Глава двадцать шестая
– Когда Галюша всем руководила, здесь только музей работал. Петрова активная, она дружила с разными людьми. Но после того как…
Маргарита прервала рассказ, показала на чайник.
– Хотите горяченького чаю? Вмиг вскипит!
– Спасибо, не откажусь, – согласилась я.
– После ухода Гали загибался музей, – продолжила рассказчица. – Раньше, когда интернета не было, заведующая устраивала вечера, работали литературный и театральный кружки. Народ рассказы писал, в спектаклях играл, в походы ходил. Жизнь кипела. А с приходом Лисянской все рухнуло. Мне достались руины, пришлось все заново строить.
– Почему Юлия до сих пор ненавидит Галину? – поинтересовалась я. – Чем ей бывшая заведующая досадила?
Рощина повертела указательным пальцем у виска.
– Лисянская просто ку-ку! Злая, завистливая, а уж врунья какая! Придумала историю, что Галюша – воровка. Давно это случилось. Городское начальство решило устроить юбилей города. Понадобились «гости», которые подарки принесут. Нашли какого-то дедушку, он в Москве жил, работал на радио, сам из Диванкина. Старичок согласился приехать, гонорар не попросил. В голову ему такое не пришло. Но одной типа знаменитости мало. Начали искать писателя, певца, танцора – да хоть кого! Жадные все! Сразу условие ставили: «Платите деньги – и прикачу». В конце концов Галюша вышла на родственницу художника. Тот был нищий, никому не нужный, согласился за маленькую сумму пейзаж написать. Лично я его не знала, но Галя вроде дружила с его тещей.
Маргарита закатила глаза.
– Пейзаж дядька такой написал, словно по цифрам раскрашивал. Зато рама! Богатая! Прямо для Рубенса! Настоящее дерево, не пластик, позолоченная, толстая, в завитушках. Рассматривать ее интереснее, чем саму картину. За подарком Петрова сама ездила. Привезла ее, устроили торжественную передачу музею. Ой, вы сейчас обсмеетесь!
Маргарита улыбнулась.
– Художник к нам не приехал, заболел некстати. Галя сначала растерялась, потом договорилась с каким-то своим знакомым из Москвы. Он бесплатно прикинулся живописцем, прикатил на праздник, «подарил» пейзаж городу, на банкете посидел, выпил, закусил и уехал.
– Забавно, – улыбнулась я, – никто не заметил подвох?
– Не-а! – радостно отозвалась Маргарита. – Интернета еще не было, фамилия рисовальщика мало кому была знакома. Не Репин он. Народ рад, праздник удался, «столичная звезда» Диванкин нарисовала, своим присутствием простой люд обрадовала. Повесили произведение под аплодисменты. Тогдашний городской глава прямо счастлив был, да ничего в живописи не смыслил. Деревья на картине есть? Речка есть? Значит, красиво!
Маргарита тихо рассмеялась.
– Такая «лепота» тогда в Москве на Арбате у многих художников продавалась. Вот рамки там простые, дешевый пластик или вообще без окантовки. А вот у нас пейзаж с обрамлением прямо для Эрмитажа!.. Повисела красотень в музее некоторое время, юбилей прошел, все о художнике забыли. Как-то в полдень заглядывает ко мне Галя, тихо смеется: «Картину сперли». Я сначала не поняла, о чем речь, удивилась: «Какую? Откуда?» Петрова совсем развеселилась: «Ту, что типа подарок городу!»
Рощина покачала головой.
– Пока Галюша была директором музея в Диванкине, экскурсии из Москвы приезжали. На дорогу много времени не требовалось, это плюс. В экспозиции ничего особенного не было, зато в городе огромный крестьянский рынок. Со всей округи продавцы: мед, мясо, колбаса, рыба, овощи, фрукты. Намного дешевле, чем в столице. Музей располагается в доме, где раньше жил владелец ткацкой фабрики. На него окрестные села работали. Сами видите, помещение простое. Мануфактурщик был прижимистый, все деньги в производство вкладывал, семьи не имел, дворец не возвел. Скромный домик. Спальня, кабинет, гостиная, столовая, кухня с кладовками и комната для прислуги. Библиотеки у него не было, дорогими вещами он не обладал. Но в советское время каждый город, даже крохотный, непременно музей открывал. Собрали и мы свой. Попросили жителей: «Дайте, что не жаль. Одежду старую, посуду, корыто деревянное». Народ в сараях порылся, принесли нам тарелки, лампу керосиновую, юбку прабабушки, лапти прадедушки. Получилась экспозиция народного быта. Грабителям там брать нечего. Вечером просто на замок дверь запирали. И стащил кто-то живопись. Прямо смешно!
Маргарита развела руками.
– Из-за чего шум поднимать? Галя меня в Москву отправила, денег дала. Я на Арбате нашла полотно – ну один в один как пропавшее, – и повесили его на место. Через пару недель вызывают Галюшу к самому главному городскому начальству и прямо обвиняют в воровстве. Якобы некий человек видел, как она вернулась в музей ночью, сняла картину, разломала раму, а из нее высыпались золотые монеты. Денег прямо мешок.
Маргарита округлила глаза.
– Галина не дура, она выслушала глупость молча и задала вопрос: «Кто наврал чушь?» Ей в ответ: «Человек, который все лично видел». Галюша отозвалась: «И что он делал ночью в музее?.. Зря вы Юлии Лисянской поверили. Она меня оклеветала, потому что очень хочет в кресло директора сесть. Думает, под ним золотая шахта вырыта, я из нее деньги черпаю. И Юлия не подозревает, что мне известно, что она спит с вашим помощником, Юрием Медведевым. В нашу гостиницу они пойти не могут, мужик женат. О том, чтобы к нему в квартиру заявиться, речь не идет, там супруга. Лисянская одинокая, но на лестничной клетке по соседству с ее однушкой пять квартир, во всех дверях глазки. У подъезда скамейки, на них бабульки. Если Медведев в подъезд войдет, через десять минут весь город в курсе будет, что он спит с Юлией. Конец тогда карьере мужика. А его жена – ваша родная дочка Нина! Она и супруга неверного, и Лисянскую из папиной вотчины голыми и босыми выпнет. Поэтому любовники устроились прелюбодействовать в музее. Передайте Юлии: если она посмеет чушь нести про золото и какие-то бумаги, пойду к Нине, все ей расскажу. А сейчас давайте бумагу и ручку, напишу заявление об уходе. Только знайте: если Юлия в кресло директора сядет, кирдык музею».
Маргарита прищурилась.
– Городской глава прямо обомлел. Начал уговаривать Галину остаться. Да и понятно почему. Кто за три копейки согласится музей на плечах тащить? Галюша просто энтузиастка. Зарабатывала она себе на жизнь выпечкой. Давным-давно заказы брать начала на изготовление пряников, тортов, пирожных, конфет домашних. Петрова была финансово независима, вот и сделала ручкой после той беседы с главой города. В Москву перебралась. Живет сейчас прекрасно. На ее место Лисянскую поставили, зная, что та не справится, у нее за несколько месяцев все прахом пойдет. Освободили Юленьку от должности. Я у руля с тех пор. Хвастаться не люблю, но сделала из музея настоящий центр досуга. Нашла спонсоров, открыла как платные, так и бесплатные клубы по интересам. И еще кафе знакомств, у нас уже десять пар поженились.
– А где сейчас Юлия Лисянская? – осведомилась я.
– В Москве, – скривилась Рощина. – Замуж так и не вышла, в Диванкин не приезжает, в соцсетях пишет: «Купила роскошный дом на Новорижском шоссе». И выставляет фото агентства недвижимости. Ну, понимаете, да?
Я кивнула.
– Снимки для потенциальных покупателей. Но на них же есть отметка продавца?
Маргарита захихикала.
– Вот-вот! Всем понятно, откуда информация взята. Народ веселится, спрашивает: «Сколько комнат у вас?» Юлька дальше брехать: «Тридцать». Профиль в «Телеграме» у нее на свое имя открыт. И есть еще другие, там имя владельца не указано, просто номер. Вот их идиотка использует, чтобы хейтить Галюшу. Не спится спокойно Юле, зависть много лет ее жрет.
