Глава 20
— Здравствуйте, Николай Викторович. Мне сказали, что Вы всё про всех знаете.
— Иван Иванов. Меня все обычно так зовут, — ответствовал крепкий, я бы даже сказал, подкачанный мужчина, сидящий за большим офисным столом кабинета службы учёта Чёрного рынка. — С кем имею честь?
— Аркадий Филинов.
Ничуть не стесняясь меня, он с лёгким прищуром посмотрел на настенные часы, удовлетворённо кивнул сам себе и записал в длинном пухлом блокноте мою фамилию, имя и текущее время.
— По какому Вы вопросу?
— А чем, собственно, занимается служба учёта?
Он лишь недоумённо моргнул и сделал паузу в пару секунд. Видимо, такой вопрос тут задают редко.
— Смотрите, Аркадий. Есть служба порядка. Они, как нетрудно догадаться, следят за порядком на Чёрном рынке и прилегающих территориях. Тут нельзя никого бить, убивать и вообще чинить беспорядок. Понятно? Вход к ним в этом же здании, но справа, за углом. Если Вы уже видели патрули, то могли заметить их сотрудников. Кроме того, есть финансовая служба. Она принимает оплаты от работников и арендаторов рынка, занимается сборами и вообще вопросами денежными. Они — в соседнем здании. Там же хозяйственная служба. Они отвечают за подметённые улицы, чистые баки, работу всех четырёх колодцев, исправные ворота и так далее. И есть мы.
— Вы?
— Наша служба всё учитывает и фиксирует. Когда возникает спорный вопрос, наша задача — его разрешить.
— То есть, вы — регулятор воровской среды?
— Вы меня простите, Аркадий, — он позволил себе ухмыльнутся лишь уголком рта, но глаза его при этом оставались спокойными и серьёзными, — среди торговцев и покупателей, зевак и прохожих Чёрного рынка и правда, могут быть воры. Мы со своей стороны такое очень даже допускаем. Но ни в коем случае не лезем в их душу или карман, в их дела или мысли, пока они, что? Верно, пока платят сборы и ведут себя мирно и смирно. Поэтому, следуя Вашей логике, мы регулятор вовсе не воровской среды и вообще не среды, а скорее, этого архиважного в жизни города места. Но, разумеется, «мы» — это не я лично, а наши службы и руководящий нами комитет.
— Комитет?
— Ну, уж тут простите, если Вы сами не в курсе, кто состоит в комитете и как он работает, такое Вам я не скажу. Вы это либо знаете, либо нет.
— Без проблем. Интуитивно догадываюсь, а к моей проблемке это отношения совершенно не имеет.
— Тогда с чем Вы, гражданин Филинов, пришли?
— Мне пацаны сказали, что…
— Какие пацаны? — профессионально не дал мне проскочить этот вопрос «Иванов».
— Такие молодые, возле чайной лавки в восточной части сидят.
— Макар и его группа. Так, секундочку… у меня Ваша фамилия ассоциируется… Это не Вы им предложили экскурсионное агентство с наймом гидов по Чёрному рынку организовать, часом?
— Я. Надеюсь, ничего не нарушил?
— У Чёрного рынка нет законов, которые Вы могли бы нарушить. И мы приветствуем любые проявления самоорганизации и порядка в «нашем месте». Законная власть нас почему-то чурается, приходится следить за порядком и самоорганизовываться. Идея перспективная, мы зафиксировали, учли, так сказать, вынесли на заседание комитета инициативу. Те проголосовали за временное, пока что на год, освобождение их от сборов за ведение бизнеса на Чёрном рынке за выполнение такой полезной и важной функции, как организация потоков людей. Особенно это касается случайных людей и новичков на нашем рынке, подсказка направления и просветительская деятельность.
— Ничего себе, — присвистнул я. — У вас серьёзный подход!
— Ну, — согласился он, — есть же практическая причина, почему каждый следующий правитель вольного города, и тут Кротовский не стал исключением, ничего не делает с Чёрным рынком, позволяет ему дальше спокойно вести свою деятельность.
— Потому что ничего не могут с вами сделать? — я знал, что это неправильный ответ, но мне хотелось услышать правильный от «Иванова».
— Потому что у нас порядок, — лаконично подвёл черту он и замолчал, давая мне возможность вернуться, наконец, к цели своего к нему, визита.
— Нико… Иван. Вы ведь то, о чём я говорю и спрашиваю, не осуждаете?
— Если Вы попросите дать оценку и зафиксировать, то я это сделаю.
— Как судья? Вы же разрешаете спорные ситуации, это работа судьи? Вы — главный судья Чёрного рынка?
— В некотором роде, — кивнул он, — но такие слова многие обитатели нашего места не любят. Я начальник службы учёта. И приговоров мы не выносим, хотя принимаем решение о наказаниях за нарушения, если такое случается.
Судя по суровости и размеру фасадов участников «патрулей», желающих нарушить порядок «общественного места» было не так уж и много.
— Я ищу одного человека.
Он сделал ещё несколько пометок в блокноте ниже моей фамилии.
— Имя, прозвище, кличка, фамилия, приметы, род занятий. Что Вам известно про этого человека? Он совершил преступление и может пребывать на нашем рынке? Имейте в виду, мы не помогаем полиции в выдаче преступников.
— Да я и не от них, скорее уж, наоборот, я же адвокат, — он моментально сделал запись профессии напротив моей фамилии. Похоже, что я тоже только что попал в их «картотеку».
— Короче, — решился я. — Ситуация у меня такая. Мне нужно организовать освобождение одного каторжанина.
Он лишь молча кивнул, но в этот раз даже никаких заметок не сделал.
— И некоторые люди мне сказали, что я должен привести вместо этого каторжанина другого.
— То есть, Вы ищете не конкретного человека, а подрядчика для своей задачи? — профессионально «смыл» даже малейший намёк на криминал полномочный представитель службы учёта Чёрного рынка.
— Ну, получается, что так.
— Это платная услуга, деньги идут в кассу.
— А сколько? Я не имею принципиальных возражений, каждый труд должен быть оплачен…
— Тарифы установлены комитетом, поиск подрядчиков списком от одного до трёх исполнителей на Ваш выбор, будет стоит по десять рублей за одного подрядчика.
— Согласен.
— Рассказывайте дальше, кого мы ищем?
— Тут варианты какие? Или перчик, настолько уставший от вольной жизни, что будет согласен по доброй воле отправиться на каторгу или наоборот, специалист по побегам и человек совершенно неуловимый, который попав туда, моментально сбежит.
— По первому варианту есть такие. Но эта услуга стоит достаточно дорого, как правило, в зависимости от срока пребывания. Договариваться, разумеется, придётся с потенциальным подрядчиком. Мы Вам даём человека, дальше Вы уж сами. За исполнение контракта мы тоже, разумеется, не даём гарантий, ни ему, ни Вам. Вы взрослые люди. Будет нарушение, придёте за оценкой его факта и разрешением спора.
— Нет вопросов. А есть представление о цене?
— Какой срок?
— Семь лет.
«Иванов» скептически сжал губы в тонкую полоску.
— Много. А категория каторги?
— Третья вроде. А что?
— Вторая и третья — это Изнанка. Семь лет каторжного труда, — это почти то же самое, что пожизненное, работа тяжёлая, фактически, на износ. Желающих будет очень мало и попросят сверхдорого. Наверняка, это начинается от тысячи за год «отсидки». Но варианты есть. Будем подбирать?
— А по второму пути, специалисты по побегам?
— Запрос Ваш не сказать, чтобы стандартный. Но есть один человек, Василий Ныряльщик. Соответствует критериям поиска. С Вас уже десять рублей! — довольно ухмыльнулся «Иванов».
— Плавать любит?
— В том числе, если Вам интересно, но прозвище получил не за это.
— А за что?
— У него и спросите. Могу сказать, что он, согласно нашей картотеке, совершил по меньшей мере одиннадцать побегов из камер предварительного заключения, из тюрем, каторжных учреждений и мест пересылки заключённых. Что в империи, что в вольном городе. Он у нас неимоверно склонен к путешествиям. И это, не считая побегов буквально из рук полиции, дознавателей, егерской службы, приставов в зданиях суда.
— Небось, дерётся как демон? — наугад спросил я.
— Ничуть. Спрошу уже, как торговка на базаре, брать будете?
— Да. Плачу двойную цену, давайте мне его. Если не срастётся, приду искать другие варианты.
— У нас тут нет двойной цены, нет «благодарностей», нет чаевых или взяток. Есть только установленный тариф, так что идите в финансовую службу, здание напротив, внутри заходите в коридор, там окошечко, платите, приносите мне квитанцию. Я Вам выпишу данные, позволяющие найти такого подрядчика, потому что никого мы на блюде, как печёную утку, не подаём.
Я уважительно кивнул. Подход вполне себе серьёзный.
— Ну, я пошёл платить?
* * *
— Вы Ныряльщик?
— Терпеть не могу это прозвище, — недовольно закатив глаза, пробурчал он. — А Вы кто?
— Филинов.
— Дворянин? — искомый мной человек, самой неприметный наружности, со скорбным выражением лица, которое нарушалось только озорными глазами, тот самый Василий, сидел в одном из бесчисленных кабаков рынка и скучал перед открытым игровым полем в нарды. Сидел он в печальном одиночестве, играть ему совершенно точно было не с кем. Среди данных, которые дал мне «Иванов», помимо прочего, значилось, что он склонен к шулерству и мухлежу в любом виде азартных игр и в своём азарте не знает меры.
— Да, только это не важно, — я присел напротив. — Мне говорили, что на Чёрном рынке все равны.
— Но некоторые ровнее других. Я, если хотите знать, и сам, знаете ли, бастард дворянского рода, только без перстня, к сожалению.
Я в ответ нейтрально пожал плечами. На Чёрном рынке многие про себя рассказывали лишнее, причём запросто самоотверженно врали. Делается такое в первую очередь, чтобы за завесой вранья скрыть о себе правду. Вот её совершенно точно не спешили рассказывать.
— Сыграете со мной в нарды? — вроде бы от нечего делать, предложил Василий. — Тогда и разговор будет со мной. А то, зачем мне с Вами время терять?
— У меня есть вариант получше. Давайте, я угощу Вас обедом на Ваш выбор.
— Такое мне тоже подходит, — довольно усмехнулся он и жестом позвал скучающего у барной стойки официанта
После того как мы заказали, и я тут же оплатил заказ (официант пояснил, что таков тут порядок, а я не стал спорить), Василий заметно расслабился и повеселел.
— Так чего Вам, господин хороший? — при любом результате разговора он уже был в плюсе.
— Говорят, Вы классный спец по побегам.
— Нужно организовать побег кому-то? Какой острог? — вопросительно поднял бровь он.
— Родственник моего клиента угодил на каторгу. По подложному обвинению, ему подбросили наркотики.
— Как и все мы, осужденные безвинно. Меня самого судили шесть раз, а за мои грехи — только четыре. Где чалится горемыка?
— Озёрный острог.
— Не бывал, но слыхал. Третий уровень строгости. Понадобится собрать целую шайку по высвобождению, оружие пригодится, люди лихие. Жаль, там я не бывал, по внутрям не подскажу.
— Ситуация несколько сложнее. Никакая шайка не понадобится.
— Что так?
— Один человек из охраны каторги согласен подменить моего заключённого на другого.
Василий несколько секунд обдумывал мои слова.
— И Вы хотите, чтобы я…
— А почему Ныряльщик? — стало любопытно мне.
— Почему-почему… В одном околотке было отхожее место, оборудованное деревянной колодой для удобства сидения на оной… колода прочная, но приделана халтурно. Знали бы Вы, насколько паскудно работают строители при возведении всех тюрем и лагерей? Надо их рядом сажать, будут строить качественнее и особенно теплее. Так вот. Раствор был поганый, цемента много украли. Расшатал я колоду, вывернул, а там дыра. Ну, что делать, я и нырнул.
— Прямо в нечистоты?
— В них, — кивнул он. — А что делать? Больно свободу люблю.
— И что, удалось уйти?
— А как же! — обрадованно вспомнил он. — Только кличка прилипла дурацкая.
— Не вижу ничего дурацкого. Так Вы осознали мою идею?
— Вы подменяете меня на него, а я делаю рывок, — обречённо сказал он.
— Не просто сбегаете. Мы Вам купим портальный список для ухода с Изнанки. На всякий случай, амулет защитный.
— Что-то знаете про каторгу? У Вас уже план есть?
— Ну, говорят там нет особого режима, территория вольная, но на острове.
— Знамо дело, главное, портал охранять. Но и сквозь него можно пройти. С грузом. С доставкой продуктов…
— Не надо теоретизировать. Вас заменят, ждёте двое суток, активируете портальный свиток.
— Всегда нужен запасной план. Да и не азартно это. Мне больше нравится искать лазейки и слабые места.
— Василий, я Вас прошу, давайте в другой раз, тут надо просто «зашёл-вышел».
— Такое любой дурак может, — он с удовольствием наворачивал халявный обед, попутно ведя беседу.
— Любой дурак испугается. Давайте оставим побег своими силами в качестве запасного варианта. Судя по тому, как складывается Ваша жизнь, у Вас ещё будут различные подобного рода ситуации и даже не по разу.
— Вот не надо каркать! — зло усмехнулся он, а глаза его блеснули. — Два портальных свитка, амулет защиты от Изнанки и амулет «сокрытие от поиска».
— Договорились. А сколько мне придётся заплатить лично Вам? Ведь, судя по обсуждению деталей, принципиально Вам идея нравится?
— Я бежать люблю и ненавижу. Такой азарт охватывает, такая страсть, кровь кипит! Ни одна водка не даёт такой радости.
— Пятьсот рублей предложу вам, Василий? Вы согласны?
— А, была не была! Согласен. Все деньги вперёд!
— Предоплата только, когда поедем на каторгу, а то Вы и от меня убежите. Только учтите, мне Вас порекомендовала администрация рынка, к ним я и пойду, если Вы меня обманете.
— Я — честный человек и никого никогда…
— Василий, Вы лишь производите впечатление честного человека, но Вы мошенник, шулер, домушник и карманник. Нам понадобятся приготовления. Начнём с Вашего согласия. Доедайте, пойдём выбирать артефакты.
— А портальные свитки?
— Куплю в академии, совершенно легально, зачем мне переплачивать?
* * *
В ходе подготовки самой большой проблемой был цвет глаз моего подменного заключённого. У Василия были бездонные, искренние, полные честности и непорочности голубые глаза.
В сопровождении Джо (мне вообще кажется, Василий хотел сбежать уже из машины, просто из спортивного интереса) мы поехали в китайский квартал.
…
— Вообще, обычно хотят сменить цвет глаз с карего на синий или зелёный, а не наоборот, — задумчиво ответил пожилой китаец-торговец.
— Э! — не на шутку возмутился Василий, когда внезапно понял причину нашего шатания по китайским лавкам и колдунам, — я свои глаза в обиду не дам. Чем они тебе не такие, Филинов?
— Тем, — огрызнулся я. — Что у степняка глаза карие, я спрашивал за внешность. Волосы мы тебе в радикально-чёрный цвет перекрасим, а вот глаза… Контактные линзы у Вас не изобрели.
— Вообще-то, у меня найдётся зелье смены цвета глаз на тёмно-карие. Но действует временно.
— Временно, беременно… Сколько времени держит цвет?
— Шесть-восемь суток. Но такое зелье продам только при условии, что перекраску волос тоже у меня будете делать.
— Потом изначальный цвет радужки возвражается?
— Всё как задумано природой. Вам со скидкой отдам за двадцать два с половиной рубля.
— Согласен. И мне нужна каторжная одежда.
— Такое не держим, — развел руками торговец, — по другим лавкам тоже нет смысла искать. Разве что можем сшить на заказ.
— Это лишнее. На Чёрном рынке возьмём. У меня записан номер робы, сразу будешь степняком.
— Я могу ему брови подчернить и глаза подкрасить, будет не отличить от степного воина, — напирал ушлый торговец, постепенно увеличивая смету.
— Согласен.
— Я в таком странном предприятии первый раз участие принимаю! — упрямо уткнулся Василий. — Гони водку, чтобы я мог пить, пока твои азиаты надо мной колдуют. Только, чур, я буду азиатом не навсегда.
— Сейчас куплю приличной рисовой водки. Потом побудь здесь, пусть тебя покрасят и сменят цвет глаз. А я съезжу за портальными свитками. Только не сбегай, пожалуйста.
— Да Вы что, господин хороший, как можно? Только ж интерес нарисовался!
— По привычке, Василий, по привычке.
