Глава 19
Экспедиция
Увы, доказать виновность фракции Беловых в гибели Серафимова на дуэли мне не удалось. И Моргунов, и Сафаров были мертвы, а вся вина легла на их плечи, скрыв настоящих заказчиков преступления. И всё же я вывел на чистую воду махинаторов. Да, с доказательной базой были проблемы, но мне сыграл на руку характер Моргунова. Алексей невероятно боялся наказания, а ещё он чувствовал вину перед Серафимовым и Сафаровым, потому и много пил, чтобы приглушить эти чувства.
А не открыть ли мне собственное детективное агентство по расследованию преступлений дворян? Учитывая, что Беловы не собираются останавливаться, работы у меня будет много, вот только дело это неблагодарное, потому как аристократы не любят, когда лезут в их дела. Одно дело — бороться с Беловыми и их приспешниками, которые постоянно пытаются встать у меня на пути, и совсем другое окунуться с головой в мир дворянских заговоров и интриг. Как бы не разочароваться в людях, ведь я почти уверен, что и родственники того же Аверина не всегда играют чисто. Да и потом, не факт, что я потяну расследование против таких искусных игроков, которые доказали своё мастерство в выстраивании сложных схем на пути к достижению собственных целей.
Единственное, что пока не давало мне покоя — участие в моей судьбе человека, похожего на Гронского. По крайней мере, это был человек с талантом часовщика, управляющего временем. Может, у Гронского был брат с таким же талантом? Или в Мурманске появился ещё один часовщик? Мне бы хотелось знать об этом, ведь предсказание Остроумовой должно сбыться, и нужно понимать расклад сил перед тем, как отправиться по тем координатам.
Я хотел было добиться аудиенции у Щукина и поговорить об экспедиции, но Василий Степанович избегал встречи и ссылался на сильную занятость.
Как я вернулся домой, уже не особо помню. Целые сутки провёл в пути: сначала на самолёте добрался до Воркуты, затем вечерним рейсом долетел до Санкт-Петербурга, а уже оттуда на поезде приехал в Мурманск. Надежды выспаться растаяли с ранним звонком на телефон. Я машинально поднял трубку и услышал недовольный голос Остроумовой.
— Чижов, где ты пропал? — возмущалась госпожа ректор.
— Я уже дома. Разве я вам не звонил по приезду?
— Звонил! И обещал зайти утром. Уже десять часов утра, а тебя до сих пор нет. Или ты по какому-то другому часовому поясу ориентируешься?
— Виноват, через полчаса буду! — пробормотал я в трубку, пытаясь открыть глаза. Действительно, на часах было пятнадцать минут одиннадцатого, а Вьюга обиженно смотрела на меня из-за того, что я её не покормил утром и не вывел на прогулку.
— Не волнуйся, подруга, сейчас всё будет!
Я вызвал такси и побежал в душ. По дороге насыпал собаке корма и открыл дверь во внутренний двор, чтобы Вьюга могла сделать свои дела и погулять на свежем воздухе. Когда машина подъехала к моему дому, я уже оделся, вот только не успел ничего съесть. Ничего, загляну в «Айгун» на обратном пути.
Разговор с Остроумовой вышел коротким. Она без особого интереса выслушала мой рассказ и сообщила, что расследование по делу о дуэли с моим участием завершено, обвинения сняты, и я могу вернуться к работе.
В понедельник я появился в академии за пару минут до начала занятий и сразу же направился в свой кабинет. Внутри уже сидели мои студенты, ожидая начала занятия.
— Арсений Игоревич! — оживился Некрасов, когда я вошёл в аудиторию. Филя первым бросился ко мне и заключил в объятия, а следом за ним бросились и все остальные. Даже гордый Аксёнов наплевал на все приличия и орал от радости вместе со всеми.
— Как дела? Надеюсь, скучали? — поинтересовался я, когда ребята немного успокоились.
— Ещё как! Пары у Бурносова — такая тоска! — пожаловалась Рыбакова. — Представляете, мы три пары подряд просидели за партами и писали конспекты. Ни одной практики за неделю, никаких примеров из жизни, только унылый бубнёж из книжки.
Мне в какой-то степени даже было жаль ребят, ведь это из-за моей неосмотрительности я угробил им целую неделю занятий. Но мы догоним материал и непременно наверстаем упущенное.
С приходом весны жизнь в академии, как и во всём Мурманске, закипела. Мы снова стали выбираться в рабочие поездки с ребятами из добровольческого отряда. Первым делом посетили Дальние Зеленцы, а затем отправились в Туманный. Дел накопилось огромное множество — починка генераторов, раздача артефактов, сбор информации, которая поможет науке…
В одну из поездок в Дальние Зеленцы с нами напросился профессор Куксин. У него были далеко идущие планы по поводу наших поездок, но я так ничего и не понял из его рассказов, поэтому пришлось узнавать у Кеши, который прекрасно понимал научный язык профессора.
— Если коротко, Куксин затеял восстанавливать флору и фауну на севере Кольского полуострова. Хочет разводить крабов и белуг, а ещё — тренировать дельфинов.
— Чего делать?
— Тренировать! — повторил Уваров. — На самом деле, эти работы уже велись раньше. За несколько десятков лет в Баренцево море выпустили десять тысяч взрослых крабов и более полутора миллионов икринок! Благодаря стараниям энтузиастов удалось восстановить популяцию камчатского и снежного краба, но лет пятьдесят назад, во времена очередной смуты проекты свернули и забыли о них. Я согласен с профессором Куксиным, что пришло время возродить эти работы.
С улучшением погодных условий появилась возможность для реализации моей давней затеи с факультативом. Пусть на занятиях мы были ограничены границами академии и могли позволить себе от силы тренировочную площадку, лабиринт и полигон, на факультативе у меня открывались практически безграничные возможности для отработки занятий.
Так, мы нашли в порту старое выброшенное на берег судно, которое оставили на берегу доживать свои годы. При содействии Гаранина я встретился с начальником порта и попросил у него разрешения воспользоваться кораблём для тренировок.
— Даже не знаю, Арсений Игоревич, — замешкался мужчина. — Судно старое, и явно непригодно для плавания. Не представляю, зачем оно может вам пригодиться. Мы планируем отправить его на переработку в следующем году.
— Не волнуйтесь, мы не собираемся выходить на нём в море, — успокоил я начальника порта. — Более того, не станем спускать его на воду. Этот корабль нужен нам для тренировки.
— Вы уверены, что это безопасно? Доски на палубе подгнившие, он уже года три стоит на берегу. А ну, студентики провалятся в трюм? Хорошо, если просто упадут, а если…
— Не волнуйтесь, эта забота будет на плечах наших предсказателей. Более того, я сам подстрахую ребят, если возникнет такая необходимость.
Занятие действительно пошло не по плану. Команда, которая должна была изображать захвативших корабль головорезов, с трудом передвигалась по кораблю, а когда начался штурм, бедное судно начало трещать по швам и сыпаться. Пришлось попросить Филю Некрасова укрепить судно, чтобы нам хватило для тренировки.
Но даже такие меры не помогли, и в разгар боя Лёня провалился в трюм, проломав гнилые доски палубы. Вместо того чтобы доставать занозы и залечивать раны Аксёнова, я отмотал время и перенёс занятие на берег, но даже нескольких минут занятия хватило, чтобы доломать то, что ещё не сломалось до нас. Всё-таки кораблик действительно старый и понемногу рассыпается на части. Да и мы ему здорово помогли. После нашей тренировки «Дерзкий» больше походил на груду металла, из которой торчали гнилые доски.
В целом занятие прошло хорошо, а студенты были довольны. Как только новости о факультативе распространились среди первокурсников, ко мне попросились ребята из других групп. После небольшого собеседования я принял двоих ратников, стихийника, троих оборотников и четверых целителей, а на следующее занятие пригласил Седову и Уварова, потому как справиться с такой многочисленной группой оказалось сложновато. Вслед за Региной и Кешей пришли ещё два оборотника и сразу семеро артефакторов, и наша группа увеличилась почти до трёх десятков человек.
— Чижов, если так и дальше пойдёт, придётся разбивать их на подгруппы, — заметила Седова после очередной тренировки. Правда, реализовать эту идею не пришлось, потому как очень скоро у студентов появились другие проблемы, и факультативные занятия пришлось приостановить.
С началом мая пришло время подготовки к экзаменам. Артефакторы не вылезали из лабораторий, корпя над своими семестровыми работами, которые нужно было доработать перед экзаменом, а остальные студенты оккупировали тренировочные площадки и читальные залы. Разве что целители занимались по большей части вне академии, проводя практические занятия в больницах. Но и рядом с тренировочным полем их тоже можно было встретить. Чтобы попрактиковаться в мастерстве исцеления они предлагали сокурсникам снять усталость в мышцах или подлечить небольшие ссадины и растяжения, которые можно было получить на тренировках.
После дуэли и Медин, и Яковлев были как шёлковые и не вызывали никаких причин подозревать их в чём-то дурном, но это и беспокоило меня больше всего.
— Затаились! — соглашался со мной Кеша, который тоже не терял бдительности. — Не удивлюсь, если готовят очередную подлянку.
Когда оба этих голубчика не появились на собрании перед отправлением в экспедицию, я совершенно не удивился. Выходит, Остроумова им не доверяет. Но и Авериным она тоже не особо благоволит, а хорошее отношение к нам — это наша собственная заслуга. А вообще, без Трофимова и Гронского академия стала совсем не такой, какой я помнил её при поступлении и в студенческие времена…
— Чижов, со своей группой едешь на Таймыр, — распорядилась Остроумова, вырвав меня из пучины воспоминаний. — С первым курсом поедет Лёвушкин, Наумова и Седова.
— А как же Уваров? — удивился я. Ехать без Кеши совсем не хотелось.
— Одного артефактора будет более чем достаточно, а Григорий Иванович присмотрит, чтобы вы не натворили глупостей. Уваров поедет со вторым курсом на Ямал.
Понятно, если нас отправляют с Лёвушкиным, значит это будет самая скучная экспедиция из всех. Хотя, в сложившейся ситуации это не самый плохой вариант.
— Какие цели на этот раз? — поинтересовалась Седова, которая также была недовольна положением вещей. Каждому преподавателю хотелось отправиться со студентами в необычные места, где можно увидеть много нового и столкнуться лицом к лицу с новыми вызовами. Почти каждому, потому как профессор Лёвушкин преследовал совершенно иные цели.
— Всё как обычно. Артефакторы займутся починкой генераторов, а ещё — установкой сейсмических и других датчиков, снимут старые показания и раздадут местным артефакты. Ратники будут помогать им разбираться с оборудованием, а стихийники присмотрят за погодой. Думаю, остальным тоже найдётся чем заняться.
— Целый месяц стараться не сойти с ума, — пробормотала Наумова.
— Забудьте о скуке, дорогие мои! — воскликнула Акулина Ивановна. — Каждое полугодие мы прокладываем новые маршруты, устанавливаем новые связи с местными. Вы сильно удивитесь, когда отправитесь в поход, потому как больше, чем на два-три дня вы не задержитесь ни в одном городе или посёлке. Салехард, Надым, Панаевск, Новый Порт… Вам предстоит подняться вверх по течению реки Объ и проделать большую работу, поэтому о скуке можете забыть.
Когда с первым курсом разобрались, Остроумова назвала направления для вторых и третьих курсов и огласила список преподавателей, которые отправятся в экспедицию со студентами. С удовольствием отметил, что Медин и Яковлев не получили назначений в экспедиции. Либо не хотят ставить вместе со сторонниками Авериных, либо боятся подлости. Думаю, если понадобится, Беловы надавят на свои рычаги, если понадобится, но эта экспедиция точно пройдёт без них. С другой стороны, оставлять этих молодчиков без дела на целый месяц тоже опасно. Так они хоть будут торчать в глуши и будут относительно безвредны, а кто знает что они натворят за этот месяц на Большой Земле?
Оба парня показательно отбыли в Москву уже на следующий день, но я прекрасно понимал, что такой жест мог быть сделан для картинки. Не удивлюсь, если их мерзкие рожи будут мелькать в Мурманске, как только отчалит наше экспедиционное судно.
Кстати, о корабле. Нам выпало плыть на экспедиционном научном корабле «Иртыш». Сокращённо такие корабли прозвали «энками» из-за первых букв в классификации судна. А в сопровождение нам достались эсминец «Пересвет» и патрульный катер «Норд».
Стоя на палубе экспедиционного судна, я готовился в любой момент использовать талант и отмотать время назад. Теперь меня охотно пускали даже на капитанский мостик в надежде на помощь в непредвиденных ситуациях, но я проводил там немного времени, курсируя по всему кораблю. Всё-таки теперь под мою ответственность отрядили не только одну небольшую группу, а целый поток. И пусть нас четверо, профессор Лёвушкин явно не в том состоянии, чтобы бегать по всему кораблю и следить, чтобы студенты никуда не впутались, а Мира с Реги не справятся сами.
Первым городом, который встретил нас на пути следования экспедиции, стал Новый порт. Затем были Яр-Сале, Панаевск и Салехард, а к концу экспедиции мы заглянули в Лабытнанги. Город показался мне уютным и приятным, а жители были доброжелательны к нам. Здесь мы застряли на целых четыре дня и могли как следует отдохнуть от путешествий и осмотреться.
В один из дней я позволил себе немного прогуляться по городу. Такого разнообразия товаров встретишь не в каждом городе: искусно выделанные шкуры, фигурки из дерева, кости и янтаря, украшения из камней, рыба нескольких видов, ягоды, сушёные травы…
А ещё, меня удивили местные светофоры, в которых использовались необычные обозначения. Вместо зелёного кружочка загоралась зелёная снежинка, а вместо красного — штурвал такого же цвета.
— Арсений Игоревич, у нас беда, — доложила мне Чернова, стоило мне вернуться на базу.
— Докладывай! — скомандовал я, мигом осмотрев своих ребят. Пропажа бросалась в глаза, поэтому я немедленно задал вопрос, который беспокоил: — Где Аксёнов и Рыбакова? Ещё я не вижу Эдлин.
— Буквально час назад взяли квадроцикл и уехали куда-то на запад.
Я посмотрел в направлении, куда указала Чернова, и покачал головой. Вот именно, что куда-то, потому как в том направлении не было ни одной дороги. Собственно, квадроцикл в них и не нуждается, но нужно хоть приблизительно понимать как их найти, пока не случилось беды. Места здесь глухие, а встретить можно что угодно.
— Лера, сможешь поднять Клювика на разведку? — поинтересовался я у девушки.
— Дело пары минут! — заверила меня Шилова.
— Найди мне чёткий след от квадрика, или их самих, если они застряли в пути. А я пока возьму другой квадрик и поеду за ними.
— Арс… ений Игоревич, я с вами! — едва не выдала себя Арина.
— Отлично. Лера, Филя, едете с нами!
Да, это был приказ, но каждый из ребят мог отказаться от опасной поездки, но никто не стал этого делать. Я бы взял и больше помощников, но размер прицепа был ограничен и не мог вместить больше шести человек. Я буду за рулём квадрика, ещё трое студентов поместятся в прицепе, а оставшиеся места будут пустовать на случай, если у виновников переполоха выйдет из строя машина и придётся эвакуировать их на нашем квадрике.
Конечно, разумнее было бы взять с собой артефактора, который пи необходимости сможет провести простой ремонт транспорта, целителя или стихийники, потому как приближалась ночь, а даже в мае ночи на Таймыре были холодными. Но у меня банально не было времени искать этих талантов и отбирать тех, кто подойдёт для столь ответственной задачи и при этом согласится поехать с нами.
Застрявших ребят удалось нагнать через пару часов поисков. Благо, сокол Шиловой заметил их и подсказал нам в какую сторону скорректировать маршрут, иначе на такой местности могли и разминуться, взяв пару километров южнее.
— И куда вас понесло? — набросился я на Лёню, потому как он был негласным лидером в этой компании. Я бы ещё понял желание покатать Настю и эли уединиться с ней посреди дикой природы, но Лада им зачем? Явно, что они надумали что-то серьёзное.
— Мы хотели добраться до реки Собь. У меня есть координаты экспериментального турболёта, который упал в реку лет тридцать назад неподалёку отсюда. Хотелось посмотреть на него и прихватить что-нибудь полезное.
— Всё полезное уже давным-давно порасхватывали до вас, — успокоил я ребят. — Думаете, вы единственные, кто решил поохотиться за ценностями в местных краях? Помимо энтузиастов-романтиков есть те, кто профессионально занимается этим и колесит по всей Арктике, собирая полезности. Одного только не пойму, зачем вам это? Разве денег не хватает? Насколько я знаю, ваши родители обеспеченные люди.
— Да причём тут деньги? — вспыхнул Аксёнов. — Хочется ведь отыскать что-то ценное и доказать себе, что ты что-то можешь. Вон, вы же доставали контейнеры с морского дна! Не поверю, что вы делали это исключительно ради денег.
— А помните, вы рассказывали, как в вашу первую экспедицию один из студентов нашёл бивень мамонта? — подхватила Рыбакова.
И тут до меня дошло, что ребята искали не столько ярких эмоций, сколько чего-то такого, что запомнится на всю жизнь. И в этом я сам отчасти виноват, потому как раззадорил их своими рассказами. Они и так проторчали на Таймыре почти три недели без единого запоминающегося приключения, честно выполняя свою работу, поэтому заслуживают на такой безумный рывок.
— Ладно, где ваш этот турболёт? — излишне по-стариковски проворчал я, заглядывая в навигатор Аксёнова.
— Тут всего километров семь осталось, — пояснил Лёня, вот только какой в этом смысл, если наш квадрик сломан и никуда не поедет?
— А мы на что? Прыгайте к нам в прицеп, и отправляемся по координатам. Только перелейте горючку, потому как на такое большое расстояние мы явно не рассчитывали.
Аксёнов не сразу понял смысл моих слов, но когда до него дошло, что я не завернул их домой, а решил помочь ребятам добраться до цели дерзкого путешествия, парень просиял и с нескрываемым удивлением посмотрел на меня.
— Спасибо, Арсений Игоревич! Вы лучший!
Сломанный квадрик решили забрать на обратном пути, чтобы сэкономить топливо. Лера подняла в воздух Клювика, который разведывал местность и помогал нам вовремя менять маршрут, если впереди оказывалось озеро, или непроходимый овраг. С таким навигатором ехать было куда проще, и до берега Камы мы добрались всего за полчаса.
— Вижу турболёт! — воскликнула Шилова, принимая картинку от сокола. — Метров триста южнее, а затем прямо без поворотов!
Квадрик пришлось оставить метрах в пятнадцати от берега, чтобы не завязнуть в грязи. Кама широко разлилась, и до упавшего турболёта пришлось бы проплыть метров тридцать.
— Я достану! — вызвалась Рыбакова и взмыла в воздух. Обратно девушка вернулась, сжимая в руке семь небольших кнопок с приборной панели. — Я так подумала и решила, что каждому захочется запомнить этот день. Брать что-то большое на память нелогично, а такая вещь не будет обременять и мешаться.
Обратно мы возвращались на нашем квадрике. Повреждённый транспорт взяли на буксир и посадили за рулю Лёню. Правда, за двенадцать километров до нашей базы топливо всё-таки кончилось, и пришлось разделиться. Мы с Ариной и Лерой пошли пешком на базу, а остальные студенты остались охранять транспорт.
Произошедшее я списал на тренировку, поэтому эта выходка обошлась без последствий для студентов. Правда, нашим артефакторам пришлось немного повозиться, чтобы привести квадроцикл в порядок.
Экспедиция прошла идеально. Мы получили массу положительных впечатлений, завели массу новых знакомств и проделали большую работу. Думаю, в академии нами должны быть довольны. Вот только стоя на палубе экспедиционного корабля, держащего курс на Мурманск, я заметно нервничал, и было почему. Приближалось время другой экспедиции, которую я запланировал на время отпуска. Новосибирские острова ждут нашего возвращения. Тайна координат на поверхности металлического диска должна быть раскрыта.
