Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Будучи занят общественными обязанностями, послушаниями, и не имея возможности уделять на молитву столько времени, сколько бы ты хотел, не смущайся этим: законно и по совести проходимое служение приготовляет человека к усердной молитве и заменяет качеством количество. Ничто так не способствует к преуспеянию в молитве, как совесть, удовлетворенная богоугодной деятельностью.
Вообще без хлопот как жить? И закона такого нет. Самые большие пустынники заводили у себя огороды для овощей и хлопотали, конечно, около них. Надобно только так вести дела, чтобы хлопоты не поглощали, и вдаваться в них не как в главное дело, а как в приделок.
Рассеяние – это разрушительное для внутреннего строя вражье нападение. Учись все, что ни делаешь, делать так, чтобы это разогревало, а не охлаждало сердца: и работать, и с другими входить в общение, держа все одну цель – не доводить себя до охлаждения. Топи без перерыва свою внутреннюю печку краткой молитвой и береги чувства, чтобы чрез них не уходила теплота. Позаботься все делать и говорить с сознанием, что Господь близ и все направляет на угождение Ему.
Надо себя так наладить, чтобы не суетясь делать возможное и, делая одно, не забегать вперед и не нахватывать в голову десятки других дел. Когда дело определено, то от него уже можно отвести внимание и держать его где должно, пока дело в ходу и идет к концу. Когда закончится и надо другое начинать – обдумать его и, обдумав и пустив в ход, опять отвлекать от него внимание и держать внимание у себя дома. И так далее. Осуечение составляют не дела, а образ совершения их: когда одно дело делается, а сотни толпятся в голове. Надо все те прогнать, а одно делать, и притом – делать, а умом быть в своем месте.
Занятие полезное, в особенности занятие служебное, сопряженное с ответственностью, не препятствует к сохранению внимания к себе – оно руководствует к такому вниманию. Деятельность – необходимый путь к бдительности над собой, и этот путь предписывается святыми отцами для всех, которые хотят научиться вниманию к себе.
В начале всякого своего дела надлежит тебе совлещись, сколько возможно, всякого собственного хотения и не желатьни делать, ни отклоняться от дела, если прежде не восчувствуешь, что тебя к тому подвигает и устремляет единственно сознание на то воли Божией.
Не давай предубеждать действий чувству и желанию, ибо отсюда все зло.
Никак не допускай себе лукавства и лицемерия; вместо них имей веру, которая научит тебя, что мир и судьбы каждого человека управляются Промыслом Божиим, а не ухищрениями разума человеческого и что по этой причине должно наблюдать кроткую христианскую правоту в делах, словах и помышлениях.
Немощный в вере человек хочет действовать и там, где действие невозможно для него. Повсюду он простер бы свою «сильную» руку: везде бы указал образ действия по своему «мудрейшему» соображению. Признать Бога деятелем достаточно могущественным и разумным и на этом основании постоянно прибегать к Богу молитвой – он не хочет. Между тем как только прибегнет человек к Богу смиренной молитвой, предавая себя и все свое и ближних своих милости и воле Божией, как и успокоится.
Господь в прямом образе поведения – Помощник, а лукавый политик – помощник сам себе: Господь к нему, как к преумному, на помощь не приходит.
Сказал Авва Дорофей: «При всяком случавшемся со мной деле я никогда не желал ограждать и вооружать себя человеческой мудростью; но, что бы то ни было, я всегда делаю по силе моей и все предоставляю Богу».
Бог не любит разгорячения и не любит, чтобы дело, Ему благоугодное, делалось с разгорячением, а любит, чтобы оно делалось с упованием на Него, Всемогущего и Всеблагого, с терпением и смирением, с молитвой и благоразумием, которое невозможно соблюсти при увлечении в разгорячение. С премудростью зиждется дом, – говорит Писание, – и с разумом исправляется (Притч. 24, 3). Надо следовать наставлению Писания: торопливость может испортить дело.
Рассматривай встречающиеся дела, могут ли они быть исполнены братиями или тобой, – и не уклонишься с пути. Попечение ради Бога есть духовное делание, исполняемое и совершаемое во спасение души: старайся только, по силе своей, для ничтожных дел не выходить из келлии, ибо это демонская хитрость.
На все дела— одно решение: чтобы прилаживать их к единому на потребу (Лк. 10, 42) – молитве, а не в ущерб ей вести их.
Трудиться – трудись, но не осуечайся и не томи себя злой заботой. Жди всякого успеха от Бога и в Его руки предавай и ход, и участь дел. Милостивый Господь даст беспопечение, по которому все делается в свое время, но ничто не озабочивает и не томит. Все – тление и прах. Не стоит из-за этого томить себя.
Кто любит Бога, тот может помышлять о Нем день и ночь, потому что любить Бога никакие дела не мешают.
Мы должны исполнять свое и предоставлять Богу приводить в исполнение недоведомые судьбы Его. Поэтому не следует преступать Божией воли волей своей, а, сделав со своей стороны должное, остальное предоставлять Богу. Враг всегда полошит, чтобы спутать дело.
В свое время Бог устроит все; наилучшее – предаваться Его святой воле и не думать о завтрашнем дне, когда нет особенной причины думать о нем. А то многие живут в будущем мечтами и заботами своими, а настоящее выпускают из рук.
Кто носит в себе хотя бы малую благодать, тот знает, что Бог управляет и небом, и землею, и преисподнею, и им самим, и его делами, и всем, что есть в мире, и потому всегда бывает покоен.
Где есть попечения о делах, не умножай попечений своих— и не найдешь парения в уме своем и в молитве своей.
Постараемся надеждою на Бога и молитвою отдалять от себя всякое мирское попечение. Если же не можем исполнить этого в совершенстве, то будем приносить Богу исповедание в недостатках наших, прилежание же о молитве никак не оставим, ибо лучше подвергнуться укорению за частое упущение, нежели за совершенное оставление.
Некоторые стараются помнить Господа, забывая о делах житейских, но они лезут в сознание и вытесняют память о Господе. А следует наоборот: о житейских делах хлопотать, но как о Господнем поручении и как пред Господом. Следует исполнять их, не осуечаясь внутренно, и, усердно работая, сердце держать поодаль – свободным, и внимания не отрывать от главного своего дела.
Стремись к предлежащему и смотри, чтобы под предлогом доброго дела диавол не вовлек тебя в безвременные заботы.
Смотри, будь внимателен к хитрым замыслам лукавых бесов и трезвись умом! Лукавые бесы, когда видят человека в хорошем настроении, со слезами творящего молитву и добродетели, тогда напоминают ему о каких-либо делах, говоря: «Это дело необходимо, смотри, исполни его!» Сегодня это, завтра— то, или другое, или десятое; или: «Иди и посети брата», иди: «Иди туда и сюда», и иное всячески предлагают, беспокоят и тревожат его. Для того это делают они, чтобы не был он свободен для Бога и не насытился бы слезным умилением плача.
Со всякою внимательностью, осторожностью и трезвенностью должны мы рассматривать, когда и как внешнее служение следует предпочитать молитве; ибо отнюдь не всегда должно это делать.
Каждое из служений не всегда, но в свое время совершается, а служба молитвы узаконена непрестанною, посему мы должны предпочитать ее занятиям, в которых не настоит необходимой надобности. И все апостолы, уча о сем различии народ, желавший их привлечь к служению, говорили: Не угодно есть нам, оставльшым слово Божие, служити трапезам: усмотрите убо, братие, мужи от вас свидетельствованы седмь… их же поставим над службою сею… мы же в молитве и служении слова пребудем. И угодно бысть слово сие пред всем народом (Деян. 6, 2–5).
Не пресекай молитвы, пока не воздашь вполне молитвенного долга, и не слушай помысла, будто пора браться за работу; равно, когда сидишь за работою, не осуечайся сильно делом, чтобы, торопясь, не возмутить сердца и не сделать его негодным для молитвы.
Никогда ничего не делай по одной воле своей, но да делает в тебе Сам Бог одно то, чего желает от тебя. Хотение твое да стоит всегда свободно от тебя самого, то есть сам собой не желай ты ничего, и, если пожелаешь чего, да будет хотение твое таково, чтобы, будет ли то, чего хочешь, или нет, или даже будет противоположное тому, нисколько не скорбеть о том, но быть покойному духом, как бы ты ничего и совсем не хотел.
Ненавидя злое в нас самомнение, Бог ничего, напротив, так не любит и так не желает видеть в нас, как искреннее сознание своей ничтожности и полное убеждение и чувство, что всякое в нас добро, в нашем естестве и нашей жизни, происходит от Него единого, как источника всякого блага, и что от нас не может произойти ничего истинно доброго: ни помысл добрый, ни доброе дело. И чтобы избегать тебе, сколько можешь, сердечного самомнения и действовать без всякого на себя надеяния, а с единым упованием на Бога, всякий раз настраивайся так, чтобы сознание и чувство своей немощности у тебя предшествовало созерцанию всемогущества Божия, а то и другое предшествовало каждому деянию твоему.
Коль скоро упованием мало-мало отклонишься от Господа, все дело тогда покривляется, ибо тогда Господь отступает, как бы говоря: ну и оставайся с тем, на что упование полагаешь. А это, что бы ни было, совершенно ничтожно.
«Видел я просиявших в послушании и не нерадевших, по возможности, о умной памяти Божией, – говорит Лествичник, – как они, встав на молитву, немедленно овладевали умом своим и проливали потоками слезы: они были подготовлены преподобным послушанием». Из этого видно, что древние подвижники при трудах не позволяли себе суетного развлечения, но, занимая руки делом, занимали ум молитвой. По этой причине, когда они приходили в церковь или начинали в келлии исполнять свое молитвенное правило, немедленно ум их и сердце устремлялись к Богу без всякого препятствия. Напротив того, кто при трудах и рукоделии позволяет себе суетные мысли и разговоры, тот, встав на молитву, никак не может справиться с умом своим, непрестанно исторгающимся из его власти, непрестанно обращающимся к тем предметам, которые привлекали его к себе до времени молитвы.
Когда преподобного Силуана Афонского поставили экономом, то, придя в келлию, он стал молиться: «Господи, Ты вручаешь мне заботу о нашей большой обители, помогай мне управить этим делом». И получил в душе ответ: «Помни благодать Святого Духа и старайся стяжать ее».
Преподобный Моисей Оптинский во всем видел прямое или попустительное действие Промысла Божия и ничего с тревогой не принимал к сердцу, стараясь особенно о том, чтобы сохранить мирное устроение души. Взыщи мира и пожени и (Пс. 33, 15), – повторял он как-то особенно выразительно.
В том, что близко до него касалось, он не позволял себе возмущаться даже под предлогом благой ревности: «Я всех вас недостатки сношу великодушно и никаким немощам вашим не удивляюсь; а ежели всем тем огорчаться и взыскивать по должности моей строго, то совсем бы себя давно расстроил».
Он никогда не желал настойчиво, чтобы исполнялась его воля, но, напротив, с совершенной покорностью и в малом и в великом предавался воле Божией. Как и что ни случись, никогда он ничем не возмущался. Случалось, что дает он кому-либо из братий поручение, а по обстоятельствам оно исполнится не так, как он предполагал. «Видно, не было на то воли Божией», – говорил он в подобных случаях и спокойно отказывался от прежнего своего предположения.
«На все потребно иметь готовое терпение и хотеть не иначе, как будет, дабы не нарушалось спокойствие духа», – говорил он. Спокойно делались все дела, потому что он никогда не покушался переделывать обстоятельства по своим предположениям, а, напротив, предположения свои приноравливал к обстоятельствам, усматривая в последних волю Божию.
Отец Моисей всем советовал держаться, как он выражался, «мирного правила» преподобного Дорофея: «Не желай, чтобы все делалось так, как ты хочешь, но желай, чтобы оно было так, как будет, и таким образом будешь мирен со всеми».
Дальних предположений на будущее о. Моисей не любил никогда делать. «Утре воля Божия да будет», – говаривал он.
Один старец-пустынник поливал сад, покрыв куколем лицо свое, так чтобы видеть только стопы ног своих. Некоторый брат, подошедши к нему, сказал: «Авва! Для чего ты, занимаясь напоением сада, покрыл лице твое куколем?» Старец отвечал ему: «Чтобы не видеть деревьев и чтобы это не отвлекло ум мой от его делания».
При внешней деятельности обучайся умному безмолвию, что всего достославнее. Будь неустрашим душою среди молвы.
Вся забота трудящегося над преспеянием в молитве должна быть преимущественно обращаема на то, чтобы всегда неотходно быть у сердца, трезвенно охраняя его от всякого помышления, кроме единого Бога, и, что бы ни предлежало делать, делать то, не отклоняясь вниманием от Бога, с сознанием Его присутствия, как бы пред лицом Его. Это есть высшее делание в молитвенном труде.
Чаще погружай ум, разгорячаемый делами и помыслами мира, в имя Божие, как в прохладную и целительную воду Силоамской купели: да со временем он успокоится, и исцелится, и полюбит эти воды Силоамские, тихо текущие (Ис. 8, 6) в пяти притворах пятисловной молитвы.
Войти с помощью соц. сетей: