Глава шестнадцатая
Я взяла стакан с водой.
– Ну и ну, – покачал головой Костин, глядя, как я делаю большие глотки. – Интересно, этот Адик Аделькин существует реально, или он приятель Виктора, который наврал Мире? Виктор, похоже, еще тот тип. Тебя он красиво надул! Прикинулся, что не знал возраст девочки, в шоке от новости, что она несовершеннолетняя.
– Да уж! – воскликнула Горти. – Мерзавец!
Макс, который вчера поздно вечером прилетел из командировки и сейчас зашел к нам, чтобы посмотреть, как идут дела, повернулся к Володе.
– Уже взрослый человек, аспирант юрфака, затевает интрижку со школьницей? Тебе это не кажется странным?
– Да нет, – пожал плечами Костин. – Его изначально могли элементарно обмануть. Нынешние гимназистки часто выглядят намного старше своих лет.
– А речь? – не сдал позиции Вульф. – Реакция на события? У подростка она другая, нежели у взрослой женщины.
– Студентка недалеко от старшеклассницы ушла, – стоял на своем Володя. – Похоже, мать довела дочь до невроза.
– Не редкость такое! – сердито заметила Гортензия. – А вдруг вся история с этим Аделькой придумана, чтобы девочка вытащила из сейфа Арчи и отдала его…
– Кому? – перебил Гортензию Володя.
– Виктору, – спокойно ответила Горти. – Игрушка стоит очень больших денег. Ради нее весь спектакль и был затеян. Что у нас есть на героя-любовника?
– Уже докладывал о нем, – напомнил Юра. – Биография прозрачная, никаких темных закоулков.
– Если правильно помню, Баранов из нищей семьи алкоголиков, – нараспев произнесла Гортензия. – Какие у него сейчас материальные блага?
– Вот станет известным адвокатом – попадет под денежный дождь, – хмыкнул Чернов. – Сейчас гляну. До сих пор не интересовался его финансовым положением.
– Анастасия Шубина, – медленно произнес Вульф. – Что о ней известно? Почему она так относится к дочери?
Володя повернулся к Чернову, тот начал сердиться:
– Мне искать инфу на Виктора или на мать Миры? Определитесь! Кто нам на данном этапе важнее?
У Гортензии зазвонил телефон, моя подруга схватила трубку.
– Да?.. Отлично. Едем.
Потом она вскочила.
– Пока Юрий готовит информацию, мы с Лампушей домой скатаемся. Быстро вернемся!
Володя, который хорошо знает, что спорить с Гортензией себе дороже, молча кивнул. Подруга схватила меня за руку.
– Шагаем быстро.
Идея задать Горти вопрос: «Зачем нам рулить в поселок?» пришла в голову мне лишь в минуту, когда мы подъехали к нашим воротам.
– Сейчас услышишь и увидишь то, что сделает твою жизнь прекрасной! – сообщила подруга, выходя наружу. – Вот они стоят!
Я слегка прищурилась, приметила у входа в наш особняк трех мужчин в рабочих комбинезонах и подавила желание выразить недоумение. Каким образом пара гастарбайтеров восточной внешности и один паренек славянской способны принести мне много радости и счастья?
– Все готово? – осведомилась Горти, резво подбегая к теплой компании.
– Да, хозяйка, – улыбнулся один выходец из Средней Азии.
– Заплачешь от красоты, – подхватил второй. – Прибавить, однако, деньга надо. Вставали утром, пока птиц спит! Вчера легли, когда птиц много сон видел.
– С этими вопросами к Матвею, – отмахнулась от мужчины Горти. – А сейчас замолчали все! Можно включать? Заработает?
Высокий плечистый светловолосый голубоглазый парень откашлялся.
– Да! Выполнили работу в предельно короткий срок. Старались, как лошади. Денежную премию и правда надо бы!
Гортензия вытащила из сумки несколько листов.
– Сумма прописана в договоре! На нем моя и ваша подписи. Торг давно завершен. Хватит ныть по-цыгански!
– Злая ты, – сказал один гастарбайтер.
– Верно. Зато всегда с деньгами, – отбила подачу Гортензия. – Согласились на указанную в бумаге оплату? Точка! Матвей! Включай!
– Надо кота привести, – неожиданно сообщил прораб. – Если у вас его нет, на улице отловим.
– У нас их три, – быстро уточнила я, – Феофан, Сократ и Македонский!
– Зовите всех! – обрадовался Матвей.
– Зачем? – не поняла я.
– Примета есть, – охотно пустился в объяснения прораб. – Когда работу сдаем, перед показом кота по объекту выгуливаем. Не кошку!
– Женщин нет, – потряс головой первый гастарбайтер. – Где есть женщин, там беспорядка! Даже если она кошка!
– Дома кто находится? – продолжил Матвей.
– Полно народу, – кивнула Горти.
– Хозяйка, попроси домработницу всех выстроить и по команде выпустить! Кошаки пойдут вниз, и устройство заработает. Все тридцать три удовольствия сразу получатся. Если кот не пробежит, удачи не будет!
Гортензия вынула телефон.
– Роза Леопольдовна, нам нужны животные. Соберите их в холле, по моему приказу откройте дверь на улицу. Не забудьте про Македонского, выпихнете его из нирваны! Пригласите Сюзанну! У нас сейчас произойдет нечто потрясающее! Звякните, когда приготовитесь. Когда дам команду, распахивайте обе створки!
– Уже все в одной куче! – закричала из домофона наша повариха Сюзанна, владелица кота-гиганта по кличке Македонский. – Можно выходить?
– Врубай! – велел Матвей.
Один гастарбайтер ткнул пальцем в стену, там откуда ни возьмись появилась кнопка. Еще утром ее не было.
– Хозяйка, дверю пихай! – заорал второй представитель дружественной страны.
Дверь распахнулась.
Первыми из дома вылетели мыши под предводительством своего главаря Геракла. Следом вынеслись два бенгала, Сократ и Феофан. Потом медленно прошествовали мопсихи Фира и Муся. За четвероногими обитателями показались двуногие – экономка Роза Леопольдовна Краузе, бывшая няня нашей дочки Кисы, и повариха Сюзанна Архипова . Замыкал шествие котище Македонский, которого все зовут Маки.
Он невероятного размера, выше и намного толще мопсов. А объем талии у него больше, чем у меня. Если Македонский встанет на задние лапы, то передними легко сбросит все с любого стола. Но, на наше счастье, гигант прекрасно воспитан, знает себе цену, предпочитает никогда не торопиться. Жизненная позиция кошачьего великана проста: «если я кому нужен, то пусть этот кто-то ко мне сам и спешит». Не представляю, что могло бы случиться дома, суетись и носись Маки так, как суетится и носится Геракл, царь наших белых мышей. Наверное, в доме не осталось бы целой посуды и мебели! Какая порода у Македонского? Сложный вопрос, однозначного ответа на него нет! Сюзанна полагает, что ее воспитанник – британец. Я считаю его мейн-куном. Роза Леопольдовна уверяет всех: «Котик – помесь волка с кошкой! Волкокис он!»
– Все в сборе! – обрадовалась Горти. – Стойте, не шевелитесь! Матвей, врубай!
Прораб схватился за небольшой рычаг, который торчал из стены дома. Я удивилась – в придачу к кнопке у нас тут теперь с другой стороны лестницы есть палка! Матвей резко опустил железку, послышалось деликатное тихое шипение, потом раздалось оглушительное ба-бах! Пространство перед дверью, на котором расположились женщины и животные, вспыхнуло алым огнем. Бенгалы зашипели, мопсы занервничали, мыши запищали. Один Македонский вел себя как буддистский монах – он сидел молча.
Красный свет сменился ярко-фиолетовым, ступеньки стали оранжевыми. Мыши и коты ринулись в сад, за ними побежал Сократ… В ту же секунду заверещал то ли женский, то ли мужской голос: «И тогда наверняка лопнут в небе облака!» Бенгал замер. «И кузнечика переедет электричка!» – зарычал теперь бас.
Сократ, похоже, понял, что его нахождение на лестнице спровоцировало немелодичный вопль, и совершил прыжок прямо от двери. Хотел приземлиться на траву, но неправильно рассчитал траекторию и шлепнулся прямо на Мусю, которая, сопя, уже сползала вниз. Бенгал свалился на мопсиху, как яблоко на голову Ньютону, но новое научное открытие не состоялось. Мусенька с перепугу бросилась в заросли цветов, которые старательно посадила Сюзанна. Фира плюхнулась на брюхо, вытянула передние лапы, проделала то же самое с задними, съехала на животе в сад, отползла в траву и притворилась мертвой. Фируся считает, что в любой непонятной, пугающей ситуации необходимо изобразить из себя неживую псину. Ну кому нужна такая собака? Какой от нее прок? Только расходы на похороны!
«С голубого ручейка пересохнет вся река! – завизжал теперь дискант. – И фигня опять начнется по привычке!»
Роза Леопольдовна и Сюзанна замерли с полуоткрытыми ртами. Я вросла ногами в дорожку у дома, гастарбайтеры втянули головы в плечи. Матвей закрыл лицо ладонью, плечи у него тряслись, прораб то ли плакал, то ли рыдал от смеха.
А вокальная группа старалась изо всех сил: «И тогда наверняка перекосит облака, и кузнечик забабахает на бубне! С небольшого городка к вам прикатит вся родня! Ну а деньги не приходят никогда!»
Один гастарбайтер шмыгнул носом.
– Деньги, деньги, где они? – опечалился второй. – Хорош песнь! Правдивый!
Македонский вздохнул, встал, медленно спустился в сад, подошел к кусту, внутрь которого залезли мыши, лег на живот. Неожиданно стало тихо.
– Музык сломался, – расстроился первый гастарбайтер. – Мудрый слова! Деньги не всегда! Слезы из глазьев текут от правды.
Я стояла, наслаждаясь тишиной. Из зарослей растений выполз Геракл, за ним двигались его подчиненные.
– Мяу-у-у, – протянул Маки.
Грызуны, хватаясь лапками за шерсть то ли британца, то ли мейн-куна, влезли к нему на спину. Меня не удивляет дружба кота с мышами, они живут в одном доме. Но каким образом у них возникло взаимопонимание? Похоже, Геракл и компания освоили кошачий язык, а Македонский выучил наречие грызунов.
Кот сделал пару шагов по направлению к ступенькам, семья мышей вцепилась в его шерсть… И тут Геракл запищал. Маки замер, повернул голову и коротко произнес: «Мрр!» Мопсиха Фира вскочила, кинулась к кусту, от которого отошел котище, нырнула в него и почти сразу вышла, неся в зубах большой мешок грязно-зеленого оттенка. Я прищурилась. Что это? Вроде знакомо выглядит.
– Мяу, – сообщил Маки и решительно пошагал по ступенькам.
«У моря, у синего моря, свекровь, е-мое, со мной! – заверещало теперь колоратурное сопрано. – И солнце светит для нее одной – бабы, мне не родной…»
Кот медленно поднимался, мыши смирно сидели на его спине. Сзади брела Фира с мешком в зубах.
– Первая песня не понравилась, а вторая очень жизненная, – сказала Сюзанна.
«И чайки кричат над волнами, – заливалось сопрано, – кричат, что рядом будем мы всегда – свекровь и я…»
– Жуть! – подпрыгнула Архипова. – Так красиво начиналось, и мрак потом! Все впечатление испортили. Всегда находиться около свекрови?! Господи, как невестку-то жаль!
