Глава 14
Что мир сошел с ума – я понял давно. В развитых и прогрессивных странах мальчики идентифицируют себя девочками, девочки – лисами, а особо одаренные индивидуумы и вовсе боевыми вертолетами. Но что подобное затронуло и нечисть – для меня стало изумлением.
– Что значит, ты не знаешь, кто ты?
– Я Грыц, – сказал бородатый с бледным лицом. – Так меня всегда звали. А потом что-то случилось. Что именно – не помню. В общем, теперь я здесь. Охраняю…
Что он там охранял – я так и не узнал. Потому что Грыц не просто захлопнул себе рот, а даже укусил руку. Видимо, в наказание за собственную болтливость. Ладно хоть кровь не пошла. Суровый тип.
– Ладно, Грыц, это не важно. Главное – мы хотим поговорить. Хорошо?
– Хорошо, – кивнул собеседник. – Я вижу ты малый нормальный. Только смотри, чтобы эти… – он указал на мою домашнюю нечисть. – Не шалили.
– Митя тебя не тронет, а второй… этого вообще можешь в расчет не брать. Он не боец.
А между тем Григорий вел себя в высшей степени странно. Мало того, что бес подался вперед, так он еще и принюхивался. Почти как охотничья собака.
– Ты здесь… охраняешь что-то очень важное, – начал я издалека. – А эти люди со стройки тебя потревожили, так?
Грыц кивнул. Видимо, он так и не решил, можно или нельзя говорить мне о своей миссии. Однако мне его кивка для начала было вполне достаточно.
– А потом ты наслал икотку на Петро… их начальника, так?
– Кого наслал? – искренне не поняла слово нечисть передо мной.
– Проклятие, обретшее форму злого духа, – подсказал Митька. Золотой ты мой человек, жаль, что черт.
– А, – протянул Грыц. – Проклял. Как есть проклял.
У меня уже голова взрывалась от этой беседы. Если икотка – это, по сути, спиритус для нечисти, то как ее можно наслать случайно? А судя по всему, так и произошло. Если Грыц даже не знал значения этого слова.
– Хорошо, как ты это сделал?
– Да ничего особенного, – пожал плечами. – Наш сотник так говорил, когда кто-то вел себя недобро. А потом прибавлял…
Грыц затараторил на каком-то странном языке, в котором я если и понимал, то лишь часть слов. Точнее корней слов, а все остальное было какой-то белибердой. Болгарский, блин, что ли?
Так, хотя бы ясно, что все в принципе верно. Он наслал икотку словом, просто каким-то особым, иностранным. Чем дальше в лес, тем интереснее.
– Хорошо, Грыц, расскажи по порядку, кто ты, откуда? Может, мы так поймем о твоем, так сказать, происхождении.
– А чего рассказывать? Родился я в Пинске. Матушка с отцом из посадских. А я, как время пришло, на военную службу пошел. Хотя никогда это не любил. Да вот во втором походе и случилась беда. Пошли мы сначала из Пинска до Новгорода, а после уже сюда, к поселению карелов. Что у них взяли непонятно, сотник сказал нечто важное. Надо вроде как теперь до шведов дойти и это им отдать. А после домой.
Грыц тяжело вздохнул, словно не хотел об этом вспоминать.
– Вот только здесь на нас и напали. Кто – не скажу. Все черные были, будто бы даже с хвостами. Словно и не люди вовсе. Но и мы бой дали знатный. Отбились. Сотник и еще несколько с ним ушли за помощью. Меня не взяли, я тогда плохой был. Бок разодран, нога поломана. Наказали охранять сунду…
Он опять укусил себе руку. А после и несколько раз ударил кулаком по голове. Он так к концу разговора себя изуродует.
– Грыц, все в порядке, мы на твой сундук не претендуем. Скажи, а как давно это все было?
– Будто бы две зимы прошло. Да только место оказалось людное. То там пройдут, то здесь. Постоянно кто-то рядом шастает. Меня чудом как не находят. И говорят по-диковинному, мне пришлось учиться, чтобы понимать. Да это легко вышло. Вот только затем они явились, – он указал в сторону стройки. – И конструкции у них странные какие-то. Рычат, двигаются. Сроду таких не видел.
Я готов был уже орать от непонимания. ЧТО ЗА ХРЕНЬ ОН РАССКАЗЫВАЕТ? Даже Митька, до этого участливо глядящий на крохотного человечка, нахмурил ту часть лица, где у нормальных людей находились брови.
Зато заорал бес, который наконец перестал обнюхивать воздух вокруг нечисти. И в очередной раз побил рекорд мира по скоростному взбиранию на дерево. Только в этот раз забрался так высоко, что его почти видно не было. Разве что верхушка под тяжестью упитанного тела раскачивалась из стороны в сторону.
– Он не нечисть! – истеричный голос сверху оправдал свое некультурное поведение.
Больше всего мне хотелось отчитать Григория. Но я знал, что ругать своего ребенка в присутствии посторонних нельзя. А бес им и был. Большим, испорченным ребенком, испытывающим проблемы с алкоголем.
– А кто тогда? – спросил я его.
– Нежить!
Вот тут и Митька отскочил в сторону. Даже опять поднял свою любимую палку. А потом и вовсе выкинул штуку – обнажил зубы. Это что еще за номер?
Только мы с Грыцем стояли в полном непонимании ситуации. Для моего собеседника информация о том, что он нежить тоже стала новостью. Я же разглядывал Грыца будто в первый раз. Ну да, бледноват немного. Но у каждого свои недостатки. Поэтому озвучил вполне резонный вопрос.
– И что?
– Он же неживой, дяденька! – торопливо ответил черт. – Все знают, нежить только трупы ест, да кровь пьет. И больше всего любит жизни губить.
– Вы больные оба, что ли? Грыц стоит, адекватно с нами разговаривает. Да, сначала возникло недопонимание, но сейчас же все нормально. И если для вас колбаса – это трупы, то хрен вам теперь и докторская, и копченая, и даже брауншвейгская.
Как оказалось, моя угроза была страшнее нежити. Вот что-что, а колбасу оба моих приживалы обожали. Впрочем, как и любую жратву. Так или иначе, но Гриша сполз чуть пониже, а Митя опустил палку. Хотя Грыца интересовал другой вопрос.
– Что же я, Матвей, получается, умер?
– Так, это еще не точно. Как известно, даже если вас съели, есть два выхода.
– Еще как точно, – мрачно прокомментировал с дерева бес. – Он же сам говорит, что напали на них не люди. Нечисть. Почуяла ценное, а может и артефакт какой везли. Вот только чужане нечисть перебили. Хотя кто знает, вдруг среди них и рубежник был, иначе бы не одолел. А потом этот вот хист их забрал.
Гриша указал на Грыца пальцем.
– Как это забрал? – удивился я. – Я думал, что после смерти нечисти хист не передается.
– Не передается. Но крупицы его остаются. Вот ту же лешачиху вспомнить. Думаешь, леший не похоронил ее как следует? По канону. Похоронил.
– А лешачиха не нежить? – совсем запутался я.
– Нет. Ей промысел ребенок дал загубленный, а этот из мертвых хист тянул, сам. Потому что жить хотел. Есть разница.
Если честно, я не особо понял. А вот Грыц кивнул.
– Так и есть, жутко жить хотелось, – согласилась, как выяснилось, нежить. – Все лежал, да думал, очень уже не хочется здесь остаться. Да и обещание дал сундук охранять. Честный ратник его нарушить не может.
– Не бьется что-то, – помотал я головой, пытаясь развеять все, что тут наплели. – Он же должен, как ты говоришь, пить кровь и есть трупы. А у Грыца целых четыре рубца и с виду он нормальный. Извини, Грыц, что я о тебе в третьем лице.
Григорий наконец поборол свою трусость и слез с дерева. Он подобрался ко мне и не сводил взгляда с нежити. Словно боялся, что тот сейчас бросится опровергать мои слова.
– Четыре рубца это странно, – согласился Гриша. И сменил тон на суровый, обращаясь к Грыцу. – А годков тебе сколько?
– От этого я не скажу. Я грамоте не обучен, а считать до десятка токмо умею. Отец говорил, что давно пора жениться.
– Хотя чего у него спрашиваю, – махнул рукой бес. – Нежить же может спать веками, пока ее не пробудят.
– Это что, рабочие пробудили Грыца? – удивился я.
– Не только. Он просыпается каждый раз, когда кто-то рядом проходит. Видимо, наказал ему рубежник сундук охранять, вот тот и слушается. Так и слов нахватался, язык выучил. Хотя, тут и хист помог. Но да, если в ком чувствует угрозу, так сразу пробуждается.
Блин, мне бы такое – что-то где-то услышал и бах, английский выучил. Хотя, с учетом того, где я любил кушать – узбекский. С другой стороны и то хлеб. Точнее, лепешка в тандыре. А если скажешь что-то на их родном языке, то и со скидкой. Хотя у меня там и вовсе бесплатные обеды. Жаль, что попасть не удается.
Еще жаль, что для такой крутой фичи нужно обязательно умирать. Значит, не судьба мне выучить английский общедоступными для нежити способами. Погибать же раньше времени очень не хотелось.
Но вот сколько лет собеседнику по общемировым меркам стало действительно интересно.
– Скажи, Грыц, а ты знаешь, кто правил вашим княжеством, когда ты уходил в поход?
– Конечно, знаю, – хмыкнул тот даже будто обиженно. – Туровским княжеством правил Глеб Туровский, сын Юрия Ярославовича.
Мда, вот говорила мне бабушка, учи историю, пригодится. Правда, она так говорила про все – и про химию, и про физику, и про математику. Хотя последняя правда пригодилась, когда я работал курьером и отсчитывал сдачу. Жаль, что на уровне четвертого класса.
В общем, все сводилось к тому, что в туровских князьях я чувствовал себя так же уверенно, как Ольга Бузова в эстрадном пении. Никак!
– А кто Московским княжеством правил? – поинтересовался я.
Нет, что-то же со школы в голове осталось. Поэтому надо попросту вывести Грыца к тому, что я знаю.
– Каковским княжеством? – искренне удивился Грыц. – Не слышал о таком.
Вот те раз! Как это не слышал? Глухой, что ли?
– Вот ты, хозяин, всем ладен, а некоторых вещей вообще не понимаешь, – хмыкнул бес. – Про Владимирское спроси.
Хорошо, Грыц не знал, что такое пассивная агрессия. Ведь сейчас Григорий разговаривал с ним, но через меня. Поэтому нежить решил ответить так, не задействуя посредников.
– Владимирским князь Всеволод Большое Гнездо, сын…
– Юрия Долгорукого, – ошарашенно закончил я.
– Истинно так.
Это же тысяча какой-то очень далекий год!
– Вот и понятно, чего он Москву не знает, – продолжал куражиться бес. – В те времена ее не Москвой звали, а Кучковым. По фамилии боярина Кучке. Они с Долгоруким что-то не поделили, так князь этого боярина и изнечтожил.
– Ты-то откуда это знаешь? – спросил я.
– Обижаешь, хозяин, то наша история. Я вообще много чего знаю. Ты, например, слышал, что ученые доказали, что алкоголь действует как антре… дрепренс…
– Антидепрессант. Тут как раз все в порядке. Во всем, что касается выпивки, ты знаток. Но вот с Москвой удивил.
А еще я до сих пор не мог привыкнуть, что разговариваю с существом, которое жило в эпоху Всеволода Большое Гнездо. У меня это даже в голове не укладывалось. Хотя на повестке дня стоял более важный вопрос – что делать?
– Грыц, а ведь ты никого и не убил из тех строителей, так?
– Я же не душегуб понапрасну жизни отбирать, – пожал тот плечами. – Когда лезут, я их пугану разок. А так ни-ни.
Мда, странная нежить. По словам Григория, Грыц должен был валить чужан пачками направо и налево, есть их тела, пить кровь или что там нежить делает? И тогда бы мне предстал не этот заросший персонаж, а целый граф Дракула Ленинградской области.
Кстати, это действительно подтверждало, что лешахича нежитью не была. Потому что не испытывала подобного желания. Ох, как же все в рубежном мире запутано!
Ясно только, что при жизни Грыц был добрым человеком, насколько это вообще возможно в те жестокие времена. И никому не желал зла. Его оставили охранять сундук, а тот не мог ослушаться приказа.
Еще один важный момент – я понял, что у нежити тоже есть нечто вроде родной магии. Вон как Грыц двигался. И мое кольцо блокирует любую родную магию. Что очень радовало. А вот все остальное – не особо.
– Что ты скажешь, если я пообещаю, что те люди больше не придут. И ты и дальше сможешь спать спокойно? Но надо будет снять проклятие с того человека. Договорились?
– Договорились, – кивнула нежить, тряхнув своей гривой. – Однако если не сдержишь слово…
Что-то нехорошее мелькнуло в его глазах. Если это попытка взять на понт, то она не удалась. Я почему-то за последнее время уже перестал бояться. Хотя, наверное, это и зря.
– Все сделаем, только по моему плану. Так нужно, чтобы все удалось. Я позвоню тебе в подходящий момент, а затем ты отзовешь икотку. То есть, снимешь проклятие. Понял?
– Во что ты мне позвонишь? – не ухватил самую суть Грыц.
– А, ты же у нас технофоб поневоле. Вот, смотри, это телефон. Митька, дай сюда свой.
Черт без всякой задней мысли подошел и протянул смартфон.
– Вот, гляди, я наберу этот телефон, – свои слова я иллюстрировал действиями, набирая номер черта. – А теперь здесь появится зелененькая трубка.
– Зелененькое вижу, – кивнул Грыц.
– Вот ты нажмешь ее и услышишь меня.
– Дяденька, это вы что же, ему мой телефон оставить собрались? – только сейчас дошло до черта. В голосе Митьки звучали страх и возмущение.
– Митя, это ненадолго. Мы вернемся и…
– Не о том думаешь, хозяин, – ехидно хихикнул бес. – Он же уснет, как только мы уйдем. Потом хоть звони, не звони.
– Черт, – выругался я. – Хотя черт, именно черт. Митя, с ним останешься. Тогда он не уснет, да и ты трубку возьмешь, когда я позвоню.
– Дяденька, может, дядю Гришу оставим? У него ж опыта больше.
– А самого тебя жопа больше! – огрызнулся бес. – И вообще мое место рядом с хозяином. Вдруг совет какой важный надо будет дать, а меня нет. Это же не твоя голова садовая.
– И еще Гриша наделает в штаны сразу, как только с Грыцем останется наедине, – закончил я.
– Поклеп! – попытался закричать бес, но дал петуха.
– В общем, решено, Митя, ты остаешься. Но, само собой, гарантии будут. Грыц пообещает, что ничего тебе не сделает. Хорошо?
– На слово поверишь? – нахмурилась нежить.
– На слово даже этим двоим не всегда верю, а я с ними живу. Есть другой способ.
И я протянул руку Грыцу. Хоть бес и говорил не жать руку всякой нечисти. Но мой сегодняшний собеседник и не нечисть – нежить. Как выяснилось, и здесь есть небольшая, но разница.
По поводу сделки я не беспокоился. Хист он и в Африке хист. Так и вышло. Стоило мне услышать то, что я хотел, а Грыцу получить обещания относительно стройки, как мы пожали руки.
К слову, только сейчас я понял, что этот бородатый мужичок и правда не совсем жив. Рука его была не просто холодная, ледяная. И в этом оказалось приятного столько же, сколько в походе к урологу. Ты вроде стараешься не думать, но продолжаешь каждый раз дрожать, стоит вспомнить.
Однако когда мы пожали руки, появилась уверенность, что все будет в лучшем виде. И черту точно ничего не угрожает.
– Ждите, скоро наберу. Митя, чтобы скучно не было, музыку какую-нибудь поставь.
– Это легко, дяденька, – быстро потыкал черт в телефоне.
Мне даже показалось, что в нем он разбирался намного лучше, чем я. Типичный тинейджер. И тут же из телефона не запело, заорало!
– Трупы оживали, землю разрывали, всюду выползали, дико бушевали! Глотки драли, все вокруг ломали, рвали свою плоть…
– Так, дай-ка сюда, – экспроприировал я телефон у Мити. – Давай пока с «Королем и Шутом» сделаем небольшой перерыв. Вот, к примеру.
Из динамика запел Чиграков, повествующий о просвистевшей пуле, лихом коне и батьке атамане. Пусть лучше так, чем всякие «Мертвые анархисты». Уж очень не хорошие ассоциации у Грыца могут возникнуть.
А затем мы с Григорием зашагали обратно к машине. Что интересно, бес был само спокойствие, не выражая никакого мандража относительно своей свободы. Ну да, я помнил, что его страх можно победить только еще большим страхом. А там, в лесу, Гриша натерпелся. Не каждый день встретишь нежить. Пусть она и как бы сказать… хорошая?
Правда, стоило нам немного отойти, как бес меня огорошил.
– Ну чего, хозяин, как мы этого Грыца убивать будем?
– В смысле, убивать?
– Согласен, слово неправильное. Низложить. Надо подумать, дело серьезное. Митьку вот ты только оставил зря. Черта не жалко, конечно, он в хозяйстве полезный был.
– Гриша, ты охренел?
– А че я такого сказал?
– С чего ты решил, что я собрался кого-то убивать?
– Так это самый простой вариант, – искренне удивился бес. – Нежить в расход, икотка на том бандите пропадет. Всем хорошо и ладно. Тебе благодарность. А сундук мы уж найдем. Мне кажтеся, мы и так близко подобрались. Как думаешь, там деньги или артефакт? По мне, так артефакт. Не зря же нечисть напала.
И беса понесло. Его фонтан красноречия удалось заткнуть не сразу. И только когда он столкнулся с моим гневным взглядом. Лишь после этого бес испуганно замолчал. Как разведчик, осознавший, что сболтнул лишнего.
– Знаешь, что Григорий? Я думаю, что мы пойдем по не самому простому пути.
