глава 18. Оценка

Меньше чем через полвека наступит 2000 год нашей эры. Кто скажет, какая тогда будет жизнь? Можно только гадать, зная, что благодаря невероятным достижениям науки последних пятидесяти лет впереди открываются безграничные перспективы. Возможно, к концу второй половины двадцатого века единственная оставшаяся неисполненной мечта современности – космическое путешествие – осуществится. Возможно, гигантский глаз телескопа Паломарской обсерватории или еще более дальнозоркий циклоп определит, существует ли жизнь на соседних планетах. Вполне вероятно, что марсиане оправдают свое мифологическое имя и атакуют Землю, так что жителям нашего беспокойного шара придется объединиться. Наверняка известно только одно: несокрушимые Джо и Джозефина будут бродить по планете, что бы с ней ни случилось. Их поведение и мысли будут отражением и продолжением того, как они ведут себя и о чем думают сегодня.

Сейчас американцы чувствуют себя здоровее и увереннее, чем когда-либо. Стремительное развитие технологий не стало для них слишком большим испытанием. Напротив, они принимают за должное и даже считают неотъемлемой частью жизни вещи, которые для их дедов были чем-то из области фантастики: междугородный телефон с дисковым номеронабирателем, радио, телевидение, автомобили, кинофильмы, искусственное охлаждение, замороженные продукты, автоматическую стирку и готовку, целлофан, цветную фотографию, звукоусилители, грязеотталкивающие ткани и невероятно развитую электронику. Прочитав между делом в газете, что самолеты летают со скоростью 1500 миль в час, они перелистывают на раздел с комиксами, чтобы узнать, как дела у Бака Роджерса.

Середину двадцатого столетия называют эрой атома и электроники. Атомные подводные лодки существуют уже сейчас. По иронии судьбы, управляемые ракеты, изначально спроектированные для наступательных боевых действий, теперь стали нашими ангелами-хранителями. Если говорить о более радостных вещах, исследователи пытаются адаптировать продукты атомной энергетики для медицины и повседневной жизни.

Часть работы промышленного дизайнера – дать своим мыслям поблуждать (вообще-то заказчики платят ему, чтоб он немного помечтал), и не так уж сложно заглянуть вперед, в начало двадцать первого века, когда сегодняшний лаконичный дизайн будет, без сомнения, казаться нашим правнукам причудливо-забавным.

К тому времени, можно полагать, детей будут с рождения вакцинировать от болезней, а машины или их аналоги будут ездить на атомной энергии. Почти все сельское хозяйство будет вестись при помощи химикатов, а сельскохозяйственные орудия будут работать в автоматическом режиме. Я уже видел трактор, который можно настроить так, чтобы он передвигался по квадратной спирали от краев к центру поля, пока оно не будет вспахано. Водитель не требуется, так как в первую борозду помещается специальное копирующее колесо, и при движении к центру борозды постепенно уменьшаются. С таким оборудованием фермер может возделывать полдюжины полей одновременно.

Должно быть, у телефона появятся миниатюрные кинескопы, так что человек на другом конце провода сможет демонстрировать диаграмму, относящуюся к предмету разговора, или показывать новорожденного малыша дедушке из Айовы.

Почта, вероятно, будет доставляться по стране с помощью управляемых ракет – так эти снаряды получат мирное применение. Отправленное таким способом письмо сможет пересечь континент за полчаса.

Не исключено, что с помощью ракет будут также бурить нефтяные скважины. Уже проводятся эксперименты, когда ракеты, перемещаясь на ужасающей скорости, выжигают в земле отверстие с гладкими стенками, так что можно обходиться без металлических труб.

Изменения в городском планировании неизбежны из-за скопления транспорта, и вполне возможно, что в будущем люди будут парковать машины на окраинах и добираться до центральных районов и людных кварталов на скоростных вертолетах. Конечно, мы пока видели только начало вертолетной эры. В сфере авиаперелетов тон задал аэропорт Питтсбурга с отелем на шестьдесят четыре номера, включая переговорные. Люди заранее бронируют комнаты, прилетают из соседних городов, совещаются с деловыми партнерами из Питтсбурга и улетают, не покидая аэропорт. Похожие гостиницы есть в аэропорту Ла-Гуардия в Нью-Йорке и Международном аэропорту Лос-Анджелеса и строятся в других штатах по всей стране.

Беспроводная передача энергии сегодня возможна, но экономически невыгодна. Ситуация может измениться за счет производства более дешевой энергии на атомных станциях.

Телефон и радио могут выйти на совершенно новый уровень развития. Вполне реально, что, подобно тому как мы можем сидеть в луче света, когда остальная часть помещения погружена в темноту, однажды мы будем сидеть в невидимом луче направленного звука и слушать голос далекого собеседника, как во время телефонного разговора, или радиопередачу, но окружающие ничего не услышат.

Можно представить, что вся одежда будет делаться из синтетики, и у людей останутся только воспоминания о том, как кто-то, подобно варварам, носил натуральные ткани и кожу. Дорогостоящие методы получения овечьей шерсти, выращивания хлопка и разведения шелкопрядов могут морально и технически устареть. Также вместо того, чтобы скреплять детали одежды неудобными швами, их можно будет сплавлять с помощью тепловой обработки.

Микропленка, вероятно, станет настолько популярна, что можно будет поместить в коробочку размером с телефон словарь с увеличительным стеклом и вращателем, чтобы быстрее находить слова. Читатель сможет также обратиться к Библии, романам, учебникам, ценным архивным документам, не вставая из мягкого кресла.

Возможно, прямо в телевизоры будут встроены камеры, так что, нажав на кнопку, человек получит запись, которую сразу можно будет воспроизвести, – что-то в духе сегодняшних камер Polaroid.

Что станет с заядлыми путешественниками, когда Париж и Нью-Йорк будет разделять всего пара часов на самолете? Может, стоит мысленно перенестись в эктоплазматическое будущее, когда, чтобы оказаться где-либо, вообще не нужно будет перемещаться. Человек в Стамбуле решает провести вечер с друзьями в Эймсе, штат Айова. После щелчка выключателя между двумя городами установится связь, и трехмерные цветные изображения в натуральную величину с настоящими голосами окажутся друг у друга в гостиных. Люди, находящиеся в таких отдаленных друг от друга местах, как Рио, Копенгаген и Гонконг, будут встречаться на деловых конференциях. Напоминаю, что семьдесят пять лет назад никто не разговаривал по телефону, не летал по воздуху и не мог видеть в своей гостиной голливудского артиста, чудесным образом мгновенно появляющегося в стеклянной трубке.

Тем временем те, кому выпало жить в середине века, очень обеспокоены, несмотря на доступную всем хорошую жизнь и еще лучшие перспективы. Судя по тому, что пишут в заголовках и что говорят телевизионные дикторы и эксперты, в любой момент все может пойти прахом. Люди по опыту знают, что достаточно всего одного нахального поступка со стороны амбициозного человека, чтобы начались бомбардировки. Наиболее чуткие из нас могут уловить гораздо менее выраженную неудовлетворенность. Часто говорят, что американские преподаватели, философы, психологи и социальные работники не смогли угнаться за инновациями. Действительно, некоторые утверждают, что современные технологии сами по себе ответственны за стандартизацию жизни, наполнение ее неодушевленными приспособлениями и, следовательно, за появление пустоты в жизнях многих американцев.

Сочетание науки, инженерии, промышленного дизайна и технологий производства не только дало Америке удобства, о которых мы раньше и не мечтали, но и преподнесло подарок в виде примерно тысячи часов отдыха ежегодно, которых были лишены наши предки.

Иначе говоря, настоящий триумф американского образа жизни в том, что, хотя рабочая неделя значительно сократилась, продуктивность очень возросла. В 1800 году средняя рабочая неделя составляла восемьдесят четыре часа, век назад – семьдесят, в 1925-м – сорок пять. Сегодня почти все работают по сорок часов в неделю, отдыхают по два дня, все чаще и чаще уходят в трехнедельный оплачиваемый отпуск и наслаждаются законным обеденным перерывом. Несмотря на все это, средняя производительность в человеко-часах в 1953 году возросла на сорок восемь процентов по сравнению с 1928-м. И не так давно предсказали, что средняя рабочая неделя в 1975 году не будет превышать тридцати двух часов.

Джо и Джозефина тоже получили больше свободного времени. Офис или фабрика Джо чище, чем во времена его отца, и освещение там лучше. Его нервы меньше истрепаны неконтролируемым шумом, его инструменты более эффективны. Если он фермер, то может за час собрать урожай с четырех акров земли, в то время как раньше человеку требовался день, чтобы собрать урожай с одного акра. Его рабочий день сократился благодаря механическому плугу, дисковому ножу, кукурузо- и хлопкоуборочной машине, грузовику. Если Джозефина – секретарша, у нее есть бухгалтерские машины, электрическая пишущая машинка, диктофон, аппарат для выписывания чеков. Если она домохозяйка, то гораздо меньше передвигается по дому, наклоняется и опускается на колени, чем ее мать. В ее доме полно символов хорошей американской жизни: холодильник и морозильная камера, электроплита, посудомоечная машина, измельчитель отходов и стиральная машина. Ностальгически настроенные упрямцы могут усомниться, получится ли ее пирог, испеченный из готовой смеси, таким же вкусным, как когда-то у мамы, но, скорее всего, он будет на удивление близок к идеалу. И в то время как мама сильно утомлялась, проведя несколько часов над горячей плитой и периодически заглядывая в печь, чтобы проверить готовность, Джозефина просто ставит тесто в духовку, настраивает термостат и забывает о пироге. Стала проще и ее рутинная работа в ванной комнате, где сверкающую плитку и хром можно начисто протереть за пару минут. А закупается она в супермаркете, где за короткое время можно приобрести запасы на неделю, вместо того чтобы, как делала мать, ходить от мясника к бакалейщику, а потом в овощной магазин, зачастую расположенный в нескольких кварталах.

Неизбежно возникает вопрос: на что тратится досуг? Становятся ли люди счастливее, готовы ли они жить полной жизнью, максимально реализовать свой личностный потенциал? Положительные эффекты очевидны: физическое благополучие, более высокий уровень здоровья, увеличившаяся на девять лет за последнюю четверть века продолжительность жизни. Но приносит ли свободное время счастье? На этот вопрос едва ли можно ответить утвердительно, ведь напряженность вокруг только усиливается, и было установлено, что каждый двадцатый американец проведет часть жизни в психиатрической больнице. Не можем мы быть уверенными в положительном эффекте отдыха еще и потому, что заводские сотрудники, достигнув пенсионного возраста, просят разрешения продолжить работу. Они не знают, чем можно заняться в свободное время. Выходит, обеспечив людям досуг, мы воспитали бездеятельную нацию, заполняющую свое время просмотром рестлинга по телевизору, чтением комиксов и адаптированных дайджестов?

Несомненно, если за доведение народа до духовного отчаяния ответственны люди, которые улучшают товары массового производства, то промышленный дизайнер должен разделить эту вину. Но я не согласен, что американцы одержимы материальными благами из-за того, что наслаждаются хорошей жизнью. Статистика показывает, что одновременно с этим резко возрос искренний интерес к изящным искусствам, что можно, по крайней мере частично, списать на усовершенствование дизайна обычных предметов, окружающих людей. Я иногда думаю, действительно ли те, кто задает эти вопросы, ищут ответа, или они скорее заинтересованы в том, чтобы не дать конфликту угаснуть.

Мне бы хотелось решить эту задачу иначе. Где бы я ни находился, я всегда ищу людей, которые сумели достичь спокойствия. Порой это человек, посвятившем свою жизнь религии. Люди, облегчающие страдания других, часто обретают душевное равновесие в своей работе. Это чувство может быть известно очень молодым людям, не познавшим боли, и очень пожилым, признающим и принимающим мучения. Достигнув внутреннего умиротворения, человек стремится жить и работать в атмосфере созерцательного спокойствия. Но даже умиротворение может значить разные вещи для разных людей. Я бывал в великих соборах, и их перегруженная деталями архитектура, безвкусные излишние украшения и грубые сверкающие витражи вызывали во мне практически агрессию. С другой стороны, я ощущал абсолютное внутреннее умиротворение в окружении величественных витражей Шартрского собора. Возможно, самую подходящую атмосферу для такого ощущения создает природа. Утешение может нести не только тенистый лес, в котором поют птицы, но и неспокойное море, проливной дождь, буря – простые и необъятные. Дерзну предположить, что, придавая предметам незатейливые формы, освобождая их от нелепых чрезмерных украшений, выбирая уместные цвета и текстуры, снижая уровень шума, мы делаем свой вклад в спокойствие потребителей. Это и есть наша цель.

Много лет я в работе опираюсь на это нежно любимое мной высказывание Даниела Бернема, великого архитектора и великого американца:

«Не задумывайте незначительных проектов. В них недостаточно магии, чтобы разгорячить кровь, поэтому они, скорее всего, не будут реализованы. Задумывайте большие проекты; цельтесь высоко в надеждах и в работе, не забывая, что качественный точный чертеж, сделанный однажды, никогда не утратит своей значимости и долго после нашей смерти будет оставаться актуальным, так что о нем вряд ли позабудут. Помните, что наши дети и внуки будут делать вещи, которые поразили бы нас. Да будет вашим девизом слово „порядок“, а вашей путеводной звездой – красота».