Глава 7
Подворьем называлось место, где тусовались рубежники. Хотя это я понял и без всяких объяснений беса. Однако от подробностей не отказался. Вот Григорий меня и просветил.
Оказалось, что существовали такие персонажи, которые так людей не любили, что аж кушать не могли. И любой вид чужан вызывал у них нечто вроде диареи, рвотных позывов и приступов необъяснимой злости в одно и то же время. Это они еще в Питере в час-пик в метро не спускались и не ходили на Дворцовую на концерт какого-нибудь известного музыканта. В общем, именно такие здесь и жили.
Еще тут обитали некоторые из ратников воеводы. Чтобы в случае чего быть поднятыми в ружье. Ну, или во что они там поднимались? В волшебные палочки? В метлы? Короче в оружие, с помощью которого могли нести доброту и порядок в массы. Правда, как пояснил бес, подобное происходило чрезвычайно редко.
Плюс, здесь обитало несколько лавочников. Кто попроще – приходили каждый день и торговал с лотка. Кто посолиднее – имели свои магазинчики. Помимо прочего здесь жила и всяческая нечисть. Как сотрудничавшая с рубежниками, так и вынужденно тут находившаяся.
– Вон, видишь, там всякие диковинные здания стоят? – указал на несколько деревянных построек бес. – Вот, программа по сохранению исчезающих видов нечисти. Это вроде крохотного городка. Там они все и живут.
– Они – это кто?
– Ну, к примеру, амбарники. Гуменники еще, колодечники. Вишь, как оно, сейчас же во всякой деревне есть водопровод. Чужане же проводят инвестиционную программу по модернизации систем водоснабжения сел и деревень…
Последнее он отчеканил, как по бумажке, будто не раз говорил с политической трибуны. Я даже захотел за него проголосовать на каких-нибудь выборах. А я еще запрещал ему телевизор смотреть.
– Вот колодечников меньше и становится.
– Колодцы для них, что ли, закапывают? – удивился я.
– Вот ты забавный, хозяин, вроде рубежник, а таких простых вещей не знаешь. Каждой нечисти нужно обчество…
После инвестиционных программ слово «обчество» из уст беса прозвучало невероятно комично. Хотя весь Григорий у меня был соткан из противоречий, чему тут удивляться.
– Кому рубежники, кому люди. Вот те же чуры. На что могущественны! А если через их проходы в Изнанку ходить не будут, так все…
Григорий сделал ртом свистящий звук, чтобы у меня не осталось сомнений, что именно «все».
– Вот и этим всем человек нужен. Хоть самый захудалый. Чтобы кроху хиста у него взять или еще чего. Те же колодечники – они же ребята неплохие. Порой, если пьяный в колодец свалится, даже на помощь звали. Так-то.
– А амбарники с гуменниками под какую программу попали? – поинтересовался я. – Газификация села?
И про первых, и про вторых я читал в тетради. Низшая нечисть, которая выше двух рубцов и не поднимается никогда. Да и то часто на одном и застревает. Амбарники, что не удивительно, те, кто жили в амбарах. Гуменники – на гумнах. То есть, в местах, где сушили или молотили зерно.
– Так деревни вымирают, – не дрогнув, ответил бес. – Все же в город ломятся, как оглашенные.
Каких либо противоречий в своих словах он не увидел. Ну да ладно, критическое мышление – оно как ноги. Либо есть, либо нет.
– Вон там поодаль – темница, – продолжал вещать Григорий.
– И много там преступников?
– Да какие преступники? – отмахнулся бес. – Нет, бывает посодют кого за проступок. Но чаще всего там всякое зверье, от которого и рубежниками, и чужанам одно худо. Помню, меня маленького даже туда водили верлиоку смотреть.
Правда, ностальгия по былым временам прервалась грубой бранью. От резкой смены интонации повествования я даже вздрогнул. Оказалось, что раздражителем для Григория стала невысокая нечисть, важно вышагивающая среди людских ног.
Ростом тот едва ли доставал по пояс обычному человеку. Зато одет с иголочки – точно отыгрывал какого-то купца начала двадцатого века – высокие до колен сапоги, белая рубаха, жилет, золотые часы с цепочкой, которые незнакомец крутил. Лицо бородатое и волосатое. Я бы даже сказал – не в меру. Но в целом похоже на человеческое. Если давно не видел людей.
– Терентий, чтоб его черти драли, Палыч, – тяжело дышал бес. – Дворовой местный.
Что нечисть была непростой, я понял и по рубцам. Если переводить на рубежную иерархию, то он перешагнул грань ведуна. Что означало одно – стар и опытен. Ну, и выглядел он действительно важно. Некоторые из проходящих мимо либо здоровались, либо вставали, ожидая, пока пройдет нечисть.
Дворовой – это почти как домовой. Только в его ведении не одно помещение, а весь двор со всеми хозяйственными постройками. Учитывая, размер Подворья – действительно важная шишка.
Будь моя воля, я бы все смотрел и смотрел за жизнью остальных рубежников. Ведь, я знал только Ингу и Вранового. Да и то, знакомство с последним едва ли назовешь удачным.
Однако в кабинет вошел вэтте. Не Тосс, другой. Похожий на жабу и невероятно старый. К слову, я сам не понял, как определил его возраст. Просто догадался, что он точно старше Тосса.
Жабоподобный вэтте подошел ко мне.
– Кносс, – сказал он и поклонился.
– Матвей.
После чего вэтте прошел за стол, кстати, весьма великий для такого крохотного существа. Но взобравшись на кресло, так, что едва виднелись его жабьи глаза, он изрек.
– Дело.
А эти ребята немногословны. Даже странно, что они стали хорошими торговцами. В моем понимании устоялось клише, чтобы что-то продать, надо неплохо поездить собеседнику по ушам. Видимо, в случае вэтте все за себя решал товар. Мне вот, кстати, было очень интересно, что именно мы пришли покупать? Всю дорогу Григорий лишь говорил загадками, да общими фразами.
–Глубокоуважаемый Кносс, я и мой хозяин рады приветствовать вас, – растекся елеем бес. – Мы пришли, чтобы приобрести у вас Карты ловкой руки. Они обозначены в каталоге как «помогательный артефакт неважной ценности». Цена пятнадцать серебряных монет.
Выглядел Григорий, как начищенная бляха на ремне дембеля. Однако у меня даже мысли не возникло как-нибудь его подколоть. Что я скажу – когда молодец, тогда молодец. Подготовился, составил план, действовал согласно ему. Может, почаще его на всякие симпозиумы отправлять? Гриша после пьянок будто бы умнее становится.
Жаль, что Кносса не волновали победы беса над самим собой. Это все потому, что вэтте не знал Григория так хорошо, как знал его я. Нечисть замотала головой, а после выдала короткое.
– Нет. Продано.
– Но ведь в каталоге… – растерянно пробормотал бес.
Мне даже жалко его стало. Вот так работаешь над собой, пытаешься быть лучше, проходишь пьяные курсы по личностному росту, а тебя обламывают. Это как всю неделю не жрать сладкое, не пить пиво, а в воскресенье обнаружить, что не похудел ни на грамм. Обидно, да.
Вэтте взял какую-то амбарную книгу и принялся ее листать, противно слюнявя палец. Затем остановился на нужной строчке и укоризненно покачал головой. Он же крикнул, точнее, издал какой-то странный звук. И в кабинет тут же вбежал вэтте-заяц.
Я даже не сразу понял, что Кносс что-то говорит. Казалось, он просто придуривается, корча рожи. Однако вбежавший торопливо кивал. Если он не болгарин, то явно со всем соглашался.
– Че за карты? – спросил я у беса.
– Да плевенький артефакт, хозяин. Самый дешевый. С помощью них можно любого обыграть.
– А почему такой дешевый?
– Так артефакт помогательный и неважной ценности. Он на долгий срок службы не рассчитан. Несколько раз попользовался и все. Но нам бы хватило.
Бессловесный разговор двух вэтте меж тем завершился. Помощник Кносса убежал, а хозяин кабинета вновь обратил внимание на нас.
– Ошибка. Извинения. Скидка, – сказал он.
– Да что нам ваши извинения?! Мы пришли за конкретным товаром.
Нет, дело не в том, что я жуть как любил скандалить. Скорее даже наоборот. Меня всегда вымораживали люди, которые по незначительному поводу лезли в бутылку. Но сейчас мне стало искренне обидно за Григория. Хуже нет, чем подрезать человеку крылья, когда он воодушевлен и чем-то по-настоящему заряжен. А бес, несмотря на свое изначальное вето в отношении Митьки, теперь действительно загорелся идеей спасения черта. И тут такой облом.
Наверное, вэтте ничего не стоило нас выставить. По крайней мере, любой известный мне торгаш так бы и сделал. Вот только Кносс оказался не любым. И дела свои вел иначе.
– Вы говорить проблема, – сказал он. – Я думать.
– Хозяину надо выиграть чертей в карты, – ответил Григорий. – Только вы же знаете, какое у них везение до азартных игр? Его так и называют – чертовским. Вот мы и думали взять карты, в которые они выиграть не смогут.
Бес замолчал, а Кносс продолжал смотреть на Григория. Хотя судя по пальцам, которые веером постукивали по столу, вэтте думал. Наконец он закончил с мыслительной гимнастикой и вновь позвал помощника. Покорчил тому рожи, и вошедший тут же умчался. А вернулся будто бы через несколько секунд, притащив с собой небольшую шкатулку.
Кносс взял амбарную книгу, открыв на нужной странице. После развернул мне и ткнул пальцем. Пришлось читать вслух.
– Кольцо временный ослабление. Будничный артефакт дюжинный использование. Многоразовый. Категория 3. Устранение любой родная магия нечисть. Цена 100 монет лунный серебро.
Блин, как-будто описание на алиэкспресс прочитал. Велика и могуча русская языка в устах чухонцев.
Как только я закончил, Кносс тут же открыл шкатулку, продемонстрировав кольцо. То ли серебряное, то ли из белого золота. Я не очень разбираюсь. Увенчано оно было небольшим зеленым камнем.
– Кольцо временный ослабление, – продолжил Кносс.- Нажимать на камень, любая родная магия нечисти не работать. Скидка. Отдать за пятьдесят монет.
Не знаю, лично меня презентация не впечатлила. Во-первых, я ни фига не понял. Во-вторых, цену этот хмырь заломил такую, что мама не горюй. Скидка, ага, видали мы ваши черные пятницы. До акции одна цена, во время «скидок» в полтора раза выше. Ищи дурака.
А вот бесу артефакт понравился. Григорий разве что не плясал от радости. Да, вот его точно нельзя на покупку чего-нибудь важного брать. Надо же как – морду кирпичом сделать и говорить, что не то, чтобы понравилось, мы подумаем и все такое. Чтобы цену скинули. А если так плясать, так ее еще и поднимут.
– Надо брать, хозяин, – шептал он мне, правда с такой громкостью, что Кносс точно слышал. – Это очень хорошее кольцо. И многоразовое. Действовать будет, пока хист в камушке не закончится.
– И что оно делает?
– Так сказал же он… в смысле, глубокоуважаемый Кносс, – поправил себя Григорий. – На время всю родную магию нечисти убирает. Слово есть такое умное… нейтренли…
–Нейтрализует, – подсказал я.
– Вот, правильно. С умным разговаривать, что меду напиться. У чертей, к слову, родная магия на везение, да на обман заточена. Вокруг пальца обвести и все такое. Если ты с кольцом будешь, то он с тобой в карты играть будет, как обычный человек.
– Вот только моя непруха никуда не денется, – ответил я. – Даже если мы на равных играть будем.
– Да наговариваешь ты на себя, – отмахнулся бес. – К тому же, артефакт дюжинного использования. Такие больше ста монет стоят. Нам правда скидку дают вон какую. Надо брать!
Не скажу, что я был невероятно рад сделке. Все же ожидали мы немного другого. Однако бес скакал вокруг то меня, то Кносса, всячески привлекая внимание. Поэтому я сдался. Тем более, кольцо действительно имело интересное значение. Если можно на непродолжительное время отключить любую магию нечисти. Хотя нет, не любую – только родную. Это вроде уникальной способности, присущей определенному классу. Если брать терминологию из компьютерных игр.
Поэтому я с тяжелым сердцем расстался с пятьюдесятью монетами лунного серебра. Правда, не будь дураком, отдал деньги, переданные Ингой. Прежде пятерку пожертвовал Большаку, итого у меня осталось двадцать монет. Если честно, как-то грустно.
– Довольный сделкой. Претензий не иметь, – сказал Кносс, протягивая руку.
Я посмотрел на беса. Все же он говорил мне быть аккуратнее с рукопожатиями. Но сейчас Григорий лишь кивнул. Потому пришлось пожать крохотную сморщенную руку с длинными ногтями.
А после я понял, точнее почувствовал, что изменилось. Кольцо из власти Кносса перешло ко мне, то есть, стало собственностью Зорина Матвея. Блин, как хорошо у нечисти все устроено. Почему у людей так нельзя – забил руку и квартира поменяла собственника. Без всякого вороха бумажек. Правда, как потом доказывать свое право собственности? Руку показывать, где будет квадратура и все данные прописаны?
Обратно нас проводили тем же ходом. А я все думал. Ведь Подворье оказалось именно там, куда отправился единственный кощей, которого я видел. Скажу больше, уже будучи рубежником, когда я проезжал мимо, то чувствовал Подворье. Просто, не мог объяснить, что это такое. Интересно.
Без всяких приключений мы добрались до машины, где бес уже строил планы.
– Сейчас заедем в магазин, возьмем несколько колод карт, водочки и будем тренироваться!
– А водочка сюда каким боком?
– Без водки в карты только шулера и подлые люди играют, – уверил меня Григорий.
Впрочем, мы сделали ровно так, как он и сказал. Купили около десяти колод карт (зачем так много, я и не понял), выпивки, еды, затем еще выпивки. Григорий мудро решил, что лучше пусть запас будет, он карман не тянет. А то ночью рыпнешься бежать, а все закрыто.
Поехал я в объезд. Через Черкасово, Свердлово, Свекловичное, Матросово и уже родное Соколинское. В итоге путь, который бы занял от силы минут пятнадцать превратился в полуторачасовое путешествие.
С другой стороны – рисковать было нельзя. Не хотелось бы привести Вранового к собственному дому. Пусть лучше по области гоняет и ищет меня. Заодно его чухонская душа познакомится с настоящей русской красотой.
А уже дома, после душа и легкого обеда, мы приступили к самому главному – выяснению насколько мне везет в картах. Вообще, по идее, должно было очень фартить. Ведь даже поговорка такая имелась – не везет в картах, повезет в любви. С последним у меня были чудовищные проблемы. Поэтому исходя от обратного, я должен выигрывать все покерные турниры. А не делал это по одной простой причине – не участвовал в них раньше.
Даже взял листочек с карандашиком, чтобы считать сколько раз выиграл бес, а сколько я. После чего мы стали рубиться в самую интеллигентную из карточных игр и вместе с тем наиболее распространенную – в очко.
Правда, после двенадцатого кона стало понятно, что листочек я взял зря. За все время мне удалось победить беса лишь единожды. И то, когда он сам сглупил и перебрал карт.
– Нет, хозяин, я всякого повидал, но чтобы так не везло, – растерянно почесал основание рога бес. – Можете тебе в церковь…
– Гриша, даже не начинай. Делать-то чего?
– Думать надо.
Сказал и тут же принялся наливать водку в рюмку. У беса почему-то всегда мыслительный процесс был связан с распитием алкоголя. Видимо С2Н5ОН каким-то волшебным образом задействует положительную деятельность нейронов головного мозга. Жалко, что только у беса. У меня вот, например, отключает.
Придумать бес ничего не успел. В дверь громко постучали, поэтому несчастный Григорий подавился водкой. Правда, тут же бросился под стол, обернувшись котом. Я многое видел в жизни, но кашляющий кот – это было что-то новенькое.
Что интересно, я не испугался. Врановой вряд ли будет стучать. Тогда кто? Инга? Может быть.
Я быстро убрал водку со стола, а то еще подумает, что у меня какие-то проблемы и пошел открывать.
Правда, с гостем я не угадал. На пороге стоял Федор Васильевич. Да не с пустыми руками. А чем-то ароматным, накрытым полотенцем.
– Привет, Матвей. Я вот щавелевый пирог в печи приготовил. Печь, кстати, в порядке. Странность, да? Ну вот, дай, думаю, угощу по-соседски своего спасителя. Ты такой любишь?
– А я ни разу не пробовал, Федор Васильевич.
– Ну ты даешь! Давай ставь чай скорее и снимай пробу.
Сосед буквально ворвался ко мне в дом. И не сказать, чтобы я был как-то против. Надо действительно сделать передышку в бесполезном занятии.
Федор Васильевич поставил пирог на стол, а я пошел щелкать электрическим чайником.
–Картишками балуешься? – спросил он, взяв в руки колоду.
Угу, алкашку я убрать успел, а вот карты нет. Правда, мой ответ тут же повис в воздухе. Потому что сосед с легкостью фокусника стал перетасовывать карты, то разделяя на две стопки, то на четыре. Причем, делал это так быстро, что я даже смотреть не успевал.
– Федор Васильевич, а вы чего, умеете?
Я и вопрос не смог правильно сформулировать, так меня поразила его ловкость.
– Немножко умею, если надо вальта найти, – он с легкостью вытащил из колоды нужную карту. – Или на даму поменять.
И тут же продемонстрировал другую.
– А как? – все не мог я отойти от шока.
– Матвей, я в Абакане служил, а родители здесь жили. Вот я раз в год по четверо суток до Питера, а потом и до дома. А что в поезде делать, когда и курицу поел, да пиво попил? В картишки перекинуться. Раз деньги проиграл, два проиграл, вот мне и надоело. Пришлось наловчиться.
Я улыбнулся, не скрывая радости. Ну и вот кто тут бедовый?
– Федор Васильевич, а меня научите?
