «Лучше б я умер вчера». На очередной вопрос бригадира он прошептал: «Да, краново́й я, краново́й…», в смысле – ему «кранты». И попытался немного поспать.

Приехав к источнику, строители весело вывалились из салона микроавтобуса, стали оглядывать местность, курить и обсуждать производственные темы. Лёха, видя страдания друга, дал команду:

– Раздевайся!

– Какой раздевайся? – жалобно заблеял Валентин. – Декабрь на дворе. Видишь, снег идет, и вообще я полежу у тебя в салоне, пока они тут разберутся.

– Во-первых, разбираться им придется долго, они приехали работать на весь день, – решительно заявил Леха. – А, во-вторых, когда ты видел у себя на родине холодную зиму? Посмотри – снежок, горячая вода, декабрь, экзотика! Потом будешь вспоминать, как о сказке! И, в-третьих, я в салоне включу отопление, и после ванны и прогулки по снежку тебе здесь будет комфортно.

Подчиняясь наставлениям Лёхи, Валька разделся до плавок и выбрался из машины. Был у него ещё и свой мотив: контраст температур, свежий воздух должны были вернуть его к жизни. Главное, запустить движок! Проходя мимо строителей, он мельком взглянул на них и шагнул в небольшой котлован, который наполнялся горячей водой из торчащей рядом трубы. Хотя он оглядел вновь обретённых товарищей мельком, до конца жизни запомнил взгляд и выражение лица бригадира. В них было всё: ярость, смятение, удивление и опустошение. Бригадир мог понять, что его новый коллега перебрал накануне, что ему плохо, но он вышел на работу. Но то, что он пошел купаться и работать не собирается – ему это было не понять. Пока Валька принимал ванны, периодически вылезая на снег, бригадир что-то кричал, бегал вокруг котлована, воздевая руки к небу. И лишь когда прицепился к Лёхе и тот втолковал ему, что ванны принимает гость и уроженец нашего солнечного края, а краново́й, по всей видимости, опоздал или вовсе не явился, бригадир понял, что план работы сорван, заезд оказался тренировочным.

Местные балкарцы отпоили Вальку айраном, прогулка по окрестностям после водных процедур дала положительный эффект. Взбодренный, он подходил к Лёхиной маршрутке, где все ждали только его. Для рабочих рабочий день закончился, так и не начавшись. Все ехали мрачные, и лишь Валька повеселел и пытался шутить, что это он организовал им лишний выходной день. На вопрос бригадира, почему он подтвердил, что он краново́й, Валька ответил, что раньше никогда не слышал такого слова и постарается его запомнить впредь.