Нестяжание и отречение от мира

Нестяжание и отречение от мира есть необходимое условие к достижению совершенства. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу; все препятствия, все поводы к развлечению должны быть устранены. Всякий из вас – сказал Господь, – кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33).

Упование на тленное имущество должно быть заменено упованием на Бога, а самое имущество – обетованием Бога, Который сказал: Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 31–33).

Тот, кто раздал имение нищим для того, чтобы оказать всецелое повиновение Спасителю и всецело последовать Ему, кто сам соделался нищим, чтобы подчинить себя лишениям, сопряженным с нищетой и обильно доставляющим смирение, уничтожает этим действием всю надежду свою на мир, сосредотачивает ее на Боге. Сердце его с земли переселяется на небо (Мф. 6, 21) – и он начинает шествовать по верху вод житейского моря, держимый верой. Попечение его возложено на Господа, Который, повелев ближайшим ученикам Своим раздаяние имущества (Лк. 12, 33) и отложение попечений о доставлении себе телесных потребностей, обетовал, что ищущим Царства Божия и правды Его все эти потребности при ложатся промышлением Небесного Отца (Мф. 6, 24–33).

Попускаются служителям Божиим разные скорби, при которых промышление Божие о них как бы скрывается, и влияние мира получает особенную силу: но это необходимо для обучения их живой вере в Бога, которая от опытов непрестанно возрастает и укрепляется. Опыты обличают живущее в падшем естестве неверие; они обличают живущее в падшем естестве отступление и отречение от Бога, потому что сердце, при малейшем ослаблении наблюдения за ним, с горестной слепотой устремляется возложить упование на себя, на мир, на вещество и отступить от упования на Бога (Мф. 14, 22, 33).

Из этого краткого объяснения делается очевидным, что оставление стяжаний возводит подвижника Христова в возвышенное духовное состояние, которое отделяет его от братий, живущих посреди мира, и не может быть известным для них опытно. Однако это возвышенное состояние есть вместе состояние непрестанного страдания для тела и для всего падшего естества: назвал его Господь крестом.

Взятие своего креста

Для достижения совершенства, вслед за истощением имения на нищих, необходимо взять крест свой (Мк. 8, 34). Оставлению имения должно последовать отвержение от самого себя, в чем и заключается принятие креста, или произвольное и постоянное подчинение скорбям двоякого рода, из которых составляется крест, как бы из двух древ, соединенных между собой и пересекающих друг друга. Одни из этих скорбей попущаются Промыслом Божиим к нашему душевному созиданию, а другие мы должны возлагать произвольно сами на себя для обуздания и умерщвления страстей своих, для умерщвления в себе своего падшего естества.

Господь обетовал скорби последователям Своим на все время земного странствия их, обетовал земную жизнь, подобную Своей, проведенной в лишениях и гонениях: но вместе заповедал им мужество и благонадежие (Деян. 5, 21). Если мир вас ненавидит, – сказал Он им, – знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин. 15, 18–19). В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33): никакая скорбь, никакое искушение не возмогут ни одолеть, ни сокрушить вас, если вы будете веровать в Меня и пребывать во Мне исполнением Моих заповедей.

Верен Бог, – говорит апостол, – Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13). Также и в другом месте Писания Святой Дух свидетельствует: Многи скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь. Он хранит все кости его; ни одна из них не сокрушится (Пс. 33, 20, 21).

Поверим обетованию Божию, не устрашимся волнующегося моря скорбей и благополучно преплывем его, держимые невидимой, но всесильной десницей Божией.

Другая часть креста составляется из произвольных подвигов духовных, установленных и заповеданных Богом, которыми обуздываются греховные пожелания тела, а следовательно, и души. О них святой апостол Павел сказал: усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9, 27), а святой апостол Петр: Как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить (1 Пет. 4, 1). Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24): плоть, не распятая, а утучняемая и утешаемая обильным питанием, наслаждением и упокоением, не может не сочувствовать греху, не услаждаться им, не может не быть неспособной к приятию Святого Духа, не может не быть чуждой и враждебной Христу.

Не распявшие плоти своей, не обуздавшие в ней греховных вожделений и стремлений, увлекающиеся сладострастными ощущениями и помыслами, не могут быть в общении со Христом, состоя посредством услаждения и увлечения грехом в общении с сатаною. Живущие по плоти, – сказал святой апостол Павел, то есть проводящие плотскую жизнь, живущие в свое тело, изобильно питающие его, упокаивающие, нежащие, – Богу угодить не могут…Ибо живущие по плоти о плотском помышляют (Рим. 8, 8, 5), – то есть, проводящие плотскую жизнь непременно имеют плотской образ мыслей: не помнят и не заботятся о вечности; имеют ложное отношение к земной жизни, признавая ее бесконечною и действуя единственно для нее; высоко ценят земные преходящие положения и преимущества; не могут усвоить себе Нового Завета, не могут отвергнуть падшего естества, – развивают его, уважают его достоинства и преуспеяние. Помышления плотские суть смерть… вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут покориться (Рим. 8, 6–7). Несвойственна, невозможна плотскому образу мыслей эта святая покорность.

Никакой пользы не принесет оставление имущества и мира, удаление в монастырь, если мы будем угождать прихотливым пожеланиям нашей плоти, если не возведем ее на крест, лишив ее излишеств и наслаждений, предоставив одно необходимое к существованию.

Отчего тела наши чужды духовного освящения? Отчего тела наши способны только к ощущениям скотоподобным, между тем как Дух Святой засвидетельствовал, что иная плоть у человеков, иная плоть у скотов (1 Кор. 15, 39)? Оттого, что не внимаем предостережению Господа нашего, Который сказал: Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими (Лк. 21, 34). Отяготели сердца наши, прилепились к земле души наши, – такое положение духа низводит в дебелость тело, и мы остаемся чуждыми опытного познания, что плоть наша может возрадоваться о Боге Живом (Пс. 83, 3). Горе имеем сердца, – и повлечется туда, вслед за сердцем, тело. Возлюбим Господа так, как Он повелел любить Себя: всем сердцем, всей душой, всем умом, всей крепостью (Мк. 12, 30), чего невозможно исполнить без участия тела. Соделаем тела наши духовными, небесными! Избавим их от горестного перехода из темницы в темницу: из темницы могильной в темницу ада. На нас лежит непременная обязанность совершить это: мы первоначально сотворены для неба, в последствии, по падении, мы искуплены для неба. Мы вполне принадлежим Богу, а не себе: Вы не свои – говорит нам апостол. – Ибо вы куплены [дорогою ценою], ценою бесценной крови Сына Божия. Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии, ибо и тела ваши, не только души, суть храм живущего в вас Святаго Духа (1 Кор. 6, 19–20).

Благоразумный телесный подвиг, основанный на слове Божием, озаряемый словом Божиим, совершает в значительной степени освобождение человека от греха, образует из него в значительной степени служителя Христова. Таким телесным подвигом в самом скором времени возбуждается подвиг душевный, способный доставить спасение.

Когда благодать Божия обильно осенит подвижника – тогда открывается в нем обильный душевный подвиг, руководствующий к христианскому совершенству. Тогда открывается душе ее греховность, до сих пор скрывавшаяся от нее! Тогда отъемлется от взоров ее завеса – предстоит душе необъятная, величественная вечность, до сих пор скрывавшаяся от нее! Тогда час смерти, стоявший где-то далеко-далеко, приближается и становится пред самой душой, пред ее взорами! Тогда земная жизнь, представлявшаяся доселе бесконечною, сокращается в самые краткие размеры: протекшая жизнь, – как сон протекшей ночи, остающееся поприще жизни сливается в один предсмертный час!

Тогда из глубины души возникают стенания, доселе ей незнакомые; возникает плач, которого доселе она не ощущала; возникает молитва, какой доселе она не произносила! Возникают молитва и плач в самой глубине души, произносятся умом и сердцем при молчании уст, возносятся к небу, повергают молящегося к ногам Спасителя, содержат у ног Спасителя: душа, в исповедании своей греховности и бесконечного величия Божия, входит в совершенство, вводится в совершенство десницею всеблагого Бога, Который и создал человека и воссозидает его. Благослови, душе моя, Господа, очищающего все беззакония твои, исцеляющего все недуги твои, избавляющего от истления жизнь твою, венчающего тебя милостью и щедротами. Обновится, подобно орлу, вечная юность твоя (Пс. 102, 2–5) всемогуществом обновившего естество наше в Себе и обновляющего нас Собою Спасителя.