Прошения гневного короля

За большим круглым столом в королевских палатах в Которе Вукан, король Зеты, Далмации и Диоклитии, как называли его гости, убеждал собравшихся, что в соседних землях произошли большие перемены, от которых пострадают не только его, но и все другие соседние страны.

«Я пригласил Ваши высочества, чтобы посоветоваться с вами, чтобы обменяться мнениями и чтобы через вас послать прошения нашему дорогому святому отцу Папе Римскому и другу моему Эмерику, престолонаследнику Венгерскому. Все вы знаете, что в соседней Рашке, Хвосно, и областях к югу от Нишавы, и дальше вниз по Вардару до Греции, которыми владеет Великий жупан Стефан, с помощью Византии и союзников из Болгарии собирается в больших количествах золото и серебро, и посылается в Грецию. Всё это – большой заговор, задуманный в Царьграде, чтобы вытеснить католическую веру, а также и влияние Венецианской республики, Венгерского королевства и папства. Это скрытое намерение отвратить от Иерусалима крестовый поход ради освобождения Гроба Господня и спасти Царьград от падения. Потому что вокруг Царьграда стягивается обруч, вся Византия на коленях. В то же время в Боснии беснуются богомилы, они угрожают не только православной, но и особенно – латинской вере. Там король Кулин со своей сестрой каждое воскресенье превращают тысячи мужчин и женщин в богомилов, в еретиков.

Никто не может им помешать, эта ересь уже переходит границы и появляется и над Савой, и там за Дриной, есть они и тут, в Зете и Далмации. Это достаточная причина для того, чтобы мы здесь собрались».

Настало долгое молчание. Никто из гостей, высоких представителей Латинской церкви и Венгерского королевства не хотел взять слово. Они ёрзали на удобных сидениях и потягивали прекрасное вино из неретлянского края. Видя, что большинство ещё ждёт услышать его слово, Вукан продолжил:

«Мой брат Стефан и его жена Евдокия, вопреки всему, пытаются до конца осуществить план, по которому Византия и отца моего упрятала в свою темницу далеко на юге, на греческом острове Афонская Гора. Там куются планы долгосрочного господства православия. Они готовятся владеть и в то время, когда потерпят полное военное поражение. Они готовы к поражению и не боятся никого. Их главное оружие, как я знаю, вера в Духа, состояние, в котором люди теряют чувство реальности, и им всё равно, погибнут они или получат деньги. Самое главное во всём этом, что и в воспитании детей и воинов, считается, что высшее счастье быть бедняком, быть рабом. Это состояние безумия. Будучи в таком состоянии, они откапывают мёртвых, от некоторых берут кости. Говорят, что это святыни, которые они называют мощами, и они якобы больных делают здоровыми, а слепых – зрячими. Они верят, что возможно, чтобы кто-то, кто сегодня убит, завтра появится живым в своём теле благодаря Духу Божьему и воле, и помощи тех святых, которые давно умерли, и чьи кости они теперь перекапывают».

Первым из гостей подал голос епископ Которский:

«Я не считаю возможным, Ваше Величество, входить сейчас в такие вещи, которые являются частью обычаев веры, как правильных, так и часто еретических. Против ересей мы боремся и у нас, во всём латинском мире. И наш Папа выступает за то, чтобы неверных сжигали на костре, тех, которые неверие получают при помощи злых духов, вырытых и призванных из земли, воды, лесов, камня. Но сейчас не место говорить об этом. Гораздо важнее воспрепятствовать распространению этой ереси из Боснии, тут надо объединить силы, и если наши братья венгры и вы имеете достаточно мечей, ударим по Кулину и его сторонникам. И если нам всё удастся, то этой победой мы укрепим наше согласие и решимость, вот тогда мы сможем ударить и по другим еретикам, таким как жупан Стефан и остатки Византии, среди которых я считаю очень опасными и болгарских принцев, а особенно – царя Калояна».

Трое венгров, среди которых был престолонаследник Эмерик, кивая, особенно приветствовали последние слова, что вымолвил епископ о болгарском царе Калояне. А затем слово взял сам Эмерик:

«Скоро будет достаточно мечей. То же самое вам бы сказал и мой брат, с которым у нас много расхождений, но когда речь идёт о защите наших интересов от постоянных угроз, мы с ним находимся в согласии.

Болгары проявили себя весьма враждебно по отношению к Венгрии. И всё, что я могу вам сказать, это то, что мы готовим великое отмщение. Это только вопрос времени. Итак, мы должны продумать, в какое время можем послать половину войска в Боснию или на юг, к Рашке. Во всяком случае речь идёт об одном небольшом отклонении вправо, если смотреть с нашей позиции северного соседа».

К словам Эмерика добавил несколько слов его военный советник:

«Стефан играет тройную игру. Он гораздо опаснее Немани. С одной стороны, выполняет то, что ему поручает обольстительная Евдокия. Далее стремится укрепить страну и идти путём, который ему завещал отец Неманя. И в конце концов он имеет особые обязательства и по отношению к некоторым людям на Западе, среди латинян. Я знаю наверняка, что он устанавливает некоторые союзнические связи с очень влиятельными людьми в Венецианской республике. Но как бы то ни было, в союзниках у него будет часть Византии из окрестностей Скопля и Солуни. Остальные ему не могут помочь, потому что заняты борьбой вокруг Царьграда. Наше общее нападение на Стефана должно быть молниеносным, и в нём ты, уважаемый король Вукан, должен участвовать пятнадцатью тысячами всадников и пехотинцев, а мы добавим ещё столько же, учитывая, что часть нашей конницы наилучшим образом оснащена для ведения военных действий на пространстве, подобном Расу, и территориях, граничащих с Болгарией. У нас действительно есть реальный шанс отнять у Стефана всё, что ему оставил отец, и возвести тебя на престол».

Вукан в это время нервно, чтобы никто не видел, болтал под столом ногами. Он записывал цифры, которые упоминал венгр. Кое-что подчёркивал, перечёркивал, дописывал, затем сказал:

«Теперь я и через вас, а также напишу личное письмо, попрошу Папу и престолонаследника Андрея о двух вещах. Чтобы как можно скорее было проверено всё, о чём мы говорили. В состоянии ереси в Боснии наилучшим образом может убедиться папская комиссия, которая могла бы прибыть сюда, в Котор, и находиться здесь в течение некоторого времени. Я бы им обеспечил всё необходимое для изучения ситуации и подготовки доклада Папе. Точно так же эта комиссия могла бы убедиться в том, какой вред остальным неправославным наносят жупан Стефан и его знать с помощью Греческой церкви, отдавая туда наши богатства».

«Всё это мы принимаем. А что будем делать с болгарами и жителями Рашки?» – спросил один из гостей.

«Я знаю, как трудно с позиций, на которых мы сейчас все находимся, принимать какие бы то ни было решения. Но время идет быстро. Опасности, о которых Вы говорили в связи с болгарами, да и Стефаном, их общие тайные действия за счёт нового объединения Византии и вытеснения всех остальных ширятся. Согласны ли вы, чтобы весной, здесь или в Буде, был принят совместный план защиты наших законных интересов?

Тогда бы мы могли точнее сказать, с каким числом воинов, с каким оружием и обмундированием, и с какими запасами провианта и всего остального мы можем вступить в эти военные действия. Будет ли зима достаточно долгой, чтобы мы могли к этому подготовиться, и весной, во время таяния снегов, напасть на тех, кто над нами давно смеется».

Гости снова согласились и перешли в большой зал, где их ждал обед.