Проба ружья имеет целью лишь предварительное и поверхностное ознакомление со свойствами выбираемого ружья, и главным образом с его недостатками. Хоть и попадаются капризные ружья, хорошо бьющие только одним каким‐либо зарядом, но это случается редко, и в большинстве случаев, если ружье имеет правильные стволы, оно при нормальном заряде (на меру) пороху и дроби дает удовлетворительные результаты, то есть приносит в круг 30‐дюймового диаметра на 50 шагов от от 30 до 50 % дроби средних номеров, смотря по сверловке (цилиндрической или чок-бор). На пробе главным образом определяется прикладистость ружья, правильность стволов и патронников, качество замков. Для того чтобы составить себе понятие об этом, иногда достаточно 10–20 выстрелов.

Пристрелка ружья, напротив, имеет задачею самое тщательное изучение боя ружья и определение границ кучности, резкости и дальности его боя различными номерами дроби или только одним. А так как каждое ружье имеет свои индивидуальные особенности, то, прежде чем определить эти границы и достичь наивыгоднейших результатов, именно резкого боя при достаточной кучности, необходимо сделать несколько сотен выстрелов с весьма разнообразными зарядами пороха и дроби. Таким образом, пристрелка – очень кропотливое и хлопотливое занятие, и неудивительно, что пристрелянных ружей очень мало и что девять десятых охотников стреляет не настоящими зарядами. Большинство ружей бьет на самом деле процентов на 20 лучше, чем полагают их владельцы.

Для летней охоты на слабую дичь и для стрельбы накоротке употребление не вполне точного заряда не имеет большого значения, а иногда даже бывает выгодно. Но для серьезной охоты на сторожкую дичь, для облав, для садочной стрельбы – вообще, там, где требуется от ружья максимум его качеств, пристрелка совершенно необходима, и с непристрелянным ружьем здесь будет много подранков и промахов, но очень мало убитых.

Пристрелка ружья может совершаться различно, так как для охотника важен только конечный ее результат. Можно стрелять как угодно, где удобнее, на любой доступной дистанции и в различной величины и толщины цели. Практика выработала, однако, известные наилучшие приемы пристрелки, всюду общепринятые и дающие возможность сравнения достигнутых результатов. Пристрелку гораздо удобнее производить в открытом месте, а не между строениями и того менее в тире, так как отдача здесь значительно увеличивается. Во избежание ошибок в прицеле стреляют не с руки, а с подставки или даже со станка. Всего сподручнее ставить очень большой стол и на него скамейку. Обычная дистанция выстрела 40 ярдов, или 52 шага. В большем или меньшем расстоянии нет особенной надобности, разве для проверки или любознательности, так как нетрудно составить себе понятие о бое на полуторную дистанцию, даже графическим способом: дробины, находящиеся в расстоянии вершка на 40 ярдах, при 60 ярдах, очевидно, будут на 1½ вершка одна от другой.

Для определения кучности боя и осыпи дроби стреляют в большие листы, на которых начерчен 30‐дюймовый круг с целью посередине, то есть с черным кружком от 2 до 4 вершк., в центре которого находится белое пятно величиной около 20‐копеечной серебряной монеты. Такие готовые листы можно приобрести во всех столичных ружейных магазинах. Сбоку листа обыкновенно отмечается под соответствующими печатными рубриками: номер ружья (или имя мастера), гильза (папковая, латунная и чьей фабрики), величины заряда пороха и какого именно, то же дроби и ее номер, из какого ствола произведен был выстрел и, наконец, сколько дробин попало в круг и сколько в самую цель. Всего нагляднее результаты выстрела выходят на листе, на котором отпечатаны или летящая птица, или бегущий заяц. Для пристрелки всеми номерами дроби достаточно иметь листы трех сортов – с изображениями зайца, тетерева (или утки) и бекаса. Можно делать их черными, но в таком случае целевой кружок на изображении должен быть белым, а центральное пятно черным.

Листы эти прикрепляются не к стене, а к соответственной величины щиту из досок, от ½ до дюйма (и более) толщиной. Щит этот прибивается к одному или двум столбикам, врытым в землю, а так как для выигрыша времени выгоднее стрелять из обоих стволов, то в расстоянии сажени или более прикрепляется другой такой же щит. Листы прикрепляются к доскам при помощи гвоздей, вставленных в деревянные или простые пробки так, чтобы острие высовывалось примерно на полдюйма. Почти всегда лист прикрепляют только по углам на четырех гвоздях, но ветром часто его срывает. Впрочем, в мало-мальски ветреную погоду пристрелка не имеет смысла. Самому каждый раз прикреплять листы, конечно, очень трудно, и необходимо иметь для этого помощника, который перед выстрелом удалялся бы за какое‐нибудь закрытие шагов на двадцать в стороне от цели. Для большей скорости пристреливания нелишне иметь на побегушках мальчишку, который бы подавал листы и затем отмечал бы число попавших дробин. Пристрелка на резкость совершается менее правильно и еще не установилась – по той, конечно, причине, что трудно найти одинаковый материал. Для определения силы проницаемости дроби стреляют и в тетради, и в книги, и в пачки картонов, в жестяные листы и деревянные доски, но всего чаще в картоны, причем у нас, по-видимому, уже принято многими любителями употреблять шведский картон толщиной 40 листов в пуде. Размеры картонных пачек могут быть произвольны, но не менее четвертушки писчей бумаги; число картонов зависит от величины дроби, но не превышает 50, а для средних номеров (№ 5 и 6) достаточно бывает 20–25 листов. С одной или с обеих сторон пачки нелишне делать посередине черное пятно. Проба на резкость обходится много дороже пробы кучности, а потому почти всегда после выстрела в пачку ее переворачивают на другую сторону. Картоны в пачке должны как можно плотнее прилегать друг к другу, а потому их или сшивают толстой иглой, или скрепляют длинными и тонкими гвоздями, концы которых загибают; кроме того, их выдерживают под прессом.

Ход пристрелки в общих чертах следующий. На столе раскладывается ящик с заранее заготовленными по известным соображениям патронами, а также необходимые принадлежности для снаряжения и боевые припасы. Листы и пачки в надлежащем количестве выдаются лицу, их прикрепляющему. Листы прикреплены к месту, махальный удалился за прикрытие, стрелок выцеливает с подставки правую мишень из правого ствола, спускает курок и немедленно же бьет в левую из левого ствола. После второго выстрела махальный выходит из засады и снимает листы, передает их подбежавшему тоже со вторым выстрелом подручному и пришпиливает новые. Подручный берет в правую руку правую, в левую руку левую мишень и бежит назад. Этим временем стрелок протирает оба ствола сухой паклей или тряпкой, навернутой на палку, и приготавливает патроны для следующих выстрелов. Гильзы, однако, надо вкладывать, лишь когда листы уже прикреплены, а старые осмотрены.

При таком методичном порядке можно сделать очень много выстрелов в короткое время, если только не приходится заняться тут же приготовлением новых патронов, что весьма часто бывает необходимо для проверки полученных результатов. Сочетания заряда и снаряда крайне разнообразны, и нет никакого смысла заготовливать слишком большое количество патронов. Весьма редко удается как следует пристрелять ружье с одного приема, стреляя максимум 4 часа; в тире редко можно выпустить более сотни зарядов без головной боли. Чаще на пристрелку надо употреблять несколько дней и несколько сот зарядов, так что она отнимает немало времени и обходится недешево; она должна производиться в самое глухое время – в начале лета, а не во время охотничьего сезона. Городскому охотнику, говоря по правде, пристрелка ружья если не недоступна, то крайне затруднительна; для сельского же жителя она не может представить никаких затруднений и, напротив, доставит много удовольствия.

Выбор патронов для пристрелки имеет немалое значение. Так как экономия тут на втором плане и не имеется в виду производить эксперименты на прочность гильз, то последние должны быть самого высокого качества (картонные), по возможности нестреляные. Латунные (толстые), конечно, много выгоднее для пристрелки, но, к сожалению, они не всегда пригодны для этой цели. Само собою разумеется, надо употреблять гильзы, вполне отвечающие патронникам ружья, так чтобы они не болтались в них и не входили бы очень туго. Хотя имеются таблицы, указывающие вес заряда пороха и дроби не только для каждого определенного калибра, но и для промежуточных, с разницею на ⁷⁄₁₀ мм, таблицы Всеволожского, Клеменса и др.), но эти таблицы имеют лишь теоретическое значение и не всегда даже приблизительно указывают величину заряда. Последний зависит от очень многих условий, помимо калибра: от длины стволов, сверловки, патронников, качества пороха, дроби, стволов и пыжей, времени года, и в конце концов приходится добиваться настоящего заряда чисто эмпирическим путем, приняв за точку отправления какой‐либо один заряд; всего выгоднее возможно наибольший, потому что отдача в начале стрельбы менее ощутительна.

За такую точку отправления в последнее время принят у нас для 12‐го, наиболее распространенного, калибра – 1½ золотника (1 з. 448 д.) самых употребительных сортов пороха: царского крупного (шлиссельбургского), саблинского (виннеровского) бархатного (№ 0) и охтенского мелкого, которые по силе очень мало между собою разнятся. По исследованиям Ивашенцова, золотник царского крупного и охтенского мелкого равен по силе 93 д. бархатного виннеровского, 100 дол. шлиссельбургского № 3 и 4 и 103 дол. крупного английского – Куртис и Гарвей, 88 дол. мелкого охтенского и, наконец, 44 дол. русского белого и 41 дол. пороха Шульце. Для ружья очень казнистого и тяжелого заряд полезно увеличить, но не более как до 1¾ золотника; для очень легкого – уменьшить до 1¼ зол. В таблицах Всеволожского для ружья настоящего 12 калибра англ. показан заряд в 1½ зол. крупного и 1⅛ зол. мелкого. Это действительно чаще всего встречающиеся нормальные или средние заряды для неособенно казнистых ружей, но, как сказано, нет расчета начинать пристрелку со среднего заряда, особенно ввиду того, что большой заряд пороха увеличивает резкость боя, то есть силу проницания дроби, – качество гораздо более важное, нежели кучность. Для короткоствольных ружей выгоднее брать мелкий порох.

Для пристрелки, само собою разумеется, употребляются самые лучшие пороховые пыжи: или толстые войлочные (Элея и Ушкова) увеличенного калибра и с картонной прокладкой, или калиберные пыжи с чашечкой (Ушкова, Острожникова и шведские). Последние удобнее тем, что, во‐первых, не требуют прокладки; во‐вторых, требуют меньшего усилия при вставке, чем пыжи увеличенного калибра, для которых почти всегда бывает необходима сложная машинка с сильным давлением. Однако и калиберные пыжи с чашечкой требуют основательного нажатия, чтобы порох заполнил эту чашечку, так как если в ней останется воздух, то увеличится отдача. Обильно просаленных пыжей следует избегать, так как они ослабляют бой; притом ружье после каждого выстрела на пристрелке протирается и в смазке не нуждается. Вообще следует заметить, что при уменьшенном трении пыжа выгоднее употреблять мелкий быстросгорающий порох, и, наоборот, жесткие и непросаленные пыжи требуют крупного пороха. Особенно важно употребление жестких пыжей при стрельбе из коротких стволов крупным порохом.

Точно так же нет никакого расчета и основания на пристрелке ружья, то есть исследования того, что оно может дать, особенно ружья ценного, употреблять плохую дробь и любые номера ее. Самое лучшее – снаряжать гильзы английскою твердою дробью (chilled shot), имеющею наиболее правильную форму и мало изменяющеюся после выстрела даже из чока. Кроме того, известно из практики, что многие ружья бьют хорошо только некоторыми номерами крупной и средней дроби. Наблюдение это относится преимущественно к ружьям (шомпольным и центральным) цилиндрической сверловки, если стрелять из них дробью высшего качества. Объясняется это тем, что крупная и средняя дробь, подобно картечи, лежит в патроне (и летит в стволе) плотными рядами, в одном и том же определенном количестве в каждом ряду. Такая согласованная или калиберная дробь сплющивается и разбрасывается менее несогласованной. Даже в чоках согласованная по калибру (чока) дробь прибавляет кучности на 4–6 %; в цилиндрических же ружьях этот процент, по-видимому, вдвое более.

Для каждого ружья трудно найти более 3 номеров согласованной дроби крупных и средних номеров; начиная с 6‐го и 7‐го номера (англ. счета) согласование дроби не имеет большого влияния на результаты боя, поэтому и пристрелка совершается почти всегда № 6. Есть, однако, ружья, которые приносят в цель более дробин 5‐го номера, чем 6‐го, более мелкого. Согласуется ли дробь с диаметром ствола (или чока), легко узнать, загнав недалеко от дула толстый пыж и укладывая на нем ряд дробин. Если последние плотно прилегают одна к другой, не болтаясь, то этот номер должен соответствовать калибру ружья. Затем нужно узнать, сколько весит этот ряд, так как, по мнению некоторых, на пристрелке следует брать по возможности только кратные этому весу. Однако вряд ли неполный слой может повлиять на ухудшение боя, так как из практики известно, что лишняя (даже не калиберная) картечина, положенная сверху, улучшает стрельбу. Заряд дроби должно отвешивать, и только когда не требуется серьезной пристрелки, его можно перевести на меру. Впрочем, если мерка (раздвижная) вполне соответствует калибру ствола или чока, то при ней можно обойтись и без разновесок. Крупную дробь лучше класть счетом.

На каждый золотник приходится английской дроби (chilled shot):

В таблицах Всеволожского вес свинцовой пули или снаряда дроби показан в 8 раз более соответственного заряда мелкого пороха и почти в 6 раз более заряда крупного, но первое отношение на практике употребляется очень редко по причине сильной отдачи (при настоящем заряде пороха) и всегда незначительной резкости боя. Известнейший практик по части боя ружья Л. М. Ушков совершенно справедливо утверждает, что для серьезной стрельбы (из чоков) заряд дроби должен быть впятеро менее заряда (крупного) пороха, для летней – в 6 раз; для цилиндрических ружей это отношение несколько более, а именно зимою 1:6, осенью 1:6½ и летом как 1:7. Следует заметить, однако, что абсолютное количество дроби изменяется сравнительно мало, а главным образом увеличивается или уменьшается заряд пороха, и с зимним увеличенным зарядом пороха совершенно невозможно брать не только в 8 раз более дроби, но и в 7; начинать же пристрелку все‐таки следует ради определения наибольшей кучности с наибольшего заряда дроби. Для ружья 12‐го калибра весом около 7½ фунта, со стволами надлежащей длины и цилиндрической сверловки надо брать на 1½ золотника 9 золотников дроби; но следует заметить, что даже такой заряд почти невыносим, и в большинстве случаев 7 золотников (около 300 дробин английск. твердой дроби № 6) более чем достаточно.

Для удобства предлагаем табличку, в которой показано, сколько дробин № 1–6 твердой ньюкаслской дроби идет счетом в наиболее употребительные заряды по весу, считая на золотники, от 5 до 7 золотников и четвертые доли. Табличка эта во всяком случае необходима для вычисления процентного числа дробин, попавших в круг.

Само собою разумеется, что дробь, как и порох, перед запыживанием хорошо утряхивается. Это азбука снаряжения. Пыж имеет только второстепенное значение. Самое важное, чтобы пороховой пыж был легок и падал в нескольких шагах, не препятствуя правильному полету дроби; затем он не должен быть очень толстым: чем толще дробовой пыж, тем более увеличивается разброс дроби. Однако очень недурные результаты получаются, если на дробь кладется комок войлока, как в шомпольных ружьях, причем, разумеется, закручивание обязательно. Для пристрелки чоков этот первобытный пыж, впрочем, непригоден, главным образом, потому, что мало остается для него места и нельзя сделать на нем отметки. Зато он, будучи очень легким, никак не может перевернуться в стволе, подобно тонкому войлочному, тем более картонному. Последний самый худший из всех дробовых пыжей; когда же он еще надрезан с внутренней стороны или когда в нем сделаны накрест проколы, то он часто ломается в стволе на части, смешивающиеся с дробью. Лучшие результаты дает тонкий войлочный Элея и тонкий пробочный, последний особенно в латунных гильзах. Следует заметить, что не так давно журнал «Deutsche Jäger» рекомендовал класть между дробью и дробовым пыжом слой опилок, которые очень хорошо счищают нагар, но, главное, будто бы по своей эластичности дают возможность пороху сполна сгореть в стволе и от трения накаливают дробь и делают ее убойнее.

Дробовой пыж увеличенного калибра необходим, только когда гильза не закручивается, то есть в толстой латунной; в папковой же некалиберный пыж на дробь только бесполезно увеличивает отдачу.

Если снаряд в гильзу не помещается, что случается очень редко, то его можно прикрыть картонной (штампованной) чашечкой Жевело, края которой смазаны парафином.

Всем известно, в особенности промышленникам, чем больше относительный заряд (пороху и дроби), тем выстрел будет действительнее. Стреляя полуторными или двойными зарядами, можно увеличить резкость и кучность, по крайней мере на 20 %, но с риском разбить ключицу или скулу или разрыва стволов. Для таких увеличенных зарядов ружье должно иметь достаточно толстые стенки и, следовательно, значительно больший вес против нормального. Пристрелка заключается, собственно говоря, прежде всего в стрельбе наибольшим относительным зарядом до терпимости отдачи при наибольшей резкости, а затем в понижении этого заряда до необходимой кучности. Таким образом, пристрелка состоит из определения:

1) отдачи;

2) резкости;

3) кучности боя испытываемого ружья.

Следует заметить, что отдача замечается только при стрельбе обыкновенными черными порохами. Белые древесные пороха, имеющие большую взрывчатую силу и дающие большие объемы газов, отдачи совсем не дают и при увеличенном заряде разрывают стволы или ломают затвор. Пристреливая ружье белыми порохами, мы лишены двух самых верных указателей настоящего полного заряда – легкой отдачи и густоты звука выстрела, который в данном случае всегда бывает сравнительно слаб и жидок. Поэтому, употребляя порох Шульце, ЕС, русский белый порох (шлиссельбургского завода), надо быть крайне осторожным и начинать пристрелку (для 12‐го калибра) с небольших зарядов (для пороха Шульце – не свыше 50 долей, для русского – 55), менее чем вполовину (по весу) против упомянутых выше черных порохов. Но мы будем иметь далее в виду только последние, так как белые пороха у нас еще мало распространены, преимущественно между садочными стрелками, и находятся еще на пути к усовершенствованию. Стрельба слишком большими зарядами, не соответствующими весу и калибру ружья, имеет, кроме отдачи, еще другое немаловажное неудобство, тесно связанное с последней. Действие отдачи, как известно, обнаруживается ранее, чем снаряд покинет ствол, а потому снаряд летит несколько выше или ниже цели. Шомпольные ружья и пистолеты при усиленном заряде всегда вместе с отдачей брали выше цели, что при стрельбе на очень большие расстояния было весьма выгодно, давая возможность целиться в самую птицу, а не брать выше ее, что крайне неудобно. Из практики дуэлей известно, что секунданты для того, чтобы пуля летела гораздо выше цели, заряжали пистолеты (шомпольные) большим зарядом пороха и заботились о том, чтобы пуля шла по нарезам как можно туже. В ружьях с откидными стволами сила отдачи выражается в большем или меньшем приподнятии казенной части, так что, как это показали опыты Журнэ, все центральные ружья бьют тем ниже, чем заряд больше. Это далеко не всем известная особенность казнозарядного ружья несколько затрудняет дальнюю стрельбу, почему садочные центральные ружья всегда делаются таким образом, чтобы они высили. Вообще, центральное ружье, которое низит даже обыкновенными зарядами, никуда не годно, и единственное средство исправить этот важный недостаток – прикрепить винтами на планке в казенной части утолщенную пластинку.

Некоторые охотники думают, что есть ружья сильно отдающие и наоборот, но мнение это несправедливо, т. к. два ружья одинакового веса при совершенно одинаково снаряженных патронах всегда будут давать одинаковую отдачу.

Кроме того, последние опыты майора Тиле, начальника берлинской испытательной станции, показали, что действие отдачи несколько отклоняет ружье в сторону ствола, то есть при стрельбе из правого ствола вправо и наоборот. Этим объясняется необходимость пересечения осей двухствольных ружей на большем или меньшем расстоянии, так как очевидно, что если бы оси стволов были параллельны, то отклонение в сторону было бы еще более. Угол пересечения осей у дробовиков делается обыкновенно от 20 до 30 минут и бывает тем меньше, чем ружье тяжелее; для двухствольных штуцеров, имеющих значительный вес, угол этот равняется только 4–5 минутам; но вообще боковое отклонение снаряда при стрельбе служит причиною, почему так трудно достать двухствольный штуцер с правильным боем. Во всяком случае, пристреливая ружье, необходимо определить, на каком расстоянии центр осыпи совпадает с точкой прицеливания, что, конечно, возможно только при стрельбе со станка или по крайней мере с подставки.

В дешевых бельгийских ружьях, в которых оси стволов редко перекрещиваются и стволы паяются весьма небрежно и большей частью получают искривления, правый ствол всегда почти несет дробь правее, а левый – левее цели; наоборот, в дешевых английских оси стволов скрещиваются под очень большим углом, так что левый ствол несет снаряд вправо, а правый – влево. Самый лучший и наглядный способ убедиться в правильности стволов, конечно, цилиндрических, притом на предварительной пробе покупаемого ружья, а не на пристрелке, – это выстрелить на 25–30 шагов калиберной пулей со станка. Можно быть уверенным, что ружье, верно бьющее пулей, всегда будет хорошо и верно бить дробью. Этот способ во всяком случае гораздо удобнее выверки стволов по теневым кольцам или по так называемому треугольнику, а также по струне, так как все эти приемы требуют некоторого навыка.

Уменьшение отдачи достигается, конечно, уменьшением заряда пороха и дроби или только одной дроби. Но очень часто встречаются такие ружья, которые бьют действительно хорошо только большими зарядами с некоторой, хотя и незначительной, но при частой стрельбе очень неудобной, отдачей. Для уменьшения ее на облавных охотах и на садках обыкновенно прибегают к кожаным подушечкам, накладываемым на ребро приклада. В последнее время к затылку приклада утятниц и штуцеров английские и другие оружейники начали приделывать кусок мягкого бурого вулканизированного каучука, снабженного внутри воздушной пустотой с маленьким отверстием для выхода воздуха. Наконец, недавние опыты редакции журнала «Field» показали, что сила отдачи значительно уменьшается (на 20 %), если на дно патрона будет сначала положен толстый войлочный пыж с отверстием для соединения пистона с порохом. При незначительной отдаче достаточно более плотного прижимания затылка приклада к плечу. Кроме того, не мешает иметь в виду, что большую взрывчатость мелкого пороха и отдачу можно до некоторой степени умерить сильным прессованием порохового заряда при снаряжении патронов.

Кучность боя до некоторой степени зависит от величины дробового заряда и количества дробин, в нем заключающихся. При заряде дроби в 7 и 8 раз превышающем заряд пороха в цель, конечно, придет гораздо более дробин, чем если дроби положено только в 6 или 5½ раз больше пороху. Но понятие о кучности, как и все на свете, есть понятие относительное и зависит не только от количества и диаметра дробин, но и от канала стволов. Английские оружейники и охотники считают достаточным, если на расстоянии 40 ярдов (52 аршина) дробью № 6, обыкновенно употребляемой для пристрелки, зарядом 1⅛ унции дроби (304 дробины) ружье при достаточной резкости боя, о чем будет далее, приносит:

То есть в круг 30‐дюймового диаметра попадает из полного чока почти 72 %, а из цилиндра несколько более – 38 %. Ивашенцов считает возможным добиться из полного чока кучности (при 304 дроб. № 6) до 220 дробин, а из правильного хорошего цилиндра – до 135 дробин (45 %). Кажется, тульский и ижевский казенные заводы пристреливали заказываемые им двухстволки до кучности в 50 % из цилиндра и в 75 % из чоков, но на дистанцию в 50 шагов, что выйдет почти одно и то же. Таким образом, в целый лист 30 дюйм. в стороне должен попасть почти весь заряд дроби. При стрельбе более крупными номерами дроби процент дробин из чока несколько уменьшается, а из цилиндра увеличивается. Наконец, картечные выстрелы из цилиндра в большинстве случаев дают лучшие результаты, чем из чоков.

Кучность есть, таким образом, отношение числа попавших в круг дробин к числу дробин, заключенных в снаряде. Ружье может принести большое число дробин, но дробины могут расположиться неправильно – левее, ниже или кругом цели. Поэтому недостаточно добиться известного процента дробин в лист, а гораздо важнее, чтобы дробины ложились правильно, чтобы как можно большее число их было около центра. Это более или менее правильное расположение дробин в листе и в самой цели называется осыпью. Здесь нечего говорить о неправильности осыпи, зависящей от неправильной сверловки или спайки стволов, так как при такой неправильности не стоит продолжать пристрелку. Но очень часто бывает, что осыпь удовлетворительна, а между тем в самой цели, то есть в кругу, дробин очень мало или нет вовсе, так что по соответствующей живой цели получается подранок или промах. Такая осыпь чаще всего получается в цилиндрах при усиленном заряде пороха или же при толстом пыже на дробь. Это объясняется тем, что центровые дробины, встречая по вылете из дула на своем пути толстый и тяжелый пыж, уклоняются в стороны, теряя часть своей силы. Опыты с различно окрашенными слоями дроби показали, что центральными дробинами бывают преимущественно дробины верхнего слоя, то есть лежащие под дробовым пыжом; дробины же нижнего слоя большей частью бывают самыми крайними. По исследованиям Журнэ, при стрельбе дробью из нарезного оружия крайними дробинами бывают всегда боковые, примыкающие к нарезам, в которых они получают вращательное движение, передаваемое смежным, так что в центр мишени попадают дробины, расположенные в середине, на оси снаряда. Чем круче нарезы, тем разность крайних дробин будет больше, и вообще при стрельбе дробью из нарезного оружия не может быть правильной осыпи.

В мнениях о правильной осыпи охотники несколько расходятся. Одни считают самым выгодным то расположение дробин, когда они ложатся в цель кучками; другие требуют, чтобы цель (круг в 30 д.) имела вид возможно правильного решета, то есть чтобы дробины ложились равномернее, почти в одинаковом расстоянии одна от другой. На практике, действительно, ружья, несущие дробь кучками, бьют чище и резче, без подранков, но зато при них чаще возможны чистейшие промахи. Хотя одни ружья приносят дробь большею частью кучками, другие же решетом, но все‐таки при увеличении заряда пороха замечается некоторое стремление дробин ложиться гнездами. Само собой разумеется, что при обоих видах осыпи необходимо, чтобы дробины в центре и около него ложились гуще, чем по краям цели (круга в 30 д.). Здесь кучность должна быть наибольшею и в данном случае, то есть при стрельбе № 6, не менее трех дробин в квадрате 3 дюймов в стороне (или в соответственном этому квадрату круге), даже при цилиндрическом ружье. Для того чтобы птица всегда была убиваема наповал, необходимо, чтобы в туловище ее попало не менее трех дробин дроби, величина которой согласовалась бы с размерами птицы. Можно убить и крупную дичь мелкою дробью, только на очень близком расстоянии, а не в 50 шагах. Однако надо всегда помнить, что три дробины, попавшие в птицу, всегда действительнее, чем одна, весящая столько же, то есть втрое более тяжелая, не говоря о том, что гораздо более шансов, что из трех дробин хотя одна попадет в убойное место.

Опыты капитана Журнэ показали, что только снаряд, имеющий 1/5000 веса животного, ломает кости и наносит ему тяжелые раны при необходимом условии, чтобы скорость была более 150 метров в секунду. По его исследованиям оказывается, что максимум убойности различных номеров дроби при стрельбе в птиц соответствующих размеров, то есть в 5000 раз тяжелее одной дробины, будет следующая:

Из этого можно вывести то заключение, что убить, например, бекаса № 10 дроби (англ.) на расстоянии большем 50 шагов можно только случайно.

Гораздо большую важность, чем кучность, имеет резкость боя. Кучность сравнительно легко достижима и весьма обманчива. В листе и в самой цели может оказаться очень много дробин, на охоте же дичь будет улетать.

Это происходит, во‐первых, потому, что дробь летит не в одной вертикальной плоскости, а, как показали моментальные фотографические снимки, в виде более или менее удлиненного снопа, причем краевые дробины, встречая большее сопротивление воздуха, чем центральные, быстрее теряют начальную скорость и уже на 30 ярдах отстают от передних на 6–7 фут. и более. Для сидячей птицы это безразлично, но в летящую такие отсталые дробины попасть не могут, хотя она и будет находиться в пределах воображаемого 30‐дюймового круга, то есть выцелена достаточно правильно. Чем дальше и больше отстают дробины, тем менее шансов на то, что летящая птица будет убита. На этом более или менее одновременном достижении мишени дробью основана давно известная проба на слух: если дробь ударяет в доску с коротким и резким звуком, это означает, что заряд пороха достаточен для придания дробинам почти одинаковой начальной скорости и обусловливает резкость боя; напротив, если удар дроби происходит неодновременно и напоминает звук рассыпанного гороха, то пороху мало или дроби чересчур много, и хотя зачастую кучность на бумаге оказывается весьма удовлетворительной, но дичь будет безнаказанно улетать по той причине, что будет или опережать дробины, или же дробины при соответствии величине птицы имеют недостаточную начальную скорость – менее 150 метров в секунду и, следовательно, не могут нанести смертельных ран. Разновременность прилета дробин в цель в значительной мере зависит также от их неровности: более легкие и мелкие дробины будут отставать от более тяжелых и крупных.

Большая или меньшая скорость полета дроби обусловливает как дальность, так и резкость боя, находящихся в тесной зависимости одна от другой: дальность есть способность дробины (или снаряда) двигаться в воздухе, а резкость – такая же способность двигаться в среде поражаемого тела. Следовательно, для нас весьма важно знать, от чего зависит скорость полета дроби. По Журнэ, начальная скорость дроби по вылете из дула может доходить до 418 метров в секунду (от 291 м) и резкость, как и дальность боя, зависит:

1) от величины зерен пороха, т. к. чем порох мельче, тем более начальная скорость;

2) от легкого сжимания заряда пороха;

3) от сверловки, т. к. чок (полный) увеличивает скорость на 1½%, что зависит от того, что дробь по вылете из дула летит более компактной массой и менее теряет скорости от сопротивления воздуха;

4) от длины стволов, так как при удлинении стволов на 1 см начальная скорость возрастает на 1 метр в секунду;

5) от гильз, потому что картонные гильзы дают несколько меньшую начальную скорость, чем металлические, но последние зато требуют большого заряда;

6) от толщины и твердости пыжа, причем Журнэ считает дающим наибольшую начальную скорость пыж из сплава воска с салом, заключенный между двумя кружками картона; кажется, однако, пыжи эти оказались совершенно непригодными для чоков;

7) от величины зерен дроби, так как хотя размеры дробинок и не имеют влияния на начальную скорость, но скорости убывают тем быстрее, чем мельче дробь;

8) от закручивания гильз, несколько увеличивающих начальную скорость;

9) от уменьшения веса снаряда, то есть чем меньше заряд дроби относительно заряда пороха, тем значительнее начальная скорость;

10) от времени года, ибо летом начальная скорость (при одинаковом заряде) несколько больше, чем зимой; с понижением температуры стволов ружья увеличивается число единиц тепла, необходимых для нагревания пороха до температуры разложения и для нагревания стволов.

Все эти причины увеличения начальной скорости, а следовательно, дальности и резкости боя необходимо иметь в виду пристреливающему ружье. Главное практическое значение имеет, однако, уменьшение веса снаряда или же, если заряд пороха не максимальный, его увеличение. В обоих случаях кучность уменьшается и, таким образом, резкость боя находится как бы в некотором антагонизме с кучностью. Надо иметь в виду, что, пристреливая ружье, невозможно добиться максимума кучности вместе с максимумом резкости, и надо чем‐нибудь поступиться, смотря по надобности. Вообще же резкость важнее кучности, так как она нужна и накоротке, и на дальнем расстоянии; следовательно, опять‐таки вся задача пристрелки сводится на достижение резкого боя при достаточной кучности.

Как сказано выше, резкость боя определяется числом пробитых листов шведского картона (сорок листов на пуд) или другого, даже листов тетрадей или книг, если не имеется в виду сравнить силу боя своего ружья с другими. При стрельбе шестым номером английской дроби резкость считается достаточной, если некоторые дробины пробивают 20 листов.

Результаты пристрелки записываются, и листы сохраняются. На основании этих опытов каждый охотник может сообразно своим целям различным образом комбинировать свои заряды. Чем ружье бьет кучнее и дальше, тем лучше для него. Хотя есть авторитеты, находящие в чрезмерной кучности и дальности боя большой недостаток и поэтому отрицающие чоки, но эти авторитеты забывают, что уменьшить кучность и увеличить разброс дроби, вообще ухудшить бой ружья, очень легко, во всяком случае, гораздо легче, чем изготавливать концентраторы для цилиндров.

Добавлю, что для большего удобства и большей верности пристрелки с подставки надо класть на скамью или тому подобное приспособление небольшой мешок, нетуго набитый песком или опилками, и что нелишне обращать внимание на состояние пыжей после выстрела, то есть как далеко они отлетают и какой вид имеет их поверхность, обращенная к дроби. Тяжелый пыж летит очень далеко и ослабляет начальную скорость снаряда. У слабого, то есть пропускающего пороховые газы порохового пыжа (если он обклеен бумагой) или же у картонной прокладки на порох (то есть поддробовой пыж) наружная поверхность представляется почти черною с относительно более светлыми отпечатками дробин. Если эта поверхность, напротив, светлая с темными отпечатками дробин, то это означает, что прорыва газов не было и что пыж выполнил свое назначение. Наконец, когда на пыже получаются не круглые отпечатки дробин, а многогранные, то это служит доказательством сильной деформации нижнего ряда и вообще всех дробин и требует изменений в снаряжении, большей частью уменьшения заряда пороха.

Так как при определении веса заряда и снаряда часто приходится руководствоваться английскими, реже французскими единицами веса, то приводим здесь таблицы, показывающие отношение английского веса к русскому и французскому. Английский фунт (веса так называемый avoirdupois) несколько более русского.