Глава 8
Башни и пикник
Медленно, со скрипом башенка крутилась по часовой стрелке, и следующей остановкой должен был стать уже я.
Что поделать, система прицеливания там стояла самая примитивная из возможных — реакция на движение и температуру выше среднего. Тупой до невозможности алгоритм: повернуться на ближайший объект, выстрелить трижды, повторить. Всё! Нулевой интеллект и близко не стоящий рядом с моделью поведения механической лошади. Сюда не прикрутишь даже простое опознавание, как бы ни хотелось.
Собственно, уничтожить башенку тоже небольшая проблема. Но и создавал я её не для долгой осады, а всего-навсего для неожиданного первого удара. До момента выстрела Таланты опасность не распознают, и башенка успеет натворить дел.
Крррх!
Башенка заскрипела, почти повернувшись на меня. Впрочем, ничего страшного: я призвал Анубиса и создал перед собой завесу ледяного воздуха. Между мной и башенкой будто возникло тонкое стекло с морозным рисунком. Ствол дрогнул, дёрнулся туда-сюда и застыл на месте.
— Дядя Костя, — прошептала Ксюшка, — это она в нас хотела целиться?
— Уже нет.
Анубис выбросил в сторону механизма щупальце и откачал эфир из активирующего контура. Башенка вздрогнула последний раз и затихла.
— Поздравляю, сударыни, с успешными испытаниями изделия. Всё записали?
— Да, Константин Платонович, — отрапортовала рыжая, а Таня, которая и вела записи, молча кивнула.
— Замечательно. Следующую башню делаете вы, Александра.
— Ой!
— Несите комплект хрусталя и приступим.
Второе орудие всё же делали девушки вместе. Рыжая в какой-то момент сбилась, и орка пришла ей на помощь. Сразу видно, что они ещё ученицы — новые связки Знаков приводят их в лёгкий ступор и рисовать приходится, сверяясь с записями. Я не вмешивался, наблюдая со стороны, и лишь в конце подправил эфирное плетение. Третье изделие пошло намного лучше и практически не требовало моей доводки.
— Ещё пару штук сделаем, и на сегодня хватит.
Таня с Сашкой переглянулись.
— Константин Платонович, так…
— Не из чего.
— В смысле?
— Хрусталь закончился, — рыжая развела руками, — нету больше.
— Погоди, я же сто штук заказывал. Куда они все делись?
— Так ведь лошадей делали, башенки вот.
— И сломалось немало.
— Лопались они, — Таня виновато посмотрела на меня. — Мы их того, а они этого. Как стаканы от кипятка.
— Мы осколки все собрали, в ящике лежат. Принести?
Я помотал головой. Увы, это не богемский хрусталь. Неправильно охладили заготовку — получили сильное внутреннее напряжение материала. И при наложении Знаков хрусталь раскалывается. Но других поставщиков у меня нет, так что придётся съездить в Гусь-Мальцевский и заказать ещё одну партию призм.
— Тогда на сегодня закончим. Сейчас вернёмся в усадьбу и установим наши башни.
Охранные орудия я спрятал в кустах на подъезде к особняку. Так, чтобы они стреляли в спину врагам, взявшимся его штурмовать. Для начала сойдёт, а там видно будет.
«Тревожную кнопку» я установил в библиотеке. Из окна открывался отличный обзор, чтобы вовремя открыть огонь. Нажать «кнопку» могли только Таня с Сашкой, Настасья Филипповна, Марья Алексевна и старший опричник Камбов. Ну и я, разумеется. Будем считать, что первый рубеж обороны готов.
* * *
Говорят, есть такая примета: правая ладонь чешется к деньгам. Если так, то мне должно привалить не меньше миллиона. Но увы, в приметы я не верю, а рука чесалась по известной причине — там, где кожи коснулись зачарованные часы Диего, остались красные воспалённые следы. «Заморозка» оказалась крайне отвратительным колдовством и совершенно бесчестным. И хуже всего то, что нельзя распознать его заранее. Эдак возьмёшься утром за любимую кофейную чашечку и до обеда свалишься бесчувственной колодой. А я не могу позволить себе такой слабости!
Уже вечером я позвал в кабинет Таню и Сашку.
— Закройте дверь и подойдите.
Я выложил перед ними листок со схемой Знаков и угольки.
— Что это?
— Нам надо перерисовать? А зачем?
— Перенесите рисунок вот сюда.
Закатав рукава, я положил на стол обе руки ладонями вверх.
— Я там указал, как ориентировать на пальцы. Таня, на тебе правая, а тебе, Александра, левая.
Больше вопросов они не задавали. Молча присели по бокам и начали выводить угольками Знаки. Таня прикусила губу от напряжения, а рыжая то и дело отбрасывала с лица непослушную прядь волос. Минут двадцать они пыхтели, как ёжики, а я расслабился и старался не вздрагивать, чтобы не пришлось переделывать рисунки.
— Готово, Константин Платонович.
— Так, что это?
Подняв руки перед собой, я долго осматривал ладони. А что, девчонки-то у меня умницы — ни одной правки линий не требуется. Словно я сам себе нарисовал, ничуть не хуже.
— Это защитные знаки. Доставайте small wand’ы и рисуйте по линиям эфиром. Не забудьте замкнуть в конце линии, чтобы активировать связки.
Год назад подобный рисунок Сашка делала у меня на груди. Тогда процедура прошла мучительно, выворачивая болью наизнанку. А в этот раз мне было страшно щекотно, будто не эфир въедается в кожу, а водят пёрышками. То ли Анубис закалил моё тело от магии, то ли кожа на ладонях чувствует колдовство по-другому. Мне стоило огромного труда не заржать в голос и не дёргаться. Я сидел, зажмурившись и сжав зубы, стараясь глубоко дышать и не отвлекаться.
— Бедненький, — рядом вздохнула Таня.
— Даже слёзы текут, — Сашка шмыгнула носом.
— Вам очень больно, Константин Платонович?
Я помотал головой, едва сдерживаясь.
— Надо быстрее заканчивать, Тань.
— Уже почти.
Они завершили рисунок практически одновременно.
— Есть, Константин Платонович.
— Мы всё.
— Спасибо, девушки.
Стараясь не прикасаться ладонями к лицу, я потёр глаза запястьями. Фууух! Никогда бы не подумал, что может быть так щекотно.
— Александра, отойдите на несколько шагов, нарисуйте Знак огня и киньте мне.
— Хорошо. — Рыжая недоумённо пожала плечами и выполнила приказание.
Выставив руки, я схватил ладонями Знак и зарычал что есть мочи. А вот теперь больно! Защитный рисунок впился в руки, выжигая связку прямо на коже. Но эфирное плетение я отбил — Знак отлетел в сторону и вспыхнул маленьким костром на паркете.
Пока девушки тушили пожар, я тряс руками и шёпотом матерился. Вот же ж болючая зараза! Даже не верится, что я добровольно пошёл на эту экзекуцию.
— А ещё нас ругал, — бурчала рыжая, затушив огонь, — за испорченный паркет.
— Мне можно, — прошипел я, — всё равно его менять после вас.
— Константин Платонович, с вами всё в порядке?
— Нормально.
Наконец боль утихла, я вытер ладони салфеткой и смог рассмотреть их. Всё как и задумывалось — на коже пролегли тонкие линии магической татуировки. Я позвал Анубиса, и Талант наполнил тонкие тёмные линии эфиром. Вот! То, что я и хотел. Осталось приучить Анубиса держать Знаки в боевой готовности, и ни одна сволочь не сможет подсунуть мне «заряженный» предмет.
Только есть один недостаток — на людях, особенно в высшем обществе, лучше не показывать ладони и не жестикулировать. Не поймут-с, знаете ли!
* * *
Утром я погрузил в дрожки всех девчонок, сам сел править и поехал прочь из усадьбы. Заехал в Добрятино, оставил там Александру с Ксюшкой, и вместе с Таней повернул на Гусь-Мальцевский. Хрустальные призмы нужны мне были немедленно, и я собирался лично договориться о заказе.
— Константин Платонович, вы не устали? Я могу вожжи взять.
— Не устал, — я обернулся и подмигнул Тане, — но сейчас устроим небольшой привал.
Выбрав подходящее место, я съехал с дороги и свернул в живописную берёзовую рощу. На полянке мы и устроили небольшой пикник. В дрожках я заранее припас шерстяной плед, чтобы расстелить на земле, корзинку с едой и бутылку с лимонадом. Так что некоторое время мы ели, болтали и смеялись.
Нет, держались мы исключительно в рамках приличий, чтобы вы не думали. Мне хотелось просто развеселить девушку и отвлечь от суеты усадьбы. И кажется, затея вполне себе удалась.
Кроме того, я немного расспросил Таню о её родителях. Так, походя, не углубляясь в подробности. И нашёл некоторые странности, усилившие мои подозрения. Но только их к делу не пришьёшь — мне требовались более весомые доказательства, а значит, живые свидетели тех событий.
Закончив с пикником, мы двинулись дальше и уже через час въехали на завод Мальцовых.
* * *
— Константин Платонович! Какая радость, что вы приехали!
Из домика управляющего выбежала купчиха Мальцова и бросилась мне навстречу.
— Как давно вы не приезжали! Знаю, знаю, вы служили. Мы очень за вас переживали и непрестанно молились о вашем здравии.
— Добрый день, Мария Васильевна.
Я помог Татьяне спуститься на землю.
— Вы же знакомы с моей ученицей Татьяной?
Купчиха с лёгкой неприязнью посмотрела на девушку. Кивнула, подхватила меня под руку и потянула в дом.
— Прошу вас, Константин Платонович, отобедайте с нами.
— Я в некотором роде к вам по делу.
— Вот и поговорим за столом. Вы же знаете, у Мальцовых для вас всегда самое лучшее!
Купеческий обед состоял из простых блюд, без изысков, но всего было очень много. Если пирожки — то целая гора, если уха — то огромные тарелки, полные до краёв, если кулебяка — то с двенадцатью слоями разной начинки, вроде мяса, грибов, налимьей печёнки, костяных мозгов и другой всячины. Если бы я съел всё, что мне пытались подкладывать на тарелку, то, скорее всего, меня бы пришлось оттуда выкатывать.
— Как вы нам помогли, Константин Платонович, так мужа через неделю освободили. Но очень уж ослаб здоровьем в застенках, через месяц преставился, — купчиха перекрестилась и продолжила: — Всё дело теперь на мне, Константин Платонович. Детей поднимать надо, за фабриками следить, за управляющими глаз да глаз нужен. А всё одна, всё одна.
Вдова выразительно на меня посмотрела, будто намекала на что-то. И тут же бросила короткий сердитый взгляд на Таню, как на помеху. Я лишь усмехался на такие заходы и вежливо кивал. Нет уж, сударыня, вы хоть и хороши, но времени и желания на шашни у меня нет.
— Судя по тому, как кипит работа, вы отлично справляетесь, Мария Васильевна.
Скромно потупившись, купчиха улыбнулась.
— Привычна делами заниматься, Константин Платонович. С самого детства батюшка приучал.
— Собственно о делах, Мария Васильевна. Мне требуется повторить заказ из хрусталя. Помните, о чём речь?
— Как не помнить? У меня и бумаги все сохранились.
Взгляд у неё изменился, став деловым и хватким.
— Об оплате бы сговориться, Константин Платонович. Форма сложная, шлифовка не простая, не каждый мастер сделает.
— Ну что же, давайте договоримся. Какая ваша цена?
На секунду задумавшись, купчиха выдала:
— Сделайте нам остальные печи, как ту, на волшебстве. Никаких средств не хватает углём да дровами топить! Константин Платонович, ей-богу, денег не надо, только помогите с печами. А мы вам каждый месяц пять лет вперёд будем по пятьдесят штук привозить.
— Десять лет.
Она возмущённо открыла рот и осеклась, встретившись со мной взглядом.
— Десять, Мария Васильевна. И торг здесь неуместен.
— Согласна, — она тяжело вздохнула и встала из-за стола. — Кушайте, гости дорогие. А я пока договор составлю, чтобы времени не терять.
Через полчаса мы подписали бумаги и условились: они потушат печи и через неделю я приеду для постановки Знаков. А за это время мастера изготовят первую партию моих призм. Купчиха вздыхала, сетовала на сложность, но в конце концов согласилась на все условия.
Уже собираясь прощаться, я зацепился взглядом за короб с какими-то мелкими хрустальными изделиями. Шарики! Куча хрустальных шариков разных размеров, прозрачных, будто окаменевшие слёзы.
— Мария Васильевна, а это у вас что?
Купчиха недовольно фыркнула:
— Заказ был на люстру для одного купца. Да разорился он вчистую и заказ отменил. Столько сил ушло на шлифовку, а всё зря. Хорошо хоть сверлить не стали да гирлянды собирать.
— А уступите этот хлам мне, Мария Васильевна. Коли вам не нужно, так я на забаву детишкам возьму.
— Двести рублей, — купчиха облизала губы, — по-дружески.
Я рассмеялся.
— Нет, для баловства это дорого, Мария Васильевна. Рублей за пять я бы взял, не больше. Идёмте, Татьяна, нам пора ехать.
— Погодите, Константин Платонович. Двести рублей и правда дороговато, но ведь там работы сколько. Сколько форм ушло, сколько шлифовали. Возьмите за сто. Детям радость будет да развлечение.
— Любезная Мария Васильевна, и за сто не возьму. Не для дела ведь, для ерунды. А сто рублей на дороге не валяются, сами знаете. Семь — красная цена.
— Да вы что, Константине Платонович! Вы только посмотрите, как свет играет. Взгляните поближе, взгляните. Наверняка вам и для дела сгодится. Для магии всякой, для волшебства. За восемьдесят отдам.
— Татьяна, идёмте.
— Да постойте же! Татьяна, вы хоть посмотрите. За пятьдесят рублей такую красоту отдаю! Их на украшение можно, и для чего другого…
Минут за двадцать споров и моих попыток уйти, мы сторговались на пятнадцати рублях за весь ящик. Судя по хитрым глазам купчихи, она осталась в прибыли. Но я был не в обиде: заказывать отдельно хрустальный глаз для Боброва вышло бы дороже. А так у меня на выбор имелась сотня шариков, из которых я мог подобрать нужный размер. Да и остальные пригодятся в хозяйстве.
Домой возвращались в молчании. Таня задремала, став похожей на спящего ангела, а я прикидывал, какие Знаки надо накладывать на будущий глаз Боброва. Очень надеюсь, Пётр не обидится, если я немного поэкспериментирую и добавлю ему интересных возможностей.
