Этот сериал Евгения Ташкова обычно не относят к числу знаковых фильмов советского кинематографа. Но я ведь пишу эти тексты не с позиций кинокритика, а с позиций автора, описывающего ушедшую эпоху. И «Адъютант» обязательно должен быть показан в нашем «Втором кинозале». Не столько как многосерийный фильм, отразивший начало эпохи, сколько как фильм, способствовавший ее формированию. И ставший для меня одним из детских потрясений.

Посмотрел «Адъютанта» я, конечно, не в первый показ, но где-то в начале 1970-х, когда был еще школьником. Смотрел как подросток, которому нужны на экране интрига, динамика, приключения. Всего этого там и впрямь было много. Во всяком случае, по меркам советского времени, не слишком баловавшего зрителей такой кинопродукцией. Но неожиданно для себя я получил вместе с аполитичными впечатлениями важнейшую информацию историко-политического свойства.

В школе мне, как всем советским детям, рассказывая о Гражданской войне, говорили про хороших красных и плохих белых. Но фильм выстроен совершенно иначе, нежели советские учебники. Интеллигентные белые, интеллигентные красные… и между ними всякая мразь: бандиты, предатели, садисты – люди из простонародья. Того самого простонародья, которое, согласно учебникам, обладало сплошными достоинствами и должно было по мере осмысления ситуации переходить к красным.

В общем, народец так себе, а в штабе белых – отличные манеры, приятные люди, красивая форма, обращение по имени-отчеству. Не понимаю, как такое возможно было показать на советском экране в то время. Цензура недосмотрела? Или уже проявлялись новые веяния в узких кругах ответственных партийных работников? Замечу для сравнения, что «Бег» Александра Алова и Владимира Наумова, вышедший почти одновременно и в художественном отношении явно превосходящий «Адъютанта», политически выстроен по старому канону: Хлудов – палач, Корзухин – акула капитализма, Врангель – тряпка, Чарнота – милый, но жалкий. На этом фоне генерал Владимир Зенонович Ковалевский из «Адъютанта» выглядел белой вороной. Кажется, он был даже более интеллигентным, чем его прототип – генерал Владимир Зенонович Май-Маевский. С тех пор как я посмотрел этот фильм, белые у меня ассоциировались только с образом Ковалевского в исполнении Владислава Стржельчика, который не был моим любимым артистом, но в «Адъютанте» сотворил чудо, имевшее огромное значение лично для меня, для моего формирования.

Никакие учебники, никакая пропаганда, никакой советский официоз не могли после «Адъютанта» вернуть меня в мир хороших красных и плохих белых. История перевернулась. Все, что я читал впоследствии, ложилось уже на подготовленный фильмом Ташкова мир образов. И может быть, даже хорошо, что фильм этот не копал глубины человеческой психики (как тот же «Бег»), а был упрощенным, полудетским, делающим ставку преимущественно на приключенческий сюжет. Он стал массовым зрелищем, и образ вежливого интеллигента Ковалевского в представлениях масс затмил образ страдающего палача Хлудова.