Глава 17

Вот только я очень удивил его, тоже зашагав навстречу — его улыбка сначала стала озадаченной, потом пропала вовсе. Моя же по-прежнему была широкой и искренней — я получал наслаждение от этого боя. И уже на втором шаге убрал барьер, не позволявший моему седьмому разряду трансформироваться в восьмой.

Те, кто переживал это ощущение хоть раз, единодушны в мнении, что это покруче секса. Правда, неопытного мага может и подвести. Такое охватывает ощущение всемогущества, что кажется, можешь взглядом горы разрушать. А на самом деле силы-то временно вырастают, но ты по-прежнему смертен. И если будешь упиваться валом хлынувших на тебя позитивных эмоций и ощущений, то можешь так же легко помереть, как и раньше, до перехода.

Поэтому я такой ошибки не сделал — использовал весь позитив, не теряя ни доли секунды на упоение им. Тут же проанализировал, какими силами стал временно обладать — на пару минут я уверенно подскочил до девятого разряда. В прошлой жизни я успел достичь только восьмого, но мог использовать заклинания и комбинации, которые сейчас были доступны подавляющей части магов только на девятом. Причина была проста — наши команды магов охотились в самых сложных портальных локациях, и алхимики заливали всех магов армии самыми элитными эликсирами, улучшавшими качество маны значительно раньше положенных сроков. Сейчас мне большинство таких средств было недоступно — в такие серьезные портальные локации нам ходить было еще нельзя, а покупать готовые эликсиры в лавках столицы по паре тысяч золотых монет за порцию я еще не был морально готов. Не тогда, когда мы должны банку круглую сумму за родовое поместье. Да и многие из этих эликсиров еще и не были сейчас известны, так что их вообще было и не купить.

Дакин остановился — он не понял, что у меня переход на следующий уровень, уж слишком хорошо я себя держал в руках. Но зато его опыт дуэлей и первые мгновения нашего боя четко говорили ему, что я непростой противник, и движение навстречу ему это не пустой блеф. Потому как по логике я сейчас был должен отступать, сохраняя дистанцию, а вовсе не идти вперед. Значит, что-то у меня опасное для него заготовлено. И он начал действовать — отправил в меня огненный шар, целя по ногам, затем воздушное копье, причем на метр влево от меня, на случай если я отскочу в ту сторону. И каплю льда вправо, чтобы поймать меня ей, если я отпрыгну, как и раньше, туда.

Я же, сбивая ему замысел, впервые замер на месте и скастовал водяной щит на уровне ног, слегка наклоненный верхушкой в его сторону. Пришло время для моей атакующей комбинации, основанной на его тактике. Огненный шар, врезавшись в водяной щит, поднял облако пара передо мной, а я тут же скастовал вспышку, сам в это время прикрыв глаза. Вспышка — одно из немногих заклинаний, которое маг может скастовать вдали от себя, так что она сработала в десяти метрах от моего противника, который этого не ожидал и пристально смотрел на меня. Это безвредное в физическом плане, но очень яркое заклинание, и даже если посмотреть на него с десяти метров, то на несколько секунд зрение утратит былую остроту. У этого заклинания есть еще одно свойство — воздух там, где сверкнула вспышка, нагревается на несколько секунд до очень высокой температуры. Итак, зрение Дакина ослаблено, моя фигура скрыта парами частично испарившегося водяного щита — самое время атаковать!

Выпустил ледяной шар в область вспышки, а сам шагнул влево. Пары воды и мне не давали хорошо видеть противника, а он не будет стоять без дела. Уже переместившись, я услышал, как просвистело воздушное копье через то место, где я только что стоял, разрушив ослабленный предыдущим ударом щит — хоть зрение противника и пострадало из-за вспышки, Дакин все же метнул его почти наугад, но попал метко.

А в следующее мгновение мой ледяной шар долетел до области раскаленного воздуха, оставленного вспышкой, и взорвался. Дальше уже во все стороны полетели капли кипятка — до меня им было слишком далеко, а вот до моего противника они успешно долетели. Я увидел, как Дакин схватился за лицо, и услышал крик боли. Обычные капли кипятка, пролетев десяток метров, остыли бы, но это был кипяток, обильно насыщенный моей маной — так что моему противнику пришлось несладко. В то же мгновение я отправил в его сторону воздушный диск на уровне пояса.

За лицо мой противник схватился инстинктивно из-за сильной боли, причиненной каплями кипятка, но тут же вспомнил, что он на поле боя, и скастовал перед собой два огненных щита, перекрывавших все его тело. Какой именно ему ущерб был причинен, я не знал — было бы идеально, если бы пострадал хоть один глаз. Но в любом случае я послал водяной хлыст в его сторону, ударяя им сверху. Очень затратное заклинание, съевшее при активации треть оставшейся маны, но способное бить поверх щита. Хороший способ для опытного мага наказать противника, слишком полагающегося на щиты, а не на высокую маневренность.

Все-таки я, похоже, сумел повредить кипятком зрение Дакину — он не смог увидеть мой водяной хлыст. Его огненные щиты легко сдержали мой воздушный диск, все же у него десятый разряд, но кончик моего хлыста его достал-таки. Почти весь хлыст разбился о щиты вслед за воздушным диском, но верхние десять сантиметров ушли вниз за верхний щит, отсеченные от хлыста, но все еще сохранившие огромную силу и скорость. Длительный опыт меня не подвел — в следующее мгновение ноги моего противника подкосились, и он без единого звука сполз по своим же огненным щитам вниз, не обращая никакого внимания на то, что его одежда занимается огнем.

— Прекратить бой! — крикнул декан.

Я поднял руку, подтверждая, что услышал приказ, и только после этого магический барьер был убран. Правильная предосторожность — иные дуэлянты так увлекались боем, что могли отправить сильное заклинание, не заметив ни приказа об окончании дуэли, ни исчезновения барьера. Так и зрители могли пострадать!

Я с интересом зашагал в сторону Дакина, но раньше меня туда прибежал тот самый профессор, что вылечил мою ногу, — он сидел в первом ряду недалеко от моего противника. Правда, Делертен тут же поднялся с колен и, отрицательно покачав головой, громко сказал:

— Череп разбит, мгновенная смерть!

Трибуны взревели. У зрителей были для этого основания — не часто увидишь, как первокурсник убивает чемпиона Академии, уже почти выпускника.

Я все же приблизился к телу убитого противника — мне нужно было знать, какой эффект оказали на него капли кипятка. К счастью, огненные щиты опалили тело, но не затронули лицо — он сполз по ним боком, так что я смог его рассмотреть. Все лицо было в красных припухлостях, левый глаз распух — да, эта комбинация, не раз спасавшая меня на поле боя, снова доказала свою эффективность. Дакин, кстати, мог успеть крикнуть, что сдается, — это было очень позорно в смертельной дуэли, но правилами при серьезном ранении разрешалось. Не всегда же с места декана, тоже имевшего возможность остановить дуэль при серьезном ранении одного из участников, разглядишь, что именно произошло на арене!

Но то ли Дакин не допускал вообще мысли, что может проиграть, даже ослепнув на один глаз, то ли испытал слишком большой шок от моего неожиданного хода. Неважно, в чем была причина, но результат меня полностью устраивал — нанятого меня убить дуэлянта отпускать живым с арены никак было нельзя. Плохой прецедент. Все должны четко понять: связываешься с теми, кто дает деньги за мою жизнь, — обязательно умрешь.

Я пошел к ступенькам, ведущим на трибуны. Восхищаясь, как легко идется после успешной операции, и все еще охваченный эйфорией перехода на восьмой уровень, снова улыбнулся.

Сокланы, Рабош, Херди и даже некоторые однокурсники тут же окружили меня, поздравляя. Почему сокланы, понятно, но однокурсники, причем много — это меня удивило. Но потом я понял, в чем дело, и успокоился. Все же последние недели я хожу за ручку с дочкой ректора, и это здорово подняло мою популярность среди них, это первое. И я одержал победу над старшекурсником, что подняло престиж всего нашего курса, это второе.

Кровь от перехода бурлила в моих жилах, поддерживая эйфорию, еще с минуту — все же разобраться с противником удалось очень быстро. Да, опыт боевых столкновений и наработанных связок из заклинаний решает! Но когда переход завершился, мир словно потускнел и утратил смысл — как если бы ты только что был могущественным богом, и вдруг стал обычным человеком. Некоторых так сильно поражает окончание перехода на новый разряд, что они впадают в истерику или депрессию, у кого уж к чему бо́льшая склонность. Я же знал, что за пару часов организм после мощной встряски придет в норму, и просто это время надо перетерпеть.

Пошли на ужин. Я бодрился и натужно улыбался, чтобы не выдать последствия перехода. Будем надеяться, что никто не заметил, что на арене он у меня вообще произошел. Это было абсолютно не запрещено, все же сейчас еще не умели задерживать переход с разряда на разряд, так что случиться он мог при любых обстоятельствах. Но лучше будет, если никто его не заметил: пусть мои враги думают, что я всегда могу выдавать мощные заклинания с такой скоростью девятого разряда — я же перешел только на восьмой, и такая скорость мне еще долго не будет подвластна. Но если будут думать, что у меня девятый, авось, резко сократится количество желающих взять деньги за мое убийство на дуэли. Вряд ли Арлайн перестанет раздавать их, куда ему деваться — договоренность есть договоренность, и его отец будет давить на него, требуя поскорее меня убрать. Да и Даркон вряд ли угомонится! Хорошо хоть, он ограничен в деньгах — вернее, надеюсь, что он еще ограничен в деньгах. Но главное, чтобы желающих разбогатеть таким путем резко поубавилось.

Я, конечно, мог бы и дальше убивать студентов на дуэлях — хоть и менее уверенно, чем на этой, все же переход я уже использовал, и теперь придется сложнее. Но для меня важно, чтобы этих смертей было не очень много. Мне критически необходимо завести побольше хороших знакомых среди студентов для будущего расширения клана — а для этого важна нормальная репутация. В клан к убийце, выкосившему за пару месяцев десяток старшекурсников, пойдут одни отморозки.

С одной стороны, я люблю отморозков — не знаю, что стало бы со мной без войны, но война точно сделала из меня одного из них. Но с другой стороны, клан не может состоять только из боевиков. Нужны артефакторы, нужны алхимики, нужны лекари. И вот эти люди, обычно совсем не по-боевому настроенные, войдя в клан, хотят вращаться в приличном обществе. Если мои руки покроются кровью после десятка дуэлей, они ни в жизнь не поверят, что в нашем клане им будет уютно.

Как оказалось, мои размышления шли в правильном русле — я получил подтверждение буквально через несколько минут. Только мы расселись за нашими столами с подносами, как к столу подскочила какая-то девчонка с растрепанной прической.

— Ты! — закричала она, вульгарно тыкая в меня пальцем. — Нельзя, убивая человека, так радостно улыбаться! А теперь жрать сел, как ни в чем не бывало!

Только после этого я ее узнал — второкурсница, насколько помню, ничего из себя не представляет, только ластится к сильным парням. Я взял в последнее время привычку просить Корнела и Тивадара рассказывать мне про каждого встречного-поперечного, чтобы быстро проводить вот такую вот оценку. Вряд ли девушку нанял Арлайн или Даркон, им бы и в голову такое не пришло. Деньги на ветер. А значит, в формат дуэли переводить наш разговор совсем необязательно.

— Дуреха, мне ногу совсем недавно вылечили, я всего два дня хожу, как нормальный человек, знаешь, как это приятно? Если не знаешь, попроси кого-нибудь сломать тебе ногу, да похромай несколько месяцев! Так что я еще в полном экстазе от этого. И еще долго улыбаться буду! А что по поводу сожалений о смерти противника — то у меня и правда их нет. Нечего ему было брать деньги за убийство первокурсника. Я уважаю наемных убийц, но ничуть не сожалею о гибели тех, что не проявляют должный профессионализм. Стыд и позор!

Девчонка, услышав сказанное, побагровела и аж задохнулась от негодования. Но что она хотела сказать, мы не узнали. На ее загривок опустилась огромная лапа подскочившего к нашему столу студента.

— Извините мою сестру, она сегодня не в себе, — сказал он, и я его узнал — этот огромный двухметрового роста атлет по имени Сторн тоже был со второго курса, но в плане магии не котировался, обладая скромным белым резервом. Учился он из-за этого на факультете артефакторики. Я только не знал, что эта девушка его сестра, в такие детали Корнел и Тивадар не вдавались.

— Без проблем, дружище, бывает! — улыбнулся я, после чего он, благодарно кивнув мне, уволок свою сестру из столовой так свирепо, что выглядел хищником, тащившим добычу в свое логово.

Я его понимал — того, что наговорила мне эта вздорная девчонка, вполне хватило бы для еще одной смертельной дуэли, вздумай я развернуть наше общение в это русло. И даже посочувствовал ему — с такой сестрой можно огрести кучу проблем на свою голову! Налетит она на кого-нибудь вот так, обиженный неожиданным наскоком студент вызовет ее на дуэль, и никто Сторна не поймет, если он не пойдет на дуэль вместо своей сестры. Вон он какой огромный на фоне своей сестрички. А то, что дуэль магическая, и огромные размеры парня при скромном резерве сделают его только более удобной мишенью, — никого не будет интересовать.

— Больная какая-то! — хмыкнула Джоан, сказав это намеренно громко, чтобы ее услышали за другими столами. — А она вообще в курсе, что Дакин убил на дуэлях четырех студентов? Или их кровь и жизни менее ценны, чем его?

Я как раз видел пару групп за ближайшими столами, с интересом следивших за тем, как я отреагирую на скандальную девушку. Услышав сказанное Джоан, они согласно закивали. Все хорошо, похоже, из них никто не считает меня излишне кровожадным. Хотя после того, как Джоан была вынуждена раскрыть свой настоящий статус, обнаружилось полно студентов, желающих любыми путями втереться ей в доверие. Назови она белое черным, они тоже будут радостно кивать.

— Порадуемся, что у этой странной девушки такой хороший брат, да и забудем о ней и ее фантазиях, — предложил Корнел, и все с ним согласились.

Быстрая расправа первокурсника над чемпионом Академии потрясла Арлайна. Как и то, насколько легко и как-то даже походя это было сделано. При этом Дакина убивали с улыбочкой, и особенно Арлайна поразило то, с какой счастливой физиономией Эйсон поднимался с арены, после того как с хладнокровным любопытством патологоанатома изучил труп своего противника. Он что, психопат, обожающий убивать людей? Но на переговорах этого заметно никак не было. Обычный, хотя и умный парень, с нормальными реакциями.

Отец приказал ему отчитаться сразу после дуэли, на которую их клан возлагал такую надежду. Предполагалось, что Арлайн сообщит хорошие новости, за которые его похвалят. Но что-то после такого неожиданного исхода дуэли идти в коммуникационную комнату молодому графу совсем не хотелось. Как будто и в самом деле над кланом висит какое-то проклятие, в которое многие поверили после той истории с птицами в столовой. Сам Арлайн верил не очень — но и у него были опасения, что оно реально существует. И то, что произошло на дуэли, очень неплохо в эту концепцию вписывалось — чем, как не проклятьем, можно объяснить победу первокурсника над чемпионом?

Все же, встряхнув головой, он заставил себя пойти на разговор с отцом. На ходу лихорадочно прикидывая, что же сказать ему в ответ на неизбежные упреки — ведь он долго уговаривал отца пойти в деле убийства Эйсона именно путем дуэлей. Так, а что, если отец прикажет найти других дуэлянтов и натравить на Эйсона? Проклятие, Дакин был самой лучшей кандидатурой из всех возможных! Было еще пару ребят его уровня, очень хорошо показавших себя на дуэлях, но их купить за деньги было почти невозможно. Они такие же, как и он, богатые и знатные наследники серьезных кланов, а не голь перекатная, как Дакин. Дрались на дуэлях, только когда оскорбляли их самих, либо плохо отзывались об их кланах. Предлагать им деньги, даже очень большие деньги, а не ту мелочь, что он сунул Дакину, может быть опасно — как бы они его самого на дуэль не вызвали, посчитав себя оскорбленными, что у него вообще возникла мысль их купить!

А подкупать кого-то классом ниже Дакина — какой смысл? За деньги клана потешить самолюбие Эйсона, дав ему убить кого-то еще с большей легкостью, чем он убил чемпиона? Что же делать-то?

Озабоченный этими размышлениями, Арлайн добрался до коммуникационной комнаты, где его настроение еще больше ухудшилось, когда он узнал, что комната занята и придется подождать. Ждать пришлось долго, минут десять, и Арлайну уже даже захотелось сорвать свою злость на том, кто так долго там торчит. Но когда дверь комнаты открылась, на пороге возник Даркон. Совершенно несчастный! Даже лицо у него было в красных пятнах, словно его долго и рьяно ругал кто-то, кому он не смеет возразить. Даркон взглянул на Арлайна затравленно и попытался бочком пройти мимо. И тут Арлайна осенило — похоже, не он один заплатил Дакину за эту дуэль! Надо бы попытаться выяснить у него, так ли это, — но притом постараться не выдать собственный интерес в смерти Эйсона. Опасно навести его на такие мысли — мало ли начнет копать и догадается, что Эйсон выведал тайны клана.

— Погоди-ка! — сказал он однокурснику. — Хотя нет, можешь подождать меня здесь, пока я сам переговорю?

Прежде гордый и надменный, сейчас Даркон просто с несчастным видом кивнул. В другое время Арлайн не без удовольствия подумал бы над тем, как его жизнь согнула, — а ведь Даркон наследник намного более могущественного клана, чем его собственный. Но сейчас такие мысли тут же вылетели из головы — предстоит очень непростой разговор с отцом!