Глава 30
Утопцы
Выехали мы в ночь и к утру были уже на месте. Усадьба располагалась возле деревеньки Вареж, что севернее Мурома, на берегу тихой речушки Ушны. Милое местечко, пастораль, лес рядышком — живи и радуйся! Но нет, хозяевам не повезло: только выйдя из дормеза, я почувствовал «запах» мёртвых.
В воздухе висели тонкие-тонкие эфирные нити, серые от эманаций смерти. Меня даже передёрнуло от омерзения. Это вам не Киж, от которого не остаётся следа, здесь бродили «дикие» заложные мертвецы, умершие плохой смертью. По крайней мере, так подсказывал Анубис. Тот самый, которого нет, по утверждению Лукиана, но разбирающийся в нечисти. Такая вот загогулина!
Оказавшись на родной территории, Настасья Петровна Сумкина разительно переменилась. Из печальной старушки она мгновенно превратилась во властную хозяйку и строгую помещицу.
— Васька, — прикрикнула она на слугу, подбежавшего к экипажу, — вели, чтобы завтрак подавали. Да позови всех домочадцев, чтобы обязательно были. Пусть Марфа гостям комнаты покажет, а Иван багаж отнесёт.
Судя по тому, как слуга метнулся бешеным зайцем, дисциплину Сумкина поддерживала сурово.
За завтраком нам представили обитателей усадьбы. Какая-то родственница с блёклой внешностью лет сорока. Внук Фёдор, великовозрастный детина выше меня на голову, с пухлыми щеками и печальным взглядом провинциального поэта. Тощий управляющий-цверг Клаус Манфредович Мюллер с желчным лицом и крючковатым носом. Девица Ольга, бледная и болезненная, тоже какая-то родственница, приехавшая поправлять здоровье на свежий воздух. И Афанасий, сумкинский «ручной» купец, с лицом питекантропа.
Особых симпатий между нами не возникло. На меня, Таню и Александру смотрели с настороженностью и спрашивали банальные глупости типа погоды и видов на урожай. Но я и не собирался сходиться с этой публикой — мне с ними не детей крестить, сделаю дело и уеду. А вот Марья Алексевна болтала с хозяйкой не переставая и была вполне довольна компанией.
Сразу после завтрака я попросил показать мне, где видели утопцев.
— Фёдор, — скомандовала старушка грозным голосом, — иди с Константином Платоновичем, веди его куда скажет.
Юноша печально кивнул и посмотрел на меня как на мучителя.
— Идёмте, Константин Платонович, — пробасил он грустно, — здесь рядом.
Сделав знак Тане с Александрой, я пошёл за Фёдором.
* * *
Возле реки виднелись следы боевых заклятий и стоял удушливый «перегар» эфира. Родственник Сумкиной не очень умело швырялся здесь всполохами, оставив несколько воронок в песке и спалив рогоз на обоих берегах Ушны.
— Сударыни, — я кивнул ученицам, — пройдите вдоль воды и почистите эфир.
Торопиться было некуда. Я уселся на поваленное дерево, наблюдал за вспышками деланных символов и обдумывал, как бороться с мёртвой пакостью. Даже через муть «перегара» я чувствовал эманации заложных покойников. И чего им не лежалось в могилах? Встали, безобразничают, понимаешь ли.
— Вы их убьёте?
Я обернулся к Фёдору.
— Упокою, скорее всего. А что?
Детина вздохнул.
— Жалко их.
Однако, неожиданное заявление. Он что-то знает?
— Почему?
Фёдор смутился и отвёл взгляд.
— Натерпелись бедняжки. Даже после смерти покоя нет.
— Настасья Петровна дурно с ними обращалась?
Лицо юноши помрачнело. Он нахмурился и отвернулся.
— Нет. Бабушка не наказывает крепостных больше положенного.
— Если вы расскажете, что случилось, Фёдор, это облегчит мне задачу.
— Ничего я не знаю, — буркнул он недовольно и замолчал, сложив руки на груди.
Всё ты знаешь, дружок, только почему-то не хочешь поделиться. Сор из избы не желаешь выносить или прикрываешь кого-то? Ладно, сам выясню, что у вас тут творится.
Девушки закончили чистку берега, и я подозвал их к себе.
— Сударыни, сегодня вы будете работать с новым символом — Отвращающей Печатью.
Взяв прутик, я начертил на песке несколько изогнутых пересекающихся линий. Этот символ не то чтобы секретный, а скорее малоиспользуемый. Отвращающие Печати вешают на дверях аудиторий, когда внутри идёт диспут, или можно наложить их на буфет, чтобы дети не таскали варенье. Ни на что больше они неспособны, даже отпугнуть воров не получится.
— Отлично! — Девушки практически сразу смогли воспроизвести символ. — А теперь добавляем в связку к ней Знак Силы, а в Печать вот такую штуку.
Я начертил на песке Знак, а в центре рисунка дорисовал закорючку, похожую на извивающегося червяка. Вместо банального слабого отвращения получился запрет прохода для мёртвых.
Скажу не без гордости — такую связку вы не найдёте ни в одном учебнике или справочнике. Это моя уникальная разработка! На ней одной можно защитить докторскую диссертацию в любом университете, да ещё и написать толстенный научный труд. Один «червяк» чего стоит — я подглядел его в тех плетениях, что строит Анубис, и опробовал на Киже.
— Молодцы! А теперь, сударыни, наложите эту связку на вершок выше воды. Штук тридцать вдоль берега, на расстоянии шага.
Девушки ушли выполнять задание, и я снова остался наедине с Фёдором. Детина кусал губы, хмурился, но ничего рассказывать не собирался. Ну и ладно, обойдусь.
Пока Таня с Александрой выстраивали линию Печатей на берегу, я занялся работой посложнее. На дорожке от реки к усадьбе выбрал ровную площадку и вытащил из кобуры small wand. Сжёг траву Знаком Огня и стал вычерчивать огромную связку из десятков Знаков и Печатей. Для этой работы больше подошёл был Нервный принц, но сейчас можно обойтись и small wand’ом.
Я так увлёкся, что пропустил, как вернулись от реки ученицы. Только когда законченная фигура вспыхнула на мгновение синим огнём, я отпустил эфир и встряхнул уставшими руками.
— Пока всё, благодарю, — я обернулся к Фёдору. — Сударь, не покажете ли нам усадьбу?
— Д-да, конечно.
Оставшееся до вечера время мы провели практически в безделье. Гуляли, болтали, устроили пикник на пригорке над рекой. После обеда девушки составили компанию княгине и Сумкиной за картами, а я читал захваченные из дома дневники Бернулли. В общем, активно набирались сил для ночного действа.
* * *
На берег мы втроём вернулись за час до полуночи. Я развёл небольшой костерок, и мы уселись рядком на брёвнышко.
— Он что-то знает, Константин Платонович, — Александра хмурилась, глядя на огонь, — этот недоросль. Только говорить не хочет.
— Угу, я тоже заметил.
— Давайте его допросим!
— Как ты себе это представляешь?
— Ну… — рыжая смутилась. — Вы же, наверное, умеете. Какой-нибудь хитрый Знак на него наложить, чтобы всё рассказал.
— Нет таких Знаков, Александра. Да и нехорошо получится, нас же позвали защищать, а не выпытывать у хозяев.
Александра вздохнула и замолчала.
— В любом случае уже нет смысла. Сегодня упокоим мертвецов и завтра домой поедем, а тайны пусть оставят себе.
— Константин Платонович! — Таня вскочила и указала рукой на берег. — Идут!
Из воды поднимались бледные фигуры.
— Спокойно, — я усадил девушку обратно, — для начала им надо пройти линию ваших Печатей.
В свете луны утопцы напоминали призраков. Они выходили из реки, не издавая ни звука, покачиваясь и вытянув перед собой руки, будто слепые.
— Страшные какие! — Таня схватила меня за руку.
— Вот я им сейчас, — рыжая поднялась, вытащила small wand и принялась чертить перед собой в воздухе Знак Огня.
— Оставьте, Александра, рано.
Первая фигура достигла линии Печатей. Деланные фигуры вспыхнули столпами света, превратившись в прутья магической ограды. Утопец отпрыгнул назад и завизжал, будто ошпаренный.
Отвечая ему, закричали остальные мертвецы. И ринулись вперёд, на штурм колдовской преграды.
Попробовав её на прочность почти по всей длине, они собрались кучкой в центре. Как я и рассчитывал, обойти стену Печатей у них не вышло — Анубис подсказывал, что стихийные поднятые не способны на такие манёвры. Зато оказалось, что они умеют штурмовать толпой.
Утопцы выбрали одну Печать в середине и взялись таранить её по очереди. Налетали, визжали и отскакивали обратно, уступая место следующему. С каждым таким ударом Печать теряла толику силы. Крохотную, но безвозвратную.
Почти час мы слушали вопли мертвецов и смотрели на их дикую пляску. Пока наконец одна из Печатей окончательно не погасла и в магической ограде не появился разрыв. Утопцы тотчас начали просачиваться через него по одному. Но не спешили бросаться вперёд, а собирались в плотную толпу. Меня, что ли, почувствовали?
— Пора? — дёрнула меня за рукав рыжая.
— Рано, Александра. Сейчас дело за мной.
Я встал, размял пальцы и вытащил small wand. Один взмах, и я активировал большую связку на выжженной площадке.
Мертвецы не торопились. Медленно двигались вперёд, водя головами, словно принюхиваясь. Стоило им приблизиться и почуять меня, как один из утопцев рванул вперёд.
— Хр-р-р!
Он влетел в деланную фигуру, пробежал несколько шагов и вспыхнул ярким синим пламенем. За доли секунды огонь пожрал его. Тело покойника рухнуло на землю, рассыпаясь прахом.
В свете огня я только сейчас разглядел ночных гостей. Фигуры на той стороне площадки были мёртвыми девушками. Бледными до белизны с белыми бельмами глаз, спутанными волосами и скрюченными пальцами. Утопленницы.
* * *
Они тоже меня увидели. Несколько минут разглядывали, пялясь слепыми глазами и не рискуя заходить в магическую фигуру. А затем они разом закричали и рухнули на колени.
— Владыка ночи!
В мою сторону потянулись руки. Но не хищно, а в умоляющем жесте.
— Владыка!
Вопли мёртвых жалобно звали меня.
— Спаси нас!
— Освободи!
— Дай нам отомстить!
Я подошёл к краю фигуры, разглядывая утопленниц. Мёртвые лица были наполнены мукой, несчастные и страдающие.
— Владыка ночи! — обратилась ко мне одна из покойниц. — Ты — отмщение. Дай нам упокоиться в мире! Покарай нашего убийцу. Отдай его нам, чтобы грех не лёг на тебя. Помоги нам!
Она смотрела мне прямо в глаза. Анубис рыкнул, неразличимый для человеческого уха, но слышимый утопленниками.
— Владыка ночи!
Разом они ткнулись лбами в землю, кланяясь мне.
— На тебя уповаем! Не оставь нас, неприкаянных!
Я нахмурился.
— Кто ваш убийца?
— Он!
— Он!
— Он!
Утопленницы закричали, показывая пальцами на усадьбу.
— Надругался!
— Бил!
— Душил!
— Скинул в реку!
— Убивец!
Их крики слились в единый рёв, гневный и жалобный одновременно.
— Тихо. — жестом я приказал им молчать. И сделал несколько глубоких вдохов, размышляя. — Завтра я помогу вам. Но больше вы не убьёте никого здесь, пока я не призову вас.
— Твоя воля. Мы повинуемся владыке ночи.
— А теперь уходите.
Утопленницы встали с колен, снова поклонились в пояс. Развернулись и молча ушли в реку, погрузившись в воду без единого звука. А из огненной фигуры поднялся смерчик пепла и потянулся чёрным облаком вслед за своими товарками. Уверен, завтра сожжённая утопленница вернётся в прежнем обличье.
* * *
— Константин Платонович!
Девушки подскочили ко мне с двух сторон.
— Что вы им говорили?
— Мы ни слова не поняли!
— Почему они ушли?
— Это вы их прогнали?
— Они больше не вернутся?
Я остановил вопросы учениц, подняв руку.
— Погодите.
Возвратившись к костру, я присел на бревно и веточкой стал шурудить в угольках.
— Константин Платонович, — Таня тронула меня за плечо, — вы объясните нам?
— Вы рассмотрели их?
— Ой, такие страшные! Синие, распухшие, зубы торчат.
Понятно, девушки не разглядели истинного обличия утопленниц. Только мой Талант некроманта давал мне заглянуть под полог смерти.
— Этих несчастных убил мужчина из усадьбы. Надругался и скинул в реку, заметая следы.
Сашка с Таней охнули, закрывая рты ладонями.
— Мы должны найти убийцу, и только тогда мёртвые обретут покой.
— А как? — Сашка удивлённо заморгала.
— Вы вдвоём возьмёте в оборот Фёдора. Времени у вас до вечера: хоть очаровывайте его, хоть угрожайте, но узнайте, что он скрывает.
Девушки синхронно кивнули.
— А я выясню подробности убийств другими методами.
