Надо воздерживаться от всякой шутливости, так как со многими, занимающимися этим, случается, что погрешают они против здравого разума, когда душа развлекается смехом и теряет собранность и твердость ума. А нередко зло это, возрастая постепенно, оканчивалось сквернословием и крайним бесчинием: столько-то несовместны между собой трезвенность души и излияние шутливости! Если же когда, чтобы дать себе некоторую ослабу, нужно разогнать угрюмость беседой, то да будет слово ваше исполнено духовной благодати и приправлено евангельской солью, чтобы оно изливало из себя благоухание внутренно мудрого домостроительства и вдвойне увеселяло слушателя: и успокоением, и даром разумения (5).
Должно быть милостивым и щедрым. Кто не таков, тот осуждается (4).
Описывать словом Божественное – дерзко, потому что и мысль далеко не досязает достоинства предмета, а опять и слово не ясно изображает представляемое мыслью. А поэтому, если и мысль наша во многом ниже великости предмета, а слова ниже и самой мысли, то как же не быть необходимым молчанию, чтобы иначе и это чудо богословия не оказалось у нас близким к опасности от низости речений? Посему, хотя во всех разумных существах природой всеяно желание славить Бога, однако же говорить о Нем по достоинству все равно недостаточно. Превосходим мы друг друга ревностью к благочестию, но никто не ослеплен и не самообольщен до такой степени, чтобы стал почитать себя достигшим самой высоты разумения. Напротив, чем кто более, по-видимому, преуспеет в ведении, тем более восчувствует свою немощь. Таков был Авраам, таков был Моисей.
Когда пришли они в состояние видеть Бога, сколько человеку видеть можно, тогда наипаче уничижил себя каждый из них, – Авраам, именуя себя прахом и пеплом (Быт. 18, 27), а Моисей, называя себя тяжело говорящим и косноязычным (Исх. 4, 10), потому что видел немощь языка своего, неспособного служить величию уразумеваемого (1).
Удержи язык твой от зла и уста твои от лукавых слов (Пс. 33, 14). Ибо грех, содеваемый языком, и на деле весьма удобен и многообразен. Разгневался ли ты? И язык предваряет. Похоть ли возобладала тобою? Язык прежде всего служит тебе как бы переводчицей и переносчицей, которая помогает во грехе и вводит в искушение ближних. Язык для тебя и оружие неправды, если он не от сердца говорит, но для обмана других. Но к чему перечислять словом все грехи, совершаемые языком? Жизнь наша наполнена грехопадениями языка: срамословие, смехотворные, глупые, непристойные речи, пересуды, слово праздное, лживые клятвы, ложные свидетельства, – все это и гораздо еще большее число зол суть произведение языка. А те, которые отверзают уста свои на поругание славы Божией и неправду говорят о (Сущем на) высоте (Пс. 72, 8), каким другим орудием совершают это нечестие, как не орудием языка? Итак, поскольку от слов своих осудишься (Мф. 12, 37), то удержи язык твой от зла, и не приобретай сокровища лживым языком (ПрИТЧ. 21,6) (2).
– Какое различие между ненавистью, яростью, гневом и бешенством?
– Различие ярости и гнева состоит, может быть, в расположении и напряженности, потому что страсть разгневанного заключается в одном расположении, как показывает это сказавший: гневаясь не согрешайте (Пс. 4, 5), а пришедший в ярость обнаруживает в себе уже нечто большее, ибо сказано: ярость их подобна змииной (Пс. 57, 5), и: Ирод был раздражен (Oupopaycov) на Тирян и Сидонян (Деян. 12,20). А сильнейшее движение ярости называется бешенством (roxpo^uapoi;), ненависть же (mxpia) означает еще более страшное укоренение этого порока в человеке (5).
– Что свойственно ярости и что свойственно справедливому негодованию? И каким образом нередко, начав негодованием, оказываемся пришедшими в ярость?
– Ярости свойственно стремление души к изысканию, как сделать зло досадившему; разумному же негодованию свойственно – при чувстве неудовольствия на сделанное иметь целью исправление погрешившего. А что душа, начав прекрасным, впадает в худое, – это нимало не удивительно, потому что много встречается подобных примеров. Поэтому надо помнить, что говорит Богодухновенное Писание: раскинули сеть по дороге (Пс. 139, 6): и еще: если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться (2 Тим. 2,5); а также надо во всем остерегаться неумеренности, неблаговременности и беспорядочности: ибо по этой причине и сказанное выше, хотя по видимому и прекрасно, нередко переходило в худое (5).
(1) Святитель Василий Великий. Беседы. М.: Изд-во Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001.
(2) Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, Архиепископа Кесарии Каппадокийския. 4.1.1845. Репринтное издание.
(3) Святого Василия Кесарийского беседа первая о сотворении человека «по образу…». Вторая беседа о человеке святого Василия Великого, архиепископа Кесарийского [Это творение святого Василия Великого сохранилось в древних греческих списках и представляет собой завершение его «Шестоднева». До сих пор оно приписывалось его брату – святому Григорию Нисскому. Беседа 1 имеет в оригинальном тексте, опубликованном в «Sources chretienn.es», 1.160. Papis, 1970, с. 166–220, такое надписание: Περι της του ανθρωπου γενεσεως λογος Α' εις το κατ' εικονα.. Перевод сделан с этого издания.]. Журнал Московской Патриархии. Nq 1 за 1972 г.
(4) Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, Архиепископа Кесарии Каппадокийския. Ч. 3.1846. Репринтное издание.
(5) То же. 4.5.
(6) Святитель Василий Великий. Письма. М.: Изд-во Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2007.