Глава 14
— Ты точно не извращенец? — спросил Алена.
— Вроде нет, — ответил я.
— Может, фетишист какой? Ну не знаю, вдруг у тебя только на святой земле встает.
— Нет, такого точно нет, — рассмеялся я. — И похороны мне тоже не нравятся. Извини.
— Жаль, — нахмурилась Алена. — А то бы пять минут позора и все. Теперь же придется хрен знает сколько топать.
Конечно, приспешница вообще странно расставляла приоритеты. Но что я знал о ней точно, Алена Николаевна жуть как не любила стаптывать башмаки. В ее случае, черные Nike Air Max, выглядящие, на мой вкус, ужасно.
Недалеко прогулять — еще куда ни шло. Но как только она услышала, что придется прошагать несколько километров по кладбищу, закатила глаза. Так сильно, что я даже испугался, что больше никогда не увижу ее зрачков.
Но в чем-то она была права. Нам действительно предстояло хрен знает сколько топать. Куда — тоже непонятно. Ведь никто не знал, куда именно нам нужно направляться. Получалось, необходимо просто ходить до того момента, пока Алена что-то не почувствует. Что именно — тоже непонятно. Но я искренне надеялся, что моя приспешница должна что-то понять. Ведь если на нее почти не действовала магия, то и охранный артефакт даст сбой. Как по мне — довольно логично.
— Куда теперь? — Алена дошла до очередного пересечения дорожек.
— Куда хочешь. Как бы сказать, куда чувствуешь.
— Понятно, — тяжело вздохнула она и процитировала слова человека, бывшего когда-то банкиром. — Миш, мне похер, я так чувствую. На самом деле, мне кажется, мы занимаемся херней.
— Вся наша жизнь херня с точки зрения Вселенной, — философски заметил я.
Но, если честно, я правда не знал, как именно охранный артефакт должен сработать на Алене. Или, точнее, как он не сработает.
Мы просто шли. Нет, я даже ориентировался по навигатору в телефоне, куда именно — к Смоленской церкви, но вместе с тем Алене не мешал, пусть проявляет себя. Должен же быть толк и от ее способностей.
Приспешница, правда, пока этим заниматься не торопилась. Недовольно бурчала под нос и шагала вперед, неодобрительно отзываясь о моих методах планирования.
По пути нам встретилось несколько человек. Ну да, княжеского оцепления сегодня не было. С другой стороны, и толп туристов тоже. К тому же, стоило мне ради интереса чуть выплеснуть хиста, совсем немного, как тафофилы проскользнули мимо, даже не взглянув на меня.
— Ну что, ничего не чувствуешь? — догнал я ее.
— Много чего, — огрызнулась она. — Чувствую, что ноги гудят, что спина устала, что…
— Я про внутренние ощущения.
— Этого добра тоже навалом. У меня ощущение, что ты ни фига не понимаешь, что именно мы делаем…
И пошла уже заезженная пластинка по очередному кругу. Алена была не из тех, кто сжимает зубы и стойко терпит тяготы и лишения рубежной жизни. Видимо, моя приспешница читала многих психологов и считала, что для избегания возникновения проблем и комплексов нужно каждую эмоции проговаривать. Чтобы хорошо разбираться в себе. Вот она и проговаривала. Все время. Постоянно обращаясь к источнику своих проблем по имени, но чаще всего дурацким «майн херр».
— Погоди, шнурок развязался, — сказал я. Даже снял рюкзак, передавая его приспешнице. — Подержи, я завяжу.
Вся наша жизнь состоит из крохотных осколков, на первый взгляд абсолютно несочетаемых, но складывающихся в единое целое. Эта самая жизнь напоминает разноцветный витраж с красочным изображением, который собирается из множества непохожих друг на друга кусочков стекла.
Вот казалось бы, как может повлиять на судьбу человека тот незначительный факт, что у меня развязался шнурок? Подумаешь — мелочь. Но именно это сейчас и спасло Алене жизнь. Хотя, справедливости ради, жизнь спас рюкзак, который оказался у нее в руках.
Я не увидел, как с неба упал смертносный клубок злобы. Лишь в самый последний момент уловил тень, крылья и знакомую грудь. Да, так уж сложилось, что судмедэксперты определяют индивидуальность человека по отпечаткам пальцев, а мужчины женщин по груди. В смысле, если один раз видели, больше никогда не забудут. Даже если тетенька окажется одета в тулуп, то первый взгляд будет устремлен точно не в глаза.
Учитывая острые когти сирин, ее непростой нрав и ускорение, ничем хорошим это пикирование для Алены не должно было закончиться. Вот только нечисть упустила один крохотный момент: именно сейчас в рюкзаке лежал коротенький, но до упора заряженный жезл.
Звук вышел знатный. Будто по железному гаражу ударили со всей дури кувалдой. Зачем и почему — это другой вопрос. Мало ли еще не проведенных исследований у британских ученых?
А после две женщины, пусть и разного обличья и происхождения, разлетелись в противоположные стороны. Точнее, Алена плюхнулась на задницу, а Ергу, если я правильно помнил имя сирин, отбросило метров на десять. Бедняга еще крылом зацепила один из памятников. Хорошо, что не поломала. Еще только проблем с администрацией кладбища мне не хватало. К тому же, как никак — историческая ценность.
— Это че за фигня⁈ — озвучила вслух мой вопрос Алена.
Приспешница даже со вздохом поднялась на ноги, рассматривая крылатую бестию. Та тяжело ворочалась за памятником, пытаясь вспомнить, где у нее голова, а где задница. К несчастью для Алены, хотя, скорее всего, для самой себя, сирин очухалась быстро.
И произвела примерно такую же мыслительную работу, как старый прапорщик из анекдота про бананы и ящики. Если фрукты висят, но до них нельзя допрыгнуть, то надо попробовать еще раз.
Она бодро взмахнула крыльями, чуть взмыв в воздух, чтобы тут же сложить их и придать себе дополнительное ускорение. Сказать по правде, открытый в гневе рот с мелкими острыми зубками и выставленные ногти тире когти, готовые впиться жертве в горло, слегка пугали. Вот и Алена тихонько вскрикнула.
Только вместо боевой стойки, попытки увернуться или хоть чего-то активного, она решила просто закрыть глаза. Ага, правильно, не вижу, значит, этого нет. А если в квартиру влезут воры, то следует накрыться одеялом. Глупость, конечно. Такие сюжеты работали лишь в тех фильмах, где «сводные сестры» застревали в стиральных машинках или под кроватью.
Однако порой жизнь бывает самым веселым сценаристом. Про себя-то я это понял довольно давно. Но теперь подобное сработало и с Аленой.
Она закрыла глаза и… проблема решилась сама собой. Сирин впечаталась в глухую невидимую стену и брякнулась рядом с приспешницей. Та же даже не отпрянула после столкновения.
Ерга с намерением, достойным лучшего применения, поднялась на ноги и злобно поглядела на Алену. Весь ее вид свидетельствовал, что сирин мало того что верующая, но и чтит русские поговорки. Поэтому искренне надеется на бога и третий раз.
— Прекрати! — встал я между ней и Аленой.
Во-первых, было жаль птичку. Да, глупая, да, что-то надо делать с управлением гневом, но ведь покалечится. А у нее вон какие сис… глаза. Почти произведение искусства. Во-вторых, еще мне было очень жаль собственный жезл. Ведь каждая атака ослабляет мой защитный артефакт. Короче, я испытывал огромное, всепоглощающее чувство жалости ко всему.
— Убью разлучницу! — клацнула мелкими зубами сирин.
— Да успокойся ты, успокойся! Никакая это не разлучница. Это Алена, моя приспешница. В смысле, помощница.
— Приспешница? — растерянно протянула Ерга.
Видимо, к подобному, жизнь ее не готовила. Как нормальная русская женщина, сирин примерила сразу самые плохие варианты.
— Я просто смотрю, везде с тобой, вот и решила…
— И решила, что это повод опять на цепи посидеть? — рассердился я.
Мне теперь стало понятно, что приставленный Великим Князем телохранитель был не такой уж блажью. Ведь именно благодаря сначала Леопольду, потом Игорьку и затем снова Леопольду, Ерга не нападала на Алену. А лишь следила сверху и злобно точила зуб на мою приспешницу. Точнее, все зубы. Ей бы еще и слушать, а не просто смотреть и самой делать выводы, которые хочется.
— Прости, прости, прости, — сразу появились слезы в глазах у сирин.
Она даже сцепила перед собой пальцы в замок и стала умолять, совсем как ребенок. Я смотрел на полуголую девицу и размышлял, как же ее наказать. Так, Матвей, возьми себя в руки. Не о том думаешь. Что по поводу наказать — было одно соображение.
— Хорошо, прощу. Пока же, чтобы быть хоть как-то полезной, у меня к тебе будет задание.
Взгляд Ерги красноречиво свидетельствовал о том, что она за меня готова и в огонь, и в воду, и куда угодно. Не скажу, чтобы наслаждался этим, но что-то приятное в таком отношении, несомненно, было.
— Слушай внимательно… — начал я.
План придумался на ходу. И не сказать, чтобы задание действительно было важное. Просто когда тебя тяготит общество женщины, ты пойдешь на любые ухищрения, чтобы отделаться от нее. А несмотря на прекрасную грудь и всякие нечистивые (от слова нечисть, само собой) мысли при взгляде на сирин, ее общество меня несколько напрягало. Я понимал, что любовь этого существа — это какое-то болезненное чувство, которое надо лечить.
— Я поняла, Матвей. Найду место и все узнаю, — пообещала нечисть. — А потом прилечу.
Она еще раз взглянула на Алену, будто красуясь, провела рукой по груди и животу, а затем легко взмыла в воздух.
— Прилетай, — крикнул я вслед. — Я тебе футболку подарю, чтоб грудь прикрыть.
— Классные сиськи, — с легкой завистью произнесла приспешница, провожая нечисть взглядом. — Это кто вообще?
— Долгая история, — я огляделся по сторонам. Вроде стычка прошла незамеченной.
— Если ты не заметил, мы на кладбище, ищем хрен пойми что хрен пойми где. Вот чего-чего, а времени у нас навалом.
Куда денешься от этого напора? Алена напоминала горную реку, которую просто так не перейдешь, снесет к черту.
Ну я и рассказал вкратце, как и при каких обстоятельствах состоялось мое знакомство с Ергой.
— Психичка, — вынесла свой вердикт Алена. — Себя угробит и мужика. Хорошо, что я не такая.
— Угу, — решил согласиться я, не собираясь углублять в данную тему. Понимал, что выйдет себе дороже.
— Матвей, а ты это, ну, того самого, шпехал эту?
Меня от подобного выражения даже передернуло. Нет, одно дело, если бы это Костян сказал. Да и то мой друг нашел бы более поэтическое сравнение для столь любимого им дела.
— Нет! — искренне возмутился я. — Во-первых, она нечисть. Во-вторых, я не собирался пользоваться своим положением. В-третьих…
— В-третьих, ты душнила. Ну ладно, ладно, слишком правильный.
— Разве это плохо?
— В нашем мире это вообще ни разу не достоинство, — стала учить меня Алена. — Человек человеку волк и все такое. Ты не только выполняешь все установленные обществом правила, так добавляешь еще негласные свои. Быть тобой — это… очень уныло, ты уж извини. Если бы я мужиком была, точно бы эту гарпию шпехнула.
— Не вижу ничего плохого во внутреннем моральном компасе, — пожал я плечами.
— В этом и проблема. Смотри.
Алена сошла с дорожки и зашагала вдоль могил. Было видно, что она свернула туда, скорее, чтобы позлить меня, а не для какой-то практической цели.
— Алена, мы вообще-то делом заняты, — попытался я возвать к ее совести. Хотя это, конечно, было, как всегда, бесполезно.
Приспешница продолжала хихикать, торопливо удаляясь от меня. Я даже удивился — с ее-то комплекцией. Наверное, всему виной навороченные кроссовки.
Но делать нечего, пришлось догонять Алену. За нее я не волновался. В пылу доказательств, что я душнила, и ее спонтанного побега, она забыла вернуть мне рюкзак. Поэтому жезл до сих пор защищал ее.
Однако внутри рождалось какое-то другое, раздражающее чувство. Что все происходящее сейчас… неправильно, что ли? Нам нужно было заниматься делом, а именно искать схрон, мы же страдали фигней.
Причем как именно искать тайник, я не знал. Но четко понимал, что не так, как мы это делаем. И что интересно, с каждым шагом эта уверенность, вкупе с раздражением и даже злостью, росла.
В какой-то момент я понял, что все мое естество противится тому, что я делаю. Больше всего хотелось вернуться на дорожки Смоленского православного кладбища, чтобы бродить по ним. А не наматывать километры по пересеченной могильной местности.
— Алена! Вернись! Алена!
Не сразу, но постепенно и тело стало протестовать против незапланированного похода. Сначала я ровно семь раз чихнул с периодичностью в две секунды, затем наглухо заложило правое ухо и свело судорогой ногу. А когда глаза заслезились так, что весь мир расплылся, до меня вдруг стало доходить.
Нет, это не у одного невезучего рубежника аллергия. Нечто действует на хист так, что он понимает — туда ходить не надо. Артефакт башка попадет, совсем больной будешь. Собственно, так и происходило.
Это можно было сравнить с восхождением на Эверест. С каждым шагом кислорода становилось меньше, впрочем, как и сил. Двигался я уже давно по приборам, потому что слезы не шли, а текли ручьем. Да и нос стал подводить. В какой момент я свалился на землю, нащупав рядом ровную поверхность камня, — так и не понял.
— Алена! — хрипел я, искренне надеясь, что приспешница прекратит издеваться надо мной.
Хатико так не ждал возвращение хозяина, как я — своей незадачливой помощницы. Наверное, потому, что я понимал: если она не решит обернуться и озаботиться судьбой одного душнилы, то мне каюк.
И тут мерзкий крылатый ублюдок, заведующий моим жизненным путем, сжалился еще раз. Потому что одним ухом — второе по-прежнему было заложено — я услышал самый прекрасный голос на свете. Ладно, не самый. Но в текущих событиях и меня очень сложно назвать объективным.
— Майн херр, ты чего, подружку свою нашел?
— С чего ты решила?
— Да ты тут могилу обнимаешь. Павленская Мария Федоровна. Умерла в одиннадцатом году прошлого века. Любишь женщин постарше, да?
Только теперь, отточив свое остроумие над беззащитной целью, Алена наконец включила эмпатию. И наблюдательность. В общем, что-то из них.
— Матвей, а че это с тобой? Ты чего, умираешь, что ли? Давай вставай, сейчас я тебя обратно к Лео оттащу, и в больничку поедем.
Что интересно, приспешница действительно без всякого труда подняла меня на ноги. Нет, понятно, что я не тяжеловес, но легкость, с которой это было проделано, удивила. Думаю, попадись нам по пути лошадь и изба, Алена сделала бы все, что от нее требовалось по жанру. Разве что могла последовательность и компоненты перепутать.
— Нет, назад мы не пойдем, — твердо ответил я.
— Матвей, ты бы себя видел. У тебя один глаз опух, еще красные пятна по всему лицу. Это же не заразно?
— Нет, если у тебя нет хиста. Мы… мы почти нашли схрон, понимаешь?
Алена не понимала. Поэтому пришлось потратить еще несколько минут, чтобы вкратце ей объяснить. Что в моем текущем положении оказалось не очень уж и просто. Алену можно было назвать взбалмошной, раздражающей, вечно делающей все наперекосяк, но никак не глупой. Она сразу въехала в то, что от нее требуется.
Приспешница стала моими глазами и ногами. Мы медленно направились вперед с той только разницей, что теперь ориентировались не на Алену — ей было все равно куда идти — а на меня.
Я же понимал метод действия артефакта. Не столько отвлекающего и маскирующего, сколько отталкивающего на уровне подсознания. Неудивительно, что до нас схрон никто не нашел. Стоило рубежнику просто приблизиться к месту, близ которого находился тайник, как мозг сразу подавал команду: «Нам туда не надо». И ты поворачивал. До такого критического состояния, которое приключилось со мной, едва ли у кого-то доходило.
Постепенно пелена из слез перед глазами стала проходить. Да и в целом я понял, что вполне могу двигаться сам. Первым желанием было рвануть вперед, прочь из этого проклятого места. И я с трудом наступил на горло собственному инстинкту самосохранения. Да, впереди безопасно, но нам туда не надо. Там нет схрона.
— Разворачиваемся, — сказал я Алене.
Я давно понял, что люди по-настоящему познаются в критических ситуациях. Поэтому сейчас девушка искренне удивляла. Приспешница беспрекословно послушалась, и мы зашагали обратно. Где меня довольно скоро опять накрыло.
Операция «Ежик в тумане» продолжалась еще с четверть часа. Нам почему-то все время не везло с верным направлением. Хотя что значит «почему-то»? Вполне понятно почему. Думаю, крылатый идиот наверху сейчас хохочет, глядя на мои потуги.
Однако всему хорошему всегда приходит конец. Иногда это работает и с плохим.
Выбор верного пути ознаменовался тем, что у меня заложило второе ухо, а левый глаз вовсе закрылся. Почти как у боксера после боя. Наверное, распух из-за этой магической аллергии.
Через полминуты окончательно отнялась подрагивающая от судороги нога. Точнее, пришло понимание, что на одну конечность рассчитывать больше не стоит. Судя по тому, как перехватила меня Алена, она теперь стала своеобразным костылем.
Я же боролся с двойственным чувством. С одной стороны, если мне так плохо — значит, все работает. С другой, в чем будет прикол найти схрон Пришлых, если я помру?
Вот только выбирать уже не приходилось. Может, я что-то и говорил, но не слышал ни голоса, ни мыслей. В голове звенело так, будто по ней весь день били не переставая. А потом все вдруг закончилось.
Нет, я не умер. Просто свалился колодой, поняв, что Алена отпустила меня. Между непрекращающимся звоном в мозгу промелькнула мысль, что приспешница кинула меня. Поняла, то вдвоем мы не вывезем и удрала подальше.
Стоило только об этом подумать, как я почувствовал, что меня лупят по щеке. Именно что почувствовал. А потом услышал голос Алены. Услышал!
— Матвей, харе лежать, я все починила. Давай, вставай!
Я посмотрел на довольную приспешницу, нависшую надо мной, и улыбнулся. Никогда бы не подумал, что так буду рад ее видеть.
