Глава 15
Ночью ко мне снова пришла она.
Точно такая же, как тогда — на яхте. Только платье было другое. Более закрытое и целомудренное. Да и весь её вид вызывал не острую похоть, как раньше, а тёплую симпатию, идущую из глубины души.
И только сейчас я смог понять, кого мне постоянно напоминала Кьяра. Вот же дрянная девчонка! Сначала изводила меня, постоянно показываясь в разных местах. А потом — хлоп и приехала с дедом, но в таком виде, что узнать её было практически невозможно.
Зато сейчас она объединила в себе все самые лучшие качества и из соблазнительницы на яхте, и из внучки Гамбино, и предстала передо мной просто ослепительной красоткой.
— Привет, — сказала она, когда увидела, что я открыл глаза и сморю на неё. — Пришла сказать тебе спасибо.
При этих словах крылья из-за спины у неё расправились и показались во всей красе. Я залюбовался ими, потому что при всей их воздушности и лёгкости, создавалось такое впечатление, словно с них стекает невесомое светящееся золото.
— Пожалуйста, — ответил я, хлопая глазами, и ещё не понимая, сниться мне всё это дело, или уже нет. — Рад был помочь.
Дело в том, что человеческому телу просто необходимо отдыхать, поэтому несмотря на моё божественное происхождение, глаза всё равно слипались. Это на Олимпе можно неделями оргии закатывать.
— Нет, правда, — она усмехнулась, видя, что я ещё не совсем в себе. — Я уже думала, что такой навсегда и останусь. Не будет больше моей силы соблазнения, не будет радости магического полёта, не будет кайфа от жизни. Но пришёл ты и всё исправил.
— Да я просто подумал, что в данной ситуации ты тоже оказалась из-за меня, вот и решил помочь, — ответил я, присаживаясь на кровати, после чего развёл руками, подтверждая свои слова. — Не люблю быть должным.
— Я тоже так сначала подумала, — она кивнула и отошла к окну, всё ещё испуская сияние своими крыльями. — Но потом случайно увидела ту женщину, которая пришла к тебе вечером. И услышала ваш разговор. Ты был готов помогать просто так, потратить на это кучу времени и денег. И да, я знаю, что вместо этого вы слетали с Силиконой и просто вылечили его. Но это не отменяет твоей готовности.
— Это ребёнок, — ответил я, после чего встал, подошёл к окну и остановился рядом с ней. — Жизнь малыша — всегда ценнее нашей. Мы ещё не знаем, насколько великим он станет.
— Даже боги не могут это предугадать? — повернулась ко мне Кьяра, и тут я понял, что она всегда видела меня насквозь и наблюдала мою божественную сущность. Вот это да! — Или всё-таки могут?
— Нет, — я покачал головой, глядя в начинающее светлеть небо. — Мы можем направить человека, это да. Но тогда не будет свободы воли, а вот ребёнок… Но я точно знаю, как сделать так, чтобы из маленького человечка вырос великий, добрый и могущественный человечище.
— Вот даже как? — суккуб приподняла бровь и сложила крылья, чтобы не мешали нам находиться рядом. — Очень интересно было бы послушать.
— Секрет прост, — я развёл руками, думая в этот момент, что недалеко был от истины. — Надо с детства говорить ему, какой он хороший, какой сильный, добрый, светлый, великолепный, восхитительный. Говорить, что он невероятно лучезарный, когда смеётся. Рассказывать, что он вырастет умным и справедливым, и всё в этом духе.
— Говорить, даже, если это не соответствует действительности? — удивилась девушка и озадаченно посмотрела на меня.
— Разум человеческий эластичный, как пластилин. Если будешь человеку говорить, что он плохой и никуда не годный, он себя и будет с таким ассоциировать, а вот, если, наоборот, будешь рассказывать, какой он хороший и умный, то он станет тянутся к этому образу, даже если пока не соответствует ему.
— Интересная концепция, — проговорила Кьяра и посмотрела мне в глаза. — Что же, тогда спасибо тебе за то, что ты такой хороший и умный. Раньше я думала, что ты гораздо хуже.
Я не смог сдержать смеха и по-дружески приобнял её.
— Ничего страшного, главное, что ты теперь снова не чувствуешь себя обделённой, — я видел искорки в её глазах, но искренне полагал, что не собираюсь портить отношения с доном Гамбино из-за его внучки.
— Ага, рецепт, как сделать человека счастливым, — ответила она с тем чудным выражением сарказма, который мне невероятно нравился. — Сначала его надо сделать несчастным, а затем всё вернуть как было.
— Не ну, а что? — я развёл руками и сделал дурацкое выражение лица. — Схема-то рабочая!
— Какой же ты всё-таки дурачок, — сказала она, а потом добавила: — Игорь, закрой глаза.
Я даже не сразу понял, что это было адресовано не ко мне. И лишь после того, как Туманов пробурчал что-то типа: «если бы я мог», осознал, о чём речь.
И тут Кьяра приблизилась ко мне и запечатлела на щеке горячий поцелуй.
После этого мы ещё долго стояли возле окна, смотрели на пламенеющий рассвет и разговаривали о разных пустяках.
* * *
— Вы чего со мной сотворили, изверги⁈ — вопрошал несчастный Дезик, ковыляя по коридору.
— Правильно говорить, живодёры, — со смехом подсказал ему Бухарыч, который действительно, едва сдерживался, чтобы не покатиться от хохота.
— Ты мне не ржи, — заметила ему та голова, которую они вчера заклинанием обработали. — Я-то всё соображаю. Вопрос, почему нам так всем трём по-разному?
— Видишь ли, какое дело, — обратился к ней Жданов, который тоже едва сдерживал улыбку от вида существа, у которого первая голова пыталась приложиться к опохмелу, а вторая ей не давала, так как организм-то один. — Мы вчера с Бухарычем тестировали совершенно новое заклинание, которое в последствии должно будет избавить человечество от похмелья.
— Так на человечестве и тестировали бы, — огрызнулся цербер, глядя на него. — Чего я вам, подопытный кролик что ли?
— Нет, просто ты валялся вчера без чувств ближе всех, — возразил ему Антон Павлович. — Вот выбор и пал на тебя. Причём, была отличная возможность посмотреть разницу. Как говориться, одну половину мы обработали обычным шампунем, а вторую перекисью водорода…
— Ох уж эти ваши медицинские шуточки, — заметила на это трезвая и злая голова Дезика.
А в это время голова с другого края всё-таки зацепила где-то стакан самогона и влила в себя, и ей тут же полегчало, о чём свидетельствовала песня из её пасти:
— Он не лает, не кусается, а сразу бросается…
— Да блин, — сказала на это правая голова и посмотрела на центральную.
А та вообще была зелёная. Её кидало из крайности в крайность. Ей то было совершенно нормально, а то накатывала слабость, и она просто свисала вниз тряпочкой.
— Так, маги-недоучки и боги-алкоголики, — строго проговорила трезвая пока голова, — считайте, что заклинание ваше удалось. Теперь можно его применить ко всему моему организму? А то меня сейчас порвёт от жёсткого несоответствия восприятия реальности разными частями моей натуры и глубокого когнитивного диссонанса?
— Чего? — переспросил Бухарыч, не поняв практически ни единого слова.
— Кажется, у нас в заклинании где-то баг, — ответил на это Жданов, но приблизился к Дезику и принялся колдовать. — Надо будет исправить.
* * *
Через несколько минут после этого в гостиной уже собрались все. Первым мне на глаза попался Дезик, который постепенно приходил в себя. Он пытался мне пожаловаться на Бухарыча и Жданова, но я от него отмахнулся.
— Ты сам вчера головы и лапы протянул посередине гостиной, чем и спровоцировал опыты на себе, — ответил я наставительно.
— Это что же, теперь и изнасиловать могут, если пьяным упадёшь? — с обидой поинтересовался он. — Или всё-таки у тебя тут остались какие-то границы?
Я не придумал ничего остроумного, поэтому ответил просто:
— Да кому ты нужен? — на что он обиделся ещё больше.
Затем я увидел Дарью, которая по обыкновению утром делала всё очень быстро, опаздывая на работу.
— Послушай, — сказал я, присаживаясь рядом с ней за стол, где она пила кофе. — Я понимаю, что работа и тому подобное. Но, может быть, получится взять небольшой отпуск? Буквально на несколько дней, а? Мы всей компанией хотим махнуть куда-нибудь для впечатлений. Ты как?
— Не-не-не, — сразу запротестовала она. — Прости. Ещё за день до выставки такое могло прокатить. А теперь меня позвал сам Строганов на подписание документов. Там всё очень серьёзно, и это я пропустить никак не могу. Пойму твоё негодование, но и ты пойми меня. Это буквально моя лучшая возможность в жизни, и я не собираюсь её упускать.
— Да, пожалуйста, — ответил я, и почувствовал на своём затылке пристальный взгляд. Обернувшись, я увидел Кьяру, после чего вновь обернулся к Дарье. — Моё дело предложить.
— Я очень благодарна тебе, правда, — она взяла меня за руку и улыбнулась. — Поэтому, как только закончу со всем необходимым, обязательно присоединюсь к вам, идёт?
— Договорились, — ответил я и легонько пожал ей руку. — Будем ждать.
Следом за Кьярой в дверях появился и дон Гамбино. Казалось, каждый новый день забирает из его возраста по несколько лет. Сегодня он казался ещё моложе и активнее, чем вчера. Мне такие перемены несомненно нравились, но хотелось и узнать, откуда же они.
— Игорь, дорогой, — обратился ко мне Карлито, пожав руку, — ты хотел позвонить Гагарину, чтобы договориться о нашей встрече.
— Точно, — ответил я и тут же достал телефон. — Прямо сейчас и наберу.
Тот кивнул мне с благодарностью и тоже пошёл за утренним кофе. Им, кстати, пропахла и гостиная и ресторан. Видимо, утро все привыкли встречать с этим напитком.
Я набрал нужный номер.
— Да, Игорь, доброе утро, слушаю, — откликнулся Алексей, слегка напряжённым, но, в целом, располагающим голосом.
— Привет, — ответил я, вспоминая, какие договорённости были конкретно с ним. — Дон Гамбино у меня в гостях. Спрашивал, как можно будет увидеться с твоим дедом, который его приглашал.
— О, отличная новость, — обрадовался Гагарин, что-то тут же начав записывать. — Я сейчас же позвоню деду, и через полчаса могу уже быть у тебя.
— Только мы вечером уже собирались махнуть куда-нибудь на отдых, — проговорил я, пытаясь уложить все планы в голове. — Можно будет как-нибудь совместить?
— Без проблем, — по-военному чётко ответил тот. — Уже к вечеру верну дона Гамбино вам обратно, и поедете, куда захотите.
— Договорились, — ответил я и завершил вызов.
Ну вот вроде бы и всё. Обо всём договорился, всё предусмотрел. Насколько это возможно.
— А поскольку нам предстоит отдых, — раздался голос Силиконы. — Предлагаю сегодня устроить небольшой шопинг, чтобы закупиться необходимыми там вещами.
Я на это усмехнулся, поднялся к себе и достал гавайскую рубаху, которую давным-давно отдал мне Карлито. Я-то к отдыху готов всегда!
* * *
На подписание документов Строганов вызвал Дарью к себе. Он занимал целый этаж в гостинице «БаринЪ», организовав тут себе что-то вроде выездной резиденции. И, надо сказать, что ему очень нравилось, как всё получалось.
Очень радовало его и то, как обстояли дела с выставкой. На второй день наплыв посетителей был просто колоссальным, вполне сопоставимым со столичным. Люди приезжали из соседних городов и выстраивались в очереди, чтобы попасть к нему. Конечно, нельзя было не обрадоваться такому.
Проходя по коридору в комнату, которую определил своим кабинетом, Пётр Ильич попутно заглянул в комнаты, отданные его сыну. Молодой человек валялся на кровати без чувств, как был в костюме и ботинках. Строганов старший даже скривился от омерзения. И это его кровь?
«Эх, — думал он, шагая дальше, — какой непутёвый вырос. А всё почему? Разбаловал я его, вовремя не осаживал, когда ещё можно было что-то в голову внести, а теперь… Надо бы его в армию что ли на перевоспитание отправить? Или ещё куда-нибудь? Тогда может, хоть что-то в голове останется».
Дарья пришла по его вызову ровно в назначенное время. И хоть выглядела она уставшей и не отдохнувшей, Пётр Ильич всё это списал на вчерашнюю загруженность и плотный график работы.
— Здравствуйте, — робко проговорила девушка и прошла на указанное ей место за столом, где уже лежали необходимые бумаги. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, — ответил Строганов, отмечая, что она куда как приветливее, нежели его собственный сын. — Я очень доволен тем, как вчера всё прошло. Хотел бы поблагодарить вас от всей души. В принципе, данный договор, частично содержит эту самую благодарность.
— Мне сейчас ознакомиться? — поинтересовалась девушка и с жадностью покосилась на стакан, стоящий справа от неё. — Или дома?
— Будьте добры, сделайте это сейчас, — проговорил Пётр Ильич и указал на стакан. — Минералки?
— Да, спасибо, — ответила Дарья, и Строганов лично налил ей в стакан пузырящейся жидкости со своеобразным, но таким манящим вкусом после вчерашнего.
Девушка не могла признаться в том, что вчера они усиленно отмечали открытие выставки. Надеялась, что её новый работодатель этого и не заметит.
Он и не обратил на это внимания, так как мысли его были заняты совершенно другими вещами.
— Вот это, — он положил сверху остальных документов двойной лист, — контракт на работу. Пока на год, соответственно, с оплатой за этот самый год. По результатам нашего сотрудничества рассмотрим уже бессрочный документ.
Строганов внимательно наблюдал за тем, как девушка читает содержание контракта. Больше всего его позабавило то, как расширились глаза девушки, когда она дошла до суммы контракта, означенной за год.
— Простите, — сказала она, указывая на цифры, — но мне кажется, что вы тут ошиблись. По-моему, как минимум один ноль лишний.
— Да бросьте, — он отмахнулся от её слов и пристально посмотрел в глаза такого знакомого окраса. — Я всего лишь по достоинству оценил ваши умения и таланты, ничего больше. Привыкайте и вы ценить себя так, как я ценю вас. Хотя бы на этом уровне.
От волнения Дарья взяла стакан с минералкой и осушила его почти полностью, после чего потёрла глаза, словно ей могло померещиться написанное, и снова уставилась на цифры.
— Правда, — заметил на это Строганов, закладывая руки за спину и прохаживаясь по кабинету вдоль стола, — работать придётся много и плотно. Частенько без выходных. Так сказать, с полным погружением.
Он снова посмотрел на девушку и увидел, что на этот раз его слова попали мимо цели. Она всё напряглась и замерла с ручкой, который только что собиралась подписать контракт.
— Простите, — сказала она серьёзно и с некоторой даже дрожью в голосе. — Я надеюсь, в контракт не входит сотрудничество в горизонтальной плоскости?
— Что вы, что вы? — Пётр Ильич натурально опешил от такого вопроса, а потом, кажется, понял, откуда он вообще появился. — Если вы имеете в виду моего сына, а я знаю, что он вам докучал, то, поверьте мне, я сделаю всё, чтобы защитить вас от его посягательств.
— Я очень рада, — она с облегчением выдохнула. — А раз так, то я, конечно же, согласна.
После этого она подписала контракт на год, они обсудили ещё некоторые моменты, поделились впечатлениями от открытия выставки и выпили по стакану минералки.
Затем девушка побежала курировать процесс, а Строганов, проводив её, вернулся в кабинет. Там его уже ждали два человека в белых халатах и со стерильными контейнерами в руках.
— Вот её стакан, — показал Пётр Ильич на ёмкость, из которой Дарья употребляла минералку. — Тут она сидела, наверняка что-то остались.
Молчаливые работники кивнули, забрали в пакет стакан, затем сняли с кресла несколько волосинок, по цвету соответствующих волосам Дарьи. Потом кивнули Строганову и вышли прочь.
Перед самой дверью один из них повернулся, словно что-то забыл.
— Результат будет в течении двадцати четырёх часов, — проговорил он. — Мы вам обязательно сообщим.
* * *
Я сидел у себя, смотрел вдаль и предавался мыслям о том, что каникулы мои, хоть оказались и не совсем похожи на то, что я себе придумал, в целом, удались. Без малого две недели на Земле оказались незабываемыми и наполненными различными событиями, которые сложно было себе представить на Олимпе.
И при всём том большая часть пребывания тут оказалась наполнена добром и позитивом. Более того, я сам многое понял и, кажется, даже немного исправился. Меня почему-то перестали привлекать пустые развлечения. Захотелось делать так, чтобы всем вокруг меня было хорошо.
Ну, почти всем.
В этот момент ко мне постучался Жданов. Махнув мне рукой, он сел в кресло напротив.
— Как Дезик? — спросил я, ещё и не подозревая, по какому поводу он ко мне пришёл. — Обработали ему вторую сторону? Или бедолага всё ещё мучается?
— Ну, — тот развёл руками, — если не видно разницы, как говорится.
— Так, Дезика мне не обижать, — сурово проговорил я, понимая, как тому не сладко. — А то ишь…
— Да нормально с ним всё, — ответил Антон Павлович и придвинул кресло ближе, чтобы практически прошептать. — Я по другому поводу пришёл. Ты не поверишь, кто у меня в кабинете.
— Попадос? — сморозил я глупость, но тут же исправился: — Нет, не знаю. Рассказывай.
— Никто иной, как князь Туманов собственной персоной, — важно сказал Жданов, задирая подбородок и копируя этим папашу Игоря.
— И чего же он от тебя хочет? — удивился я, не совсем представляя себе цель визита. — Чтобы излечил от игровой зависимости?
— Излечил — да, от зависимости — нет, — ответил мне Антон Павлович. — На самом деле ситуация действительно непонятная. Говорит, что, как только видит игорный стол, автомат, даже просто банальную рекламу ставок на спорт, его тут же начинает выворачивать.
— Это у него с головой проблемы, — ответил я, махнув рукой. — Но, как практикующий психолог ты можешь на нём хорошо подзаработать, если захочешь.
— Почему ещё? — удивился Жданов.
— Да потому что ходить он будет долго, поверь мне, — я не собирался раскрывать всего своего отношения к Туманову-старшему. — Лечиться — ещё дольше, и вряд ли это можно вылечить.
— Вот в том-то и дело, — задумчиво проговорил Антон Павлович. — Не совсем понятно, что с ним. Физиологической проблемы я не вижу, и, скорее всего, её просто нет.
— У него были большие проблемы в отношениях с собственной семьёй, — ответил я, вспоминая все его истерики. — Вот теперь и расплачивается.
* * *
— Ваша проблема, — вещал Жданов пациенту князю Туманову, — в том, что причина заболевания лежит глубоко в психо-соматической плоскости.
— И что это значит? — не понял Николай Григорьевич и повернулся к врачу, которого ему порекомендовали, всем телом. — Я половину слов не понял.
— Это значит, что вам необходима долгая терапия с психологом, — терпеливо разъяснил ему Антон Павлович. — Так как проблема находится в вашей голове.
— Ты меня сейчас что, психом назвал что ли? — догадался Туманов и раздул ноздри от ярости. — Я — нормальный. Ты должен лечить меня, а не обзывать!
— Я и не говорю, что вы ненормальный, — успокаивающе ответил ему Жданов, беря со стола папку с различными картинками. — Лишь то, что для излечения вам необходимо прорабатывать свои комплексы и страхи.
— Да нет у меня никаких комплексов, — рявкнул князь, пытаясь слезть с кресла. — А страхов тем более. Я всегда нормально садился за карточный стол, — при одном упоминании он побледнел, а в горле у него явно встал ком. — Вот опять, — он расслабился и сел обратно на кресло. — Доктор, мне кажется, меня прокляли.
— Голубчик мой, — вежливо и чуть ли не нежно проговорил Антон Павлович. — Кто ж вас мог проклясть?
— Да кто же? Сволочь эта, Игорь, — чуть ли не со слезами на глазах проговорил Туманов. — Он же мне даже обещал, что проклянёт. И, наверное, так и сделал.
— Ну что же вы, батенька, — кладя папку с картинками обратно на стол, проговорил Жданов. — Мы с вами в двадцать первом веке живём, какие могут быть проклятия? Стыдно даже верить в такое, дорогой мой!
— Да? — с сомнением вопросил Туманов, откидываясь на спинку кресла. — А что же тогда?
— Всё очень просто, — ответил на это врач, усаживаясь напротив. — Некоторые слова могли послужить триггером в психотравмирующей ситуации и вызвать соответствующую реакцию у организма, соответствующую определённым логическим конструкциям.
— Что? — переспросил Николай Григорьевич, хлопая глазами. — Что вы сказали?
— Я говорю, что мы можем попробовать проработать ситуацию, в которой вам становится некомфортно, — пытаясь не показать виду, насколько его раздражает пациент, проговорил Жданов. — Это я и имел ввиду под терапией у психолога. Вы согласны?
— Если это мне вернёт здоровье, — весомо проговорил Туманов. — То — согласен. Меня же с такой болезнью ни в одном обществе не примут! Стыдно.
— Вот и чудненько, — ответил ему Антон Павлович, соображая, что можно, а главное, нужно ли делать.
* * *
Днём я вспомнил, что у меня всё-таки есть ещё одно незавершённое дело.
Некая графиня ответила на мой вызывающий подарок своим, чем вынудила меня искать что-то ещё. Что-то такое, над чем потом знатно можно будет посмеяться.
Я открыл интернет и некоторое время шерстил сайты в поисках чего-то курьёзного. Нашёл, посмеялся, заказал, оплатил, ещё раз посмеялся и отправил курьером по уже известному адресу Жозефины Павловны.
А затем ещё некоторое время сидел довольно предвкушая реакцию старой графини.
Ну и, конечно, рассчитывал на ответ.
Правда, он мог уже не застать меня тут. Ну так это — мелочи.
