Глава 2
— Здравствуйте, не отвлекаю, светлейший князь? — спросил Минеев, но предполагал, что информация, с которой он позвонил Северскому, имеет первостепенное значение.
— Говори, Савелий, — уставшим, не похожим на свой обычный голосом ответил ему Игнат Валерьевич. — Есть какие-то конкретные данные по землетрясению в вашем районе?
— Скажем так, недалеко от поместья Озеровых обнаружена армия орков верхом на ящерах, все ужасно кровожадные, и пытаются захватить Российскую империю, — сказал хозяин игорного клуба и понял, что со стороны всё это выглядит, как бред.
— Ты пьян или шутишь? — раздражённым голосом спросил Северский, который терпеть не мог, когда его разыгрывают. — Давай обойдёмся без этого!
— Да какие уж тут шутки? — проговорил Минеев, пытаясь не заикаться от страха, что его сочтут сумасшедшим или решившим посмеяться над светлейшим князем. — Там армия уже стоит. Смоленский гарнизон на месте, бригада Гагарина в полном составе держит оборону, остальные подтягиваются.
— То есть ты хочешь сказать, всё на самом деле? — Северский явно подскочил с того места, где лежал или сидел, и принялся спешно одеваться. — Давно началось?
— Так с землетрясения и началось, — ответил Минеев и сверился с часами. — Где-то около получаса назад. Но император уже в курсе. Говорят, что он скоро сам на месте должен появиться.
— Да как так-то? — Игнат Валерьевич был вне себя от злости. — Почему мне-то сразу не сообщили⁈
— Я, как узнал, сразу вам позвонил, — ответил Минеев и облизнул пересохшие губы. — Но сами понимаете, что с такой информацией нельзя звонить без подтверждения. Вы и так меня сочли за сумасшедшего.
— Да к вам никаких претензий, голубчик, — на заднем фоне слышался звук спешно сортируемой ткани, Северского одевали сообразно случаю. — Вы честно отработали своё болото. У меня вопросы к другим… людям. Послушай, как думаешь, Тверской уже в курсе?
— Полагаю, что, возможно, сейчас получает данные, как и вы, — ответил хозяин покерного клуба, припоминая, какую информацию выдали ему соглядатаи. — Судя по всему, Гагарин каким-то образом получил данные раньше всех, а затем связался напрямую с императором, поэтому тот и начал командовать, не поставив вас в известность.
— Ну, разведка, — Игнат Валерьевич явно рвал и метал из-за того, что не мог мгновенно оказаться в том месте, где происходили события. — Всех накажу! Головы полетят!
— Но есть очевидный плюс, — проговорил Минеев, ища хоть какие-то доводы, чтобы успокоить покровителя.
— Какие тут могут быть плюсы? — удивился Северский, и даже раздражительность его на время ушла.
— С Тумановыми могут разобраться без нас, — ответил Минеев и представил, как орк раздирает ненавистного Игоря Николаевича. — Они там почти в полном составе. Так что их могут перебить ещё до подхода армии.
— Это было бы здорово, — ответил светлейший князь, собираясь заканчивать разговор, так как на заднем плане уже слышался шум вертолётных лопастей. — Но всё-таки не будем надеяться на авось. А вот помочь им погибнуть в этой заварушке — наш священный долг!
— Понял, — ответил хозяин игорного клуба, вытянувшись чуть ли не в одну линию. — Будет исполнено!
* * *
Гагарин встретил меня недалеко от разлома. Всюду спешным порядком готовили линии обороны, подгоняли военную технику, брали местность в плотное кольцо корпусов и подразделений.
А Алексей, как оказалось, всем этим командовал.
— Как вы вообще выстояли? — с явно читаемым шоком на лице спросил меня Гагарин, подходя и пожимая руку. — То, что я видел, это нереально! Такие твари, и вы с дедом и девочками!
От меня не укрылось это самое «девочками». Зоркий военный глаз уже успел, кажется, кое-кого заприметить.
— Ну дед Озеров, безусловно, молодец, — ответил я, думая, как преподнести информацию так, чтобы Алексей поверил. — Без него прорыв был бы осуществлён, даже всего лишь несколькими наездниками ящеров.
— Это я понял, — проговорил Гагарин, увлекая меня обратно к разлому. — Ты же говорил, что там геометрия сопряжений очень странная.
— Это мягко говоря, — ответил я, следуя за мускулистым военным, который сейчас находился в привычной ему среде. — А по поводу того, что выстояли, это не совсем так. Я, можно сказать, договорился.
— Как? О чём⁈ — он буквально встал на месте, как вкопанный, и воззрился на меня. — Точнее, на что⁈
— На поединок, — ответил я, почёсывая за ухом. — Говорю, давай биться, зеленуха заморская.
— На чём драться будете? Какое оружие подготовить? — совершенно по-военному деловито спрашивал меня Алексей. Словно я ему сейчас должен был ответить: «Давай-ка мне ПЗРК с тепловым наведением на орков, и закончим это дерьмо». — Всё, что надо, я подготовлю.
— Какое драться⁈ — я сделал самое обескураженное лицо, на которое только был способен. — Ты вообще его видел? Это же орк! Он рождён с дубиной в руках! А я? Я с оружием исключительно на «вы» и шёпотом.
— Тогда что за поединок? — удивился Гагарин, хлопая глазами.
— Бухать будем, — ответил я, продолжая шагать к разлому. — Кто кого перепьёт.
— Ты вообще его видел? — ровно тем же тоном, что и я несколько секунд назад спросил меня Алексей, которому я скидывал видео с Громорыгом. — Там же килограмм двести массы, и всё мышцы! Как ты его перепить собрался? Лучше бы уж под дубину подставился!
— Слушай, — ответил я, не собираясь раскрывать все свои карты, — это единственное, что пришло мне в тот момент на ум. Иначе всей семье пришёл бы… как это покультурнее сказать? Кирдык, одним словом. Тут, знаешь ли, никого не было, когда они выпарили озеро, а потом полезли из разлома.
— Эх, — покачал головой Гагарин, — ты военного не перепьёшь, а тут — орк-военный.
— Хочешь занять моё место? — решил я немного подначить его, чтобы сильно не бурчал.
— Не-е-ет! — запротестовал тот. — Я на такое точно не способен. Провалю всю операцию! Но! — он поднял указательный палец вверх. — Мы пойдём с тобой. Сейчас будет инструктаж.
— Кроме вас, мне ещё один врач будет нужен, — проговорил я, вспоминая таланты Жданова. — Потому что, если я выживу в поединке, мне нужно будет не помереть потом!
Тут мы подошли к разлому и заглянули в него.
Сначала складывалось ощущение, что мы смотрим какое-то сломанное кино. Но потом, когда глаз привыкал к необычной перспективе, открывались удивительные подробности соседнего мира.
Мы смотрели вниз, но получалось так, словно выглядывали из диагональной расщелины в скалах. Прямо под нами фигуры орков и ящеров находились почти перпендикулярно.
Тот мир был необычен и красив. Непривычные деревья, усыпанные яркими и величественными цветами, трава, больше отдающая в фиолетовый цвет, зелёно-жёлтое небо. Ну и, конечно, зелёные орки на зелёных птеродактилях. Хотя, нет, последние были, скорее, серые, чем зелёные.
— Что это вообще может быть? — спросил Гагарин, но не меня и даже не себя. Это настолько риторический вопрос к вселенной, что, по его мнению, он не имел ответа. — Только богам известно.
И вот тут я мог бы с ним поспорить, потому что мне было неизвестно. Я с точно таким же непониманием ситуации наблюдал за тем, что происходит. Но в какой-то момент у меня, конечно же, закралась мысль, что Дзен с чем-то накосячил, и произошло всё то, что произошло.
Но тогда это лишь первая ласточка, а самое интересное начнётся чуть позже.
Из разлома на нас пахнуло ещё большим теплом. А ещё достаточно узнаваемым ветром, который мог прилететь только с тёплого солёного моря. Я даже затосковал по Средиземному морю и яхте, которая у меня была арендована до конца каникул.
Но тут же поклялся, что как только немного разберусь с ситуацией, так сразу займусь вопросами собственного отдыха. Надо же как-то и расслабляться, не так ли?
Затем Алексей разогнулся, видимо, оценив ситуацию под нами, и посмотрел мне в глаза.
— Значит, так, — у него была своеобразная манера отдавать приказы: он словно просто советовал тебе, что надо сделать, но при этом ты понимал, что никак иначе невозможно. — Мы пойдём с тобой мобильной группой в восемь человек. Ты — девятый. Надень на себя что-нибудь яркое, чтобы снайпер, который будет нас прикрывать, не спутал тебя с противником.
— С зеленокожим орком? — уточнил я, глядя во все глаза на Алексея. — Мне кажется, вас в камуфляже проще спутать.
— Это не обсуждается, так надо по инструкции, — ответил мне Гагарин, оставив моё недоумение без внимания.
Тогда я достал телефон и показал ему фотографию, где был запечатлён в яркой гавайской рубахе.
— Такая расцветка подойдёт? — спросил я больше с иронией, нежели всерьёз. — Или ещё поярче подобрать?
— Вполне, — ответил Алексей и зашагал к тому месту возле озера, где монтировали временный штаб, похожий на большой надувной шатёр. — Предупрежу снайпера.
— А что… — сначала я не хотел спрашивать, но потом решил, что в любом случае должен это знать. — А что будет, если у меня не получится?
— Если что-то пойдёт не так, будем эвакуироваться, — сухо произнёс Гагарин, но тут же улыбнулся, повернулся ко мне и похлопал по плечу. — Тебе, кстати, огромная благодарность от императора.
— За что это? — я даже поднял бровь.
Не то чтобы мне было неприятно или наоборот, просто действительно неясно, за что.
— За выигранное время для передислокации войск, — ответил мне Алексей. — Теперь мы их в любом случае остановим. Хоть бы и пришлось применить царь-бомбу.
* * *
Громорыг прилетел за мной в условленное время на огромном ящере, который едва-едва прошёл между краёв расщелины, несмотря на то, что та сильно расширилась с момента первой нашей встречи.
На ящера приторочили второе седло, судя по всему, для меня.
Грозный Рык с пренебрежительной ухмылкой проследил за дулом танка, целившегося в него с тех пор, как он вылетел из разлома.
— Садись, смелый человек, решивший пойти на верную смерть! — крикнул он мне и указал на приготовленное место за собой.
— Нет, — сказал я орку, подняв руку. — Я тоже прибуду со свитой!
— Зачем это? — усмехнулся Громорыг, выставляя напоказ клыки. — Боишься? Не доверяешь?
— Ни то, ни другое, — ответил я, подходя к нему ближе. — Вас целая орда, — проговорил я, утверждая очевидное. — А я — один. Сам понимаешь, большому человеку такое по статусу не положено. Так что меня будет сопровождать моя свита. В её задачи входит всячески подбадривать меня и контролировать честность поединка. И ещё мы полетим на собственной железной птице! — это уже было оговорено с Гагариным в штабе.
— Хорошо, — кивнул Грозный Рык. — Свита — это по статусу, всё верно.
На вертолёте мы устремились за громадным ящером, на котором к нам пожаловал Громорыг. После перехода через расщелину нас перекосило от того, что притяжение заработало совершенно в другую сторону. И там, где у нас был верх, оказался вдруг низ.
Сели мы на просторном каменном плато в зоне прямой видимости из разлома. Отсюда он казался раной, нанесённой горам огромным когтем. Но, если там небо было майское, послеобеденное ясно-голубое с редкими барашками облаков, то тут уже начинало вечереть, и небо, темнея, наливалось лазурной синевой, становясь больше похожим на море, чем на небо. Причём строение облаков только подчёркивало это сходство.
С огромным удовольствием я смотрел и на настоящее море вдалеке. Оно было поистине бескрайним и исчезало за линией горизонта. Вода в нём, полагаю, мало чем отличалась от нашей, но из-за иного освещения, и оно имело иные оттенки, которые, всё равно были очень близки мне и желанны.
С двух других сторон нас окружали горы. А вдоль берега моря, с четвёртой стороны расположилась орда орков. И она была воистину неисчислима.
«Легионы, тьма тьмущая», — как говорил какой-то из наших старших богов. Короче, до хрена.
Место для поединка оформили соответственно статусу дуэлянтов. Были тут и шелка, и золотые кубки, и деликатесная закуска, состоящая из даров моря и вяленого мяса. Я подозревал, что до того, как стать едой, оно принадлежало тем самым ящерам, на которых катались Громорыг и его товарищи.
Также вокруг всё было украшено черепами различного диаметра, танцующими красотками и горящими поленьями. Одним словом, я сел в машину времени и переместился на несколько тысяч лет назад к истокам истории одного мира.
В скалах на выступах сидели неосёдланные ящеры и тоже наблюдали за нами. Иногда они переругивались и орали, при том настолько пронзительно, что закладывало уши. Но стоило главному орку метнуть на них устрашающий взгляд, как они мгновенно затыкались.
Снизу, откуда-то из-под плато, ревела орда. То, что я понимал, иногда веселило меня, так как было похоже на детские речёвки: «Громорыг, самый сильный, Громорыг, самый мощный, Громорыг, самый-самый, всех перепьёт наш вождь, и мы захватим ещё один мир». Но среди этих фраз сыпались и вполне себе серьёзные оскорбления в мой адрес.
— Время выбрано специально, — проговорил мне тем временем главный орк, усаживаясь напротив меня. — Раккат уже зашёл за горизонт и не напечёт голову. Так что всё будет зависеть только от умения пить.
— И ещё, — ответил я, указывая рукой на скопление орков под плато. — Не мог бы ты приказать им заткнуться? Ну или хотя бы орать что-то нейтральное? А то я же всё понимаю!
— Это они на твою рубаху реагируют, — то ли в шутку, то ли всерьёз ответил мне Громорыг.
— Между прочим, — ответил я на это с максимально серьёзным видом. — Красная рубаха в нашем народе — признак огромного уважения к сопернику. Поэтому попрошу соблюдать приличия.
Грозный Рык проорал своим подчинённым приказ заткнуться, причём на чистейшем оркском матерном. А затем перевёл взгляд на меня.
— Это хорошо, — проговорил он, подставляя чашу под кувшин, с которым возле него стояла обнажённая орчиха. — В честь моего уважения к тебе, я из твоего черепа сделаю праздничную чашу. Украшу её изумрудами и рубинами. И буду пить из неё на самых главных мероприятиях. И даже, когда мне будут говорить, что она маловата для вождя, я буду отвечать, что соперник был невелик, но грозен своей решимостью.
«Нам конец, — проговорил на это Игорь, причём он действительно был в полном шоке от происходящего. — Из моего черепа будут пить орки».
«Во-первых, верь в меня, — ответил я, не собираясь сдаваться. — Не забывай, я — великий Рандом. А, во-вторых, если бы не я, из твоего черепа чашу бы сделали черви. Так что не стони, лучше помогай расщеплять алкоголь».
— А что будет, если выиграю я? — нужно было действовать решительно, невзирая на всё то, чего себе надумал орк. — Чем тогда одарят меня?
— Подарю тебе орчанку, — смеясь, ответил Громорыг. — Вот эту — Гладкогузку. Это самая красивая из всей нашей орды!
— Да как он может⁈ — вскрикнул кто-то из толпы, негодуя из-за решения орка. — Это же надежда для многих вояк!
— Спокойно! — проревел Грозный Рык, оглядывая недовольных. — Он никогда не сможет заполучить её!
Я глянул на ту, которую мне пообещали, и поёжился. По сравнению с ней даже Кузьма Селиванов был писанным красавцем. А эта… Я вздрогнул. Главное, чтобы она любви не захотела. Похоже, такие мысли посетили не только меня.
«Теперь я даже не знаю, что лучше, — проговорил Игорь. — Проиграть и умереть, не видя этого страха, или выиграть и потом… что? Её надо будет того? Я же не смогу! Я же нормальный мужчина, у меня просто не встанет!»
«Спокойно, — ответил я, усаживаясь поудобнее. — Давай решать проблемы по мере их поступления».
Кресла были установлены на самом краю плато. Сделано это, видимо, было для того, чтобы потерявший контроль, сверзился с высоты прямо в толпу предвкушающих зрелище орков.
— Да будет пьянка! — возвестил Громорыг.
И мы оба выпили.
* * *
Выпив самый первый раз из кубка, который и правда был сделан из чистого золота, я остался в большом недоумении и даже несколько секунд разглядывал его вертя перед глазами.
— Что-то не так? — поинтересовался у меня Грозный Рык, видя мою реакцию. — Заменить тебе кубок?
— Да нет, — ответил я, оглядываясь на Гагарина, который вышел из вертолёта и сидел на его ступеньке. — Просто, кажется, вас обманули.
— Кто посмел?.. — тот уже попытался подняться с места, но я его осадил.
— Тот, кто назвал это алкоголем, — я указал внутрь пустого кубка, подразумевая выпитое. — У нас в мире этим детей поят, чтобы не капризничали.
— Аха-ха, — громогласно рассмеялся на это орк. — Отличная шутка! Вообще-то это подготовительная брага. Для разогрева всех необходимых органов. Чтобы печень сразу не шокировать.
Я, конечно, удивился, но виду решил не подавать. В бане у Кузьмича мы сразу пили самогон без всяких там тренировочных подходов. Впрочем, и пускай. Не буду больше показывать, что мне что-то не так.
На следующий подход принесли что-то больше похожее на квас. Я выпил и снова в голове даже не зашумело.
«Игорь, — обратился я к владельцу тела, — знаю, что ты не очень хорошо переносишь алкоголь, так что сегодня терпи, как можешь. Есть у тебя какие-то непереносимости отдельные?»
«Нет, — ответил тот. — Вроде бы ничего такого».
«Тогда смотри, как серьёзные напитки начнутся, пьём по очереди, — сказал я, даже не зная, даст это какой-нибудь эффект, или нет. — Так должно сознание более-менее светлым остаться».
«А какой в этом толк, если желудок у нас с тобой один на двоих? — поинтересовался Игорь. — Мы всё равно улетим гораздо раньше него, — он кивнул в сторону обрыва. — В прямом смысле этого слова».
«Печень и желудок я постараюсь защитить, насколько это возможно, — ответил я, понимая, что Туманов не очень понимает, что я от него хочу. — Мне нужно, чтобы сознание затуманивалось как можно медленнее».
Следом нам уже налили что-то похожее на пиво. А перед самым закатом, когда лучи света на небе начали угасать, поднесли уже крепкое пиво.
Понятно, у них ритуал идёт с разгоном по градусам. В целом, это не плохо. Посмотрим ещё, до какого уровня дистилляции они дошли. Но, глядя на них, я бы поставил градусов на семьдесят шесть. Вряд ли больше. Если только ещё настаивают на чешуе своих птеродактилей, тогда может быть вообще что угодно.
И вот, наверное, в тот самый раз, когда нам подносили крепкое тёмное пиво, я заметил, что делает это для меня та самая орчанка, которую Громорыг мне пообещал. Но даже не это было самым подозрительным, а то, как именно она на меня смотрела. Взгляд, полный умоляющих эмоций, вот как я его охарактеризовал бы.
Она хотела, чтобы я ей чем-то помог. Но чем именно?
К сожалению, узнать я это смогу, только когда выиграю.
А после заката, когда вовсю разгорелись костры, напор алкоголя увеличился в разы. Подносили нам каждые несколько минут, и каждый раз приходилось пить до дна.
Невзирая на то, что мы с Игорем менялись каждый раз, я защищал желудок и печень от большинства вредных воздействий, всё равно моё сознание затуманилось. Я, как модно выражаться в Российской империи, немного «поплыл».
Понял я это, когда увидел, что вместо золотого кубка я хлещу алкоголь из чьего-то черепа. А алкоголь уже, надо сказать, был довольно крепкий. Градусов пятнадцать-двадцать, не меньше.
Я сидел в каменном кресле, и меня ощутимо покачивало.
«Посмотри, — с отчаянием проговорил Игорь. — Он даже не выглядит пьяным».
«Ну, мы тоже ещё огурцом, — ответил я и понял, что ни фига. — Давай, у нас один только выход — держаться до конца. Снайперу будет тяжело в темноте, расцвеченной кострами».
Я оглянулся и с чувством пьяной тоски увидел полоску голубого неба за тёмным силуэтом вертолёта, вычерчиваемым кострами по бокам.
И тут орчанка, которая наклонилась, чтобы налить новую порцию алкоголя, легко и незаметно для остальных притронулась ко мне. Я почувствовал себя значительно легче. От головы отлегла тяжесть, сознание прояснилось, пропала медлительность и вязкость в движениях.
— Спасибо, — только и успел шепнуть я, но всё равно Громорыг обернулся на этот шёпот и с подозрением уставился на нас.
— Я говорю, спасибо за столь тёплый приём и вкусные напитки, — моментально нашёлся я, хотя, сказать по чести, в империи были куда более вкусные алкогольные напитки. — Отличный поединок, душевная компания.
— Ты нравишься мне, человек, — добродушно ответил мне Грозный Рык. — Ты уже перепил половину тех неудачников, что садились со мной пить. Среди них, конечно, ещё нет орков, но всё равно впечатляющий результат.
Дальше пили всё более крепкое и забористое. Но мне было значительно легче, чем с самого начала. Орчанка ещё раз прикасалась ко мне, снимая алкогольную пелену с разума и вялость с членов, но сказать так ничего и не решилась. Видимо, ждала, пока я выиграю. Если выиграю, разумеется.
Но в какой-то момент то ли она ко мне не успела, то ли уже ничего помочь мне не могло. Я решил, что градус подаваемых нам напитков не повышается. И тут меня понесло.
— Да разве ж это самогон? — поинтересовался я у орка, которого уже ощутимо пошатывало. — Это какой-то компот для детского утренника! Громопук, ты хочешь попробовать настоящий самогон? А? Или так и будешь всегда гордиться, что выпил вот этого слабенького?
Я понимал, что уже плохо складываю слова в предложения, но сейчас это было уже неважно. Единственное, что меня расстроило, ужас в глазах орчанки, которая наливала мне алкоголь. Кстати, я заметил, что не так уж она и страшна. Фигура вообще ничего. Ну а лицо… ну что ж, лица бывают разными.
— О чём ты толкуешь? — встал со своего места Грозный Рык. — Ты хочешь сказать, что моё угощение плохо?
— Не-е-ет! — протянул я и сел обратно в кресло. — Я хочу сказать, что твой самогон великолепен, но для столь замечательных представителей своих родов, как мы с тобой, есть штука гораздо забористей. Велишь принести к столу⁈
— Я не верю, что такое возможно, — ответил мне орк и пьяно махнул рукой. — Поэтому пусть тащат! А мы пока выпьем.
«Игорь! Игорь! — я попытался вызвать Туманова, но тот, кажется, уже отрубился. — Надо вызвать Дезика».
— Дезик! — крикнул я, причём, даже не поняв, это Игорь очнулся, или я сам. — А принеси-ка нам самогона от Оралиуса! Мы его тоже продегустируем.
Цербер появился, взглянул на происходящее, выдал что-то вроде: «Только не самогон Оралика», и исчез. А уже через несколько минут появился с огромной бутылью.
— Чтобы лучше был эффект, — проговорил он мне на ухо. — Нужно подогреть!
Я ещё помню огромную бутыль, которую держали над языками пламени, и понял в этот момент, что мне пришёл конец.
— Ты — лучший соперник! — заплетающимся языком проговорил Громорыг. — Мне будет жаль убивать тебя…
— Ты сначала выиграй! — ответил я ему. — Ты же сам еле на ногах держишься!
— Ха-ха, — ответил тот. — Ты тоже.
— Тогда давай делим то, что есть напополам, — предложил я, оценив объём бутыля литра в три. — И выпиваем залпом. Кто первым упадёт, тот и проиграл! Как тебе такое предложение?
— Отлично! — ответил орк и рухнул на своё кресло. — Забились.
Самогон Оралиуса разлили по огромным кубкам, который мне лично приходилось держать двумя руками.
Я приник к нему губами и начал пить, невзирая ни на что. И, кажется, осушил до последней капли.
Последнее, что я помню, как туша Громорыга завалилась на бок с плато, и где-то внизу его поймала голова ящера. После этого тьма поглотила и меня.
