Общее руководительное правило для жизни нравственной

Нормой нравственной жизни вообще изображается существо первого завета, или духовная жизнь человека в первобытном его состоянии. Как покорное дитя, смиренно ходил бы он в воле Божией и тем состоял бы в Его благоволении и пребывал бы в постоянном общении с Ним. Всем нужным к достижению сей цели обладал уже человек, именно: свободой – чистой, нестесняемой, сознанием закона – определенным и очевидным, чувством страха Божия, или зависимости от Бога, – сильным, а потому и решимостью ходить в воле Божией невозмутимою. Как чрез самое сотворение человек поставлен был в своем значении, так и пребывал бы в нем теми силами и средствами, какие даровал ему милосердый Творец и Промыслитель.

Но когда человек пал, то подвергся всестороннему расстройству и сам в себе, и в своих отношениях. Общение с Богом прервано: человек под клятвой не смеет воззреть на небо; свободная самодеятельность связана грехом и страстями; закон помрачился; чувство зависимости ослабело, а вместе с тем ослабела и решимость ходить в воле Божией, до того, что возвратиться к ней человеку самому нет возможности. Его держит в узах греховного рабства князь тьмы – диавол.

Между тем и по падении человек остался человеком. Назначение его и цель его тоже Богообщение; путь к сей цели тот же – хождение в воле Божией, к исполнению которой он сам себя должен определить по чувству зависимости своей от Бога. И однако ж из всего этого человек сам собой не может выполнить ни одного требования. На всех пунктах необходима ему Божественная, чрезвычайная помощь.

Посему Триединый Бог Отец, чрез Единородного Сына Своего и Святого Духа, благоволил устроить на земле благодатное царство, в котором и удовлетворяются вполне крайние духовные нужды человека. Здесь отпадший от Бога человек воссоединяется с Ним через Господа Иисуса Христа, как единого Посредника, примиряющего Бога с человеками и человеков с Богом, – примиренных приводящего к источнику истинной жизни; обессилевшая свободная самодеятельность человека восстанавляется Божественной благодатью; недостаток исполнения закона восполняется верой во Христа Спасителя; чувство зависимости от Бога и решимость ходить в воле Его воскрешается в покаянии. Вследствие покаяния, по вере в Господа Иисуса Христа, нисходит в человека в таинствах Божественная благодать, которая, возрождая его, соединяет с Господом Иисусом Христом, а чрез Него и в Нем с Богом.

Это необходимейшие условия к истинно христианской жизни. Так явно, что главнейшее в ней есть

α) общение с Господом Иисусом Христом, в Котором открывается человеку источник истинной жизни, а

β) на пути к общению со Христом Спасителем и в

общении с Ним необходимы, как в самом человеке, отчасти и со стороны человека,

α) покаяние и

β) вера, – так и свыше – зачинающая, образующая и совершающая в существе человека новую жизнь во Христе

γ) Божественная благодать. По объяснении сих сторон жизни христианской откроется и

δ) норма нравственной христианской жизни.

Общение с господом – иисусом христом

Теперь человеку нельзя иначе вступить в живой союз с Богом, как чрез Иисуса Христа. Никто же может приити ко Отцу, токмо Мною, говорит Господь (Ии. 14, 6). Посему един есть Бог, и един Ходатай Бога и человеков – человек Христос Иисус (1 Тим. 2, 5), Которым одним имеем приведение ко Отцу (Ефес. 2, 18).

Три зла потерпел отпадший от Бога человек: подвергся проклятию Божию, расстроился в себе самом и подпал под власть диавола, – три зла такие, которые опять силой своей держат человека в состоянии отпадения от Бога, так что приближение к Богу не иначе возможно, как с устранением этих зол. От всех их избавил нас Господь – Иисус Христос:

Снял с нас клятву смертию Своею (Гал. 3, 13), ибо Он жрен за нас (1 Кор. 5, 7), и мы освящены приношением тела Его (Евр. 10, 10). Во Христе Бог примирил Себе мир (2 Кор. 5, 18, 19) и даровал чрез Него людям дерзновение входить пред Себя (Евр. 10, 19). Посему апостолы и умоляли всех от лица Бога – примириться с Ним во Христе Иисусе (2 Кор. 5, 18–20).

Уврачевал расстройство наше, став для нас силою во спасение (Рим. 1, 17; 1 Кор. 1, 24), преисполняясь которою, укрепляемся (1 Тим. 1, 12) и вся можем (Фил. 4, 13). Он оживляет нас мертвых прегрешенми (Еф. 2, 5) и освобождает от закона греховного (Рим. 8, 2; Ии. 8, 36). И вообще без Него мы не можем творить ничего истинно доброго (Ии. 15, 5).

Разрушил дела диавола, упразднил его, имущего державу смерти (Евр. 2, 14), осудил сего князя мира и изгнал его вон (Ии. 12, 31; 16, 11); потому всех верующих извлекает из тьмы в чудный Свой свет и из области сатанины к Богу, облекая их во все оружие Божие, яко возмощи им стати противу кознем диавольским (Еф. 6, 11).

Но сие неисследимое богатство Христово (Еф. 3, 8) сокрыто в Нем Самом. Он для людей правда, освящение, избавление (1 Кор. 1, 30), живот (Ии. 1, 3; Кол. 3, 4) и единственный источник всех небесных благословений (Еф. 1, 3, 10); в Нем мы сооживлены, спосаждены на небесных (Еф. 2, 5, 6), усыновлены Богу (Рим. 8, 4-17); но так, что действительно сподобляются всех благ, заключенных для нас во Христе и открывающихся в Нем падшему человечеству, только те из людей, кои вступают в живое общение с Ним и так тесно соединяются, как члены с телом (1 Кор. 6, 15) или как ветви с лозою (Ии. 15, 5). Посему общение с Господом – Иисусом Христом – заповедуется и изображается, как единственное и верховное благо. Так Сам Господь говорит апостолам: будите во Мне, и Аз в вас (Ии. 15, 4). Бог Отец чрез апостолов призывает нас именно во общение Сына Своего, Господа нашего – Иисуса Христа (1 Кор. 1, 9); апостолы верующих называют причастниками Христу (Евр. 3, 14); молят Бога вселитися Христу в сердца их (Еф. 3, 17); жалеют об упразднившихся от Христа и болезнуют, пока Он опять вообразится в них (Гал. 4, 19; 5, 4); о самих себе свидетельствуют, что не ктому уже они живут, но живет в них Христос (Гал. 2, 20), и всем заповедуют облекаться во Христа (Рим. 13, 14), поставляя и целью Божественного домостроительства сие: да будем во истинном Сыне Его, Господе нашем – Иисусе Христе (1 Ин. 5, 20).

Так открывается, что единственное средство к общению с Богом есть общение с Господом Иисусом Христом. Тайну сию открыл Сам Спаситель св. апостолам, говоря: Аз во Отце Моем, и вы во Мне, и Аз в вас (Ин. 14, 20). Посему учил, что Отец любит тех только, кои любят Его (Сына), приходит к ним и вместе с Ним творит в них Себе обитель (Ин. 14, 23; 16, 27), и молился ко Отцу: да еси едино будут якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин. 17,21).

Таинственного общения с Господом нашим, Иисусом Христом, сподобляются верующие во святом Таинстве Крещения. Здесь они соделываются членами тела Христова и облекаются в Господа, как учит апостол: елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3, 27), а вместе с тем сподобляются и тех благ, которые стяжал для нас Господь: оправдания и возрождения. Погружаемый в крещении спогребается Христу и восприемлет силу смерти Его – прощение грехов (Рим. 6, 3). Крещенный выходит из купели в обновленной жизни, как нова тварь, яко ктому не работати греху, который с сих пор уже не обладает им и не царствует в нем (Рим. 6, 3-14). О сих благах говорит апостол: по омыстеся, по освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего – Иисуса Христа, и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 11).

Средства общения со Христом

Сообщаемые, впрочем, при сем дары запечатлевают внутреннейшие изменения, которые должны происходить в сердце приступающего к Господу прежде крещения и которыми собственно полагается основание, начало и зародыш жизни истинно христианской. Сии изменения суть покаяние и вера, как требовал и Сам Спаситель от всех, приходящих к Нему, говоря: покайтеся и веруйте во Евангелие (Мк. 1, 15). Они производятся в душе Божественною благодатию — предваряющей. В крещении же и (миропомазании) благодать входит внутрь – в сердце христианина, и потом постоянно пребывает в нем, вспомоществуя ему жить по-христиански и восходить от силы в силу в духовной жизни.

α) Покаяние

Открывающаяся в сознании и опыте причина худой жизни есть ослабление в нас чувства страха Божия, или чувства зависимости от Бога, ослабление, доходящее иногда до крайней степени – до совершенной потери сего чувства. Действующее в нас начало греховной жизни есть себялюбие или самоугождение, иначе, эгоизм: самость. Сокрушается самость, и воскресает у человека страх Божий, или чувство зависимости от Бога, в покаянии.

Тот человек живет в состоянии отпадения от Бога, который для себя только живет и не думает о Боге и небе, или, по словам Давида: не предлагает Бога пред собою (Пс. 53, 5; 85, 14). У такого обыкновенно вся забота о чем-нибудь своем: или о познании, или об искусстве, или о должности, или о семействе, или, еще хуже, о наслаждении и удовлетворении какой-нибудь страсти; о будущей жизни он не думает, а настоящую старается устроить так, чтобы жить спокойно и как бы вечно; внутрь себя не обращается, поэтому и не знает своего состояния и тех следствий, какие будут от его жизни, но всегда считает себя чем-то великим и гоним бывает все вперед суетной заботой; других не любит, а обходится с ними, как только требует приличие, посему готов и обидеть, если это не очернит его самого; он иногда делает и добрые дела, но они все суть свойства душевного (Поел. Воет. Патр. 3 чл.), напитаны общим его духом самолюбия, которое отнимает у них истинную цену. Все это исповедует всякий обратившийся к Богу, а необратившийся, пока пребывает в сем состоянии, как бы иногда, по-видимому, строго ни принимался разбирать себя и свою жизнь, никак не может уверить себя, что его дела ничтожны и злы. Сатана, обладающий человеком посредством греха, живущего в человеке, вместе с его самостью, как летаргическим сном поражает его дух во всех силах. Поэтому он недугует ослеплением, нечувствием и нерадением.

Человеку, находящемуся в таком состоянии, самому очувствоваться нельзя, пока в его греховной теме не воссияет свет Божественной благодати. Тьму наводит на него сатана, запутывает его в свои сети, от которых никто не возникнет без вразумления свыше (2 Тим. 2, 26). Никтоже может приити ко Мне, говорит Господь, аще не Отец, пославши Мя, привлечет его… Всяк слышавши от Отца и навык, ко Мне приидет (Ии. 6, 44, 45). Посему Сам Господь стоит при дверех сердца и толчет, как бы говоря: востани спяй и воскресни от мертвых (Апок. 3, 20; Еф. 5, 14).

Сей голос Божий – зовущий – приходит к грешнику или непосредственно, прямо в сердце, или посредственно, преимущественно чрез Слово Божие, а нередко и чрез многобразные происшествия внешние, в природе и в жизни его самого и других. Но всегда он падает на совесть, пробуждает ее и, наподобие молнии, освещает (ясно представляет сознанию) все законные отношения человека, которые им были нарушены и извращены. Поэтому сие действие благодати и открывается всегда сильным беспокойством духа, смятением, опасением за себя и самопрезрением. Впрочем, оно не влечет насильно человека, а только останавливает его на пути порочном, после чего человек совершенно властен или обратиться к Богу, или опять погрязнуть в тьму самолюбия. В притче о блудном сыне сие состояние выражено словами: в себе пришед (Лк. 15, 17).

В человеке, внявшем (не противодействующем) действию благодати, призывающей и просвещающей его внутреннюю тьму, открывается особенная способность живо воспринимать откровенные истины, как бы некоторый особенный сердечный слух и внятие: открываются очи (Деян. 26, 18), действует дух премудрости в познании истины (Еф. 1, 17). Примеры сему представляют все обращающиеся (наир. Мария Египетская, Евдокия и проч.). Истины откровенные изучаться могут и без содействия благодатного, но тогда они, слагаясь в уме, обыкновенно не проникают глубоко в сердце. Под действием же благодати сердце именно и питается ими, принимая их внутрь себя, совершенно усвояя и удерживая их в себе, становится как бы ненапоимою губкой. При сем, так как откровение составляют закон и Евангелие, то, воспринимая сердцем откровенные истины, обращающийся испытывает двоякого рода изменения: одни тяжкие и безотрадные, другие облегчающие и успокаивающие душу. Однако ж, соответственно состоянию обращающегося, прежде всего всей тяготою своей налегает на него закон и истязует его, как виновника. Ряд изменений такого рода в сердце составляет совокупность покаянных чувств.

В сем порядке прежде всего происходит познание грехов. Закон показывает человеку все обязательные для него действия, или заповеди Божии, а сознание представляет целое поле действий, противных им, с уверением, что они могли и не быть, что все суть дело его свободы и допущены им нередко с сознанием их незаконности. Следствием сего бывает внутреннее обличение человека во всех опущениях и нарушениях: человек чувствует себя всесторонне виновным пред Богом, безизвинительным, безответным. Отсюда, далее, болезненные, скорбные, сокрушительные о грехах чувства теснятся в сердце с разных сторон: презрение к себе и негодование на злой свой произвол, потому что сам всему виной; стыд, что до такого уничижительного состояния довел себя; болезненный страх и ожидание близких зол от того, что оскорбил грехами своими Бога всемогущего и праведнейшего; наконец смятенное чувство беспомощности и безнадежности довершает поражение: желал бы человек все зло это стрясть с себя, но оно срослось будто с ним, желал бы даже умереть, чтобы восстать в лучшем состоянии, но не властен сделать это. Тогда-то человек из глубины души начинает вопиять: что сотворю, что сотворю? Как вопиял народ от обличений Иоанна Крестителя (Лк. 3, 10, 12, 14) и от слов апостола Петра, по сошествии Святого Духа (Деян. 2, 37). Здесь всякий, хотя бы был властелин или другой какой знаменитейший в свете человек, чувствует, что он пойман судом Божиим и совершенно подлежит Его силе, что он червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей (Пс. 21, 7), т. е. в прах обращается вся самость человеческая и воскресает сознание повинности Богу, или чувство зависимости от Него – полной, неизбежной.

Такие чувства тотчас готовы принести и плод свой, возбудить, то есть, к покорности Богу, или в настоящем случае к тому, чтобы исправиться и начать новую жизнь по воле Божией. Но при сем свыше теснит человека чувство гнева Божия и Божией клятвы, а в себе обезоруживает сознание бессилия одолеть себя, по испытанной уже неоднократно силе страстей и испорченной воли. Потому он стоит, как пораженный, даже как бы не смея произвести ни одного движения. Здесь-то в благовременную помощь приходят к нему, с одной стороны – вера, а с другой – благодатная, вспомоществующая в делании всякаго добра, сила.

β) Вера

Стесненному строгим обличением закона грешнику нигде нельзя найти утешения, кроме Евангелия – проповеди о Христе Спасителе, пришедшем в мир грешников спасти. Без Иисуса Христа – Господа грешникам, обличаемым от закона, невозможно бы было избежать отчаяния, почему и возвещается, что собственно для них и пришел Спаситель. Не приидох, говорит Он, призвати праведных, но грешныя на покаяние (Лк. 5, 32); еще: прииде Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго (Лк. 19, 10). «Вот кому проповедуется Евангельское утешение, – учит Святитель Тихон, – нищим, т. е. тем, которые признают свою духовную нищету, не находят в себе никакой правды пред Богом, а усматривают одно окаянство; сокрушенным сердцем, т. е. тем, у коих сердце, как стрелой, уязвлено печалью о грехах… Закон всегда есть пестун во Христа (Гал. 3, 24). Показывая нашу виновность и немощь, он заставляет искать иного посредства и, как бы взявши за руку, ведет ко Христу, ибо в тесноте совести нет иного прибежища, кроме Христа, Который грехи наши Сам на теле Своем вознесе на древо (2 Пет. 2, 24) и Которого, неведевшаго греха, Бог по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем (2 Кор. 5, 21)… Чтобы в сердце зачалась вера Евангельская, необходимо предварительно познать немощь свою и живо восчувствовать гнев Божий, клятву, суд и осуждение, определенное грешникам. Тогда уже в сердце, сим страхом, как огнем, очищенном и предуготовленном, зачинается и вера от Духа Святаго». Как дождь принимает в себя жаждущая земля и как прохладной влагой оживляется утомленный от зноя, так истерзанная совестью душа впивает благовестие Евангелия и сокрушенное сердце отрадно внимает утешительным вещаниям веры.

Здесь всему предшествует познание Господа нашего Иисуса Христа, или познание устроения спасения в Нем, то, чего просил апостол Ефессеям: яко уведети (Еф. 1, 18). Такое познание есть необходимое условие к рождению веры или точка, с которой начинается ее образование, ибо как веровать, не зная предмета веры? Посему апостолы и посланы были научать проповедью людей, показать т. е., в чем истина (Мф. 28, 19). Как уверуют, говорит апостол, если не услышат от проповедника? (Рим. 10, 14, 15).

У жаждущего спасения это познание сопровождается услаждением, занимает всего его, обнимает все внимание и оставляет после себя желание еще слышать, еще поучаться, еще познавать. Слабое подобие сему представляют афиняне и Агриппа с Фестом при проповеди апостола Павла (Деян. 17, 32; 26, 28–32).

Но не в сем еще вера. За познанием, искренно принятым, следует сердечное убеждение в истине Евангелия, или в том, что спасение рода человеческого действительно устроилось так, как проповедуется, и что основания спасению людей иного нет и не может быть, как в Господе Иисусе Христе. Это сердечное убеждение составляет отличительное свойство веры. Многие знают умом домостроительство спасения, но не у всех их есть вера. Истинно верующий так привержен сердцем к вере во Христа, что не только небоязненно исповедует Его, но и стоит за сие исповедание до крови: оно дороже ему самой жизни.

Верх же совершенства веры составляет живейшее личное убеждение, что Господь, как всех, так и меня спас, как со всех снял проклятие, так и с меня, как всех есть Живот, так и мой, «Истинно верующий, – говорит свт. Тихон, – исповедует со апостолом: верою живу Сына Божия, возлюбившаго мене и предавшаго Себе по мне (Гал. 2, 20). Сын Божий возлюбил весь мир и предал Себя за весь мир, но апостол Павел сие великое Его благодеяние присвояет себе. И святой Дамаскин поет: спасл еси всего мя человека… до мене идеши, мене ища заблуждшаго» (глас. 3, песн. 4). «В такой вере все существо христианского блаженства заключается, ибо от нее возрождается в сердца действительное ощущение спасения в Господе, чувство свободы от проклятия и гнева Божия, сознание собственного примирения с Богом в Господе Иисусе Христе. Такая вера (говорит св. Тихон) освобождает от греха, клятвы, ада, приносит с собой веселие духовное, радость о Господе Спасителе, о благости и человеколюбии Его собственно к себе, мир и спокойствие совести, как говорит апостол: оправдившеся верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисусом Христом (Рим. 5, 1).

Что происходило в сердце Галатян под действием сей веры, о том так говорит апостол: кое убо бяше блаженство ваше; свидетельствую бо вам, яко, аще бы было мощно, очеса ваша извертевше дали бысте ми (Гал. 4, 15).

Все спасительные действия веры, о коих упоминается в Св. Писании, принадлежат такой именно вере. Главный же ее плод и как бы основание всех других есть оправдание. «Она (св. Тихон) таинственно соединяет душу верующего со Христом, как невесту с женихом (Осии 2, 20; 2 Кор. 11, 2). При сем Христос отьемлет от такой души клятву, осуждение, всю скверну греха, а вместо того подает ей благословение, чистоту и святость (1 Кор. 1, 30). Как жену какую, Он облекает ее в чистую багряницу правды, да пред очами Его и небесного Отца Его явится чиста и, как дщерь царская, духовной утварью одеянна и преиспещренна (Пс. 44, 10). Созерцая сие благо, пророк, в радости духовной, восклицает от лица души, сподобившейся сего: да возрадуется душа моя о Господе, облече бо мя в ризу спасения и одеждою веселия одея ми: яко на жениха возложи на мя венец, и яко невесту украси мя красотою (Ис. 61, 10).

Должно, однако ж, знать, что как такое дарование по вере ниспосылается собственно в таинстве крещения, где, как говорит Златоустый, во время погружения тела в воду дается нам и правда, и усыновление, так здесь же напечатлевается и последнее чувство веры, т. е. действительное ощущение спасения и оправдания в Господе, ибо нельзя ощущать того, чего нет. Следовательно в крещении уже, принимаемом с верою, завершается сама вера».

γ) Благодать (содействующая)

Человек, как бы уничтоженный судом закона, по мере вступления в область веры оживает отрадою в сердце, восклоняет главу убитый скорбью, приходит в напряжение расслабленный. Чем больше растет вера, тем более вкореняется в нем уверенность в возможности и благоил одности усилий исполнять закон с помощью Божией, вместе с тем образуется и укрепляется благое намерение определить себя решительно на служение Богу хождением в Его законе. Пока не уверится человек в помиловании и помощи Божией, не может положить и решительного намерения жить по воле Божией (1 Пет. 1, 3). Посему-то, когда чувство благонадежности в Боге и Божия благословения, изливаемое в сердце верою во всеумилостивительную смерть Господа Иисуса, уверяет его, что Бог не презрит его, не отвергнет, не оставит Своей помощью при исполнении закона ради Господа; тогда уже, утверждаясь на сем чувстве, как на камени, дает человек решительный обет оставить все и посвятить себя Богу всего, без всяких ограничений, воодушевляется ревностью ко всесторонней чистоте и святости, с ненавистью ко греху, со страхом, однако же, чая Божественной силы и помощи…

Здесь-то совершается перелом воли: человек бывает в том состоянии, в каком был блудный сын, когда говорил: восстав, иду.

Решительное, впрочем, намерение сие есть только условие жизни по Богу, а не самая жизнь. Жизнь есть сила действовать. Жизнь духовная есть сила действовать духовно, или по воле Божией. Такая сила потеряна человеком; посему, пока снова не дастся ему, он не может жить духовно, сколько бы ни полагал намерения. Вот почему излияние благодатной силы в душу верующего существенно необходимо для жизни истинно христианской. Истинно христианская жизнь есть жизнь благодатная. Возводится человек до святой решимости; но, чтобы он мог и действовать по ней, необходимо, чтобы с его духом сочеталась благодать. При сем сочетании нравственная сила, знаменуемая только первым воодушевлением, запечатлевается в духе и остается при нем навсегда. В сем-то восстановлении нравственной силы духа и состоит действие возрождения, совершаемого в крещении, где ниспосылается человеку, как оправдание, так и сила действовать по Богу в правде и преподобии истины (Еф. 4, 24). Так истинно христианская жизнь зачинается в крещении, которое и называется банею пакибытия и обновления Духа Святаго (Тит. 3, 5), новым рождением (Ин. 3, 5), а крещенный – новою те арию во Христе Иисусе (2 Кор. 5, 17).

С сего времени вселившаяся в человека благодать пребывает в нем, вспомоществуя ему быть верным Господу до смерти, чтобы восприять венец жизни (Апок. 2, 10); ибо все верующие не иначе, как силою Божиею, соблюдаются, чрез веру, во спасение, готовое явитися в последнее время (1 Пет. 1, 5). Восприяв сию силу, человек благонадежно ходит в исполнении Божественного закона, или ходит как лев, уповая, под беспрерывным осенением Божественной благодати, с радостью, вместе и со страхом, предаваясь ее водительству (Пс. 2, 11) и подвизаясь в делах Богоугодных, в чувстве крепости своей в Боге, при глубоком сознании своего бессилия. Вся жизнь верующего после сего течет в следующем порядке: он со смиренной покорностью и желанием принимает благодатные освящающие средства – Слово Божие и таинства, а благодать в сие время производит в нем многообразные действия просвещения и укрепления. От сего, с продолжением поприща земной жизни, постепенно растет и спеет духовная жизнь христианина, восходящаго от силы в силу Господним Духом (2 Кор. 3, 18), дондеже приидет в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13). Посему у него нет собственно ни одного действия, которое бы он совершил без благодати и которого сознательно не относил бы к ней. Они и действительно относятся к ней, как по началу, ибо она возбуждает, так и по совершению, ибо она дает силу. Бог есть действуяй в нем, и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Фил. 2, 13). У человека свое только пламенное желание пребывать в сем порядке Божественного хранения, в нравственно-доброй жизни, и решительное предание себя водительству Божию.