Глава 6
Клиника в областном центре? Интересное предложение, сулящее очень неплохие перспективы.
Я вспомнил, как строилась моя врачебная карьера в Москве, в моей прошлой жизни. Медицинский университет я закончил с красным дипломом и легко поступил в ординатуру по терапии. Это решение было обусловлено возможностью потом получить любую специализацию, окончив специальные курсы.
Вообще система образования в медицине выглядит так: при поступлении в университет ты выбираешь направление: лечебное дело (для лечения взрослых пациентов), педиатрия (для лечения детей), спортивная медицина или клиническая психология. Последние два направления есть далеко не везде, и на них набирают максимум человек по тридцать.
Далее ты шесть лет учишься в университете, и получаешь диплом о высшем образовании. Затем есть выбор – или идти работать в поликлинику, взрослую или детскую соответственно, участковым терапевтом или педиатром. Или же поступать в ординатуру, и выучиться на узкого специалиста. После ординатуры спектр возможностей увеличивается: можно идти в стационар, в поликлинику узким специалистом и так далее. Некоторые после ординатуры идут дальше учиться, поступая уже в аспирантуру, чтобы иметь возможность писать научные работы и продвигаться в науке.
Я всегда был сторонником именно лечения людей, и поступал в университет с наивными школьными мечтами из разряда «придумать лекарство от рака и вылечить всех». Реальность оказалась более сурова, Москва сильно закалила мой характер, научив рассчитывать только на себя. Вскоре меня подхватила волна погони за славой и признанием, и, устроившись после университета и ординатуры в хорошую престижную клинику, я легко пошагал по карьерной лестнице. Терапевт, заведующий терапией, заведующий поликлиникой, и, наконец, заместитель главного врача. И это к тридцати годам. Меня привлекали большие деньги, влекла слава и признание.
И сейчас я могу повторить весь этот путь. Уже другой я, могу снова уехать из маленького городка, построить карьеру, получить признание. Только вот… Сейчас мои взгляды на жизнь кардинально поменялись. Я хочу восстановить медицину в родном городе, где я вырос. Хочу помогать людям, которые действительно в этом нуждаются. А потому такие предложения не для меня.
– Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. Мне нравится этот город, и я хочу работать здесь, – решительно произнёс я.
Губернатор и министр обменялись многозначительными недоумевающими взглядами.
– Михаил Алексеевич, может быть вы всё-таки подумаете? Такие предложения каждый день не поступают, – недоуменно проговорил губернатор.
– Я уже всё обдумал и решил для себя, – ответил я, – мне нравится здесь работать. И здесь я на своем месте.
– Во всеми забытом маленьком городишке с одной единственной больницей на весь город? Я понимаю, что городок вполне достойный, но здесь же некуда расти! – возмущенно проговорил губернатор. – Вас здесь не ждёт никаких перспектив!
– Меня здесь ждёт моя любимая работа и люди, которые во мне нуждаются, – спокойно ответил я. – Если это всё, разрешите идти? Меня пациент ждёт.
Министр и губернатор почти синхронно кивнули, и я покинул кабинет. От чего-то у меня была стойкая уверенность, что это правильное решение.
– Михаил Алексеевич, подождите пожалуйста! – догнал меня главный врач Сергей Георгиевич. – Спасибо вам!
– За что? – с интересом уточнил я.
– За то, что остались. Я бы очень не хотел потерять такого квалифицированного и хорошего специалиста, – ответил главный врач, протягивая мне руку для рукопожатия.
Я с улыбкой пожал его руку, и довольный главный врач скрылся в своем кабинете. Оттуда раздались возмущенные крики губернатора: «Да он в свое уме от такого отказываться?!». А я пошёл назад – в поликлинику.
Николай ждал меня в кабинете, Светлана уже ушла домой, поэтому можно было не скрываться.
– Ну, как всё прошло? – поинтересовался он, что-то заполняя в компьютере.
– Предложили должность в областной больнице. Но я отказался, – ответил я, устало присаживаясь на место своей медсестры.
– Отказался? Почему? – удивленно поинтересовался мой клон, отрываясь от своих дел.
– Потому что мне нравится здесь, – пожал я плечами, – и я не хочу бросать этот город на произвол судьбы. А что?
– Можно было бы и со мной посоветоваться, – пробурчал Николай.
– Зачем мне советоваться с самим собой? Я думал, мы одинаково смотрим на это. Ты же мой клон! – удивился я.
Что ещё за новости?
– Я тоже думал, что мы смотрим на вещи одинаково. И я бы согласился бросить эту дыру и переехать в нормальный город, – ответил Коля.
Раньше я такого за ним не наблюдал. Я был уверен, что клон полностью повторяет все мои желания и стремления. И поводов сомневаться раньше у меня тоже не возникало.
– В любом случае, мы договаривались, что решения все принимаю я. Поэтому этот разговор не имеет смысла. Лучше давай соединяться, – закрыл я тему.
Николай сделал недовольное лицо, но послушно соединился со мной. Даже про пациента ничего не рассказал! Ладно, надеюсь, он заполнил всё в электронной медицинской системе.
Я открыл нужного пациента, и начал просматривать данные медицинских обследований. Так, причину анемии у пациента до сих пор не выявили. Впрочем, это понятно, прошло ведь совсем мало времени. Тем более терапевты из стационара уже ушли домой, сейчас время дежурных врачей. А сегодня дежурю как раз я, поэтому могу спокойно идти и дальше заниматься этим пациентом.
Я направился в стационар. Сегодня у меня было ночное дежурство – с пяти вечера до восьми утра. Дежурства проходили абсолютно по-разному, иногда можно было спокойно поспать в ординаторской, а иногда всю ночь приходилось бегать по пациентам. В обязанности дежурного терапевта по стационару входил вечерний обход пациентов, контроль за тяжелыми пациентами и прием поступивших в приемное отделение. Кроме терапевта в стационаре дежурил ещё хирург, а остальных врачей при необходимости вызывали из дома, так как не было возможности и кадров организовать нормальное дежурство.
Утром приходили терапевты стационара и сменяли дежурных. Основные назначения пациентам делали уже они, но поступившим ночью кое-какие назначения могли сделать и дежурные терапевты.
Работать в стационаре мне всегда нравилось. Здесь была какая-то своя уникальная атмосфера и непередаваемая романтика. Конечно, иногда было тяжело после бессонной ночи снова отправляться на прием, но мне не привыкать.
Возле ординаторской меня поймала Настя, которая по какому-то стечению обстоятельств снова дежурила в терапии. Снова настигла меня рыжая средневековая ведьма.
– Ты отсюда вообще не уходишь? – усмехнулся я.
– Да на больничном две медсестры, вот и ставят дополнительные смены. Уже буквально живу на работе! – возмущенно ответила девушка, а затем резко сменила тон. – А вы сегодня тоже дежурите?
– Ага, в ночь, – кивнул я.
– Ой, если всё будет спокойно, можем чаю попить! – расплылась в улыбке девушка. – Я печенье вкусное принесла, как знала!
– Посмотрим, – кивнул я. – В любом случае сейчас надо заняться одним пациентом. Зуев поступал сегодня с анемией?
– Да, недавно совсем, – кивнула девушка, – сделать с ним ещё ничего не успели, ну только предварительные назначения дала Татьяна Тимуровна, но анализы никакие ещё не назначали.
– Так, нужно определить причину анемии. Давай-ка к нему хирурга, кровь общий анализ и биохимический, обязательно с железом и ферритином, из дома эндоскописта пригласи, фиброгастродуоденоскопию сделаем, – начал перечислять я необходимые мероприятия.
Нужно посмотреть желудок с помощью ФГДС, поскольку часто так резко анемия развивается из-за желудочно-кишечного кровотечения.
– Так эндоскопист – Юрий Владимирович дома уже… – начала было Настя, но, поймав мой взгляд, тут же кивнула. – Всё сделаю.
Я направился к пациенту. Он уже пришёл в себя, видимо ему прокапали эритроцитарную взвесь. Вскоре подошёл и дежурный хирург, Артур Михайлович.
– Звягин, если ты меня сегодня собрался по каждому поводу дергать, то я с тобой больше на дежурство не выйду, – лениво проговорил он, – у меня и в хирургии дел навалом.
– Сериал новый скачали? – с деланным сочувствием в голосе спросил я.
Артур Михайлович был лучшим другом нашего невролога Антона Эдуардовича, и очень посредственным хирургом. Работать он категорически не любил, всю возможную работу скидывал на медсестер. В жизни у него было две слабости. Одна – женщины, на почве которых они частенько ссорились с неврологом. Его второй огромной слабостью была любовь к зарубежным сериалам, которую никто с ним не разделял. Он был холост, и часто шутил, что его будущей жене сначала будет нужно сдать тест по сериалу «Ведьмак», чтобы он определил, подходит ли она ему.
– Да ну тебя, – махнул он рукой, – рассказывай, что тут с пациентом?
Я коротко обрисовал ситуацию, и хирург нехотя принялся осматривать пациента.
– По моей части ничего нет, – заключил он, закончив осматривать прямую кишку пациента, – мог и сам ему ректальное исследование провести.
Пациент Зуев, только что переживший не самую приятную процедуру, посмотрел на него с недоумением. Обычно врачи не обсуждают при пациенте таких деталей. Но такой уж у нашего хирурга был характер.
– Спасибо, – ответил я хирургу, а затем отошел с ним к двери палаты и шепотом добавил не без доли сарказма: – Лучше, чем у тебя, у меня бы не получилось.
Недовольный хирург не нашелся что ответить и ушёл к себе, а я принялся дальше разбираться с пациентом. Вскоре прибыл эндоскопист, и было выполнено ФГДС.
– Второй раз меня из дома дергаешь, и второй раз не зря, – проговорил Юрий Владимирович, протягивая мне заключение, – образование желудка. Скорее всего, злокачественное, но тут без гистологического заключения сказать не могу. Завтра будет готово.
– Хорошо, – кивнул я, рассматривая заключение.
При выявлении любого образования, обязательно выполняли его гистологическое исследование. Рассматривали в микроскоп на наличие злокачественных клеток. После этого уже давали окончательное заключение, злокачественно ли образование, и исходя из этого выбирали тактику лечения. В нашем городе онколога не было, поэтому при подозрении на подобный диагноз пациенты отправлялись в районный центр к онкологу, который затем отправлял их в онкологический стационар.
Задачей участкового терапевта в таком случае была постановка пациента на учёт, контроль за его состоянием, заказ необходимых препаратов и, при необходимости, оформление инвалидности. Судя по имеющемуся у меня заключению, эту онкологию мы поймали довольно рано, имелся шанс введение в стойкую ремиссию. Осталось самое сложное – сообщить диагноз пациенту.
Такие диагнозы всегда тяжело говорить. Пациенты реагируют самыми разными способами: начинают плакать, начинают отрицать, или просто спокойной смиряются с информацией. В университете мы специально проходили курс психологии, чтобы познать основы врачебной этики. Нас учили правильно разговаривать с пациентами, правильно сообщать диагнозы и прочим полезным вещам. В этом случае Зуев относился как раз к третьему типу пациентов, и выслушал диагноз достаточно спокойно.
– Выявили заболевание мы достаточно рано, поэтому прогноз в целом благоприятный, – закончил я.
– А откуда взялась анемия? Опухоль кровоточит? – поинтересовался пациент, заметно приободренный моими словами.
– Нет, причина в другом. В желудке происходит первичное поглощение железа из продуктов питания. Оно всасывается благодаря специальному ферменту – пепсину, содержащемуся в желудочном соке. Любая патология в желудке вызывает ухудшение всасываемости железа, отсюда и анемия, – подробно объяснил я. Всегда предпочитал рассказывать пациентам всё подробно, чтобы они точно понимали, что происходит в их организме.
– Я понял, спасибо, доктор! – кивнул Зуев. – Буду надеяться на лучший исход.
– Для начала дождёмся результатов гистологии, – ответил я, – потом уже будем решать вопрос о консультации онколога. Всё будет в порядке.
В целом, я почти уверен, что лечение пройдет успешно. Вовремя обнаруженная онкология, отсутствие других хронических заболеваний у пациента и самое главное – его хороший настрой должны сделать своё дело.
Время уже близилось к восьми часам вечера, и в стационаре начался самый «час пик». Мне позвонила медсестра из приемного отделения, чтобы доложить сразу о трёх поступивших пациентов. А я ещё не провёл вечерний обход в терапии! С этим тоже затягивать нельзя, пациентам важно соблюдать правильный режим, и скоро они уже отправятся спать. А потому я зашёл в ординаторскую и второй раз за день призвал Николая.
– Что случилось? – слегка недовольно спросил тот, видимо всё ещё обижаясь за недавнюю ситуацию. Но это меня сейчас мало интересовало, дел в стационаре было по горло.
– Сразу трёх пациентов в приёмное отделение привезли. А мне ещё обход делать. Поэтому приёмное сегодня на тебе, – коротко распорядился я.
– Понял, – кивнул тот и направился в приемное отделение.
В его знаниях я не на минуты не сомневался, да и характер при пациентах он вряд ли начнет показывать. Конечно, я предпочитал делать все сам, но сейчас просто не хотел заставлять пациентов ждать, доставляя им дополнительные неудобства.
Я обошёл тяжелых пациентов, убедился в стабильности их состояния, затем начал проводить обход. Дело это затянулось, еле-еле успел до отбоя в стационаре.
Когда я зашёл в ординаторскую, Николай уже был там. Клон сидел на диванчике, устало вытянув ноги.
– Ну что там? – поинтересовался я, приземляясь рядом.
– К одной вызвал хирурга, другая поступила с высоким давлением, но от госпитализации отказалась. Отказ от госпитализации взял, первую помощь ей оказали, и лечение тоже расписал. Ну и ещё один молодой человек срочно захотел получить больничный лист, но там данных за заболевание никаких не было, так что он отправился домой, – отчитался Николай.
Я довольно кивнул. Любители посидеть дома на длительных больничных встречались довольно часто. Некоторые даже предлагали за это деньги. Я точно знал, что некоторые терапевты этим не брезговали, но сам никогда на подобное не соглашался. Это прямое нарушение закона, и рисковать из-за денег работой я не видел смысла.
Кстати, ходила большая сплетня о хирурге, раньше работавшем в поликлинике. Однажды ему пациент принес домашнюю курицу, якобы в благодарность. А затем написал на него заявление за вымогательство денежных средств. История довольно странная, конечно. Не знаю, в чем там был конфликт, и чем всё закончилось, но хирург тот в поликлинике больше не работал, и я его уже не застал.
– Ты молодец, давай соединяться. Сейчас Настю позову чай попить, пока относительная тишина наступила, – сказал я Николаю.
– А может лучше я останусь с ней, и печенье поем? – предложил свой вариант клон.
Вот уж сладкоежка!
– С этим я справлюсь, – отрезал я, – соединяемся.
– Удачного дежурства, – буркнул вредный клон, объединяясь со мной. Желать удачного или спокойного дежурства тоже являлось плохой приметой у врачей. В подобное я не сильно верил, но уверен, клон сказал это из чистой вредности.
В стационаре наступила очень спокойная ночь. Новых поступлений не было, поэтому я позвал Настю пить чай. Заинтриговала она меня своим печеньем, а я снова ничего за весь день не ел, кроме завтрака.
Настя впорхнула в ординаторскую через пять минут после моего звонка, нагруженная какими-то свертками.
– Привет! Я подумала, вы голодный, поэтому успела сбегать в наш буфет. Взяла вам винегрет и парочку пирожков с капустой, – довольно проговорила она, раскладывая на маленьком столике свою поклажу.
– Спасибо большое, правда ничего не ел с утра, – кивнул я.
Настя расплылась в улыбке и принялась суетиться, накрывая импровизированный ужин.
– А себе-то взяла что-нибудь? – поинтересовался я, с вожделением смотря на свой винегрет.
– Ой, нет, я на диете, – отмахнулась девушка, – за фигурой следить надо.
– У тебя отличная фигура, – улыбнулся я, – и можешь наедине называть меня на «ты».
– Без проблем, – тут же ответила бойкая медсестра, – ну раз ты так считаешь, один пирожок я все-таки украду.
– Эй, мой пирожок, – шуточно возмутился я, затевая между нами небольшую потасовку.
Наше сражение за пирожок закончилось тем, что Анастасия оказалась очень близко к моему лицу, и затем медленно потянулась к моим губам. Я не стал возражать, усадил девушку к себе на колени и ответил на поцелуй. Мне с самого начала было понятно, что именно к этому всё и идёт.
Но тут резко раздался звонок стационарного телефона. Я вздохнул и поспешил ответить.
– Михаил Алексеевич, здесь мужчина с сильными болями в животе. Спуститесь, пожалуйста!
– Сейчас буду, – коротко ответил я. А затем повернулся к Анастасии, – пациента экстренного привезли.
– Если что, звони, – сразу же переключилась на рабочий тон медсестра, – препараты я всем выдала, так что в отделении все в порядке.
Я кивнул и поспешил в приемное отделение.
На каталке лежал мужчина лет шестидесяти. Лица мне видно не было, он был весь скрюченным от боли и держался двумя руками за живот.
– Здравствуйте. Что беспокоит? – спросил я его.
Тот медленно повернулся ко мне, и я узнал… своего отца. Ничего себе, вот это поворот. Как он оказался в больнице, регулярно же стараюсь следить за их здоровьем!
– Михаил, здравствуй, – тоже узнав меня, простонал тот, – хорошо, что ты дежуришь. А то боль такая сильная, я подумал уж всё…
– Что случилось па… Павел Алексеевич? – забеспокоился я, от волнения чуть не назвав его папой. Вовремя остановился, он же продолжает считать меня другом своего сына.
– Да вот живот прихватило, сил никаких нет, одни эмоции, – ответил мужчина, снова морщась от боли.
– Где именно болит? Как долго? – принялся за сбор анамнеза я.
– Да вот справа под ребрами. Часа два уже, сначала думал пройдёт, а она только усиливается.
– Другие симптомы есть? – уточнил я.
– Тошнит ещё… Вырвало один раз чем-то желтым. Не ел ничего с утра, вот и нечем рвать было. И слабость сильная ещё, – простонал мужчина.
Так, всё понятно. Я задал ещё несколько вопросов и принялся за организацию помощи.
– Надо сделать ультразвуковое исследование брюшной полости, – проговорил я дежурной медсестре приёмного отделения.
– Хорошо, – она замялась, а потом спросила, – а можно вы ему позвоните?
– А в чем дело? – удивился я.
– Ну, Александр Александрович у нас очень не любит, когда его будят среди ночи. Не хочу лишний раз грубости выслушивать, – призналась медсестра.
Замучил уже, честно говоря, всех этот Сан Саныч со своими капризами. Никого из дома на работу не вытянешь!
– Хорошо, давайте, – кивнул я и взял протянутую трубку, – Александр Александрович, это Михаил Алексеевич, дежурный терапевт. Пациент экстренный поступил с острым животом, нужно срочно УЗИ брюшной полости сделать.
– Завтра приду на работу и сделаю, – огрызнулся специалист УЗИ-диагностики. – Стану я тут среди ночи ради твоей прихоти по городу разъезжать.
– Станете, ведь вы получаете деньги за ночные дежурства, – спокойно ответил я в трубку.
– Слышь, и че дальше? Я твои деньги не считаю, и ты мои не считай! – разозлился Александр Александрович на том конце.
– В течение пятнадцати минут жду вас в приемном отделении для оказания помощи экстренному больному. Не появитесь – ждите докладную на имя главного врача, – я повесил трубку, не желая продолжать этот разговор.
– Хирурга-то позовете? – обратился я к медсестре. Та сидела, буквально вжавшись в стул. Видимо услышала часть нашего разговора с узистом.
– Конечно, – закивала медсестра, набирая номер хирургического отделения.
Артур Михайлович появился спустя несколько минут. К этому времени я убедился, что живот пациента твердый и болезненный в правом подреберье. Артур Михайлович как всегда лениво провел быстрый осмотр, затем ёмко заключил:
– Нужно УЗИ.
– Узист уже едет, будет через пару минут, – ответил я, – подождите здесь тогда, чтобы ещё раз не вызывать вас.
Тот кивнул, с готовностью усаживаясь рядом с медсестрой.
Александр Александрович действительно появился минут через пять. Не поздоровавшись, он сходу направился к аппарату УЗИ и принялся за обследование.
– Острый калькулёзный холецистит, – заключил он, – камней вон полный желчный.
– До утра подождёт? – с надеждой спросил Артур Михайлович.
– Ты что, острое состояние, как бы перитонита не было, – возмутился узист, а затем обратился ко мне, – ты это… Прости, погорячился.
– Проехали, – кивнул я, погруженный в свои размышления.
С Александром Александровичем я эту ситуацию ещё обсужу, но сейчас главное – пациент. Острый холецистит… Надо срочно оперировать. Стандартная операция, лапароскопическое оборудование у нас есть. Почему же у меня такое нехорошее предчувствие?
– Я не возьмусь оперировать в одиночку, – произнес Артур Михайлович, понуро опустив голову, – я боюсь.
– В смысле? – резко повернулся я к нему. – А кто будет?
– Вызывайте Виталия Семёновича, второго хирурга, – ответил тот.
– Михаил Алексеевич, – вмешалась медсестра приемного отделения, – но Виталий Семенович всех днём предупредил, что уезжает на рыбалку с ночевкой!
