Фитопатолог назначен главой колоссальной Всеобщей германской электрической компании! Германские промышленники не верили своим ушам, услышав в 1928 году, что ученый и дипломат Герман Бюхер стал преемником Эмиля Ратенау, основателя компании, и его сына Вальтера.

Ничто в ранней юности Германа не предвещало столь крутого поворота. Родившийся 28 августа 1882 года в Кирберге, Висбаден, будучи восьмым ребенком мастерового, Герман, по мнению отца, должен был стать помощником садовника. Однако воображение Германа было поражено историями о дальних странах, которые рассказывали подмастерья его отца. Он мечтал получить образование и путешествовать по всему миру. Поэтому он написал своему дяде Карлу Бюхеру, профессору экономики в Лейпцигском университете, умоляя убедить отца дать ему образование. Дяде удалось помочь племяннику.

Ближайшая гимназия, «Филлипинум», находилась в Вайльбурге, на расстоянии 19 миль. Герману частенько приходилось перед каникулами и по окончании их проделывать пешком весь путь от Вайльбурга до Кирберга и обратно. Когда он приходил домой со стертыми ногами, мать, которая пользовалась у него большим авторитетом, сразу наливала ему большую кружку вкусной простокваши, чтобы придать ему сил.

В гимназии Герман Бюхер показывал блестящие успехи лишь в предметах, которые особенно его интересовали, – в ботанике и географии. Его всегда видели с большой курительной трубкой, испускающим клубы дыма и смело спорящим с преподавателями. В старших классах он даже осмеливался выступать в защиту социалистов. Обладая прекрасным басом, он вступил в «Вопящее, поющее, кашляющее общество», где столько же пели, сколько и пили.

Из Вайльбурга Герман отправился учиться в Лейпцигский университет. Там он отличался страстной любовью к чтению и неоднократным участием в студенческих дуэлях, на студенческом жаргоне – в «мензурках». Тем не менее в 1906 году он с отличием окончил университет, посвятив матери свою докторскую диссертацию о ботанических исследованиях.

Германское министерство колоний направило его как фитопатолога на экспериментальную сельскохозяйственную станцию в Виктории, находившуюся в Камеруне – западноафриканской немецкой колонии. Оттуда его направили на Яву и Суматру изучать местную флору и способы ведения голландцами сельского хозяйства. В связи с 30-летием его произвели в правительственного советника – он оказался самым молодым чиновником на этой должности. Однако тропическая лихорадка вынудила его отказаться от службы в колониях. Его перевели в министерство колоний в Берлине, назначив старшим экспертом по тропической агрокультуре.

В 1914 году нашествие саранчи в Турции угрожало серьезно подорвать поставку продуктов в Германию, которая готовилась к войне, и Бюхера направили в Оттоманскую империю помочь турецкому министерству сельского хозяйства справиться с этим бедствием. Свой опыт позднее он изложил в брошюре «Нашествие саранчи и как с ним бороться». До конца войны Бюхер оказывал серьезную помощь турецкому министерству сельского хозяйства.

В 1919 году была опубликована еще одна его важная работа «Пальмовое масло». Хотя к тому времени Германия проиграла войну и потеряла свои колонии, Бюхер в сотрудничестве со своим давнишним другом доктором Э. Фиккендеем решил опубликовать результаты их исследований и открытий, объясняя, что «это пойдет на пользу бывшему противнику» и «частично ответит на вопрос, знает ли Германия, как колонизировать чужую страну». В 1920 году Бюхеру предложили должность главного специалиста отдела экономики в новом министерстве иностранных дел. Ему приходилось заниматься вопросами иностранной торговой политики и, в частности, экономическими и финансовыми проблемами, порожденными Версальским мирным договором и обязательствами Германии по выплате репараций.

В 1921 году Имперское объединение германской промышленности предложило ему пост исполнительного директора. Его привлекла возможность работать без оглядки на правительство и бюрократию. На новой работе он придавал особенное значение установлению мира и согласия между трудом и капиталом.

В одной из своих первых речей за четыре года службы в объединении он сказал: «Насколько от меня зависит, я всегда буду сторонником идеи, что предприниматели должны стремиться к миру в промышленности… Я горячо поддерживаю профсоюзы, так как на собственном опыте убедился, что лучше сотрудничать с уверенным в себе человеком, чем зависеть от непредсказуемого партнера».

В 1925 году его пригласил на службу химический трест «ИГ Фарбениндустри»; в 1928-м – АЕГ (влиятельная электротехническая компания) предоставила ему руководящий пост, а вскоре он стал членом ее наблюдательного совета. Теперь он был большим боссом – и оставался таковым на протяжении 20 лет – в концерне, занимающемся электричеством, незнакомой для него областью знания.

Скоро благодаря его руководству компания, находящаяся на мели, расплатилась со всеми долгами. Главное, ему удалось внушить рабочим, служащим и партнерам уверенность и гордость за свою компанию.

В течение многих лет АЕГ обменивалась патентами и изобретениями с американской «Дженерал электрик компани». Эти отношения, начатые Эмилем Ратенау в 1883 году, были прерваны во время Первой мировой войны, но возобновлены вскоре после заключения мира. Бюхер помогал и дальше развивать эти взаимовыгодные связи.

Он глубоко интересовался научными исследованиями и с энтузиазмом поддерживал Общество взаимопомощи немецких ученых и Научное общество имени Макса Планка (ранее носившее имя кайзера Вильгельма).

Когда к власти пришли нацисты, он не скрывал своего возмущения их политикой. Друзья часто предостерегали его от откровенных высказываний в обществе незнакомцев. То, что среди них были шпионы, доказывается фактом: после покушения на Гитлера в июле 1944 года Эрнст Кальтенбруннер, правая рука Гиммлера в СС, внес его в списки лиц, подлежащих казни. Имя Бюхера было вычеркнуто из списков мятежников только по ходатайству Альберта Шпеера.

После своей единственной встречи с Гитлером в 1934 году Бюхер сказал: «С этим парнем ничего не поделаешь. Он никого не слушает. И не принимает во внимание разумные доводы».

В ноябре 1938 года, когда шли поголовные аресты немецких евреев, разгром их торговых заведений и сжигались синагоги, Бюхер с возмущением заявил на правлении директоров, что сомневается, может ли еще Германия считаться культурной нацией. Затем он сказал: «Господа, если кто-то на этом предприятии попытается воспользоваться случаем и купить для АЕГ принадлежащую евреям собственность, я уволю его немедленно и без предупреждения».

Когда из-за принятых нацистами законов он больше не мог держать в компании евреев, он проследил за тем, чтобы каждый из них получил приличное вознаграждение в связи с увольнением, и постарался подыскать им работу за границей.

Он имел смелость в публичной речи назвать Гитлера и Геринга авантюристами. А в начале войны выразил мнение, что Германия ее проиграет. Он принимал военные заказы, только когда его принуждал к этому режим, и не приобретал никаких заграничных предприятий, за исключением двух, которые раньше принадлежали АЕГ, и теперь уже выплатил полную их стоимость к удовлетворению продавцов. Несмотря на сильное давление со стороны нацистов, АЕГ под его руководством даже во время войны всего 11 % своих мощностей отдавала военной продукции.

Бюхер был человеком высоким и сильным, очень дружелюбным и улыбчивым, седины его резко контрастировали с черными усами, а руки поражали выразительностью жестов.

Несмотря на единодушные показания всех членов правления АЕГ, что Бюхер никогда не был членом

НСДАП, союзники до 1948 года запрещали ему работать в промышленности. В начале оккупации Германии союзниками, когда в оккупационном военном правительстве господствовали приверженцы плана Моргентау, всех капиталистов подозревали в симпатиях к нацистам.

Скончался Герман Бюхер 14 июля 1951 года.