Глава 17
Эликсир бессмертия
Личные покои хозяйки Сколе имели вид помпезный и потрепанный. Впрочем, как и весь замок, да и весь город — тоже.
— Чтобы расставить все точки над i сразу, говорю прямо: Заславская здесь только я, — заявила княгиня и подошла к столику, на котором стоял хрустальный графин и бокалы. — Мой дражайший супруг — князь-консорт, его фамилия — Гредель. А мои сыночки — Гредель-Заславские, вот такая бесславная метаморфоза некогда великого рода…
Она налила из графина в квадратный стакан чего-то коричневого и явно алкогольного, залихватски хэкнула и влила в себя напиток. Хорошо хоть рукавом не занюхала.
— Княгиня, — сказал я, удивленный такой разительной переменой в ее поведении по сравнению с властностью и лоском, которые она демонстрировала на официальном приеме. — Да вы пьющая! И что, капитально закладываете? Давно это с вами?
— Хо-хо, парниша, — откликнулась она и налила себе еще полстакана — Я ведь училась в Смольном. Будешь?
— Нет-нет, я на работе… Так что там с Гренделями… То есть — Гределями? Как это относится к моей боевой задаче?
— Гренделями… Да какие там грендели? Ты гренделей видал? — он снова хэкнула и залпом выхлебала огненную воду.
Очень неаристократично!
— Ой, можно подумать, — поморщилась княгиня, явно читая мои мысли. — Еще перед орком я не выстебывалась. Ты себя в зеркале видел?
Заславская подошла, встала на цыпочки, вытянула руку, бесцеремонно взялась за мое лицо, и принялась вертеть моей мордой туда-сюда. Мне было любопытно, чем это закончится, так что я ждал, и «БУ!» не говорил. Хотя очень хотелось.
— Кого-то ты мне напоминаешь, кого-то напоминаешь… Не урука, нет, это понятно… Этот профиль… Уф, нет, пить надо меньше, мерещится всякое! — он отошла на пару шагов назад, еще раз глянула на меня и тряхнула головой. — Пить надо, но меньше… Так, о чем это я? О Мишеньке Гределе, муженьке моем. Как и все пустоцветы, он очень завидовал магам. То есть — мне! Нашему долголетию, нашим способностям… Сто лет, отмеренные, Господом Богом для пустоцветов, его не устраивали. Сто лет полноценной, активной жизни, о какой обычный человек может только мечтать! Никакой простуды, никаких злокачественных опухолей, никаких паразитов в организме. И смерть — по расписанию. Плюс-минус месяц, и после исполнения ста лет пустоцвет начинает превращаться в добродушного, забывчивого старичка. Ему хочется чаще спать, меньше говорить — он потихоньку увядает, чтобы один раз уснуть навсегда в своем кресле. Смерть, о которой можно только мечтать! Мы, маги, уходим страшно…
Княгиня снова потянулась к графину, но я взял сосуд первым, вынул хрустальную пробку и залил себе в глотку весь этот сраный бренди или виски, или арманьяк — хрен знает, что это было, для моего метаболизма — просто быстрые углеводы, вот и все. Грамм триста, просто слёзы, а не порция.
— Э-э-эй, парниша! — возмутилась она.
— ША! — рявкнул я, переходя на гроул, и Ольга Евгеньевна Заславская чуть до потолка не подпрыгнула. — КОТОРЫЕ ТУТ ВРЕМЕННЫЕ⁈ Вы княгиня или где? Мы тут собрались дело обсуждать или рожи корчить? Я, например, собираюсь сейчас выйти в окно и пойти по своим ордынским делам, потому что я вижу перед собой пьющую женщину, а не хозяйку воюющего города! Зар-р-раза, что за нахрен, да из местной аристократии половина — полные неадекваты! Как еще Россиюшку не просрали?
— Половина? Парниша, экий ты оптимист! — она рухнула на зеленый бархатный диван, который стоял у стены, уселась поудобнее, закинув ногу на ногу и обложившись со всех сторон бархатными же подушками. — Восемьдесят процентов людей — идиоты, это еще Эдгар По сказал, великий темный маг и великий писатель! И среди одарённых и аристократов эта цифра остается неизменной. Говорят, среди других рас бегунок может туда-сюда ездить, но…
— Девяносто девять процентов снага — идиоты, — кивнул я. — А среди уруков идиотов нет. У нас одни агрессивные сумасшедшие. Что касается эльфов — там сплошные инфантилы. У кхазадов осознанно культивируется обсессивно-компульсивный синдром. Про гоблинов и говорить нечего: буйным цветом расцветают расстройства пищевого поведения, сексуальные извращения, клептомания и прочая, и прочая и прочая…
Определенно, смех Заславской стоил того, чтобы стоять тут и пороть всякую чушь.
— Вам бы в актеры озвучки податься. Голос и смех у вас приятные, — проговорил вслух я, понимая, что при ее ментальных способностях ясно оформленные в слова мысли так или иначе станут ей известны.
— Да ты еще и дамский угодник, а? Кстати, знаешь, что ты первый орочий менталист? — она обняла подушку и теперь смотрела на меня испытующе.
— Да, что-то такое мне говорил кто-то из вашей княжеской братии. Про «Выдох силы» или «выход силой», какая-то такая хрень. Но это все пустяки, дело житейское. Вы вот что скажите: за каким чертом вам эти морщины на лице? — поинтересовался я. — Вы ведь можете выглядеть как угодно!
— Для солидности, — сказала княгиня. — Никакой ты не дамский угодник. Ты хамло и быдло.
Тут уже я заржал в голос, не сдерживаясь, аж окна задребезжали, и стулья по комнате запрыгали. Отсмеявшись, я ухватил стул, уселся на него верхом, так, чтобы спинка оказалась спереди, положил на нее руки, а на руки положил подбородок:
— Валяйте, княгиня. Рассказывайте. Что там с завистливым Мишей, князем-консортом?
— Ах, да… — она сделала вид что вспоминает. — О Мише! Мише всегда претила мысль, что он умрет раньше меня. Истинные маги и до двухсот доживают, если знают, что такое самоконтроль, осторожность и умеренность. Так что мой благоверный решил исправить несправедливость и найти средство…
— Тоже пьющий? — не выдержал я.
Обычно те, кто больше всех борется за справедливость — пьющие.
— Нет, Мишенька не пьет, он долбится. Долбился, точнее, — пояснила она.
Уточнять, что такое «долбится» я не стал. Ну его нафиг. Меж тем княгиня продолжила:
— Так вот, у Миши имелись три страсти, и я в их число не входила. Мне кажется, что он и женился-то на мне по расчету… Не потому, что я была княгиней, а он чертовски богатым пустоцветом, а потому, что я владела Сколе. Здесь две из трех его идей фикс сошлись воедино! Пауки и вампиры. Понимаешь?
— Смутно, весьма смутно… — признался я.
— Ну, как же? Носферату живут черт знает сколько, некоторые особи имеют возраст в пятьсот лет! А может, и больше. Тот же Владислав Басараб Цепеш — доподлинно неизвестно, в каком году он родился… Может быть, в 1428 или в 1431, а может, и на лет сто раньше…
— Цепеш? То есть — Дракула? Это же сказки! — удивился я. — Серьезно, вы верите в Дракулу?
— Парниша! — погрозила она мне пальцем. — Еще скажи, что ты не веришь в хоббитцев и дедморозов?
— Нет, — я поднял вверх открытые ладони. — Дедморозов я, предположим, видал. Но что касается хоббитцев и дракулов… То есть — Дракулы! Это, простите…
— Прощаю! В общем, пауки, как широко известно, любят домашнюю консервацию, — она жестом фокусника извлекла из какой-то полости дивана початую бутылку вина и торжествующе продемонстрировало ее мне. — А готовят они ее следующим образом: кусают свою жертву и заматывают в паутину. Паучиный яд тормозит все процессы в организме, и он не портится очень, очень долгое время! При этом стоит отметить — в нашей Хтони находили попаданцев даже из девятнадцатого века!
— Попаданцев? — поперхнулся я.
— А, такое словечко из Смольного, была там одна девчонка, она нам такое рассказывала, про души умерших людей из прошлого, будущего и других миров… Фантазерка, но премиленькая! Не обращай внимания, парниша. Ты суть уловил? Они не портились! А потом, когда, например, я их приводила в чувство… При помощи магии, конечно! То они очень сильно удивлялись и понять не могли — как так провисели двести лет на дереве в коконе!
— Охренеть, — сказал я. — Это у ваших арахнов такой яд? Вы понимаете, что этой информации цены нет?
Я мигом себе представил возможности такой хреновины в боевой аптечке! Жахнул укольчик раненому — и вуаля! Он точно не умрет! В паутину заматывают, да? Значит — закрутить в плащ-палатку и прикопать. Координаты — в тактическую сеть подразделения или на общий сервер, потом санитары найдут! А?
— Гляди-ка, глаза загорелись, — княгиня щелкнула пальцами, и пробка из бутылки с вином вылетела. — Что, тоже бессмертным хочешь стать?
— Открою вам страшный секрет… — заговорщицким шепотом проговорил я.
— Ну, ну?.. — она поманила пальцем один из квадратных стаканов с журнального столика, и он подлетел к ней. — Рассказывай.
Бутылка наклонилась прямо в воздухе, и вино потекло в стакан.
— Мы все — бессмертные, это мне совершенно точно известно, — ухмыльнулся я.
— Черт меня подери, — сказала княгиня, и стакан вина полетел к ее рту, и она уже вытянула губы трубочкой, чтобы выпить…
Но я гаркнул:
— БУ! — и вино вылилось ей на платье, она вскочила и хотела наброситься на меня с кулаками, но вовремя все осознала.
Потом — в комнате стало очень холодно, потом — жарко, потом затряслись диваны, шкафы и стулья, потом — ее волосы загорелись…
— Не страшно, что ли? — обиженно проговорила она, прерывая локальное светопреставление.
— Не-а, — сказал я. — Хорошо быть уруком, да? А Резчиком — еще лучше. Рассказывайте дальше про Мишеньку, мне жутко интересно, я уже чую звон денег в моих загребущих лапах!
— Фу, как мелочно! Деньги? Тебе деньги нужны? Сколько тебе нужно? Давайте, я вас тоже найму?
— Деньги — очень много, а еще — княжеский титул, эльфийскую принцессу и чашечку кофе, — кивнул я. — И будет порядочек.
— Фи! Эльфийская принцесса? Как можно, это ведь моветон! — Заславская вдруг замерла, и глаза ее стали очень-очень круглыми и большими. — Ого! То есть — ой-ей, какие страсти! Что, правда — принцесса лаэгрим и урук-Резчик?
— Знаете, что будет, если вы проболтаетесь кому не следует? — на всякий случай спросил я.
— Вы меня конфискуете, оттрахаете и… И все такое прочее? — эта княгиня была никакая, блин, не княжеская! Скорее, напоминала какую-нибудь престарелую примадонну советской эстрады, из настоящих, а не фанерных артисток. — Всё, всё, молчу! Точнее, не молчу, а рассказываю…
Она поерзала немного, а потом призналась:
— У меня тут еще есть коньячок, в шифоньере. Давай, я быстренько расскажу, ты уйдешь и позовешь ко мне того милого парнишу с этими толстенькими косичками, мы с ним будем пить на брудершафт!
— Э-э-э-э… Я могу обещать только, что донесу до него ваше предложение.
— Договорились, — хлопнула в ладоши княгиня. — Итак, слушай!
И она рассказала.
* * *
Михаил Гредель действительно мечтал стать бессмертным. И, похоже, у него были беды с башкой. Не одна беда, а именно — беды. Опыты над паучьим ядом я вполне мог понять, да. Но вот связи с носферату и, более того, приглашение одного из них в Сколе в качестве почетного гостя — это был уже зашквар чистой воды! Именно тогда и начал приходить в запустение городок. Те, кто не был лично привязан к Ольге Заславской — сваливали со всей возможной скоростью. Потому что носферату — это носферату. Паразит высшего порядка! Он всегда нуждается в чужой крови и заемной жизненной силе. И чем эта сила разнообразнее — тем ему комфортнее существовать. На носферату уже не работали приколы типа «вкусно — не вкусно». Они выпивали и гоблинов, и троллей, и гномов, не ограничиваясь легкоусвояемыми людьми и эльфами.
Да, эти легендарные вампиры могли терпеть долго: полгода, год. Но потом срывались и начинали резню, и их жертвы исчислялись сотнями. Иногда — тысячами. А еще — у носферату существовала еще одна потребность: обращать. У них свербело. Им нужны были новые адепты. Обожание, преклонение, полное подчинение — вот от чего еще ловили кайф великие кровососы. И всё это обеспечивали своему патрону зараженные упыризмом бедолаги…
В общем, князь-консорт стал вливать себе упыриную кровь. Его даром пустоцвета была регенерация и использование элементов органики для восстановления и усиления организма, и он надеялся, что это поможет без превращения в упыря получить упыриную сверхсилу. Получалось или нет — сказать сложно, но то, что полного успеха от таких манипуляций не произошло — это однозначно. И тут Мишенька решил использовать один удивительный нюанс, который характеризовал этого самого упыря с совершенно неожиданной стороны.
Штука заключалась в том, что этот носферату, ужасное чудовище, кровосос и исчадие ада, был эльфийкой. Настоящей авалонской эльдаркой, белокурой, с огромными притягательными… Глазами! С точеной фигуркой и очень выдающимся всем остальным прочим, что биологи называют вторичными половыми признаками. У этой леди явно имелись проблемы с наличностью. И с башкой — тоже, иначе за каким хреном она поперлась в эдакое захолустье? Явно не только и не столько для того, чтобы делиться своей кровью с князем-консортом и сосать у местных жителей где ни попадя!
По крайней мере, Заславская была уверена — муженек отвалил этой странной особе миллион денег за проведение какого-то извращенного ритуала.
Эльдары ведь тоже — те еще долгожители. Многие даже мнят их бессмертными! А легенды про то, что разделивший ложе с настоящей девственной эльфийкой разделит с ней и ее вечную жизнь, были очень, очень стойкими. Я припоминал такие байки вокруг Арвен и Арагорна, за авторством старика Толкина, но и подумать не мог, что и тут они пустили корни! Хотя почему не мог? Мог. Я тут жил около двух лет и уже прекрасно понял, что эфирно и информационно наши миры связаны гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.
Правда, Ольга Евгеньевна была уверена, что авалонская шлёндра никакой девственницей не была и мало того, что с самого момента обращения жизни не видела без того, чтоб не отсосать у кого-нибудь чего-нибудь, ибо — кровосос, так еще и вроде как трахалась направо и налево. Но это все могли быть домыслы княгини, свечку она не держала, и на горяченьком гостью не ловила. Да и пофиг ей было: главная претензия заключалась в том, что эльдарская вампирка нагло развела ее муженька на бабки. А тот факт, что он с ней теоретически трахался, княгиню вовсе не смущал. Зато ее смущал тот факт, что с вампиркой мечтал потрахаться ее младшенький. И собрался эмигрировать в Авалон, и вызвал отца на дуэль из-за права владения парой эльфийско-вампирских сисег…
На этом моменте у меня начала болеть башка, и я начал терять нить повествования, а посему с грохотом встал и спросил:
— От меня-то вы чего хотите?
— А что вы тут намереваетесь делать? — ответила вопросом на вопрос княгиня.
— Я-то? Я-то намереваюсь отловить как можно больше пауков, выколупать из них железы с ядом и отдать на переработку… Кому-то там. Может, Боткиным или — Пироговым, или — Лестокам, или ушлым простолюдинам, мне плевать. Главное — чтобы денег заплатили много и быстро и согласились на мои обязательные условия.
— Какие условия? — удивилась княгиня.
— Заключать договоры о поставках напрямую в медсанчасти фронтовых частей. Никаких контрактов с военным ведомством, только из рук в руки.
— А так можно? А ты, парниша, идеалист, да? Всё добро причинять пытаешься? — Ольга Евгеньевна поджала ноги под себя и сказала: — Княжеский титул не обещаю, но дворянство выхлопотать могу. Аномалия выросла, поглотила кое-какие поместья… Если я пожалую тебе землю в юридике — ты автоматически станешь дворянином. Отбей земли у Хтони, уничтожь ее вовсе, вот моё пожелание. Мне плевать на ослабление магии, веришь? Я хочу нормально пожить, и чтобы люди мои нормально пожили. И знаешь что? Если Мишаня и его шлюха сдохнут — я не обижусь. Я обрадуюсь. Одним поганцем-кровососом станет меньше. Эльдарка она там или не эльдарка — это для дипломатии важно, лично мне — насрать на их экстерриториальность! А вот младшенького моего, Вовочку, его живым доставьте, любой ценой…
— Не-а, — в который раз за вечер сказал я. — Не любой ценой. Я вашего оглоеда даже на десяток снага разменивать не собираюсь, если он дичь творить будет.
— Я разрешу вам открыть тут филиал. Первый филиал Орды в Юридике, а? И дворянство, и вассальная присяга арагонского типа! После окончания войны. Только найдите мне Вовочку!
— У меня два вопроса: как ваша семейная драма связана с Хтонью, и где мне их искать?
— Это один вопрос! — всплеснула руками она. — Неужели я непонятно всё это рассказывала? Всё же яснее ясного! Миша и эта его авалонская носферату прямо накануне вашего прибытия, буквально вчера… А может, даже и потому, что узнали о приближающейся Орде, взяли с собой сотню личной охраны Гределей и отправились в самое пекло! На гору Парашка…
Я гыгыкнул. Парашка и пекло — это не очень сочеталось. Глупости, конечно, Парашка — это от имени Параскева образовано, но чисто по-орочьи не поржать я не мог.
— Фи, — сказала княгиня. — Я уверена, там — это ваш эпицентр. И там они собираются провести ритуал, который вроде как дарует Мише бессмертие. Но по мне — они сильно навредят… И Вовочка — он помчался за ними! Такой талантливый и такой дурной… Влюбился в нее, представляете? И отправился спасать. Он думает, отец собирается принести ее в жертву, все еще считает ее невинной овечкой! А я думаю — Миша и его кровососущая шлюха скорее начнут потрошить парней из охраны, и вот их мне реально жалко!
Вот тут мне поплохело. Жертвы в эпицентре Хтони, да еще и носферату поблизости… Видал я такое, и результаты мне очень не понравились. И тем страннее выглядело поведение нашего командования: никакой конкретики, только общий приказ разобраться со Сколевскими Бескидами до конца месяца! Они что-то знали? О чем-то догадывались? Если они знали про носферату — то почему я не видел тут отряда опричников с метлами и собачьими головами? То есть — с автоматами Татаринова и файерболами? В чем же дело, ёлки-палки? В ее Авалонском подданстве и экстерриториальности, серьезно?
Словно в ответ на мой незаданный вслух вопрос снаружи раздался гул двигателей конвертоплана.
— Это к вам, — сказала княгиня. — Подкрепление прибыло. Очень кстати они будут, когда вы в Хтонь всерьез полезете, там такие мощные парниши… Идите встречайте, только не забудьте позвать ко мне этого милашку с толстенькими косичками!
В совершенно одуревшем состоянии я шагнул к окну, распахнул раму и выпрыгнул наружу. Потому что ну нахрен эту княгиню, этот Сколе и всю российскую аристократию с их поехавшими крышами!
