Как вести себя ночью?

Не оставляй, если можешь, молитвы и ночью. «Не для того дана ночь, – говорит святой Иоанн Златоуст, – чтобы только спать и бездействовать в продолжение ея. Свидетели тому ремесленники, путешественники и Церковь Божия, восстающая на славословие Господа среди ночи. Встань и ты, посмотри на ход звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие и удивляйся делам Господа Твоего. В это время душа бывает чище, легче, бодрее и способнее воспарять горе; самый мрак и безмолвие ночи много располагают к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звездами, как бы бесчисленным множеством глаз, то получишь величайшее удовольствие… Помысли тотчас о Создателе! Если представишь себе, что те, которые в продолжение дня шумят, смеются, играют, скачут, обижают, лихоимствуют, досаждают, делают безчисленное множество зол, теперь нисколько не отличаются от мертвых, то познаешь все ничтожество человеческого самоугодия. Сон есть образ смерти. Если взглянешь на улицу, не услышишь ни одного голоса; если посмотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль смерть… Для чего и Сам Христос на горе пробыл всю ночь в молитве? Не для того ли, чтобы подать нам пример? Тогда, т. е. ночью, растения возобновляют свои силы, тогда и душа еще более, чем растения, принимает в себя росу благодати: что днем попаляется солнцем, то освежается ночью. Ночные слезы лучше всякой росы угашают пожелания и всякое страстное разжение и сохраняют душу от всякого вреда. Если душа не будет питаться этою росою, то изнеможет от дневного зноя».

Вот как должен устроить христианин свою жизнь! Здесь показан способ, как проводить благочестиво только один день. Показывать, как проводить свято другой день не нужно, потому что вся благочестивая жизнь, кроме дней воскресных и праздничных, препровождается не иначе, как так или подобно. Всякий день, во все времена года и во все возрасты жизни, должно проводить с одинаковою бдительностью, потому что ни в какое время года и ни в каком возрасте жизни лукавый не перестает стараться вредить нам, и мы потому никогда не можем считать себя так свободными от греха и соблазна, чтобы нам не бояться запутаться, пасть и погибнуть!

Как провождать воскресные и праздничные дни?

Помни день субботный, еже святити его: шесть дний делай и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седмый, суббота Господу Богу твоему (4 зап. зак. Бож.). В наше злосчастное время чаще всего встречается совершенное забвение о святости дня Господня, совершенное пренебрежение Божией заповеди о посвящении дня седьмого исключительно Господу Богу своему. В каком сословии нашего общества не извращена эта святая заповедь? И какими делами, недостойными даже язычника, не бывает у нас поругаем день Господень? Простолюдин с раннего утра спешит на торжище и все преимущество дня воскресного полагает в одурении себя до самозабвения опьяняющим напитком. Люди, называющие себя образованными, изыскивают другого рода удовольствия, не столь конечно, грубые, но которыми, тем не менее, изгоняются из души и сердца всякая мысль о святости дня Господня, всякое чувство страха и благоговении пред Богом. И какое время посвящается чаще всего этим удовольствиям? Предвоскресный вечер или, лучше сказать, вся предвоскресная ночь, как время, почитающееся наиболее свободным от всяких дел и занятий. Может ли быть худшее употребление священнаго времени или, прямее сказать, большее оскорбление дня Господня? Ибо какое время отдается таким душевредным забавам и удовольствиям? То священнейшее для христиан время, когда совершилось высочайшее таинство нашей веры, величайшее чудо Божией любви и милосердия к нам, грешным: дело искупления и спасения нашего, то драгоценное в жизни всего человечества время, когда единородный Сын Божий, страдавший и умерший на кресте за грехи наши, попрал силу адову, упразднил имущего державу смерти – диавола, воскрес из мертвых и даровал нам вечную жизнь. Такое ли время отдавать каким бы то ни было, даже самым невинным, по-видимому, забавам? Такие ли священнейшие часы проводит в удовольствиях плотских? В такое ли время собираться или в публичные зрелища, или в публичные собрания для забав и удовольствий, выставлять, так сказать, на показ всему свету и свое духовное растление и свое пренебрежение заповеди Божией. Не значит ли это обращать величайшее торжество Господа над диаволом в его торжество над нами, предавать и себя и веру свою в поругание и посмеяние неверным, продавать искупленные кровию Христовою души свои в новый, тягчайший плен диаволу?

Не справедливо ли назвать наше время злосчастным временем? Всех слез Иеремииных не достало бы, кажется, на то, чтобы оплакать всю болезнь и весь стыд Церкви Христовой, которую так посрамляют собственные ее чада, все безчестие общества христианского и всю погибель душ, искупленных кровью Христовою. И не здесь ли, не в этом ли обычном у нас пренебрежении заповеди Божией причина того, что наши дети, с малолетства привыкнув, по примеру старших, пренебрегать заповеди Божии, далеко опережают их на этом погибельном пути, ужасают потом самих родителей своим неверием и кощунством, своим непослушанием и своевольством? Не отсюда ли происходят те безпорядки, своевольства и преступления между молодыми людьми, о которых мы слышим непрестанно; те, наконец, злодейства, которые приводят в содрогание и ужас все отечество наше, но на которые так хладнокровно и обдуманно решаются молодые люди, потерявшие веру и совесть, успевшие погасить в себе всякую искру добра? Кто с детства привык не чтить Господа Бога своего, тот будет ли почитать родителей или какую-либо власть? Кто с детства привык легкомысленно попирать свв. заповеди Творца, Искупителя и Судии своего, тот будет ли уважать законы и повеления какой бы то ни было власти земной? Кто с малолетства привык к своеволию и необузданности, тот не может остановиться вовремя на этом скользком пути, доколе не зайдет в самую глубину зол, откуда нет уже выхода.

Кто виновен в этом превратном настроении общества христианского? Виновны все – и великие и малые, и мужи и жены. Виновно само общество, которое терпит в среде своей все то, что служит к его безчестию и посрамлению пред неверующими, которое не вменяет в оскорбление своей чести и достоинства христианского одного приглашения к забавам и удовольствиям в такое время, которое христианин должен проводить в молитве и прославлении имени Божия. Виновны все, именующиеся христианами, но безчестящие св. день Воскресения Христова делами и забавами, свойственными разве только язычникам.

Почему ж, скажешь, правительство допускает и зрелища и шумные собрания и в навечерие дней праздничных и даже в свв. дни поста и покаяния? Почему не преследует строгостью закона явное нарушение заповеди Божией? Но неужели же, друг мой, нужно заставлять нас насильно исполнять и заповеди Божии, насильно приводить нас и В храм Божий, насильно пробуждать каждого делать то, чего требует христианская совесть, что должно быть свободным выражением нашего внутреннего чувства благоговения пред Богом? Что же было бы с нашею свободою чад Божиих, ею же свободи нас Христос, которую Он стяжал нам Своею кровью? Что же значили бы наши обеты, данные при св. крещении и повторяемые каждый раз в покаянии? И какая внешняя сила может заставить нас быть добрыми или злыми, благочестивыми или нечестивыми? И могут ли вынужденные дела, как бы они ни были хороши сами по себе, сделать нас угодными пред Богом, снискать нам милость и благоволение Отца. небесного? Могут ли какие бы то ни было запрещения обуздать наши страсти, если не обуздает их страх Божий, не удержит их от беснования совесть и вера? Запретят одно, мы придумаем другое – еще худшее. Заставят невольно посвятить Богу час, мы вознаградим себя за то погублением пяти и десяти часов в угождении страстям своим.

От нас, друг мой, единственно от нас, зависит то, чтобы не были у нас в поругании свв. дни Господни! Приготовим благовременно все, что нужно для нас на праздник, не отдадим утренних часов дня Господня торжищу, и эти неблаговременные торжища со всеми их безчинствами сами собою опустеют и прекратятся. Не пойдем в часы, которые должны быть посвящены молитве и богомыслию, ни в какие собрания, назначаемые для так называемых развлечений, и эти неблаговременные собрания прекратятся, и самых зазывов и приглашений на них не будет. Многое любим мы перенимать у иноземцев с Запада; почему же бы не перенять обычая проводить дни воскресные у того народа, который, по справедливости, почитается многодеятельнейшим из всех народов, который не любит даром терять времени, ибо считает его капиталом. Но кто заставит этого многодеятельного сына Британии в день воскресный оставить чтение слова Божия и заняться каким-либо, хотя бы и нужным, делом или пойти вместо храма Божия в какое-либо собрание забав и развлечений?

Что же, скажешь, делать? На что употребить свободное праздничное время? Уже самый этот вопрос, если он есть действительно, изобличает тебя в крайнем неведении ни заповеди Божией ни уставов св. Церкви. Заповедь требует посвящать дни праздничные Господу Богу своему: потому все время праздника и должно быть посвящено исключительно делам богоугодным, делам служения Богу. Св. Церковь, начиная всякое торжество свое с вечера предпраздничного дня, троекратно призывает на молитву и богослужение, которое в дни праздничные совершается и продолжительнее и торжественнее, нежели в дни обыкновенные. Исполни прежде всего это первое и главное требование, посвяти и вечер и глубокое утро богослужению в храме Божием, помолись потом с должным усердием и благоговением во время божественной литургии, наполни и промежуточное между церковными богослужениями время усердною домашнею молит-вою, – и ты не найдешь уже излишнего и ненужного времени, которое не на что было бы употребить более, как на развлечения и забавы; а благодатная сила молитвы изгонит и самую мысль о каких-либо удовольствиях чувственных. А разве дела милосердия христианского, которым наиболее прилично посвящать свободное от трудов и забот житейских время, и которыми не менее святится день Господен, как и делами благочестия, – разве не могут они доставить чистого и высокого наслаждения душе, любящей Господа? А разве чтение слова Божия и писаний богопросвященных мужей не может принести сердцу христианина неизреченного утешения и радости о Дусе Святе? Разве добрая благочестивая беседа в кругу семейном и родственном или провождение времени во псалмех и пениях и песнях духовных, как заповедует апостол, не может преисполнить сердца тихою, чистою и святою радостию о Господе?

В заключение я приведу тебе два рассказа, из которых первый покажет тебе, как грешно предаваться безумному веселию в дни праздничные, а из другого увидишь, что работа в праздники не имеет благословения Божия и не приносит пользы.

1) Однажды преподобный Нифонт видел духовными очами, что около тридцати мужей собрались итти в церковь на славословие имени Божия; и вот бес, в виде эфиопа, подошел к ним, начал шептать некоторым что-то на ухо, и эти тотчас омрачились лицом, начали безстыдно смеяться, срамословить и петь песни, забыв про храм Божий. Потом встретился им музыкант, и многие пошли за ним, а тех, которые не хотели, бес тянул насильно, и все шли с пением и пляской. Блаженный Нифонт, видя все это духовными очами, с сердечною скорбию воскликнул: «О, горе приносящим чрез игры бесам жертвы!» С тех пор он строго заповедывал своим ученикам, да блюдутся они в дни праздничные от скверных и безчинных игр, ибо они от диавола.

2) В одной деревне жил бедный человек, по имени Яков, который с трудом, но честно едва прокармливал свою жену и трех детей. Водяная мельница, на которой он работал в продолжение целых шести дней, принадлежала господину В., богатому, своекорыстному человеку, который везде, где только мог, наблюдал только свою собственную выгоду. Он слишком много требовал от своих работников и даже по воскресным и праздничным дням не приказывал останавливать мельницы. Из всех его работников только один Яков не хотел нарушать заповедь Божию относительно воскресного дня, но за это должен был безмолвно и покорно переносить весьма много насмешек и угроз.

Однажды заболел главный работник, который и по праздничным дням всегда работал на мельнице, и поэтому вечером, накануне праздника, хозяин объявил Якову, что на следующий день он должен заменить больного. Когда же Яков возразил, что совесть не позволяет ему нарушить четвертую заповедь Божию, то господин сильно рассердился и сказал с гневом: «Береги про себя свои правила и убеждения, а я не хочу ничего знать! Или завтра ступай на работу, или же убирайся от меня прочь», и с этими словами ушел. Было около одиннадцати часов; с полночи Яков должен был начать свою воскресную работу, и только оставался ему один час на размышление и решение.

Якову не с кем было посоветоваться, и он один ходил взад и вперед по мельнице, моля Господа Бога наставить и просветить его.

Уже приближался двенадцатый час и с ним вместе, – минута решения, а он все еще колебался. Образ жены и детей, дальнейшая будущность которых зависела от его решения, живо представился ему. Должен ли он ради своих убеждений лишить их хорошей квартиры и теплого приюта? Слабые чувства человеческие боролись в его душе с добросовестностью христианина. В то время, когда он стоял в мучительной нерешимости, положив руку на рычаг, которым должен был поднять или опустить шлюз, вдруг раздались в его сердце, и он как бы слышал, многозначительные слова: «Помни день субботный, еже святити его» (Исх. XX, 8).

Тогда быстро оставил он рычаг, и через несколько секунд все было тихо. Мельница остановилась. Яков запер дверь и пошел домой.

Когда на другой день, в воскресенье, хозяин узнал, что Яков боялся больше Бога, нежели его, то сильно разгневался и тотчас же отказал ему от места, прибавляя, чтобы он в понедельник утром выбрался из домика, который он ему дал для житья.

Печально и с сокрушенным сердцем рассказал Яков своей жене о случившемся, но она не унывала, одобрила христианскую верность своего мужа и сквозь слезы сказала ему: «Утешься, мой друг, потому что ангелы Господни окружают тех, которые боятся Господа, и помогают им».

«Благодарю тебя, дорогая жена, – сказал Яков, – за эти прекрасные слова! Действительно, это правда, и псалмопевец говорит: «юнейший бых, и состарехся, и не видех праведника оставлена, ниже семене его просящаго хлеба» (Пс. XXXVI, 25).

Между тем как они взаимно напоминали друг другу об обещаниях Божиих, сердца их укрепились, и предстоящее горе, и печаль облегчились тихою надеждою и непоколебимою верою. Но теперь нужно было подумать и посоветоваться о новом жилище, потому что в этот же день они должны были оставить домик, принадлежавший их хозяину. Яков с согласия жены, пошел к священнику, рассказал ему свое печальное положение и просил пастырского его совета, зная его любовь к своим прихожанам. Священник радовался, что мог помочь доброму человеку, и сказал Якову, что два дня тому назад был у него один богатый человек, имевший свою мельницу, и просил его указать ему надежного и честного работника. «Место как раз годится для тебя, – прибавил священник. – Пойдем к мельнику и поговорим окончательно». Все устроилось как нельзя лучше. В общей искренней молитве вознесли все благодарность Творцу за Его беспредельные щедроты. И действительно, благословение Божие было на них. Положение их видимо улучшалось, и когда, спустя несколько лет, владетель мельницы умер, и мельница была продана, то Якову с помощью его бережливости удалось открыть маленькую лавочку, и как всем он был известен за честного и добросовестного человека, то вскоре к нему обратились все покупатели деревни, и торговля его имела большой успех. Но это не изменило Якова, он по-прежнему всякому, кто приходил в его лавку, услуживал с честною точностью и усердием.

В это время господин В. круглый год содержал свою мельницу в постоянном движении. Уже прошло около восьми лет со времени увольнения Якова, когда однажды в кругу своих друзей он говорил:

– Не глуп ли был бы я, если бы пропускал даром 52 воскресных да почти столько же праздничных дней, тогда как каждый день мельница приносит мне видимую выгоду и барыш?

– Но возьмите во внимание, что Господь Сам повелел по воскресным и праздничным дням отдыхать и успокаиваться от трудов, – раздался ответ одного из друзей.

– Ах, не говорите мне о ваших религиозных мнениях!.. Я их никогда не признавал и не буду признавать, – ответил господин В., нетерпеливо отворачиваясь.

Через три дня после этого разговора, ночью перед воскресеньем, случилось, что работник, находящийся на мельнице господина В., заснул. Во время его сна верхний хлебный ящик опустел, и через то движение камней необыкновенно ускорилось, так что они от быстрого безпрерывного трения раскалились. Искры сыпались во все стороны, и скоро вся мельница загорелась. Работник, бывший в третьем этаже, продолжал спокойно спать. Огонь быстро распространялся и скоро обнял все строение, и несчастный работник сделался сам жертвою пламени.

С потерею мельницы господин В. потерял почти все свое состояние. У него была жена и дети, которые вместе с ним сделались несчастными. Но, для него не было теперь того успокоительного упования и той преданности воле Божией, какими обладал преследуемый им Яков.

В это печальное время встретил он однажды Якова, дела и торговля которого были в хорошем состоянии. Господин В. прежде недружелюбно был расположен к человеку, которого он, как сам чувствовал, когда-то оскорбил, но теперь горе смирило его, и он невольно остановился и ласково поклонился прежнему своему работнику. Яков дружелюбно отвечал на его поклон и выразил пред ним свое сердечное участие в его несчастии.

– Очень благодарен тебе за сочувствие, – сказал господин B., – и верь мне, что я очень часто раскаиваюсь в своем прежнем поступке и поведении против тебя! В последнее время часто я думал о работе в праздники и, наконец, пришел к тому убеждению, что она мне не принесла никакой пользы, потому что не было благословения Божия.

– Да, – сказал Яков строгим голосом, – такая работа не принесет никому пользы. Господь, создавши нас, дал нам законы и правила, которые должны управлять нашею жизнью и нашими обязанностями; при устройстве нашего временного благополучия, мы не можем нарушать этих заповедей, не вредя своему счастью и не подвергая свою жизнь опасности. Наказание не бывает всегда видимо за каждым разом нарушения заповеди, но его непременно нужно ожидать, и напротив, благословение Божие неразрывно с трудом честным и благочестивым.

Господин В. выслушал все спокойно и сказал:

– Твоя правда! Жалею, что я раньше в этом не убедился. Теперь я вижу, что нет мне благословения на труд мой, и я по делам несчастлив.

– Не унывайте, – сказал Яков, стараясь всячески утешить бедного господина, и в опытах своей жизни указал ему на милосердие Божие, которое не раз ему помогало в его нуждах и печали. Потом он спросил господина В., что он теперь думает делать, и когда тот откровенно высказал ему свое безпомощное положение, то Яков предложил ему участие в своей собственной торговле, которая в течение года так увеличилась, что он сам один не мог управиться и желал иметь себе помощника. Невыразимая ласковость, с какою было сделано предложение, была искренняя, и господин В. сказал растроганным голосом:

– От души благодарю тебя за твое предложение и с радостью и благодарностью принимаю его, Господь да наградит тебя за твои добрые дела, я же до конца жизни не забуду твоего благодеяния.

Через несколько дней господин В. был помощником человека, которого он, к стыду своему, ранее выгнал из своей мельницы, не за проступок какой-нибудь, а за доброе дело. Но это послужило в его пользу и принесло ему благополучие и благословение.

Господин В. до этих пор почти никогда не посещал храма Божия, теперь он начал с усердием читать свящ. писание и стал исправно ходить в церковь. Душа его обратилась к божественной истине, и он сделался «новым человеком во Христе Иисусе». Старость его была гораздо счастливее молодости, потому что он в добродетели нашел источник утешения и благополучия и никогда уже не стыдился признаваться, что «воскресная и праздничная работа не приносит никакой пользы и не имеет благословения Божия».

Помни, христианин, эти рассказы, и бойся работать в праздничные дни, а тем более бойся оскорблять святые дни пьянством, разгулом и тому подобными непристойными делами. Праздник – Божий день, Богу его и отдай. Непременно сходи в церковь Божию, помолись поусерднее, дай душе своей отдохнуть – подышать чистым воздухом молитвы церковной, дай сердцу твоему ощутить близость благодатной святыни, дай помыслам твоим оторваться от суеты земной хоть на несколько часов… И поверь, ты вернешься домой из храма Божия со свежими силами, и тут-то увидишь, сердцем почувствуешь всю ложь и неправоту тех отговорок, какие подсказывал враг твоей лености, чтобы отклонить тебя от посещения храма Божия.

Конец.