Глава 16

Вернувшись в свою комнату после беседы с фрейлиной, я самым бессовестным образом лег спать. Возможно, это было слишком пофигистически, но, в конце концов, отдых тоже нужен. К тому же, подумал, что от моих переживаний и мыслительных по́туг все равно ничего не изменится. Так зачем мучаться? Утро, как говорится, вечера мудренее.

Тем более, ужин ждал меня в спальне. Не знаю, кто позаботился, наверное Аракчеева. Склоняюсь быстрее к этому варианту. Если исходить из того, что Наталья Алексеевна говорила мне перед расставанием, ее прямая забота теперь — Княжич Морозов. Да и пофигу, если честно. Еда — это хорошо. Я проголодался и хотел вырубиться. Денек получился насыщенный. Какая, к черту, разница, кто избавил меня от необходимости идти в столовую.

Поэтому съел все, что лежало в двух тарелках, принял душ, а потом лег в чистую постель. Простыни тоже оказались поменяны. Только начали клубиться мысли, выкинул их на хрен и благополучно попытался заснуть.

После разговора с фрейлиной, честно говоря, в башке был сумбур. Катрин категорично отказалась говорить подробности, но вполне хватило общей информации, по которой попытка Патриархов помочь царю закончилась глобальной неудачей. Девочка умерла. Как, блин, неожиданно! Идиоты. Вот по другому даже выразиться не могу.

То есть, как я и думал. Ухандокали Агату, по сути, Высшие. Поэтому она их, мягко говоря, недолюбливает.

Правда, Катрин, окончив свой короткий рассказ, гонялась за мной по полигону, требуя выполнить обещание. Показать кое-что интересное. Но я передумал. Не настолько интересной была история, чтоб знакомить фрейлину с татуировкой, подаренной Агатой. О чем Ольденбургской и и сообщил.

— Ты обещал! — Катрин топнула ногой, демонстрируя тем самым, насколько она зла.

— Я обещал, да. И выполнил бы, если бы ты рассказала что-то неожиданное. Так и думал, Агату угробили Патриархи. Вообще не новость. Влить обычной девочке демонсеую кровь… Говорю же, от них ничего хорошего не дождешься.

В общем, в итоге, Ольденбургская обиделась и ушла. Но самое интересное, как только Катрин удалилась в сторону общежития, из-под рукава форменной куртки высунулась медвежья рожа.

— Что? — Спросил я его. Очевидно, он не просто так активизировался. Похожу, подслушивал наш разговор с фрейлиной. Но не светился, чтоб она не заметила его.

А теперь, активизировался. Эта нарисованная сволочь просто подняла лапу, оттопырила один медвежий палец, насколько возможно, а потом покрутила им у виска.

— Ды ты охренел⁈ — Спросил я татуировку. — Ты знаешь, с кем разговариваешь? Я, возможно, сын Люцифера…

Медведь натурально усмехнулся, а потом оттопырил другой палец, средний, и показал его мне. Затем опять нырнул под одежду. Видимо, это было намек на то, что идея знакомить его с кем-то посторонним не очень хорошая. Ну, и, пожалуй, на то, что срать хотел этот гад на возможное отцовство Люцифера.

— Совсем обнаглели… — Сделал я вывод и пошел в общежитие.

Там достаточно шустро поел, умылся, и, наконец, завалился спать.

Мне кажется, я даже сначала вырубился. По крайней мере, ощущение было такое. Провалился в темноту, испытывая приятную расслабленность. Но… Хрена там!

— Егор…

Сначала подумал, кажется. Но в этот момент меня осторожно тронули за руку, лежавшую поверх одеяла. Открыл глаза. На краю постели сидела Агата.

— Вы издеваетесь? — Спросил я девчонку. Хотя, конечно, она не виновата. Именно она. Имею в виду, все замудохали. Никакого покоя вообще. — Спать хочу.

— Ты и так спишь. — Она пожала плечами. Мол, не тупи.

— А ты? — пришлось подняться и принять сидячее положение. Было бы странно продолжать валяться в постели, когда девчонка устроилась на моей кровати. Да ещё смотрит в упор своими черными пугающими глазищами. Кстати, к ним уже привык. Нет больше такого эффекта, как поначалу.

— Что я? Пришла поговорить. Ты делаешь много шума. Сначала в Преисподней. Потом тут. Ходишь, расспрашиваешь.

Интересно, но Агата не злилась. Просто говорила об этом, констатируя факт.

— Спрашиваю. — Я кивнул. — А что делать, если никто не говорит всей правды.

— Взрослые всегда врут. — Девочка снова пожала плечами. — Но если это так важно, спросил бы лучше меня. Идём.

Агата спрыгнула с кровати и направилась к выходу из спальни.

— Куда?

Я откинул одеяло, собираясь повторить ее маневр. Потом вспомнил, что ложился спать голым. Хотел, было спрятаться обратно, но сообразил, на мне — одежда.

— О, епте…Выходит и правда сплю…

— Я же сказала. — Агата обернулась и посмотрела на меня с осуждением. — Идём, покажу тебе.

Пришлось поторопиться. Я выбрался из постели и подошёл к двери, возле которой замерла девчонка. Агата протянула руку, толкнула створку, хотя я прекрасно помню, она должна открываться в другую сторону, «на себя», и вышла из комнаты.

Когда переступил порог вслед за маленькой принцессой, сначала не понял, где мы находимся. Но это точно была не общага.

Мы стояли в большой комнате. Белая. Похожа на ту, где Седой делал мне операцию, по созданию иллюзии. Правда иллюзия оказалась вовсе не иллюзией, но не об этом речь. Короче, почти такая же лаборатория. Один в один.

Главное, что я видел конкретно сейчас.

На операционном столе, расположенном в самом центре помещения, лежала девочка. Предположительно, Агата. Почему я говорю предположительно? Ребенок выглядел слишком изможденным. Черты лица заострились, кожа была настолько бледной, что казалась мраморной. Вокруг суетились…я так думаю, Патриархи. По крайней мере, Седого, Юсупова я точно узнал. Рядом с девочкой стояло приспособление, похожее на капельницу. От этой штуковины тянулись трубки, которые были присобачены к рукам и ногам Агаты. По ним текла кровь. Вполне себе обычная на первый взгляд.

— Она умирает! — Заорал Савва.

Он обернулся и в первое мгновение, мне показалось, посмотрел прямо на нас. Я от неожиданности сначала сделал шаг назад. Но потом сообразил. Просто прямо за мной стоит кто-то еще. Только я не вижу, кто именно. Эта часть помещения будто отсутствует.

— Твою мать… и все демоны Ада… — Один из Патриархов наклонился к девочке и прижал два пальца к артерии на шее. — Какого черта? Он обещал, что все получится?

Остальные главы Родов просто топтались рядом. Они явно были в панике, но при этом, столь же явно, не понимали, что делать.

— Дураки… — Сказала Агата, которая стояла рядом со мной. Она за происходящим наблюдала совершенно спокойно.

— Это ты? — Спросил я, не в силах оторвать взгляд от операционного стола. Тем более, ребенок, который, к тому же, был привязан ремнями, начал трястись. Ее била такая сильная дрожь, что эти ремни трещали, грозя разлететься в хлам.

— Да. Конечно. — Агата по-прежнему оставалась спокойной. Будто не свою собственную смерть сейчас наблюдает. — Они хотели создать сверхсильное существо. Не Высшего, но и не человека. Им пообещали, что за счет демонской крови я стану чем-то удивительным. Буду иметь многие возможности, присущие самим Патриархом, но при этом, спокойно смогу находится в Преисподней. Это ведь их интересовало в первую очередь. Возможность попасть в Ад, не теряя Силу. Сами не могут. Никто не может. Кроме нас с тобой.

Агата повернула голову, посмотрела на меня, а потом снова уставилась вперед.

— Делайте же что-нибудь! — Истерил кто-то из Патриархов. Девочку на столе трясло уже так, что подкидывало сам стол.

— Что⁈ — Седой выглядел спокойнее остальных. Но при этом тоже был в панике.

Ясен хрен. Они убили своим экспериментом дочь царя. А обещали спасти.

— Зачем им это? — Спросил я Агату.

Мы разговаривали, не стесняясь, громко. Подозреваю, это всего лишь кино. Которое мне решила показать девчонка. Кусок из прошлого. Мы стоим и смотрим, как два зрителя. Нас, естественно, никто не замечает. Эти события уже случились, уже были. Причем, не вчера. Мы лишь наблюдаем со стороны.

— Зачем им нужно такое существо? — Переспросила Агата.

— Да. Я вообще не понимаю этой истории. Бунт против Владыки? Для чего? Он дал им все. По сути, он их создал.

— Знаешь…это смешно, но они хотят вернуть все обратно. Хотят, чтоб Ад навсегда оставил их в покое. Хотят снова стать людьми.

— Зачем⁈ — Я так удивился, что отвлекся от картинки, которую показывала девчонка и уставился на нее. На ту, которая стояла рядом со мной.

— Видишь ли, Егор. Ничего не происходит просто так. Ничего не проходит бесследно. Люди так устроены, они всегда что-то хотят. А еще они хотят чувствовать себя счастливыми, свободными, хотят радоваться. Ну, ты понимаешь… Да, герцоги создали Высших. Создали семь родов. Появились другие семейства. Слабее, но тем не менее, с демонской кровью. Но они больше не имеют свободы. Знаешь ли ты, что каждую ночь, каждый Высший, засыпая, переживает тысячу смертей тех, кто умер за это время мучительно? Тех, кого убили, выпили, сожрали демоны? Но это не самая тяжёлая расплата. Ты не задумывался, как одни Патриархи сменяют других? У Высших нет такого понятия, как смерть от старости. Естественная смерть. Так вот, когда Наследник готов и наступает время отдать ему бразды правления, Патриархи уходят в Ад. Навсегда. И сам понимаешь, там их не ждет ничего хорошего. Они все становятся часть Преисподней. Питающим ее удобрением. Срастаются с Адом. И все это — в здравом уме. Сначала в здравом уме…потом уже нет. Чувствуют, как врастают в мир Владыки. Думаешь, им охота? Вот если бы они действительно умирали, это давало бы шанс обрести покой. Но пока существует только одна дорога, дорога в Преисподнюю, покоя не видать.

— Подожди… — Я просто охренел от догадки, которая меня посетила. — Патриархи хотят вернуть…ну…типа…

— Да, они хотят его вернуть. Можешь не говорить вслух. Я понимаю, о чем ты. Именно этого они и хотят. Сделать так, что дороги было две, как раньше. Да и потом, знаешь, Отец был добрым. Это правда. Если искренне раскаяться, то он мог и простить. Я знаю теперь многое из того, что было. Не смотри так удивленно.

— Да сделайте же что-нибудь! — Снова заорал кто-то из Патриархов.

— Все станьте вокруг! — Седой подскочил к Агате, той, которая умирала на столе, и прижал к ее груди обе ладони.

— Что ты задумал, Савва? — Вопрос задал Юсупов. Папашу Александры я точно знаю по голосу и в лицо.

— Сам пока не понимаю. Но думаю, это единственный шанс. Просто станьте в круг, делайте как я. Выпустите Силу. Помните, так Герцоги дали миру своих первенцев? Женщины, их невесты, родили мёртвых детей. Но Герцоги влили в них свою Силу…

Патриархи замерли с ошалелыми лицами. Они смотрели на Седого так, будто видели его впервые.

— Ясно… Никто кроме меня не интересовался историей нашего появления… — Он покачал головой, — Хорошо. Просто делайте и все.

— Мы не герцоги! — Резонно возразил какой-то Высший. Подозрительно, кстати, похожий на моего дружка Воронцова.

— Это или сработает, или нет. Она умирает. Очевидно же. — Поддержал вдруг Седого Юсупов.

Наконец, остальные приблизились к столу. Каждый из Патриархов, как и Морозов, прижал ладони к груди девочки.

— Не вышло ничего, да? — Я снова посмотрел на Агату.

— Как посмотреть. — Девчонка подала плечами. — Эффект просто оказался другим. Но да, я умерла.

— Слушай… Ольденбургская сказала, ты заболела…

— Я не болела! — Агата выкрикнула это так громко, а главное — неожиданно, что я вздрогнул. — Они травили меня. Специально. Давали это «светлячок». Вливали его в питье, сыпали в еду. Специально все сделали. Поэтому все они умрут.

Девчонка развернулась и вышла из воображаемой, иллюзорной комнаты.