Глава тридцать первая
Настя сложила руки на груди.
– Вот тут мама наконец поняла, что мы лишние на пиру, и мы ушли. На мои звонки Лариса не отвечала. Один раз, когда я еще у «Бака» арендовала место, увидела ее. Лара вышла из центрального подъезда, за ней спешили продавщицы, нагруженные пакетами, как верблюды мешками. Ларка гордо вышагивала, головой вертела, проверяла, все ли ее, богатую, видят. Приметила меня, подошла к стойке, прикинулась, что понятия не имеет, кто за прилавком, заказала вафлю, бросила на стойку наличку, небрежно сказала: «Сдачи не надо!»
Настя закатила глаза.
– Вот тут мой плохой характер ожил. Прощать Лариску, улыбаться не захотела, ответила: «С подруг детства денег не беру». Михайлова артистично изобразила изумление: «Мы где-то встречались?» Я рассердилась. Ну, раз она выпендривается, то и мне можно. Задала вопрос: «Как поживаешь?» Ларка встала в позу, превратилась прямо в статую «Медный всадник», потом изобразила, что только что узнала меня: «О! Настя! Я – роскошно! А ты вафельки печешь? – И вынула из сумки кредитку. – Приобретаю весь твой товар! Можешь его не заворачивать. Я столько не съем, просто хочу тебе выходной организовать».
Анастасия на секунду прикусила нижнюю губу, потом улыбнулась.
– Ответила ей: «Продаю только по одной штуке в лапки. Выходной вчера был, второй не нужен. Бери свою вафлю и уходи». И тут ее понесло, выдала весь стандартный набор хамки: «Да ты знаешь, кто у меня муж?», «Вали домой, нищета», «Кто тебе разрешил дерьмом у входа торговать?». Корчило ее не по-детски. Я решила не слушать, захлопнула ставни на окошке. Она еще поорала пару минут, ушла. А на следующий день пришли мужчины с проверкой. Закрыли мою кафешку. Петя оказался ни при чем. Я к адвокату, тот начал выяснять, и… Роспотребнадзор мною вообще никогда не интересовался! Сотрудники приходили ряженые. Спектакль устроили. Кто? Зачем? Прямо интересно стало! И сообразила – Ларка злопамятная, как верблюд. Мой дедушка давно, еще в своей молодости, служил в Средней Азии, часто говорил: «Нельзя дромадера обижать. Кинешь в него камень, а животное спустя сорок лет тебя увидит, узнает, сядет сверху и раздавит в лепешку». Лариса позавидовала мне, вот и устроила спектакль.
– Странно, – тихо произнесла я. – Вы должны работать, а Ларисе нет необходимости жить на оклад, она намного богаче вас. С чего Михайловой завидовать вам?
Моя собеседница улыбнулась.
– Я сама себе хозяйка, ни от кого не завишу, занимаюсь делом, живу счастливо. А у Михайловой своих денег нет, ей надо у мужа клянчить. Она мне всегда завидовала, доходило до смешного. Сломала я ногу летом, лежу на веранде, ребята ко мне приходят, один землянику принесет, другой – книжку, третий рядом сидит, смеемся. Вошла Лариска, увидела детей и говорит: «Вот как ты хорошо устроилась, все вокруг тебя пляшут! А мне одной гулять?»
Анастасия рассмеялась.
– Оказывается, можно позавидовать и травме ноги… В общем, я поняла, что Ларка решила меня от «Бака» прогнать. Наверное, думала, плакать стану. А меня давно переманивали, да не абы кто, а владелец огромного молла на МКАДе. Я быстро место у «Бака» освободила… Ну ладно, не стану врать, поплакала немного. Но потом перебралась на новую территорию и в первый же день заработала столько, сколько на прежней точке за месяц получала. Спасибо Ларисе! Потом призадумалась: может, все-таки не Ларка автор спектакля? Но вскоре выяснила, что там, где вафельная работала, после моего ухода открылся детский клуб. Ребенка от трех до десяти лет можно оставить с воспитателями, пока родители по этажам бродят. Попытайтесь угадать фамилию владелицы предприятия.
– Михайлова? – предположила я.
– Браво! – зааплодировала моя собеседница. – Вы на редкость догадливы.
– Детский центр видела, – кивнула я, – только он недолго проработал и закрылся.
– Наверное, Лариске работать было неохота, – нахмурилась Анастасия.
– Она погибла, – тихо произнесла я. – Вы же в курсе, что Михайлова умерла?
Анастасия прищурилась.
– Да. Но я в «утки» не верю! Небось жива она, только так мужа достала, что он о ее кончине сообщил. Небось отправил супругу куда подальше и запер там.
