Преподобный Серафим Саровский

(2 января 1833 г.)

Преподобный и Богоносный отец наш Серафим родился в ночь с 19 на 20 июля 1759 года в городе Курске в благочестивой купеческой семье Исидора и Агафии Мошниных, отличавшейся особой любовью к храмам. Во Святом Крещении был наречен Прохором, в честь апостола от семидесяти. Исидор работал подрядчиком по постройке каменных домов и церквей. Незадолго до своей кончины († 1762 г.) он приступил к возведению храма в честь Казанской иконы Божией Матери и преподобного Сергия Радонежского. Праведная Агафия продолжила труды мужа.

Начатки духовной жизни Прохор воспринимал от матери, более всего угождавшей Богу и в страхе Божием воспитывавшей сына. Благодать Божия почила на нем с ранних лет. Однажды взошел он вместе с матерью на самый верх колокольни Сергиевского храма, оступился и упал с высоты на землю. Дивились все чудесному спасению его. Юродивый, живший в городе, тогда сказал Агафии: «Блаженна ты, вдовица, имея сия детище, ибо будет оно крепким предстателем перед Святой Троицей и горячим молитвенником за весь мир».

Уже разумел отрок грамоту и к чтению Святого Писания, Часослова и Псалтири имел великое усердие, когда болезнь приковала его к одру, и не было надежд на выздоровление. В это время явилась ему в сонном видении Царица Небесная и обещала вскоре даровать исцеление. Поведал Прохор сон матери, и оба стали уповать с верой.

В ту пору по Курску шел крестный ход с чудотворной иконой Знамения Божией Матери, именуемой «Коренная». Когда оказались на Сергиевской улице, где жили Мошнины, разразилась гроза, и икону внесли в их двор. Немедля приложила мать больного сына к чудотворному образу. С того часа поднялся Прохор.

Чудесно воздвигнутый Богоматерью, он с усердием продолжил учение. Ежедневно читал Святое Писание, жития святых угодников и другие духовные книги, – сердце его прилежало только к Божьему, и более всего любил он молиться и бывать в храме. Собирая вокруг себя детей, Прохор охотно рассказывал им о Боге, и они слушали и любили его, потому как всегда бывал он весел и радостен.

Брат Алексей, имевший в Курске лавку, стал привлекать Прохора к торговому делу. Молиться на литургии и вечерне уже было невозможно. Но без уныния вставал он на рассвете, а зимой и до света, и спешил к утрене. Среди суетного мира начал ходить избранник Божий, как в области райской: от всего земного, что ему было поручено, собирал он сокровище небесное. В продаже и в приобретении товаров усматривал он образы жизни человеческой, через которые устрояет Господь дело нашего спасения.

Впоследствии преподобный вспоминал эти образы и в беседах рассказывал все, что открылось ему через них в это малое время. Когда возрастал и креп его дух в стоянии перед Богом, послал ему Господь в собеседники того самого юродивого, который предсказал матери его назначение. Божий человек поддерживал в нем желание предать всего себя Господу.

Настало время, и мать благословила сына на иноческий путь медным крестом с Распятием. Прохор положил носить крест открыто на груди и до самой смерти с ним не расставался. Юношу влекла Саровская пустынь, но он думал еще испытать свои намерения и отправился в Киев, чтобы в Печерской Лавре помолиться у святых мощей Антония и Феодосия и принять наставление старца, опытного в духовной жизни. В Китаевской пустыни затворник Досифей, провидя Божие произволение, указал Прохору на Саровскую пустынь, где ему предстоял подвиг «сердечного делания».

В 19 лет поклонился, прощаясь, он родному дому и с котомкой и посохом поспешил в предуготованное место.

Накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, 20 ноября 1778 года, Прохор вошел в Саровскую обитель. Настоятелем в то время в Сарове был старец Пахомий. Родом из Курска, он знал в молодые годы родителей Прохора и возрадовался, увидя их сына; приняв, поручил руководству иеромонаха Иосифа. С усердием исполнял новоначальный все монастырские правила и уставы, работал в хлебне, пономарем, просфирне, затем в столярной мастерской, был будильщиком. Во время послушаний или келейного рукоделия на устах и в сердце его была постоянно Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго».

Разговоров с братией Прохор избегал. Теплотой благодати Божией наслаждался и питался дух, согревалось сердце. К церковной службе приходил он раньше всех и уходил последним; в таком трезвении сподобился благодатного дара слез. Вне храмовой молитвы у себя в келии выполнял он положенное на каждый час дня и ночи правило.

С самого поступления в обитель Прохор соблюдал крайнее воздержание, но не изнурял своего тела до того, чтобы оно потеряло способность быть другом и помощником душе. Пищу принимал один раз в день, в среду и в пятницу вовсе не вкушал. Спал четыре часа – вечерние 10-й, 11-й, 12-й и час за полночь.

Видя таковые его подвиги и труды и стремление к безмолвию, духовники обители благословили Прохора в свободные от послушания часы уединяться в лесу, где тот построил шалаш и в нем, как в пустыне, предавался молитве и богомыслию. Позавидовал враг чистому житию послушника и начал искушать его печалью и скукой, унынием и малодушием. Особенно нападала скука около полудня, и лукавый подталкивал с кем-нибудь поговорить, внушая, что не иначе как беседуя с другими можно избавиться от нее, или развлекал ум, чтобы сделать его праздным и безплодным.

Когда же это не удалось, старался он навести на подвижника уныние, наполняя душу безотчетным и мучительным страданием. «Болезнь сия, – говорил преподобный впоследствии, – врачуется молитвой, воздержанием, посильным рукоделием, чтением Слова Божия и терпением». Стараясь отлучить от Бога и ввести в исступление, враг наслал беса малодушия. Но чем дерзостнее восставал он, тем упорнее вел брань Прохор.

Чтобы еще более укрепить дух праведника, Господь подверг тяжкому испытанию его плоть, попустив тяжкую изнурительную болезнь, водянку. Три года терпеливо переносил страдания Прохор. Тело его распухло, лишилось движения, но никто не слыхал от него ропота, лишь молитвы шептали уста. Уже не в состоянии понудить себя на поклоны, он и на одре славословил Господа, и болезнь вменилась ему вместо подвига. Неотлучно был при нем отец Пахомий, старец Иосиф прислуживал больному, как послушник. Состояние ухудшилось, и решили прибегнуть к помощи врача, но Прохор, все упование возложив на Господа и на Пречистую Его Матерь, просил только причаститься Святых Таин.

После причастия Прохор сподобился чудесного посещения. Царица Небесная явилась ему в непостижимом свете с апостолами Петром и Иоанном Богословом и, сказав: «Сей рода Нашего», – коснулась жезлом, и вся вода вытекла. После видения больной стал быстро поправляться.

Прошло восемь лет, как Прохор вошел в Саровскую обитель… Отец Пахомий убедился, что послушник совершил достойный искус, и постриг его 13 августа с именем Серафим («пламенный»). В октябре того же года он был посвящен в сан иеродиакона, в котором пребывал около семи лет. Накануне каждой службы преподобный Серафим бодрствовал и молился, а по окончании долго еще оставался в храме, приводя в порядок священную утварь и ризницу. По такому усердию подавалась ему необычайная крепость, так что он не чувствовал трудов и, уходя в келью для краткого отдыха днем, жалел, что не может безпрерывно, подобно Ангелам, воспевать Господа. При этом был он всегда весел. «Веселость, – говорил он, – отгоняет усталость, а от усталости ведь уныние бывает, и хуже его нет. Оно все приводит с собой». «…Сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех перед Лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был – вовсе не грешно», – учил батюшка Серафим.

Благодатно проходил он свой диаконский путь и не раз на литургии созерцал Ангелов. «Не помнил я ничего от такой радости, помнил только, как входил в святую церковь да выходил из нее», – рассказывал потом преподобный. Однажды удостоился он лицезреть Самого Господа Иисуса Христа.

Поднимаясь по духовной лествице, праведный Серафим восходил из силы в силу, и отец Пахомий облек его в иеромонаха. Исполнилось ему тогда 34 года. Преподобный непрерывно служил, ежедневно приобщаясь Святых Таин. Через год Саровская пустынь лишилась отца Пахомия, который перед кончиной передал отцу Серафиму попечение о дивеевских сестрах, которое по Божьему Промыслу отложилось до времени…

Через две недели по отшествии старца преподобный Серафим испросил у нового строителя иеромонаха Исаии благословение на пустынножительство. Был канун праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Как и шестнадцать лет назад, Царица Небесная вела Своего избранника, но теперь на уединенный подвиг, туда, где, по словам святого Василия Великого, возносится фимиам совершенного умерщвления и кадило непрестанной молитвы. «Дальняя пустынька», как любил называть преподобный Серафим новое жилище, представляла собой деревянную избушку с прилегающим огородом и пчельником.

Преподобный Серафим ежедневно совершал иноческое правило по строгому чину первых пустынножителей. Кроме молитвы, не расставался он со Святым Писанием и особенно изучал Евангелие, называя это «снабдением души»: «Надо, чтобы ум как бы плавал в Законе Господнем, по руководству которого должно устроять и жизнь свою».

Часть своего времени преподобный Серафим посвящал обычным трудам: работал на огороде, пчельнике, рубил дрова в лесу. Летом, собирая для удобрения мох на болоте, входил туда полуобнаженный, отдавая плоть свою на терзание мошки. «Страсти, – учил он, – истребляются страданиями, или произвольными, или посылаемыми Промыслом».

Накануне воскресных дней и праздников отец Серафим приходил в обитель на вечерню и всенощное бдение, за ранней литургией причащался Святых Тайн в больничной церкви преподобных Зосимы и Савватия. (Она встала на месте кельи, где Серафим чудесным образом был исцелен Божией Матерью; еще послушником он собирал по России пожертвования на ее строительство и, возвратясь, изготовил сам престол из кипарисового дерева.) Взяв малую долю хлеба на неделю, возвращался он в пустыньку. Этим запасом делился с обитателями Саровского леса – послушными ему зверями и птицами, которые собирались к его келье; даже змеи и ящерицы подползали сюда.

Воздержание и постничество преподобного Серафима было так велико, что он стал питаться одной травой снытью. «Я рвал ее да в горшок клал, немного вольешь, бывало, в него водицы – славное выходит кушанье. На зиму я снитку ел… По сем братии не открывал», – поведал батюшка перед своей кончиной дивеевской сестре.

Иноков, желавших с ним пустынножительствовать, преподобный Серафим не гнал, но принимал ласково; однако ни один из них не мог вынести тягостей этого подвига, и все возвращались назад в монастырь. Сам преподобный неохотно давал благословение удаляться в пустыню и советовал отходить вместе двум или лучше трем единомысленным братьям, зная по собственному опыту, какие тяжелые искушения приходится претерпевать в уединении.

И действительно, враг нападал на него с такой страшной силой, что порой слышался за стенами кельи то вой зверей, то шум и хохот. Неоднократно поднимал его дьявол на воздух и, сотрясая, с силой ударял о землю. После того, как смиренный подвижник отказался от почетного места игумена одного монастыря, воздвиг он на Серафима одно из величайших испытаний – мысленную брань, поддерживая ее с ожесточением. В этом тяжком обстоянии душу охватывало уныние от ужасных хульных помыслов, и преподобный Серафим день и ночь взывал к Господу Иисусу Христу и Богородице, – в непрестанной молитве и великом бдении брань утихла.

Мало было злобствующему душевных страданий преподобного, он подверг его и телесной скорби, наслав губителей. 12 сентября 1804 года, когда отец Серафим занимался рубкой дров, пришли к нему три человека и, угрожая, потребовали денег. Преподобный, хотя был очень силен и в руках держал топор, не поднял его, сказав: «Делайте, что вам надобно». Они свалили его на землю, ударили обухом по голове, так что у старца хлынула кровь изо рта и ушей, потом связали и, добив его, как им казалось, до смерти, бросились в келью. А ничего не сыскав в ней, кроме иконы и нескольких картофелин, в ужасе бежали прочь. Через некоторое время преподобный Серафим пришел в себя и, с трудом высвободившись из пут, возблагодарил Бога, что сподобился безвинно понести страдания.

Превозмогаясь, добрел до монастыря. Первые дни преподобный Серафим очень страдал, и отец Исаия послал за врачами в Арзамас. Пока совещались между собой, Серафим в тонком сне удостоился дивного видения. Ему снова явилась Царица Небесная в царской порфире, в сопровождении апостолов Петра и Иоанна Богослова. Она подошла к одру больного и произнесла: «Сей Нашего рода». Очнувшись, Серафим отстранился людского попечения. Исполнившись неизреченной радости, он вскоре почувствовал облегчение болезни. Но прошло еще около пяти месяцев, пока он возобновил пустынножительство. С той поры Серафим сделался совершенно согбенным и ходил, опираясь на палку или топорик. Между тем злодеев нашли, но преподобный ходатайствовал о прощении их, что и было исполнено. Они же, не наказанные судом человеческим, со слезами каялись перед отцом Серафимом.

Настоятель и братия напрасно удерживали его в монастыре. Достигнув очередной ступени духовной, он взял на себя теперь новый подвиг. На полпути от обители до кельи лежал большой гранитный камень, на котором с заката солнца до рассвета с воздетыми к небу руками творил преподобный молитву мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному». Наутро отец Серафим возвращался к себе, чтобы уравнять ночные подвиги с дневными, и вставал на малый камень. Это моление продолжалось тысячу дней и тысячу ночей в невидимой для мира борьбе преподобного с князем тьмы. Только в конце жизни открыл отец Серафим тайну подвига, превышающего силы человеческие: «Святой Симеон-столпник сорок семь лет стоял на столпе, а мои труды похожи ли на его подвиги? Внутренно подкреплялся и утешался я тем небесным даром, который свыше нисходит от Отца Светов. Когда есть умиление в сердце, тогда Бог бывает с нами».

В конце 1807 года глубокая скорбь поразила сердце отца Серафима: почил его духовный отец и начальник старец Исаия. И преподобный принял на себя новый подвиг молчания и пребывал в нем, как и в столпничестве, три года. «Паче всего должно украшать себя молчанием, – наставлял он, – вот и святой Амвросий Медиоланский говорит: “Молчанием многих видел я спасающихся, многоглаголанием же никого”». «Совершенное безмолвие, – разъяснял батюшка, – есть крест, на котором человек должен распять себя со всеми страстями и похотями».

Усвоив и этот опыт, преподобный перешел на последнюю ступень подвижничества, называемую затвором. В новой жизни келья была у него узкая и тесная – в пять аршин, постель – мешок с песком и камнями, обрубок пня заменял сидение. Огня отец Серафим не держал, и только перед иконой Божией Матери «Умиление», которую называл «всех радостей Радость», горела неугасимо лампада.

После пятнадцатилетнего затвора, 25 ноября 1825 года, вновь явилась ему Богоматерь в сопровождении Климента Римского и Петра Александрийского и повелела возлюбленному Своему избраннику возвратиться в пустыньку. Но не дойдя до нее, верстах в двух от обители, недалеко от Богословского родника, там же, где стояла на столбике икона апостола и евангелиста Иоанна Богослова, он увидал шедшую к нему Владычицу, а позади двух апостолов – Петра и Иоанна Богослова. Пречистая ударила жезлом в землю, из которой пробился источник светлой воды. Преподав Свое благословение изведенным Ею водам, Божия Матерь даровала им силу исцеления.

И преподобный Серафим стал обустраивать чудесное место. Еще перед выходом из затвора Божия Матерь напомнила ему взятое на себя им попечение позаботиться о Дивеевской обители. И вблизи ручья, по указанию Божией Матери, Которая обещала быть всегдашней Игуменьей обители, преподобный основал как бы отделение и мельницу – для прокормления сестер. Мельничная община состояла только из девиц. Батюшка Серафим дал им особенное молитвенное правило и определил заниматься простым крестьянским трудом. Земля вокруг общины была огорожена канавкой, ископанной самим преподобным во свидетельство, что Царица Небесная Своими Пречистыми стопами обошла эту землю, и заповедал ежедневно с молитвой обходить канавку.

Но не одна только Дивеевская обитель обязана устроением молитвенному ходатайству преподобного Серафима: его пламенным духом многие возжигались любовью к Богу, избирали монашеский путь. «Стяжи дух мирен, и тысячи душ около тебя спасутся», – говорил преподобный. «Грядите ко мне, грядите!» – ласково призывал отец Серафим, желая утешить и просветить людей. Он принимал всех, как отец любимых чад, каждому находил особое слово. «Радость моя!», «Христос воскресе!» – приветствовал батюшка приходящего, видя и в самом последнем грешнике образ Божий.

Ранним утром 25 марта 1831 года, в праздник Благовещения, преподобный Серафим удостоился последнего (из двенадцати) посещений Царицы Небесной. Единственной свидетельницей этого чудесного события была дивеевская старица Евпраксия, которая пришла к нему накануне вечером. Долгой была беседа Владычицы с преподобным, но Евпраксия услышала только последние Ее слова: «Скоро, любимче Мой, будешь с нами». Батюшка стал усердно готовиться к своему отшествию. Ему минуло 72 года. «Мы не увидимся больше с вами, – говорил он многим. – Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом – уже мертв».

В первый день нового 1833 года отец Серафим несколько раз выходил из своей кельи на место, которое выбрал для погребения, и долго там молился, а по возвращении пел пасхальные песни. 2 января в шестом часу утра отца Серафима нашли коленопреклоненным перед иконой Божией Матери «Умиление», дух его отлетел в Небесные обители.

Преподобного положили в сделанный его руками гроб и предали земле у алтаря Успенского собора. Множество верующих у могилы великого подвижника избавлялись от скорбей и болезней.

26 января 1903 года определением Священного Синода старец Серафим был прославлен в лике святых. 19 июля того же года, в день рождения преподобного, в присутствии Царской семьи состоялось открытие его многоцелебных мощей.

Совершив полноту отшельнического подвига, преподобный явил величие своего образа: и уход от людей, и возвращение к ним, жертвенную любовь к Богу вместе с жертвенной любовью к ближнему. И в этой любви для него стало ведомо откровение о человеке, так возлюбил и почтил его Бог, вложивший в него образ Свой и высшую радость Премудрости Своей, пребывающей в сынах человеческих.

Двадцатые годы XIX столетия. Батюшка Серафим, весь проникнутый любовью, строго взирает на приближающегося к нему офицера и отказывает ему в благословении. Он знает, что тот участник заговора будущих декабристов. «Гряди, откуда пришел», – решительно говорит ему преподобный. Затем подводит великий старец послушника своего к колодцу, вода в коем была мутной и грязной. «Так и этот человек, который приходил сюда, намеревается возмутить Россию», – произносит праведник, ревнующий о судьбах русской монархии.

При встрече с Императором Александром I, получившим тогда глубокое духовное откровение, преподобный Серафим предрек: «Будет некогда Царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого Царя и самодержавия, но Бог Царя возвеличит». Так и произошло.

Игумен Серафим (Путятин), участник Саровских торжеств 1903 года, оставил свидетельство: «Преподобным Серафимом еще при жизни было написано, по откровению Божию, собственноручно письмо к Царю, которому будет суждено приехать в Саров и Дивеево. Что было написано в письме (которое было вручено Государю в Дивееве 20 июля 1903 года), осталось тайной. Только можно предполагать, что святой прозорливец ясно видел все грядущее, а потому предохранял от какой-либо ошибки и предупреждал о грядущих грозных событиях, укрепляя в вере, что все это совершалось не случайно, а по предопределению предвечного Небесного Света, дабы в трудные минуты тяжких испытаний Государь не пал духом и донес свой тяжелый мученический крест до конца».

Русский православный народ Божий уповает на заступничество преподобного Серафима и твердо верует, что он пребудет с нами до скончания века.

Память преподобного Серафима празднуется 2/15 января – день преставления и 19 июля /1 августа – обретение мощей.