«Не беспокойся, сестро!»
Мать Анастасия несколько раз просыпалась ночью с воскресенья на понедельник. Она думала, что виноват в этом ветер, который сильно дул с Копаоника и Радана. Она проверила, хорошо ли закрыто окно кельи, выпила глоток воды из стакана, перекрестилась и вместо того, чтобы снова заснуть, стала размышлять о том, что ей только что снилось.
«Боже, что означают эти люди в кожаных одеждах, которые прилипли к Вукану? Ни он не может отлепиться от них, ни они не могут отстать от него. Что их так связывает и толкает к некой дыре? А дыра эта, такая странная, огромная, наполнена лесом и некой голубизной, на дне внизу будто бы угли от уже погасшего огня. Не голубизна ли это Адриатического моря? Прилепляются ли они в Которе сосновой смолой? Объединяет их не запах ладана, а какой-то другой, неприятный, не пойму, какой. Но запах этот тяжёлый, почти кислый и терпкий. Да это же запах крови».
Анастасия ощутила страх. Протёрла глаза. Стала на колени перед небольшой иконой Богородицы, затем встала, выпила ещё глоток волы и почувствовала, что её некая нежная и сильная рука тихонько влечёт в постель, укрывает и баюкает. И она заснула. Прошло немного времени, и игуменья Анастасия услышала такой приятный голос, каким не обладает ни одно человеческое существо. Ей сразу стало ясно, что к ней обращается Богородица. Слова Её запечатлелись в памяти Анастасии:
«Я уже тебе сказала, чтобы ты не беспокоилась и проводила в мире дни свои. Будет столкновение, будет война, будут опустошение и голод в Рашке и Зете, вверх по течению Моравы и вниз по течению Вардара. И всё завершится одним великим поучением. Я тебе сказала, что Вукан и Стефан столкнутся, чтобы стать взрослыми, чтобы позже они стали настоящими братьями, связанными любовью и Духом, а не интересами, ненавистью и земными обязательствами.
Сначала Вукан с помощью венгров и латинян-наёмников свергнет с престола Стефана, а затем Стефан вернёт престол с помощью болгарских союзников. Он получит и корону латинян, и титул короля. Он станет первым королём в Рашской земле. Он это сделает, поскольку от него уйдёт Евдокия, и он возьмёт в жёны другую женщину. И не только из-за неё, и если возникнет мнение, что из-за этого, то чтобы Вукана перегнать и сообщить ему: вот, ты объявляешь мне войну и желаешь с ними вступить в союз, а я должен возложить на голову корону. Не потому, что я её чувствую своей или народа моего, ещё меньше я ощущаю себя королём.
Твоё желание вместе с латинянами двинуть на меня военную силу в конце концов окажется напрасным. Я недолго буду носить корону, а в последний час пойду путём отца, матери, брата нашего Саввы. И гораздо раньше Савва и Симеон построят храм, посвящённый мне, для своего народа и всех верных. Я тебе говорю: что касается Стефана и Вукана, всё, что произойдёт, это единственный путь обрести мир между ними, и твоя семья опять будет жить в согласии с тем, чего хотели и Неманя и ты. Успокойся, дитя Божие, успокойся, и всё будет так, как я тебе сказала. А сейчас спи спокойно и продолжи завтра выполнять все игуменские обязанности».
Утро обрадовало Анастасию. Ничего у неё не болело: ни ноги, ни шея. Зрение было лучше, чем вчера. Чувствовала она себя сильнее, чем в предыдущие дни, будто открыла великую тайну, с которой в ней поселилось спокойствие.
«Слава Тебе, Богородице, что Своего Сына, нашего Господа, просишь за меня, всех моих, за всех нас. Слава Тебе Господи, слава Тебе, за то, что заботишься о Симеоне и Савве и хочешь помирить моих сыновей. Сделай это, Господи, так, чтобы было как можно меньше жертв и голода. Сделай это, Господи, чтобы всё это прошло как можно скорее и чтобы дети Стефана и Вукана воспитывались в Духе Твоём, и чтобы как можно скорее пришло Царство Твоё, и да будет только Твоя воля, а не Вукана, ни Стефана, ни моя.
Этими мыслями и молитвой Анастасия отвечала на ночное явление Матери всех матерей, и благодарила Господа за то, что Он ввёл её в ещё один земной день, в который она должна многое сделать и многим помочь.
Отчаявшийся на скале
И недолго ждала она, сразу после утренней молитвы в церкви мать Анастасия должна была пропустить завтрак с сестрами, потому что в дверях показалась группа крестьян с Копаоника. Один из них вышел вперёд и, не скрывая охватившей их паники, сказал от имени всех:
«Только ты, игуменья, можешь нам помочь. Наш родственник Радослав не может спуститься со скалы, на которую он упал. С той скалы нет способа с помощью ног и рук спуститься, а она высотой тридцать метров».
«Как случилось, что человек упал на скалу?»
«Мы валили лес на возвышенности. И он, держа секиру в руках, залез на большое дерево над пропастью. Дерево наклонилось, и ему как-то удалось добраться до скалы. Мы все в отчаянии. Он умрёт, если останется там, потому что не может спуститься, и мы не можем подойти к нему или хотя бы передать воду и пищу. В руках у него ничего нет. Секира отлетела куда-то, под скалой пропасть, а в ней река и глубокие омуты. Над ним только небо, и каждая наша попытка помочь была безуспешна, так как есть опасность для кого-нибудь из нас упасть и тоже пострадать. Над Радославом уже летают хищные птицы».
«А вы от меня ждёте помощи?»
«Мы бы и не сообразили к Вам обратиться, если бы, такие испуганные, не встретили в лесу некоего длинноволосого человечка. Он на нас посмотрел и сказал: бегите скорее в монастырь, к матушке игуменье. И мы его послушались».
Анастасия перекрестилась «Где находится эта скала?»
«Два часа хода отсюда, высоко в горах».
«Останьтесь здесь, подождите меня».
Сказав это, игуменья Анастасия вошла в церковь и встала на колени перед алтарём.
Долго длилась её молитва. Когда она вышла, смиренным голосом сказала, чтобы их подбодрить:
«Идите туда и поторопитесь. Как подойдёте, скажите Радославу, чтобы перекрестился. Когда он это сделает, рядом с ним окажется секира. Пусть он осторожно секирой вырубает себе ступени в камне и потихоньку спускается к вам. Вообще-то вы мне неточно сказали, высота той скалы не тридцать, а пятнадцать метров. Как раз к вечеру он будет с вами».
Дровосеки поспешно ушли, забыв помянуть Бога или поблагодарить игуменью. У ворот их встретила монахиня Сара:
«Как вам не стыдно, вы не поблагодарили игуменью Анастасию».
Они молчали опустив голову. Остановились и, будто оправдываясь, перекрестились. И сделали это так быстро и тайком, что Сара едва заметила, что они делают. И бросились бежать.
