Глава 16
На Изнанке была ночь. Я с содроганием понял, что тут кто-то был. Развороченные камни, дубинку кто-то утащил, труп здоровенной крысоподобной твари уволокли.
От того, что тут может бродить тварь, достаточно сильная, чтобы ворочать камни, мне стало неуютно.
В последнее время я регулярно и упорно тренировал иллюзию и серьёзно в этом преуспел. Она шевелилась, держалась долго, не пропадала при прохождении через неё предмета, а в последний раз при попытке потыкать в неё палкой очень натурально от этой палки отскочила.
Сейчас, потенциальное присутствие опасного и сильного монстра заставило меня спешно покинуть Изнанку.
Вернувшись, я сел глубоко в кресло и какое-то время не дышал, не шевелился. В то же время, сердце не заходилось в припадке, мысли спокойные. Мда, я явно стал крепче на излом за время, пока живу в этом городе. Даже риск умереть не вызывает паники.
Сегодня я сбежал. Ну, или скажем, рационально отступил. А что завтра? Снова испугаюсь или лезть в свою персональную Изнанку? Ружья не работоспособны и патронов нет. Шайсе. Должен ли я паниковать? Нет. И обо всех проблемах я подумаю завтра.
А сегодня я купил у Павла потёртый, обитый кожей диван (были и кровати, но он подозревал в них наличие клопов), простое крепкое кресло, лакированный стол и лампу на макрах.
Всё это поселилось в подсобке, причем расставлял я сам так, чтобы было уютно и практично. Теперь у меня нечто вроде личного пространства, а не бомжацкое возлежание на диване для клиентов.
Перед сном открыл пухлый личный дневник, который достался мне вместе с сейфом, а на ум мне пришёл товарищ Сухов из фильма, который периодически мысленно обращался «Любезная Катерина Матвевна…», словно писал в дневнике или длинные письма.
У меня никогда не было дневника, даже в подростковом возрасте не вёл, а свои гневные мысли я изливал в посланиях, адресованных в генеральную прокуратуру.
Открыл наугад, полистал. Почерк сравнительно ровный, читабельный. Автор строк был камердинером, а потом батлером (что бы это не значило) при богатом вздорном дворянине, которого он, тем не менее, называл ёмко и уважительно «хозяин».
Полистал. Играли в карты, разговаривали, хозяин прибухивал. При прочтении этого факта мне тоже захотелось холодненького пивка. Ладно, потом почитаю.
Что ж с моей личной Изнанкой делать? Надо чистить оружие. Китайский кузнец взялся изготовить новые ключи для сейфа, но про ружья сказал, что это работа оружейных мастеров, он их монополию нарушать не возьмётся. Что-то я сомневаюсь, что его волновал вопрос законности. Короче, спрыгнул с этого вопроса, негодяй.
С этими мыслями я лёг спать.
* * *
Чен стоял перед входом в мой офис, озаряя Каспийский проспект белозубой улыбкой и бессовестно трезвонил, дергая за цепочку колокольчика.
«Сниму к хренам эту звенелку», пронеслось у меня в голове.
Я в этот момент умывался и искренне считал, что располагаю ещё десятью минутами до «открытия». Впрочем, приставучего Чена впустил. Осмотрев с головы до ног, понял, что открывать офис сегодня с утра вообще не буду.
— Жень.
— Я Чен. Вы с утра что-то путаете, Аркад Ий.
— А Игорь на улице?
Я накинул пиджак, взял деньги и потащил непонимающего помощника на свежий воздух.
— Поехали к фабричной улице, там магазин английского платья, — повернулся к Чену. — ты теперь Женя просто потому, что это созвучно с Чен. При посторонних буду называть тебя Женей, и мы сейчас купим тебе английский костюм-тройку и классические туфли вместо твоего халата.
— Это хорошее мужское ханьфу. Почти новое и сшитое на заказ.
— Да похрену. Со мной будешь рассекать в костюмане и со своим портфельчиком.
— Ээээ… Начальник, всё равно у меня на лице написано, что я ханец.
— Тут даже слова такого не знают, судят по одёжке. А лицо, вообще, сделай стройматериалом.
— Это как?
— Морду кирпичом, — показал ему на себе. — Погнали наших городских, дел невпроворот.
Я потратил некоторое время, своё и невозмутимого продавца, который и сам «косил» под англичанина, хотя морда вполне рязанская, но облачил своего помощника в костюм и туфли, взял квитанции об оплате, чтобы потом стрясти эти суммы с триад, после чего мы поехали в заведение мадам Кукушкиной, согласовал первое судебное заявление от сына Стрижова о признании его отца умершим.
Не стал брать туда юного китайца, отчего он по-детски надулся, однако я был непреклонен, потому что эти вопросы никак не касаются триад. И если они хотят с ней наладить дипломатию, то флаг в руки, барабан на шею, но меня в это нельзя впутывать, я ей и так денег должен, как земля колхозу.
Хозяйку пришлось ждать, зато мне удалось поймать за рукав и пообщаться с Платоном. Тот поделился, что подготовка к работам по добыче макров в Стрижовском поместье идёт полным ходом, а я у него разузнал, какие сегодня мероприятия у юной Пенелопы.
Через полчаса попал на приём, мадам Кукушкина довольно быстро мне всё согласовала, и затем вообще отмахнулась от общения со мной. Чувствуется, что очень занята. Вскоре я с двумя скучающими китайскими товарищами отправился в банк платить пошлину, оттуда на почту и в суд.
Чена везде таскал с собой, во-первых, он носил все бумаги, что освобождало мне руки, а во-вторых, делал так с тем корыстным умыслом, чтобы какие-то поручения в дальнейшем он мог делать и сам, знал дорогу, какие окошечки и в целом осваивался в своём новом статусе помощника и заодно бросил вредную привычку чуть что козырять незнанием языка.
С чувством выполненного долга мы покатились в китайский квартал на очередной, теперь уже один из последних, обыск.
Вообще, уголовное дело — это в первую очередь, рутина. В фильмах детективы сидят в ночном офисе, среди клубов дыма — расследуют дело, заливают бессонницу литрами кофе и делая прорывные умозаключения.
Что мы имеем в реальности? Долгие нудные часы обысков, выемки документов и вещдоков, скучнейшие допросы, километры протоколов, запросов, очевидные выводы, экспертизы. «Дело», точнее его бумажное воплощение, растёт как на дрожжах, у этого, наверное, уже три десятка томов, если не пять. А ещё оно продлится не пару динамичных насыщенных дней, а месяцы и месяцы.
Следователь привычно ковырялся, мы пили чай, потом подписывали бессмысленный протокол обыска, а вечером я направил стопы к Танлу-Же.
Мне подали лапшу с овощами, которую я с удовольствием и с разрешения Триад, стал кушать.
Вполне допускаю, что я нарушал с десяток правил этикета, но голод есть голод, да и пёс разберёт эту тонкую китайскую культуру.
Дав мне насытиться, мой собеседник изучил квитанции на покупку английского костюма, одобрил эти расходы, сделал себе запись в блокнотике, причем не пользовался для этого арабскими цифрами, а какими-то своими закорючками. Значит, завтра мне выдадут эту сумму обратно.
Мой собеседник степенно налил себе очередную чашку чая и приступил к разговору.
— Мои люди доложили, что прииск находится в плохом состоянии, — его лицо при этом не выражало ни радости, ни печали, вообще никакой эмоциональной реакции, — заборы неудовлетворительны, одна хозяйственная постройка сгорела, вторая подвергнута разграблению, отсутствует инвентарь, подвод воды засорён до полной непроходимости, отработанный отвал высыпался бессистемно, рельеф неровный и из-за дождей возникло множество луж и заиленных мест. Мне продолжать?
— Нет, мистер Танлу-Же. Общая ситуация понятна, но, как мне кажется, мы из неё делаем совершенно разные выводы.
— И какой же вывод делаете Вы?
Я отставил тарелку и вытер руки салфеткой, после чего на пару секунд задумался.
— А такой, что Орлов продаст нам этот прииск не за двести-триста тысяч, как стоят работоспособные карьеры, а за две с половиной и ещё столько же ему из рук в руки наличными в качестве мзды.
— Две с половиной тысячи за кучу грязи?
— Пять, считая личный подарок. Напомнить, зачем мы его покупаем? Есть вариант за шестьдесят пять тысяч, но там есть и другие желающие. А этот никому нахрен не нужен, никто и не заметит, что глупые наивные китайцы и молоденький неопытный адвокат его купили, тем более на фоне уголовного дела по Хомякову.
И даже когда пойдут скромные отгрузки — все просто вспомнят, что прежний хозяин обманул своего управляющего, немца, тот уволился, после чего хозяин сам пытался управлять прииском, от него сбежал инженер и большая часть адекватных мастеров, он нанял за копейки забулдыг, бродяг и расхитителей, которые угробили и без того не слишком прибыльную добычу.
— Ну, деньги небольшие, для отвода глаз этого может оказаться достаточно.
— И для небольшой реальной добычи. Нужен инженер.
— Мастер Гао не может, лавка, семья, возраст, да и прииск ему совсем не понравился. Сколько у нас времени хорошенько подумать и всё взвесить?
— Никто нас с Вами в шею не гонит, Вас самого подгоняет только наличие нескольких крупных импортных партий, которые застряли в условиях невозможности… скажем так, вывоза. Выскажу идею, что стоит начать с другого конца, найти инженера, которому это покажется интересным и который составит примерную смету, прикинет сколько рабочих надо. Короче, наполнит всю эту идей конкретикой.
— Мы подумаем и попробуем, — Танлу-Же часто говорил таким образом, используя местоимение «мы», как будто в его организации есть ещё несколько человек, которые, наряду с ним, принимают решения. И я понятия не имел, правда это или нет. То, как организованы триады, большая загадка. Вообще связываться с ним — это риск, как и при любом криминале, но выбор у меня невелик, я должен достаточно быстро найти кучу денег.
Забрал у кузнеца две гантели, чёрные как старинные гири, выполненные криво-косо, но вполне функциональные на вид. На боках мастер поставил клейма иероглифов, от вида которых Игорь лукаво усмехнулся и пояснил, что такое же пишут на травах для поднятия мужского духа. Шутники, мать их.
После китайского квартала мы заехали в цветочный, я купил букет и встретился, пусть и недолго, с Пенелопой, проводив её до дома и немного поговорив на отвлечённые темы.
— Мне тут по случаю пара ружей досталась, только почистить их и можно на охоту. Как Вы относитесь к охоте, Пенелопа?
Девушка лучезарно улыбнулась и многозначительно ответила, что ей нужно подумать, потому что наша прошлая совместная охота вышла довольно нервной.
— В этот раз возьмём побольше патронов, — попытался пошутить я, а она лёгким прикосновением поцеловала меня в щёку.
Игорь, беззаботно посвистывая, вёз меня домой, я думал о том, что быть юным и встречаться с молодыми девушками не для того, чтобы они мне делали УЗИ желчного пузыря и приговаривали «ну, что Вы хотите, дяденька, возраст-то какой уже» — это здорово.
Мне очень нравился тот факт, что за мой извоз платят триады, поэтому я попросил Игоря заскочить в оружейный магазин, где я коротко проконсультировался, приценился и купил принадлежности для чистки ружья и патроны. Брал пока только двенадцатый, убойный калибр.
Вечер.
Гантели пока что поместил в углу.
Расстелил на столе непромокаемую ткань, потом старые газеты (в этом мире я и правда читал газеты, социальных сетей-то нет).
Достал двустволку двенадцатого калибра.
Отверткой раскрутил ружьё, пролил, как велел старенький продавец, специальной щелочной смазкой, оставил в таком виде, приоткрыл узкое окошечко подсобки для вентиляции. Все детали тоже промазал, засёк полчаса, во время которых углубился в чтение дневника старого камердинера, потом приступил к чистке.
Не сказать, чтобы всё было ржавое или гнилое. Насколько я могу судить (я ни разу не эксперт в оружии), просто неухоженное.
Главное — это чистый ствол и механизмы. Они были немного забиты грязью, поэтому я оттирал их спиртом, благо восьмидесятипроцентный пищевой спирт продавался в любой лавке, использовал небольшую щетку, наподобие зубной. Убрал всю щелочную смазку, вытер промоченной в спирте тряпкой детали, убрав грязь, в том числе и въевшуюся.
Надо сказать, что чистка оружия — процесс вполне себе медитативный. Стволы нужно чистить шомполом, продевая его насквозь, обязательно от «казны» к дульной части, на каждый ствол от полусотни до сотни движений, сначала более грубым шомполом из жесткой щетины (по моим ощущениям, это была щетина от тварей Изнанки) с небольшим добавлением второй смазки, потом более мягким с тканной насадкой.
Приклад и цевьё были в ужасном состоянии, так что придётся их менять.
Но в целом получилось неплохо. Оружие оставил в несобранном состоянии, продавец сказал, что металлу надо «подышать». Не знаю правда это или нет, приходится верить на слово и следовать инструкциям.
Тщательно вымыл руки и с чувством выполненного долга лёг спать. Во сне я пытался поговорить с Предком, но вредная птица от меня ускользала.
Утро.
Оружейная лавка. От сонливости хочется зевнуть так что челюсть сводит. Я дождался чтобы другой покупатель ушёл, чтобы остаться с продавцом один на один, словно я прыщавый юнец и хочу купить презервативы, но жутко стесняюсь.
В каком-то смысле, так и было.
Это был тот же вчерашний немолодой лысеющий мужичок, который долго вертел результат моих вечерних трудов и отвинченную от него деревянную часть, требующую замены.
— Итак, вам нужен новый приклад, — выдал наконец продавец и оценивающе посмотрел на меня поверх очков.
— Оружие ординарное, детали взаимозаменяемы. — продолжил он. — Есть классический, за сорок два, есть два бывших в употреблении, по семь рублей за штуку, но это если совсем уж с деньгами туго. Есть вот такой вариант, приклад, цевьё, пистолетная рукоять, копия с итальянского. Если возьмёте за двадцать пять, к вечеру без дополнительной оплаты дочищу ваш агрегат, смажу и установлю фальшивого итальянца. Будете как в Европе, пистолетной рукоятью щеголять.
Я пожевал губу. Во всем, что касалось бытового газа, автомобилей и оружия — мне нужно мнение специалиста, что это «можно пользовать», для чего и привёз к нему оружие. Сорок два, как и двадцать пять, казались мне достаточно дорогими покупками. С другой стороны, он явно хочет сбыть на меня неходовой товар, уступая в цене и добавляя две услуги бесплатно.
— Идёт. Ставим итальянский. Давайте сразу внесу оплату.
Мы с Ченом сегодня отпустили Игоря, должен же он иногда от меня отдыхать? Ходили пешком. Заходя в каждую организацию, находили канцелярию, где одетый в безупречный костюм помощник, откликаясь на «Женя», подавал мне нужный запрос, и мы получали штамп входящего. Таким образом раздали запросы в налоговую, банк, регистрационную палату — по наследственному делу Натальи Романовны. Ближе к обеду я отпустил Чена и уселся кушать в трактире возле своей работы, где меня и настигла эта самая Наталья Романовна, отчего у меня немедленно встал поперёк горла кусок мяса.
Изображая интерес, я слушал про её злоключения и суетливые похороны умершей бабушки, от которой она принимала наследство.
В какой-то момент она ненадолго замолчала, что сразу же заставило меня встревожится. Не так-то просто эту даму заставить замолчать.
— Выйдемте на улицу, тут полно посторонних ушей.
Поиграв желваками, я расплатился за свой обед и послушно вышел на свежий воздух.
— Я знаю, что это Вы.
— Что я? Кто? — не думаю, что она вычислила во мне посланника из другого мира, так что мне нужны были более точные вводные, что там я такого опять натворил?
— Ну, Вы поговорили с Константином с Григорием так, что они с утра пришли передо мной извинятся. И бланш такой под глазом у старшего почти на половину лица, прямо ужас. Это Вы его так, Аркадий?
— Я людей не бью, Наталья Романовна. И ни за что не признаюсь, что попросил кого-то более серьёзного, чем эти двое, просто по-человечески с ними мирно побеседовать. Официально ничего не могу подтвердить.
— Ни за что не признаюсь, — она с подозрением обернулась и с прищуром посмотрела на дворника, который мёл мостовую в добрых двадцати метрах, словно он был английским шпионом под прикрытием. — Верно подмечено. Аркадий Ефимович, раз уж Вы оказали мне такую своевременную услугу, и братья пошли на попятную, прошу Вас оказать мне любезность и пожить в квартире покойной бабушки следующие полгода, пока принятие наследства не завершится. А то весь город шепчется, что молодой и самый умный адвокат живёт в своём офисе.
— Прямо уж весь город?
— Слухи такие ходят. Я ведь сама Вас с утра пораньше застала, потому что Вы прямо в офисе и ночуете.
Едрёна кочерыжка, что за город такой, все про всех всё знают? В моем мире спи кто-то в офисе, это заинтересовало бы только вневедомственную охрану и то, в связи с периодическим ложным срабатыванием сигнализации.
— А так поживёте полгодика, Вам — солиднее будет купить дом какой-нибудь дорогой, импозантный. Вы не подумайте, консьерж братьев теперь на порог не пускает, а я с Вас копейки не возьму. Ну пожалуйста, не откажите бедной женщине в небольшой просьбе?
Всё понятно. Хочет, чтобы я грудью прикрывал наследственную массу, и чтобы был ей обязан, не отказался от её дела, не передумал.
— Я подумаю.
— Вечером приду за Вами, чтобы Вы осмотрели квартиру и увидели какая она чудесная…
— Спасибо, Наталья Романовна, мне пора бежать, у меня судебное.
Никакого судебного, у меня, разумеется, не было © Каневский.
