Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Госпереворот под брендом «оранжевая революция» победил, и Ющенко стал президентом № 3. В так называемом третьем туре его поддержали более 50 % избирателей, что являлось победой, но не ошеломительной, как в телевизоре и на майдане.
Регионы Юго-Востока показали дисциплинированное голосование и поддержали Януковича. Самым пограничным городом оказался Днепропетровск, где Ющенко и Янукович получили 50/50 голосов.
Если накануне выборов крупный капитал консолидировался вокруг кандидата Януковича, то после его поражения начался процесс оттока влиятельных элитариев к «оранжевым». Этот процесс стимулировали Порошенко и Александр Зинченко — недавние соратники Медведчука, перешедшие в лагерь Ющенко. Зинченко был одним из ключевых медиаменеджеров Украины и создателем телеканала «Интер», ставшего его стартовым капиталом в политике. «Интер» в середине 1990-х годов продали группе Суркиса — Медведчука, а Зинченко, будучи по происхождению комсомольским функционером, стал младшим партнером, отвечающим за главный медиаактив группы. Его уход в лагерь «оранжевых» накануне госпереворота был важным событием и открыл путь для последующих перебежчиков.
К «оранжевым» ушел и доверенное лицо Януковича на выборах 2004 года, владелец самого большого рынка в Восточной Европе «Барабашово» харьковский олигарх Александр Фельдман. Правда, в том же Харькове шли и обратные процессы. Влиятельный местный олигарх Геннадий Кернес активно поддерживал «оранжевых» в 2004 году, но затем перешел в лагерь к «донецким» и оставался там до самого Евромайдана.
Подобные процессы наблюдались в каждом регионе. На Украине традиционно сильны местные советы — областные, городские и районные, которые ведают большей частью госсобственности, за исключением стратегических предприятий. Конфигурация власти в местных советах тоже перестраивалась в зависимости от позиций противоборствующих сторон. Появились «оранжевые» регионы, и те, где закрепились сторонники Януковича, вскоре стали влиятельной «Партией регионов». Однако в большинстве областей и крупных городов бизнес начал вовлекаться в политику. Кадровые назначения президента № 3 Ющенко показали элитам, как можно вознестись, оперативно сориентировавшись во время госпереворота.
Вера хозяев Украины в политические технологии, с помощью которых можно достичь практически любых целей, еще больше усилилась. После Майдана-2004 произошел стремительный рост политических партий, телеканалов, газет и пиарщиков, которых и раньше было немало.
На лояльность новой власти повлияли два политических убийства, замаскированные под самоубийства. В декабре 2004 года был найден застреленным в своем доме влиятельный министр транспорта Георгий Кирпа. Затем, в 2005 году, последовало странное самоубийство экс-министра МВД Владимира Кравченко, после которого пошли мрачные шутки о «самоубийстве двумя выстрелами в голову».
Третий тур и победа Ющенко были обменяны на конституционную реформу, пролоббированную президентом № 2.1 Кучмой и главой его администрации с 2002 года Медведчуком.
Согласно изменениям происходила перебалансировка власти. Теперь правительство формировал парламент, однако для этого он должен был образовать устойчивую правящую коалицию. В украинских условиях это 225 + 1 депутат, а на практике должно быть минимум 250–260. Правящая коалиция в парламенте может назначать и премьера, и всех министров, за исключением министра иностранных дел и министра обороны — внешняя политика и военная доктрина остались зоной ответственности президента. Если же парламент не создает коалицию, то президент может распустить его и объявить перевыборы. И так до тех пор, пока коалиция не сформируется.
Модель власти очень понятная для новых «хозяев экономики». Каждый депутатский мандат — инвестиция в политическое влияние, депутатская группа — уже претензия на пост губернатора и замминистра, фракция — гарантия долевого участия в правительстве.
Хозяйство поделили к 1995–1998 годам, поэтому конфигурация власти в республике тоже была ясна: пять-шесть кланов, один из которых принадлежал президенту № 2.1 Кучме, контролировали 70 % экономики, следовательно, и в парламенте они рассчитывали на монополию. Левые партии тоже были приватизированы собственными лидерами и участвовали в этом аукционе.
Можно сказать, что новая конституция соответствовала реальности. «Война всех против всех» была легитимизирована в парламенте и расползлась по всей республике.
Госпереворот, устроенный «оранжевыми», вызвал противодействие. Если в Киеве, где большинство горожан поддерживало «оранжевых», властные органы сразу перешли на сторону новой власти, то в регионах сопротивление не ослабевало. Выборы-2004 привели к важному политическому событию — Северодонецкому съезду депутатов всех уровней, который новая власть и западные медиа заклеймили как «съезд сепаратистов».
Это было представительное собрание, включавшее губернаторов, мэров крупных городов, глав областных и городских советов, целые депутатские фракции со всей республики, на котором доминировали, естественно, делегаты из Донецка, Луганска, Харькова, Крыма и Одессы. На этом съезде взошла политическая звезда Евгения Кушнарева — харьковского губернатора, успевшего недолго поработать главой АП у Кучмы, и первого мэра Харькова времен незалежности. Фраза Кушнарева «От Харькова до Киева — 480 километров, а до границы с Россией — всего 60» стала символом этого собрания.
Северодонецкий съезд обозначил курс не только на федерализм, но и на сближение с Россией. Политическое противостояние после «оранжевой революции» и Северодонецкого съезда стало геополитическим. «Оранжевые» — запад, регионалы — восток. Так ли это на самом деле, станет ясно позднее, а на тот момент так было проще позиционировать себя всем участникам новой политической системы.
Сама Россия на съезде присутствовала на уровне депутатов Госдумы и мэра Москвы Юрия Лужкова. Для пропаганды этого было достаточно, а на уровне государства Москва свою позицию не заявляла. Потом случился конфуз: победу Януковича во втором туре Россия поспешила признать, хотя сам победитель признал поражение. Тема федеративного устройства государства не сходила с политической повестки. Мало того, что есть пример автономии Крыма, соблазнявший остальные региональные элиты, также имеются отложенные результаты референдума в Закарпатье и Донецкой области. Еще была федеративная инициатива в Галиции в начале 1990-х годов, но после «оранжевой революции» идеология Западенщины стала легальной и правящей, поэтому галицкий сепаратизм объявили вне закона.
Одновременно с выдвижением федералистских лозунгов началось формирование «Партии регионов» как союза региональных элит. Партию под названием «Партия регионального возрождения Украины» в 1997 году основали мэр Донецка Владимир Рыбак и тогда рядовой депутат Рады Николай Азаров. К 2004 году Азаров создал налоговую службу и стал правой рукой премьера Януковича в должности первого вице-премьера. Партия участвовала на выборах в Раду № 3 в 1998 году, но не преодолела барьер. В 2002 году она вошла в блок «ЗаЕдУ» наравне с другими. После раскола блока все донецкие депутаты собрались в общую группу, давшую маленькой партии большое представительство в парламенте. Накануне президентских выборов — 2004 начался процесс ее превращения в партию власти, который прервал госпереворот.
Поэтому «Партии регионов» сначала необходимо стать оппозиционной партией, что для ее лидеров, привыкших быть только начальниками, являлось очень непростой задачей.
Конституция 2.0, которая сильно обрезала полномочия президента № 3 Виктора Ющенко, вступала в действие не сразу — до ближайших выборов в Раду № 5, намеченных на 2006 год, действовала прежняя. Поэтому у «оранжевой» команды было около двух лет для того, чтобы действовать в рамках сильной президентской власти.
Несмотря на властные полномочия, Ющенко сразу раздал бразды правления своему окружению: пост премьер-министра получила Тимошенко, главой Совбеза стал начштаба и кум Порошенко, а главой АП — Зинченко. Посты губернаторов ушли членам «оранжевой» команды и просто друзьям президента № 3. Ющенко выбрал себе позицию исторического деятеля, предлагающего культурно-политические инициативы и дающего оценки политической ситуации с позиции внешнего наблюдателя. Говоря профессиональным языком политтехнолога, Ющенко так и не вышел из образа кандидата в президенты и не стал президентом или не захотел это делать, зная, что через полтора года полномочия истекают.
Отсутствие системной президентской власти привело к власти фаворитов, среди которых возвысились Третьяков, Мартыненко и жена президента Кэтрин-Клер Ющенко-Чумаченко.
Если система власти президента Кучмы разваливалась и приватизировалась, то у Ющенко она просто отсутствовала. Отдав премьерский пост Тимошенко, президент № 3 устранился от управления экономикой.
Однако формально президентская властная вертикаль в виде губернаторов, глав районов, директоров госпредприятий и прочих чиновников существовала. В условиях фаворитизма власть Ющенко очень быстро расползлась по феодально-коммерческим наделам. Так, Арсен Аваков занял пост губернатора Харьковской области, а первым замом у него работал племянник Виктора Ющенко — Ярослав. Харьковская область после госпереворота-2004 считалась наделом старшего брата президента № 3 — Петра Ющенко. Кадровой политикой управлял он, а брат-президент только подписывал указы. Губернатором Одесской области сначала назначили союзника-социалиста Василия Цушко, но затем союз распался и Ющенко пришлось отправить туда армейского полковника Николая Сердюка, чья заслуга была лишь в том, что он являлся односельчанином президента.
Несмотря на то что Ющенко был явным кандидатом Запада, его политику нельзя назвать подчеркнуто антироссийской. Свой первый визит он нанес в Москву, контактировал с российской либеральной оппозицией вроде Бориса Немцова и Ирины Хакамады. Идеология Ющенко из формулы «антисоветчик всегда русофоб» находилась на стадии «антисоветчик», что объединяло его с российскими либералами, в том числе во власти.
Ярким проявлением стало назначение главой СБУ не очень публичного депутата Рады и соратника Тимошенко Александра Турчинова. Это потом выяснилось, что он протестантский пастор, завербованный еще в конце 1980-х годов, внезапно переквалифицировавшийся из советских комсомольцев в специалиста по приватизации, которых в те годы USAID готовило напрямую. В бытность Кучмы президентом № 2 Турчинов работал у него советником именно по вопросам приватизации, одновременно выполняя аналогичные функции у всесильного Лазаренко. В днепропетровском клане он выполнял функции молчаливого администратора с глубоким уровнем посвящения в тайны власти и происхождения собственности.
Турчинов не был офицером спецслужб, и вдруг — такое назначение. В своей книге «Свидетельство» он признался, что свой первый визит в качестве главы СБУ нанес в офис американского ЦРУ, что многое объясняет. Ему предстоит сыграть ключевую роль в развязывании гражданской войны в 2014 году, поэтому данная персона будет рассмотрена отдельно в томе 3 «Украинской трагедии», посвященном захвату государства.
На пост министра обороны назначили тоже неприметного депутата Рады № 3 — Анатолия Гриценко, который в дальнейшем станет одним из самых активных лоббистов вступления Украины в НАТО. Секрет — в его биографии: в 1993–1994 годах Гриценко учился в США, сначала — в Институте языка при минобороны США, затем — в Военном колледже ВВС США и лишь в 1995 году окончил Академию Вооруженных сил Украины.
Пост министра юстиции получил Роман Зварыч — странный персонаж из представителей украинской диаспоры, который только в начале 1990-х годов приехал на Украину из США. В дальнейшем выяснится, что у него даже нет юридического образования. Однако это не помешает ему развернуть работу по унификации украинского законодательства под западные нормы.
Параллельно система государственной власти стала насыщаться теми, кого потом назовут «соросятами» и «грантоедами». Тогда эта каста была представлена во власти вице-премьером по евроинтеграции Олегом Рыбачуком и министром экономики Сергеем Терехиным. Рыбачук и Терехин — плоды 1990-х, в тени которых прорастут «соросята», которые будут управлять постУкраиной при Порошенко и Зеленском.
Если при Кучме влияние США проявлялось в том, что центральная власть следовала всем предписаниям по сотрудничеству в рамках МВФ и соглашалась на демократические реформы, чем от России не особо отличалась, то в 2005–2006 годах элементы внешнего управления стали видны невооруженным глазом — как минимум тем, кто умел читать биографии и погружался в политику глубже просмотра ток-шоу.
Экономическая власть досталась Тимошенко, которая стартует с места в карьер, объявив кампанию по реприватизации, что означало не возврат в госсобственность, а отъем у нынешнего хозяина и перепродажу новому. Так как законов о реприватизации не существует, на практике все вылилось в банальный рэкет и рейдерство. К тому же ряды сторонников Тимошенко пополнили коммерсанты-рейдеры. Среди самых известных — адвокат из Днепропетровска Андрей Портнов, эсбэушник из Севастополя Андрей Кожемякин и целая семья рейдеров Круков из Одесской области, которые к тому же окажутся активными членами протестантской общины.
Деятельность по переделу собственности наиболее ярко выразилась в истории с «Криворожсталью», отданной накануне Майдана-2004 структурам Пинчука — Ахметова по явно заниженной цене. Приватизационный аукцион был устроен таким образом, что российский инвестор не смог принять участие в торгах, хотя публично предлагал большую цену. Отъем «Криворожстали» у Пинчука — Ахметова и его последующая продажа индийско-британскому олигарху Лакшми Митталу за рекордные пять с небольшим миллиардов долларов стали зенитом славы Юлии Тимошенко, которая стремительно набирала популярность у «оранжевых». Да, республика разделена, но внутри каждого политического лагеря происходила своя внутренняя борьба за лидерство, и президент № 3 Ющенко ее явно проигрывал.
Одновременно бизнес-структуры Тимошенко восстановили контроль над утраченными активами в металлургии и энергетике, в связи с чем просматривался ее альянс с Коломойским и «Приватом». До переворота 2004 года сам Коломойский находился за пределами Украины, поскольку был в конфликте с влиятельным вице-премьером Николаем Азаровым и в целом с «донецкими».
На посту премьера Тимошенко получила возможность управлять пакетами акций в государственных предприятиях. На многих заводах ими владели в равных долях «Приват» Коломойского и «Интерпайп» Пинчука, поэтому государственная доля имела решающее значение.
Началась борьба за Никопольский завод ферросплавов, достигшая апогея, когда Тимошенко лично приехала на собрание акционеров, чтобы проголосовать от имени государства. Правда, результатом голосования стал переход оперативного управления от «Интерпайпа» к «Привату».
Тимошенко была настолько активна и так явно занималась личным имиджем, что родилась остроумная шутка: «Ющенко работает президентом в правительстве Тимошенко». В этом же правительстве проявлял активность глава МВД Юрий Луценко — тоже фигура политическая, в милиции он никогда не служил. Перебежчик к «оранжевым» от социалиста Мороза, Луценко делал карьеру как левый политик, но затем эволюционировал в противоположный лагерь. Он использовал МВД для открытого прессинга оппонентов, что выражалось в массовых арестах «сепаратистов» и показательном штурме резиденции Ахметова в Донецке с участием милицейских спецподразделений. За решетку отправился близкий соратник Ахметова — глава областного совета донецкий коммерсант Борис Колесников. В Одессе «оранжевая» команда сместила с должности избранного в 2002 году мэра Руслана Боделана и открыла дорогу для возвращения в кресло Эдуарда Гурвица — влиятельного одесского мэра, вынужденного долгое время скрываться в Израиле.
Одновременно росло влияние главы Совбеза Порошенко, который стал главным центром борьбы с влиянием Тимошенко. Совет безопасности — странный орган, не имеющий прямых полномочий, но способный влиять на позицию президента. Порошенко превратил его в площадку критики премьера, чем усилил свое влияние на президента № 3 Ющенко.
Противоречия внутри «оранжевой» команды вылились в острый публичный конфликт: глава АП Зинченко собрал пресс-конференцию, на которой обвинил Порошенко в интригах, коррупции и кумовстве, позорящих святое «оранжевое» дело. После демарша Зинченко ушел от Ющенко к Тимошенко, выдав этим автора интриги. Президент № 3 отправил в отставку всех участников скандала — и Тимошенко, и Порошенко, и Зинченко.
Правительство возглавил договороспособный бурят Юрий Ехануров, который все 1990-е годы возглавлял Фонд госимущества и был знаком с олигархическими капиталами Украины, когда они еще были универсамами и автобазами.
Отставка не решила вопрос о власти, потому что до выборов в Раду № 5 оставалось менее полугода, после чего должна заработать Конституция 2.0, а власть президента № 3 — превратиться в тыкву.
Силы всех кланов в двух главных политических лагерях были брошены на выборы в Раду, которой впервые в истории государства Украина предстояло стать главным субъектом власти.
Бесконечные интриги и скандалы в «оранжевом» лагере пытались компенсировать пафосом на тему о победе над системой Кучмы и сказками о евроинтеграции. На их фоне «донецкие» казались монолитом и единой командой. Продолжалось системное поглощение небольших общественных и политических сил «Партией регионов». Переход в лагерь «донецких» харьковского губернатора Евгения Кушнарева и слияние партии «Новая демократия» с «Партией регионов» запустили процесс присоединения колеблющихся элит Юго-Востока. Харьков всегда был научным, интеллектуальным и культурным центром, получение таких союзников выводило донецкий клан за пределы региона. Влились в «Партию регионов» и влиятельные одесские олигархи Сергей Кивалов и Леонид Климов. В Днепропетровской области «донецкие» опирались на влиятельную семью Вилкулов из Кривого Рога. Вилкул-младший до сих пор остается мэром Кривого Рога, пройдя путь до вице-премьера при Януковиче-президенте.
К парламентским выборам в Раду № 5, проходившим в начале 2006 года, четко оформились два лагеря. «Оранжевые» силы шли двумя колоннами — блок «Наша Украина» уже без Ющенко во главе и БЮТ (Блок Юлии Тимошенко), который премьер в отставке вела лично. Вокруг Тимошенко объединились «оранжевые», не урвавшие постов и должностей; рейдеры, рассчитывавшие на второе восхождение Юлии; коммерсанты, инвестировавшие в депутатский мандат как в универсальный пропуск и неприкосновенность. БЮТ — первая коммерческо-политическая структура, где политик много лет продает свой бренд абсолютно разным людям, меняющимся от выборов к выборам. В России подобная система была у Владимира Жириновского, который кого только не проводил под именем социал-демократов в Госдуму и региональные парламенты. А «Наша Украина» — аморфное объединение «оранжевых», довольных своим местом в государстве.
На противоположном фланге оформились «Партия регионов» и левые союзники из Компартии Симоненко, Соцпартии Мороза и «Прогрессивных социалистов» Витренко.
Избирательная кампания проходила в атмосфере агитации собственных сторонников, так как республика была разделена.
Попытка бывшего спикера Рады № 4 Литвина сыграть в третью силу, создав центристский блок, который не примкнул ни к одному лагерю, потерпела поражение — союз влиятельной номенклатуры не попал в парламент.
Первое место в итоге получила «Партия регионов» c более чем 30 %, второе — БЮТ с 22 %, третье — «Наша Украина с 13%-ной поддержкой.
Левые партии полностью провалили выборы. Коммунисты получили чуть больше 4 %, что, по сравнению с результатами выборов в Раду № 4 в 2002-м (22 %) и в Раду № 3 в 1998-м (25 %), видится разгромом. Социалисты Мороза — менее 6 %, а блок «Прогрессивные социалисты» Витренко не прошел 3%-ный барьер.
Попытка Медведчука, всесильного главы АП президента Кучмы, попасть в парламент завершилась фиаско. Блок «Не Так!», который он вел в парламент, позиционировался как главный оппонент Ющенко, противопоставляя себя «оранжевым» даже на уровне названия. «Так, Ющенко!» было главным лозунгом «оранжевой революции». Однако блок Медведчука, усиленный президентом № 1 Кравчуком и легендарным советским футболистом Олегом Блохиным, пролетел мимо Рады № 5 с результатом 1,01 %.
По партийным спискам выбирается только половина Рады, поэтому основные битвы за власть развернулись уже после выборов. Несмотря на 33 % и первое место у «Партии регионов», «оранжевые» блоки в сумме получили около 40 % голосов. Социалисты Мороза примкнули к «оранжевым» и сформировали первую коалицию. Но создать коалицию на бумаге — одно, а разделить посты с учетом интересов всех сторон — совсем другое.
Интерес Мороза понятен: он хотел пост спикера, который ему явно не положен из-за небольшой фракции. По Конституции 2.0 глава Рады № 5 становился крайне влиятельной фигурой, поэтому «оранжевые» согласовали на эту позицию Порошенко. Тимошенко же обещали вернуть пост премьер-министра. Казалось бы, противоречия «оранжевых» соблюдены и два влиятельных олигарха делят две ветви власти.
Однако в момент голосования за спикера Порошенко проявились все особенности политики как особой сферы деятельности. Внезапно свою кандидатуру в качестве альтернативной выставил социалист Мороз. Так же внезапно его поддержали регионалы, коммунисты и значительная часть одномандатников из разных фракций. Мороз с рейтингом менее 6 % стал главой Рады № 5, которая становилась главным органом власти в республике.
Оперативно была создана новая коалиция из «Партии регионов», коммунистов и социалистов. Поначалу президент № 3 отказался вносить кандидатуру своего оппонента, но «донецким» удалось сформировать устойчивое большинство, которое интриги не смогли развалить. Мороз уже спикер Рады, поэтому он просто следует регламенту новой Конституции, что неизбежно приведет Януковича на пост премьера. Президент Ющенко вынужденно пошел на компромисс, несмотря на то что Тимошенко и Порошенко призывали распустить новый состав Рады. Однако это были призывы из сферы эмоционального восприятия предательства Мороза, а не из законодательных норм. Ющенко подписал так называемый Меморандум национального согласия, и это привело к тому, что за Януковича-премьера проголосовала в том числе часть фракции «Наша Украина».
В итоге правительство Януковича получило сильные фигуры донецкого клана, сохранившие свое влияние вплоть до Евромайдана-2014. Первым вице-премьером стал Азаров, а вице-премьером по ТЭК — Андрей Клюев, владелец корпорации «Укрподшипник» и многолетний заместитель Януковича по нефтегазовым вопросам еще в Донецкой области. Посты в правительстве получили мэр Донецка Владимир Рыбак и мэр Макеевки Василий Джарты, которому предстояло сыграть важную роль в захвате власти «донецкими» в Автономной Республике Крым, когда Янукович уже стал президентом № 4.
Несмотря на назначения и триумф «донецких» в исполнительной власти, Рада № 4 не могла работать эффективно. Стало ясно, что 150–200 оппозиционных депутатов спокойно блокируют деятельность большинства. Начался период оппозиционных боев в парламенте. Если в Радах предыдущих созывов тоже бывали драки, то с 2006 года противостояние в зале для голосования уже напоминало смесь регби, вольной борьбы, игр «вожатый, подай пионера» и «в слона». Депутаты были вынуждены контролировать подходы к трибуне, чтобы оппоненты не сорвали выступление, а во время голосования приходилось следить за дисциплиной своей фракции, потому что оппоненты всячески мешают. Звуковые помехи, вывешивание растяжек и т.п. На первый план вышли депутаты с хорошей физической подготовкой, среди которых выделялся олимпийский чемпион Эльбрус Тадеев, чьим незаметным помощником в те годы работал Андрей Ермак, в настоящее время — главный политический администратор Зеленского.
«Оранжевые» силы оказались отрезаны от всех властных полномочий всего через два года после госпереворота.
По квоте президента Ющенко сохранил свой пост министр обороны Гриценко, а против главы МИДа Тарасюка и МВД Луценко Рада № 5 заняла принципиальную позицию и не поддержала представление. МВД в результате перешло под контроль социалиста Василия Цушко, что сыграло важную роль во время политического кризиса 2007 года.
«Оранжевая» оппозиция в Раде № 5 раскололась на тех, кто готов к конструктивному сотрудничеству, и тех, кто перешел в непримиримую оппозицию. Последних, естественно, возглавила Тимошенко.
Правящая коалиция в Раде начала пополняться перебежчиками из «Нашей Украины» и БЮТ из числа коммерсантов. Весной 2007 года процесс перетекания «хозяев экономики» с депутатскими мандатами в стан «донецких» был бы неотвратимым и привел бы к формированию конституционного большинства в 300 мандатов.
Президент Ющенко, понимая, что превращается в свадебного генерала, обострил политический кризис и распустил Раду № 5, хотя формальных поводов для этого не было — все органы власти работали. Депутаты «оранжевых» фракций приготовились сдать мандаты, чтобы Рада утратила легитимность, однако большинство упорно продолжало работать.
Тогда республика едва не оказалась в ситуации гражданской войны. Распустив Раду № 5, президент Ющенко привел в боеготовность часть армейских подразделений и СБУ для обеспечения конституционного порядка, что на деле означало силовой разгон Рады и правительства. Начались переговоры, вылившиеся в согласованные перевыборы осенью 2007 года, при этом кабинет министров Януковича спокойно дорабатывал до этого времени.
Внеочередные выборы проходили в атмосфере реванша «оранжевых», давивших по всем направлениям. Особенно жестко конфликтовали в городах Юго-Востока. Мне довелось работать на этой кампании в Харькове, где был конфликт «оранжевого» губернатора Авакова и городской власти от «Партии регионов» в лице Михаила Добкина и Геннадия Кернеса.
«Партия регионов» выиграла выборы в Раду № 6 с результатом 34 %, но союзники-коммунисты набрали всего 5,5 %, а социалисты Мороза и вовсе пролетели, набрав меньше 3 %. Зато «оранжевые» в целом улучшили результат: БЮТ — 30 %, блок «Наша Украина» — «Народная самооборона» — 14 %. В Раду № 6 также попал блок Литвина с небольшим результатом — около 4 % голосов.
Как видим, распределение 50 на 50 % остается неизменным. В этот раз перевес на стороне «оранжевых» фракций, и «золотой акцией» обладает Литвин с небольшим рейтингом и маленькой фракцией. Так, Раду в очередной раз возглавил политик, поддерживаемый меньшинством. «Оранжевая» коалиция, пожертвовав Литвину пост спикера, получила место премьер-министра для Тимошенко, а Порошенко еще до перевыборов был назначен главой Нацбанка Украины. Напомню: украинская экономика устроена так, что в финансовом секторе отсутствуют госбанки, а Нацбанк является только регулятором и эмиссионным центром. Поэтому деньги в любом случае попадают через частные банки, и от того, кто контролирует Нацбанк, зависит очень многое. Поэтому у бизнес-структур Порошенко начались золотые времена, и он на несколько лет ушел из активной политики, удовлетворив свои амбиции.
«Партии регионов» не осталось ничего иного, кроме как уйти в оппозицию вместе с коммунистами.
Тимошенко на посту премьер-министра моментально занялась приватизацией, для чего была смещена глава ФГИ Валентина Семенюк-Самсоненко. Эта социалистка, в политике известная по первой фамилии, получила пост главы Фонда госимущества по распределению квот, когда соцпартия входила в коалицию с «оранжевыми». Вместо нее пост занял днепропетровский адвокат Андрей Портнов, близкий к группе «Приват» Коломойского и с репутацией рейдера. Семенюк, по всей видимости, обладала уникальной информацией, так как вскоре была убита. Тайна приватизации первых «оранжевых» лет ушла вместе с ней. После Евромайдана-2014 будет убит еще один глава ФГИ — Михаил Чечетов, при котором шла приватизация первых лет президента Януковича.
Правительство Тимошенко было выстроено как коммерческая фирма. Первым вице-премьером стал Турчинов, успевший, напомню, побывать главой СБУ и плотно работавший с США. Поэтому правительство Тимошенко не имело особых проблем с западными кредитами, а в Раде № 6 царила конструктивная коммерческая обстановка.
С 2007 по 2010 год окончательно утвердилась власть олигархии, выраженной в коалициях в Верховной Раде. Сформировалось подобие совета директоров из 70–100 влиятельных семей (две-три на область), которые через сложную систему вассалитета контролировали порядка 300–350 депутатов. Около сотни либо сами были олигархами с небольшой группой, либо пытались сохранить автономность, что всегда ценилось дороже при голосованиях.
Из сотни влиятельных семей выделялись главные акционеры — Ахметов, Пинчук, Тимошенко и Коломойский. Эти люди сложной системой вассалитета контролировали не только депутатов, но и партийные бренды, пропагандистские излучатели, членов Центризбиркома, министров, мэров и генералов МВД.
Внешне элиты конфликтовали, но внутри выстраивалось конструктивное коммерческое сотрудничество. Надо отдать должное Литвину на посту спикера Рады № 6, который довел искусство превращения коммерческого интереса в политический компромисс до совершенства.
Реального хозяина Украины увидели на открытии стадиона «Донбасс Арена» в Донецке. На мероприятии, ставшем личным триумфом Ахметова, на разогреве у Бейонсе выступали Дима Билан и Светлана Лобода, присутствовали два антагониста украинской политики — президент № 4 Ющенко и главный оппозиционер Янукович.
Пинчук все больше выходил из тени и начинал позиционироваться как украинский Сорос, привозя каждый год все больше западных випов вроде Тони Блэра и устраивая бесплатный концерт экс-участника «Битлз» Пола Маккартни в Киеве.
«Приват» Коломойского еще не демонстрировал политические амбиции, но уже являлся главным партнером Тимошенко в приватизации, нефтяных схемах и управлении госпакетами акций. В эти годы корпорация практически захватила государственную компанию «Укрнефть».
Ахметов, будучи титульным спонсором оппозиционной «Партии регионов», не испытывал никаких проблем с развитием бизнеса.
Олигархи поменьше занимали государственные посты. Глава контрабандистского клана Балога из Закарпатья стал главой АП Ющенко, что создало еще один коммерческий центр силы.
Украина стала удобным государством с приватизированными институтами, где любая функция имела свою цену. Человеку с капиталом это очень удобно.
Однако такая вседозволенность начала давать свои плоды. Политическим скандалом, показавшим оборотную сторону олигархического миропорядка, стало «дело Лозинского». Местный агроолигарх, депутат Рады от БЮТ, устроил сафари на местного жителя, убив его и бросив труп в посадке. Он был не один, а с местным прокурором и еще парой начальников. В региональной прессе появлялось все больше сообщений о бесчинствах мажоров на дорогах, которые потом откупались в судах. Луценко превратил МВД в систему сведения счетов и рейдерских захватов, а ГАИ президент Ющенко вообще распустил почти на год.
Утвердилась модель со всемогущественной знатью, на которую нет управы у государственной власти с не очень богатым населением, вынужденным всегда быть начеку. Наверху стоит коммерческое правительство и парламент, а где-то в облаках витает президент, который что-то мямлит о вышиванке, пасеке, глечиках и голодоморе.
Модель государства, утвердившегося на Украине к 2007–2008 годам, действительно была похожа на шляхетскую Речь Посполитую — с точки зрения влияния магнатов и дворянства на внутреннюю политику. По форме парламентско-президентская республика копировала современную польскую модель, поэтому можно констатировать, что культурно-политическое ополячивание украинского государства в эти годы состоялось.
Одновременно Тимошенко открыла ящик Пандоры, начав передел газового рынка. Первые действия были предприняты еще в 2005 году, в бытность ее первого правительства. Тогда разорвали долгосрочный контракт на газ с фиксированной ценой 50 долларов, которая являлась изначально политической и была увязана со стратегическим проектом создания газотранспортного консорциума между Россией, Украиной и Германией для управления и модернизации украинской инфраструктуры транспортировки и хранения газа.
Игра была длинная: президент Кучма начал процесс, но не завершил его. Президент Ющенко остановил создание консорциума, объявив саму идею еретической. Здесь мы видим солидаризацию позиции Киева с Варшавой — главной противницей такого альянса. Собственно, «Северные потоки» появились после того, как стало понятно, что совместного управления украинским транзитом у Москвы и Берлина не будет, а без внешнего контроля украинская газотранспортная система (ГТС) превращалась в черную дыру, затягивающую в себя российский газ и выталкивающую новых миллиардеров в Днепропетровске, Донецке и Киеве.
Однако для украинской элиты главным являлся не вопрос цены на российский газ, а то, кто будет посредником при его продаже внутри республики, и возможности для реэкспорта. В результате запутанных и тайных переговоров возникла загадочная компания «Росукрэнерго», запущенная на внутренний рынок еще Януковичем в должности премьера. Посредником она стала при президенте Ющенко. Зачем понадобилась компания — не очень понятно: получалось, что «Нафтогаз» рассчитывался с «Газпромом» через «Росукрэнерго». Это привело к тому, что только в 2006 году компания получила 1,5 миллиарда долларов дохода, из которых чистая прибыль составила 50 %. Так взошла звезда неизвестного газового трейдера из Черновцов Дмитрия Фирташа, всего за несколько лет вошедшего в топ-5 влиятельных олигархов Украины путем поглощения медиаактивов слабеющей группы Суркиса — Медведчука. На данный момент Фирташ несколько лет живет в Вене под угрозой экстрадиции в США, отбиваясь в судах с переменным успехом. Большинство активов заморожено, что позволяет считать ситуацию мышеловкой, но инкрустированной алмазами и с позолотой, чтобы олигархи ловились.
Компания «Росукрэнерго» на 50 % контролируется «Газпромом», а с украинской стороны — какими-то странными частными лицами. Тем не менее она стала главным газовым посредником на весь период правления Ющенко. Газ постепенно превращался в главное политическое оружие, его цена на переговорах колебалась от 200 до 450 долларов.
В 2007–2009 годах несколько раз разгорались так называемые «газовые войны», когда «Газпром» снижал давление и объемы прокачки через Украину.
Еще одним секретом украинского газового хозяйства стала судьба газа собственной добычи, которого теоретически с избытком хватает для работы всей системы ЖКХ. Даже в 2020 году добывали 20 миллиардов кубометров при общем потреблении 30 миллиардов. На домохозяйства приходилось около 50 %, то есть не более 15–16 миллиардов. Однако газ собственной добычи практически сразу уходил на экспорт, а население оплачивало импортный газ, в котором, кроме цены, был заложен интерес президентского бизнеса «Нафтогаз» и странного посредника «Росукрэнерго».
Президентские выборы 2010 года неумолимо приближались, а страна по-прежнему была разделена 50/50.
Осенью 2009 года в Мексике произошла эпидемия свиного гриппа, который начал якобы моментально распространяться. Украина оказалась в эпицентре событий. Премьер-министр Тимошенко объявила режим эпидемии и пыталась спровоцировать ажиотаж кампанией по ношению масок. Завершилась борьба с эпидемией показательной встречей самолета с чудодейственным препаратом «Тамифлю»®, который якобы остановил распространение болезни.
Однако спровоцировать истерику, чтобы затем выступить спасительницей страны, у Тимошенко не получилось. Во-первых, эпидемии как таковой не оказалось — от свиного гриппа умерло менее 300 человек. Во-вторых, вскрылось, что «Тамифлю»® закупали по ценам, завышенным в несколько раз, что спустя несколько лет подтвердил суд штата Орегон, определивший ущерб от действий украинского правительства, коррумпировавшего местных коммерсантов, чем нанес ущерб государству Украина в размере 19 миллионов долларов.
«Оранжевая революция» прошла шесть лет назад, противостояние «“оранжевые” — регионалы» стало чем-то естественным. Украинские политологи даже строили теории, что это украинская устойчивая модель двухпартийной демократии, как в США, и выдвигали прочие завиральные идеи.
Второе правительство Тимошенко — полностью захваченное олигархией государство. Ахметов, Пинчук, Коломойский, Фирташ — фигуры уже бо́льшие, чем Украина. Их влияние внутри страны дополнялось глубокими международными связями, что сделало олигархию практически неуязвимой для украинского правосудия. «На Украине запрещено двойное гражданство, а у меня три паспорта», — дерзко бросил журналисту Коломойский.
Отдельно выделялась Тимошенко, чье влияние было напрямую связано с исполнительной властью. Ее империю ЕЭСУ уничтожили во времена позднего Кучмы, поэтому ее клан опоздал к последней, самой массовой приватизации 2000–2004 годов.
Кандидат от «донецких» был понятен со времен «оранжевой революции»: политическое лидерство Януковича, как и экономическое лидерство Ахметова, никто не отрицал.
Выборы прошли в два тура, из которых интересен первый. Действующий президент Ющенко получил всего 5,5 % голосов, хотя на предыдущих выборах часть общества была доведена до исступления и его рейтинг доходил до 50 %. Неожиданно 13 % набрала «темная лошадка» Сергей Тигипко — банкир, бывший партнер Коломойского по банку «Приват», работавший вице-премьером в правительстве Януковича перед «оранжевой революцией». Коммунист Симоненко утратил авторитет, получив 3,5 % голосов. Еще один «оранжевый» кандидат — Арсений Яценюк — набрал 7 %.
Если сложить голоса за всех остальных кандидатов, кроме Тимошенко и Януковича, то их будет больше, чем у любого кандидата, прошедшего во второй тур.
Янукович победил во втором туре, но крайне неуверенно — не преодолев 50 %, что является символическим большинством. Вялотекущие попытки организовать протесты против результатов выборов практически никто не поддержал. Тимошенко осталась наедине со своим поражением, а президентская власть перешла к Януковичу без кризисов.
Донецкий клан и его политический аватар в лице «Партии регионов» всегда отличались от своих конкурентов дисциплинированностью. Победа Януковича воспринималась как возможность упорядочения государства и налаживания отношений с Россией, которые сильно испортились при «оранжевых».
И действительно, первые шаги президента № 4 внушали оптимизм. В апреле 2010 года, через три месяца после избрания, Москва и Киев подписали Харьковские соглашения, снявшие противоречия по Черноморскому флоту, и запустили масштабную промышленную кооперацию под государственные гарантии и финансирование.
«Оранжевая» коалиция в Раде № 5 развалилась на следующий день после победы Януковича, и регионалы без проблем сформировали собственную коалицию и создали кабинет министров во главе с Азаровым.
Одновременно развернулось полномасштабное преследование лично Тимошенко и членов ее правительства. Юрий Луценко, дерзнувший устроить «маски-шоу» Ахметову в 2015 году, попал в особо жесткие условия содержания, из-за чего объявил голодовку и похудел на 25 кг. В течение первого года президентства Януковича правоохранители навестили десяток министров кабмина Тимошенко и многих губернаторов президента Ющенко.
Репрессии против «оранжевых» в целом нормально воспринимались и в обществе, и в элитах, потому что под предлогом политики все «оранжевые» годы происходило уж очень явное воровство. История со свиным гриппом и «Тамифлю»® была жива в памяти, поэтому уголовные дела против Тимошенко и ее посадка в СИЗО не вызвали даже сотой доли протеста, продемонстрированного на Майдане-2004.
Однако президент № 4 Янукович осенью 2010 года внезапно восстановил себе все президентские полномочия, тем самым отменив реформы Конституции 2.0 и став всевластным президентом, как в России или Белоруссии. В этом одностороннем действии «донецких» проявилось желание выстроить полную монополию власти, что в совокупности с жестким преследованием оппонентов вызвало серьезное недовольство среди «хозяев экономики» и у региональных элит.
Власть, переданная Раде в 2004 году, имела под собой политэкономическое основание — президент Кучма завершил раздачу хозяйства республики в частные руки. Образовавшиеся семьи получили свою акционерную долю в политической системе. Донецкий клан в ней доминировал, что никто из игроков не оспаривал. Это было закреплено в Раде в виде самой большой фракции. Однако, каким бы влиятельным ни был донецкий клан, в регионах ему приходилось опираться на местных «хозяев экономики». В парламентской системе власти региональные элиты конкурировали за место в Раде, чтобы из парламента влиять на политику в регионе как бы с другого уровня власти. В президентской системе власти по Конституции 1.0, которую волюнтаристски вернул Янукович, депутатская вертикаль теряла всякую привлекательность. Теперь ты либо принадлежишь к донецкому клану — и возможности государства в твоем распоряжении, либо не принадлежишь — тогда выживай на свой страх и риск.
Это было привычное для «донецких» стремление к монополизации любым путем. Донбасский характер существует и выражается одинаково в президенте и в шахтере. Уважение к авторитету, умение подчиняться и подчинять, интернационализм и взаимовыручка, трудоголизм и целеустремленность — всё это сформировали ремесло шахтера, вольная степь времен Донского войска, советская индустриализация и «Молодая гвардия» (региональные менталитеты и их влияние на общественно-политические процессы подробно разобраны в томе 1 «Украинской трагедии»).
Монополию «донецких» в виде самовольного возврата Конституции 1.0 восприняли в политических элитах как откровенное нарушение правил игры.
В обществе доминировало представление об «оранжевых» как о мошенниках и лживых коррупционерах, которые под соусом пафоса о евроинтеграции закрывали свои коммерческие интересы. «Донецкие» воспринимались как такие же коммерсанты, но играющие по правилам и дисциплинированные. Выражаясь языком 1990-х, «оранжевые» и особенно Тимошенко — беспредельщики, а регионалы — пацаны по понятиям.
Конституция 2.0 воспринималась обществом и элитами как кривой, но компромисс. Самое главное, что это была увлекательная игра по конвертации капитала в мандат Рады. Начали формироваться региональные кланы, которые не составляли конкуренцию донецкому клану на республиканском уровне, но претендовали на свою долю местной власти. Это привело к росту влияния мэров крупных городов и местных советов, особенно городских, распоряжающихся землей под застройку.
Конституция 1.0 смывала всю политическую систему и повергала государство в еще больший хаос, чем до реформ Конституции. Правительство в этой схеме становилось неподконтрольным никому, кроме тех, кто его назначил. Повторилась ситуация 1992–1993 годов президента Кравчука, заклинившая политическую систему и приведшая к первому серьезному кризису государства.
Однако в начале 1990-х годов плохо или хорошо, но работало советское государство. В 2010 году государственные функции давно были приватизированы, начиная с низового уровня. Крайне низкие зарплаты у чиновников всех уровней привели к тому, что к началу 2000-х на государство работали либо те, у кого был дополнительный бизнес за счет рабочего места, либо представители влиятельных семей и коммерческих структур, либо молодые стажеры, отрабатывающие практику. В такой системе влиятельный чиновник-коммерсант перемещался с должности на должность по принципу феодального кормления. Это разрушало институты государства, но делало крайне удобной жизнь для коммерческой прослойки, которая только-только вошла во вкус власти.
Поэтому монополизация политической власти наверху встретила банальный саботаж на местах. Привычка мерить мерками Донецкой области всю республику обернулась для «донецких» потерей не только монополии, но и доминирования в политике.
Тем не менее в те годы ничто не предвещало беды. Сопротивления практически не было, имелась лишь проблема с вертикалью власти, которая давно превратилась в неопределенную сумму ее горизонталей. И эту проблему необходимо было разрешить.
Жизнь главных акционеров донецкого клана была всегда окутана тайной, а имя Ринат не требовалось дополнять фамилией или отчеством. Ореол 1990-х усиливался пропагандой «оранжевых» о «донецком паханате» и чрезмерных мерах безопасности у местных вождей. Политическая культура донецкого клана в этом смысле больше похожа на российскую или даже скорее казахстанскую либо белорусскую, где не принята личная публичность ни у кого, кроме первого лица, с которым подчиненные всегда и во всем соглашаются. Я называю это «политикой ханского шатра» или директорского кабинета, когда все политические конфликты внутри власти проходят в герметичном пространстве, а общество может наблюдать только за политическими трупами проигравших. России тоже свойственна эта политическая традиция, но у нас она компенсируется тем, что центральная власть находится настолько далеко и так хорошо скрыта за кремлевскими стенами со времен Ивана III, что это является частью историко-политической традиции.
Если бы «донецкие» провели восстановление президентской республики через референдум, путем мобилизации сторонников модели власти, которую можно было бы брендировать как «белорусскую» или «российскую», то теоретически они могли бы получить поддержку большинства. Однако усиление президента можно было бы провести только одновременно с федерализацией, нежели найти компромисс с региональными элитами. А такой подход не давал монополии донецкому клану. Поэтому нашли простой и надежный, как кирка шахтера, управленческий ход.
Во всех украинских политических кланах было выраженное влияние криминалитета. Каждый олигарх не просто влиятельный и богатый человек, а сложная система партнерств, где вокруг любого предприятия, бизнеса или темы существует иерархическая система интересов тех, кто изымает прибыль. Олигарх — больше, чем просто человек. Это сложная социально-экономическая функция, где криминальные интересы находятся в серой, невидимой обывателю зоне.
Когда государственная вертикаль власти разрушена, начинает формироваться параллельная вертикаль, завязанная на криминальный мир. В каждой области появляется либо назначается негласный «особый представитель от Януковича», прямо интегрированный с уголовным миром. Фактически возникают теневые губернаторы, которые зачастую являются начальниками губернаторов реальных. Но чаще всего система управления идет вразнос еще больше, так как президентская власть требует институтов, а для мафиозных методов управления институты власти не нужны.
На Украине всего за несколько лет выросла странная вертикаль власти, о которой только намекали в медиа, но которая с каждым годом становилась более реальной для «хозяев экономики» и региональных элит. Участки под застройку теперь выделяли после согласования со специфическими кураторами, а в крупном инвестиционном проекте назначали обязательных партнеров.
Кое-что не удалось скрыть, и в публичном поле всплыло имя Юры Енакиевского (Юрия Иванющенко) — криминального авторитета, якобы стоявшего в центре этой вертикали.
Отдельные регионы, среди которых выделялся Крым, представляли особый интерес. Автономный статус республики давал Крыму широкие возможности распоряжаться богатым природным хозяйством. Донецкий клан добился назначения главой Совета министров Крыма Василия Джарты — многолетнего зама Януковича по Донецкой области и бывшего мэра Макеевки. Так начался захват власти «донецкими», которых крымчане остроумно прозвали «македонцами» (МАКЕевско-ДОНецкими). Чтобы захватить вертикаль власти в Крыму, они привезли чиновников из Донецкой области и расставили их по принципу клановой верности. Так, директорами заповедников стали управляющие магазином сантехники старшего сына Януковича, а музеи возглавили бухгалтеры.
Подобная политика приводит к восстановлению сиюминутной управляемости и одновременно — к еще большему разрушению государства.
Президентскую республику вроде бы восстановили, но препирательства в судах продолжались, поэтому донецкому клану необходимо было большинство в будущей Раде, выборы в которую должны были пройти в 2012 году. «Оранжевая» оппозиция разбита, но «донецкие», напомню, играют не в доминирование, а в монополию. Поэтому в 2012 году была поставлена задача получить конституционное большинство в Раде № 7, что составляло 300 мандатов.
Однако результаты выборов по партийным спискам разочаровали донецкий клан. «Партия регионов» выиграла с результатом 30 %, но и «Батькивщина» со своим лидером Тимошенко за решеткой получила немногим меньше 25 %. Одновременно выросла новая политическая сила — партия «Удар» боксера Виталия Кличко, который к тому времени стал мэром Киева. С точки зрения политических технологий Кличко — это личинка Зеленского. Уже в 2012 году на Украине было около 15 % граждан, готовых поддержать виртуальный политический образ из мира телерекламы и спорта.
Наблюдался ренессанс коммунистов с результатом 13 %, но это объяснялось смертью остальных левых партий, а на Юго-Востоке голосование за коммунистов стало формой выражения легкого протеста донецкой монополии.
Самый главный результат выборов в Раду № 7 — полная легитимизация украинского национализма в его нацистском изводе. Более 10 % получила партия «Свобода», до ребрендинга именовавшаяся Социал-национальной партией Украины (СНПУ) с эмблемой в виде стилизованной свастики. Активисты СНПУ вызывающе позировали на рекламных плакатах в партийной форме, похожей на форму членов СА нацистской Германии (штурмовиков или коричневорубашечников).
Таким образом, оппозиция в сумме получила более 50 %, но это лишь результаты по партийным спискам. Половина Рады формируется по одномандатным округам, поэтому «Партия регионов» добрала большинство за их счет. Получилась крайне неуверенная коалиция, избравшая правительство Азарова.
«Донецкие» начали перетягивать в свою фракцию депутатов из числа коммерсантов-одномандатников. Когда дело дошло до перехода тех, кто был избран по спискам партии Тимошенко, вспыхнул политический кризис, в основе которого лежал на самом деле философский вопрос о том, кому принадлежит политическое тело депутата, прошедшего в парламент от партии, — ему самому или фракции этой партии в Раде. Однозначного ответа на вопрос нет, все зависит от принципиальности политического противостояния.
Стремление «донецких» к монополии в виде конституционного большинства снова ввергло парламент в политический кризис, хотя если бы они ограничили свои аппетиты доминированием, то постепенно в Раде № 7 восстановился бы олигархический баланс интересов, как в 2006–2007 годах.
Однако стояла задача легитимизировать Конституцию 1.0, чему противилась значительная часть одномандатников, в том числе входивших в большинство. Оппозиция развернула грамотную кампанию по дискредитации участвовавших в нарушении Конституции. В целом это было правдой, и влиятельные «хозяева экономики» среднего уровня, заплатившие несколько миллионов долларов за свой мандат, понимали, что донецкий клан предлагает принять участие в добровольной политической кастрации. Сомнительная мотивация для элитария, считающего себя политическим субъектом и хозяином жизни, к тому же добровольно вступившим в союз с донецким кланом.
Рада № 7 содержала в себе неразрешимое противоречие — она собиралась из людей, понимающих мандат депутата как свою долю в большой политике, которую можно обменять на маленькие коммерческие ништяки. В обмен предлагалось согласиться, что политика и остатки государства контролирует один клан, плюс беспрекословное подчинение уважаемым людям от Рината и президента.
Фракция «партии власти» в Раде № 7 была огромной, но аморфной. Коммерческий лоббизм переместился с уровня Рады на уровень фракции «Партии регионов». Говоря точнее, на уровень нескольких партийных бонз, находившихся на прямой связи с президентом и правительством.
Сразу после выборов в Раду № 7 сформировалось правительство Азарова, и оно сильно отличалось от предыдущих. Пост первого вице-премьера занял Сергей Арбузов — никому не известный 30-летний банковский служащий средней руки, до этого, в 2010 году, не менее загадочно назначенный на пост главы Нацбанка сразу после избрания Януковича президентом. Аналогичной фигурой был глава Министерства доходов и сборов — коммерсант Александр Клименко. Две эти персоны связывали со старшим сыном президента № 4 Януковича, которого называют просто «Сашей-стоматологом», без фамилии.
Также оформилась и усилилась новая влиятельная группа Фирташа — Бойко, в которой последний получил пост вице-премьера по ТЭК. Выделялся близкий к семье Януковича 35-летний олигарх Сергей Курченко, который в 2009 году внезапно организовал компанию «Газ Украины». Она сразу получила долю на внутреннем рынке, заставив добровольно поделиться структуры Фирташа.
Никому не известная компания ВЕТЭК, связанная с молодым дарованием Курченко, в течение двух лет получила контроль над Одесским НПЗ, выкупив его у российского «Лукойла», а также приобрела сеть автозаправок на Украине и в Европе. Выходом из тени стала покупка медиахолдинга и футбольного клуба «Металлист», что явилось заявкой на полноценный олигархический бизнес. Понятно, что никакого Кодекса олигарха не существовало, но имелось три аксессуара, отличавших олигархов от остальных богатых и влиятельных людей:
• фракция в Раде;
• центральные медиа с телеканалом;
• футбольный клуб.
Соответственно статус регионального олигарха обеспечивали фракции в городских и областных советах, контроль над региональными СМИ и обязательно — футбольный клуб. В Одессе таковым являлся владелец «Черноморца» — регионал Леонид Климов, во Львове — Петр Диминский, контролировавший «Карпаты». Покупка харьковского «Металлиста» местным олигархом Ярославским была откровенной заявкой на переход в высшую лигу.
Накануне госпереворота и бегства Януковича западные и оппозиционные медиа искали связи Курченко. Все нити вели к «Саше-стоматологу».
Выстроилась достаточно понятная схема: номинал Курченко, на которого записывали и через которого легализовывали активы, плюс высокопоставленные лоббисты с полномочиями первого вице-премьера Арбузова и министра доходов и сборов Клименко. Сюда еще можно добавить, что Нацбанк возглавил Игорь Соркин — банкир, близкий к семье, управлявший донецкими структурами Нацбанка еще в бытность Януковича губернатором.
Оказалось, что президент № 4 под видом восстановления президентской республики выстраивает параллельную вертикаль неформальной власти, основанной на родственных и криминальных принципах. Эта вертикаль паразитировала на остатках государства, а поскольку новый клан начал расставлять своих 30-летних ставленников на госдолжности, это усугубило ситуацию с госуправлением.
Несмотря на то что президент № 4 вернул себе полномочия, в наследство от Ющенко и «оранжевых» ему досталось большое количество инициатив, связанных с евроатлантической интеграцией. Украина как государство была вовлечена в многочисленные программы, которые существовали на всех уровнях — от муниципалитетов до правительства.
Государственный бюджет всегда зависел от кредитов МВФ, борьба шла за пересчет процентов по долгам. Каждое правительство спешило набрать и освоить кредиты, потому что за всю историю государства больше трех лет ни одно из них не работало.
Неизвестно, кто был автором возврата к активной политике многовекторности, но Киев не спешил менять официальный вектор евроинтеграции, заложенный предшественниками. Власть президента Януковича усиливалась, что никак не отражалось на интеграции с Россией, в то время как все программы евроинтеграции шли своим чередом. Инвесторы «партии власти» и президента № 4 привлекали политических консультантов из США, включая Пола Манафорта, пострадавшего в суде США из-за своего другого клиента — Дональда Трампа.
Поскольку республика снова превращалась в президентскую, политика стала административной и ее центр перенесли из Рады в Администрацию Президента.
Все рычаги внутренней политики, представлявшей собой межклановые противоречия, сосредоточились в руках Сергея Левочкина, в то время как сам президент № 4 практически отошел от дел. Фигура Левочкина загадочна, его роль в предстоявшем Евромайдане и последующем транзите власти к бунтовщикам до конца не ясна, как и то, что он, будучи высокопоставленным чиновником президента Януковича, сохранился в публичной политике. Тогда, в 2012–2014 годах, он был всесильным политическим администратором. Правда, в украинских реалиях это всесилие не распространялось на многие регионы. В целях удержания под контролем огромной фракции «партии власти» началось показательное уничтожение ряда региональных союзников. Так, за решетку попал депутат-одномандатник из Одессы Игорь Марков, против которого заново возбудили уголовное дело за жесткое избиение украинских националистов, начатое при «оранжевой» власти.
Кроме того, во внутренней политике началась подготовка к президентским выборам — 2015, где должен был решиться вопрос о втором сроке для Януковича. Президент № 4 подошел к концу своего первого срока с обычной проблемой украинских президентов — огромным антирейтингом. Победить он мог бы только как Кучма в 1999 году — во втором туре против заведомо более слабого, идеологически окрашенного, управляемого противника. Если для Кучмы-1999 во второй тур выводили коммуниста Симоненко, то для Януковича-2015 готовили националиста Тягнибока из партии «Свобода». Благодаря этому для националистических и прозападных сил во внутренней политике открылся зеленый свет. Власть не то чтобы помогала этим силам, но точно не мешала и закрывала глаза на откровенную уголовку.
Евроинтеграция, в отличие от интеграции евразийской, требует от кандидата изменить законодательство и переподготовить кадры в обмен на кредиты и льготы. Москва чаще действует способом выделения крупных кредитов высшему политическому руководству под будущие обязательства.
Государство Украина находилось в состоянии структурного изменения законодательства, открывало внутренние рынки для капитала и товаров из Евросоюза и получало свои бонусы на западных рынках. Однако в 2013 году наступало время для подписания договора об Ассоциации с Европейским союзом. Над ним работали на протяжении многих лет, и он включал в себя как торговые обязательства, так и требования по реформам. В качестве главного бонуса для Украины был безвизовый въезд для ее граждан.
Однако главное в 600-страничном документе находилось в приложениях, и когда наступило время его подписывать, правительство Азарова выдало заключение, что подписание Ассоциации на таких условиях станет убыточным для экономики.
Одновременно в Москве требовали определиться с вектором интеграции. В 2014 году было намечено создание Евразийского экономического союза, что прямо связывали со льготными ценами на энергоресурсы. Украина в тот момент покупала газ по «формуле Тимошенко», которую она подписала в 2009 году. Именно за этот контракт ее в результате и посадили на семь лет.
Президенту Януковичу досталось всего три года многовекторности — пришлось самоопределяться.
Президент Янукович демонстративно правил, а не управлял республикой из частной резиденции «Межигорье», которая тоже стала притчей во языцех, как «Саша-стоматолог» и Юра Енакиевский. Влияние семейного клана росло словно на дрожжах.
Днепропетровские конкуренты разбиты в хлам. Тимошенко — в тюрьме. Коломойский не показывался на Украине, а премьер Азаров публично обещал добраться до рейдеров из «Привата». Пинчук сохранил небольшую долю влияния и ушел на роль младшего партнера донецкого клана.
Президент № 4 так и не смог построить президентскую вертикаль власти, подменив ее системой власти личной. Но эта система может работать лишь в условиях тотального контроля над государством и — желательно — обществом. Личная власть тем и отличается от власти института, что создает человеку на высоком посту иллюзию управления большой системой, в то время как он управляет только своим окружением. Личная власть всегда приводит к формированию неофеодальной системы отношений, где одно из главных правил: «Вассал моего вассала — не мой вассал».
Личная власть может паразитировать на власти института, на этом основан феномен коррупции, когда невозможно отличить человека от его государственной функции.
Остатки государства на Украине были переведены на коммерческие рельсы и обслуживали интересы трех старых кланов и одного нового — самого ненасытного. В СБУ некому было заниматься подготовкой к госперевороту, так как разведку и контрразведку захватили США еще во времена Турчинова, а главным управлением было экономическое. Аналогично коммерциализировали МВД, где единственным боеспособным подразделением был пресловутый «Беркут», имевшийся далеко не в каждой области. Генпрокурор Виктор Пшонка, сослуживец Януковича с губернаторских времен, сосредоточился на продвижении интересов сына Артема — партнера «Саши-стоматолога». Надо отметить особую роль и влияние Пшонки на отношение президента Януковича к правовым нормам. В реализации отката к Конституции 1.0 с точки зрения права явно прослеживался подход прокурора, а не адвоката или судьи. Прокурору достаточно собственного прочтения закона и санкций.
Иллюзия всевластия в столице при реальном многовластии на местах привела к тому, что президента № 4 Януковича было некому защищать. Власть рассыпалась в одночасье, поскольку для ее сохранения в президентских республиках первое лицо должно демонстрировать личную борьбу за власть. Именно для этого президент Лукашенко вышел навстречу протестующей толпе с автоматом в руках и вместе со своим МВД. Для этого Ельцин залезал на танк.
На Украине сам президент не продемонстрировал готовность бороться за президентскую республику, а институты государственной власти были давно заменены неофеодальными системами кормлений, поэтому Евромайдан смог стремительно победить.
Войти с помощью соц. сетей: