Ч
Человек
Человек – как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: «Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса!» А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер, забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: «Не спихни!» (прп. Амвросий, 2, ч. 1).
* * *
Тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1,12). Для простого человека сделаться чадом и наследником и земного царя велико есть. Кольми паче сделаться чадами и наследниками Царя Небесного превосходит всякое слово и всякое сказание, и даже понятие и постижение ума человеческого, как свидетельствует об этом апостол: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9) (прп. Амвросий, 31).
* * *
На земле Бог сотворил человека, Адама плотяного, из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни (Быт. 2, 7), т. е. душу разумную и бессмертную.
Человека плотяного сотворил Бог, во-первых, для того, чтобы человек смирялся, памятуя, что тело его создано из земли и в землю должно обратиться; во-вторых, для того, чтобы человека плотяного можно было помиловать, как немощного. Сотворил Бог и помощницу Адаму из ребра его, и поселил первозданных в раю сладости, в жизни блаженной, заповедав им не вкушать только от одного древа.
Но тот же змий, превращенный из светоносного ангела, по зависти прельстил прародителей наших, уверив их, что если вкусят от плодов сего древа, то будут, как боги, знающие добро и зло (Быт. 3, 5). Обманутые праотцы наши, хотя и изгнаны за непослушание и преступление из рая, но совсем не оставлены Богом, как падшие ангелы. Всеблагой и Милосердый Господь обещал послать им Избавителя, сказав, что семя жены сотрет главу змия (см. Быт. 3, 15). Но так как обещанный Избавитель не вскоре явился на земле, то Адам и Ева и потомки их должны были жить только верой в грядущего Избавителя, или Мессию. И потому пришлось им потомиться сперва в жизни в разных трудах, и разных скорбях, и разных болезнях, а потом по смерти в темных заклепах ада, в продолжение пяти тысяч лет и более.
Наконец, Бог исполнил Свое обещание, послав им Избавителя в лице Сына Своего Единородного, который, как младенец на земле, родился от Пресвятой Девы наитием Святого Духа, пожил с человеки и, придя в возраст, проповедывал Слово Божие, наконец, пострадал и умер на Кресте, и тридневно воскрес, чтобы избавить человеков от насильственной власти и мучительства диавола, седмиглавого змия и сатаны, как сказано у евангелиста Иоанна: Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3,16).
Бог на земле сотворил более, нежели на небе, особенно в том отношении, что Единородный Сын Его, воплотившись, соединился с естеством человеческим и стал Богочеловеком и после страданий, и Крестной смерти, и воскресения вознес естество человеческое на небо и спосадил на престол Царствия Своего, чего ангельское естество не сподобилось. Многомилостивый Господь благоволил обожить и всех человеков, но мешает тому человеческое неверие, или зловерие, или нечестивая жизнь, и вообще нерадение и заботы земные, за что и упрекает нас Господь через пророка Давида: Я сказал: вы – боги и все – сыны Вышнего. Однако вы, как люди, умираете и, как всякий из начальников, падаете (Пс. 81, 6–7).
Быв удостоены со стороны Божией такой великой милости, всячески должны мы позаботиться о себе. Если же не можем жить вполне так, как требует Слово Божие, по крайней мере, постараемся приносить искреннее и смиренное раскаяние в своих ошибках и согрешениях с посильным исправлением, чтобы на Страшном Суде не оказаться в числе нераскаянных грешников, о которых говорит Евангелие: Идут сии во огнь вечный уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25,41).
Эти евангельские слова явно показывают, что люди как бы добровольно, по неразумию и нераскаянности идут в мучение, уготованное не им, а падшим ангелам (прп. Амвросий, 31).
Господь, по благости и милосердию Своему, создал для человека всю вселенную; землю сотворил для временного его пребывания на ней и вместе испытания его воли – к чему она склонна, к добру или злу, а небо – для вечного блаженства достойных и непротивящихся Слову Божию и покаявшихся. Только одни непокорные Слову Божию и нераскаянные грешники идут в огонь вечный, уготованный не людям, а диаволу и ангелам его; люди же как бы добровольно идут туда.
Также если взираем на солнце, должны помышлять с благодарным памятованием, что и оно создано для человека освещать и согревать землю, на которой живем. Если видим дождь идущий, то должны помышлять, что через него утучняются засеянные хлебные нивы и другие произрастения, которые доставляют нам питание. Если вкушаем пищу и питие, то должны благодарно помышлять, что в настоящей временной жизни без этого не можем и существовать.
Если находимся в благополучии и благоденствии, то должны помышлять с благодарным чувством, что Господь посылает это не по нашему достоинству, а по благости Своей и милосердию. Если постигает нас болезнь или какое-либо бедствие, должно помышлять, что это послал нам Господь за грехи наши для нашего вразумления и поправления.
Если так будем расположены внутренно в душе нашей и так поступать согласно с этим и наружно, тогда будем благонадежны, что нас ради Пострадавший и тридневно Воскресший Господь наш Иисус Христос не оставит нас милосердием Своим ни в сей, ни в будущей жизни (прп. Амвросий, 31).
* * *
Господь Бог, восхотев сотворить человека, чудно сотворил его: даровал ему неизреченную славу. Он сотворил его по образу Своему и подобию, отобразив на нем славу Свою Божественную. Он дивно устроил его, даровал ему красоту и изящество в строении самого тела его, даровал ему душу бессмертную, одарив ее великими духовными дарованиями, снабдив ее прекрасными способностями, поставил его владыкою, распорядителем всех видимых творений мира сего. Дарована человеку душа – душою своею бессмертной он возвышается над всеми видимыми творениями. Нет в видимой природе никого и ничего, равного человеку.
Дарован человеку ум высокий – и умом своим человек возвышается над всей природой: она покорена под ноги ему. Например: изобретает он различные орудия, машины, преодолевает ими силы и стихии природы. Не в состоянии человек голыми руками бороться с огнем – делает машины и побеждает стихию огня. Не может ходить по водам, не имеет силы переплывать большое расстояние – устраивает лодки, корабли и побеждает водную стихию. Не имеет силы бороться со зверем – делает орудия, при помощи коих побеждает зверя, одолевает его. Разве это не величие, не слава человека? И это еще все относится лишь к обыкновенным естественным способностям человека.
А если взглянем на святых, то увидим, какой дивной славы и власти сподоблялись они, они побеждали природу нравственной силой по благодати Божией: ходили по морю, как по суху; были переносимы по воздуху Божественной силой, им служили дикие звери, как кроткие агнцы, признавая в них своего владыку; молитвой своей они низводили дождь на землю и совершали другие дивные чудеса. Перечислить их нет возможности.
В Священном Писании так описывается величие человека: Малым чем Ты умалил его пред Ангелами, славою и честью Ты увенчал его, и поставил его над делами рук Твоих, все покорил под ноги его (Пс. 8, 6–7). Какого еще большего величия, большей славы можно желать и ожидать? О, воистину, щедро излил Господь милость Свою на человека. Казалось бы, что и человек, имея такие дарования, оценит их и будет жить так, как внушает ему его достоинство человеческое – согласно Божиим хотениям и велениям.
Но, к великому прискорбию, что мы видим? Мы видим, что человек не уразумел, не оценил того, какой несказанной славы он сподоблен от Творца и Бога Своего, и сказано в псалме: Но человек, будучи в чести, не уразумел сего, сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48, 13). И за это праведным судом Божиим он лишился своей славы: Из славы своей они низринуты (Пс. 48, 15).
Будучи в такой чести, в такой славе, человек не уразумел своего достоинства, пал, сделался подобным скоту несмысленному. О, великое падение! В какую бездну и тьму низвергает человека грех. Истинно, он уподобляется скотам, питает свою душу, свою бессмертную душу скотской пищей, ту душу, на которой начертан образ Божий, ту душу, которой и дана способность уподобляться Богу. Не говоря подробно о губительном действии страстей постыдных, блудных, так поразительно и безобразно уподобляющих человека скоту, обратим внимание на то, что решительно всякая страсть отнимает у человека образ человека, делая его подобным скоту и зверю. Посмотрите, что делают, например, гнев и злоба. Человек, объятый злобою, весь делается зверообразным, глаза мечут искры, искажается лицо – он, кажется, ближнего своего готов пожрать. И все вообще страсти и грехи: чревоугодие, неверие, сребролюбие и другие – превращают человека в скота.
Поистине, нужно здесь вопиять человеку: «О, где ты скрылось от меня, мое человеческое достоинство, моя честь, моя слава».
Но не восхотел Господь Бог свое прекрасное творение – человека – оставить в падении. Он восхотел по Своему безмерному человеколюбию искупить человека от его падения, от греха. Он восхотел поднять его, вернуть ему его прежнюю славу, его прежнее достоинство. Непостижимо для нас, человеков, совершает Господь искупление рода человеческого после падения Адамова Своим вочеловечением, страданием, смертью и воскресением. И по безмерной любви и милости Своей дает падшему и воссозданному во Христе человеку не только его первое достоинство, но дарует ему способность к еще большему совершенствованию себя. В искуплении человеку дарована способность к бесконечному, беспредельному приближению к Богу, к вечному наслаждению в познавании Бога. Он может делаться причастником Божеского естества (2 Пет. 1, 4).
Эта мысль прекрасно выражена в стихире церковной на праздник Благовещения в словах: «Яко да возведет человека, яко един Силен, в первое достояние с растворением».
Итак, по искуплении человека Господь еще большей славой и честью венчал его, например, в Таинствах Святой Церкви, особенно же в Таинстве Святой Евхаристии, к которой желают Ангелы приникнуть, ибо искупительная Жертва приносится только за человека, но не за Ангелов. В этом, можно сказать, Ангелы как бы даже завидуют человеку, не имея возможности причащаться Святых Христовых Таин…
Но и после искупления человека Святейшей Кровью Христа Спасителя человек падал и падает в грех, роняя славу свою, топча ее и уподобляясь скоту несмысленному. Опять лежит человек, поверженный во прах, в горестном бесчестии… Вспомни, о человек, кем ты был и чем стал; вспомни славу свою, которою венчал тебя Господь, вспомни славу свою и оставь скотский образ жизни, вернись к прежнему своему достоинству…
Дошел человек до сознания необходимости восстания, уже готов бросить греховную жизнь, порвать всякое общение со грехом, обратиться всем существом своим к Богу. Видит это враг-диавол и шепчет человеку: «Куда? Зачем? Еще успеешь». Шепчет, желая ослабить решимость человека. Но человек решительно отвергает внушения врага и, сам себя ободряя, говорит: «Нечего медлить. Скорее. Восстану рано. Сейчас же, немедленно, без отлагательства восстану. Восстану и начну немедленно настраивать свою псалтирь и гусли к пению, т. е. к житию, согласному с Законом Божиим».
И вот начинается жизнь иная, жизнь духовная в общении с Господом. Не без трудностей она. Встречают человека и скорби, и испытания, и борьба с грехом. Томят по временам последствия прежде принятого в себя зла и греха, обновляющегося в уме и чувстве человека. Но желание быть с Господом, в Нем Едином искать отрады, покоя и вечного блаженства все преодолевает. Трудится человек, находится в подвиге, уготовляет себя. В таком подвиге проходят большей частью годы, даже десятки лет.
Наконец, испытывая себя, видит и чувствует человек, что умерло в нем всякое желание сладостей мира сего тленного, что омертвело сердце его для наслаждения тленной красотой, что как Единая и Истинная Красота нетленная, как единая цель всех стремлений и желаний его, стоит пред ним Христос. Видит состояние своего сердца человек и вопиет: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое. Ныне, когда оно готово, воспою и пою во славе моей (Пс. 56, 8). Восстала моя прежняя слава, уготовилось сердце, сделалось способным к пению Божественному. Ныне воспою и пою, т. е. не перестану петь, воссылать Богу, служить Господу Богу, в служении Богу, в жизни по Богу, в молитве Иисусовой положу всю цель моего жития. Доселе я стенал под бременем страстей и нападений вражиих, не мог я воспевать радостных песней, я приносил Богу умиленную покаянную молитву, ибо видел и постоянно имел перед глазами мой плен греховный, мою поверженную долу славу. Но ныне, когда восстала слава моя, – воспою и пою во славе моей… Эти слова суть уже, так сказать, восторг святой души…
Нам до этого далеко, нам более приличен плач о нашем падении, но все-таки и мы всемерно должны стремиться поднять нашу упавшую славу и для этого должны прежде всего очищать себя от грехов (прп. Никон, 33).
