Испытание без послаблений
На другой день, после утреннего богослужения, матушка Анастасия сообщила монахиням, что приняла в послушницы ещё одну девушку, сестру Вуку, которая твёрдо решила стать монахиней:
«Она должна пройти всё, что и вы прошли, и даст Бог, если она всё это выдержит, то уже после Рождества примет монашеский постриг».
Вука посмотрела на неё, и Анастасия увидела в её глазах согласие.
«Сестро Мирослава, определишь ей послушания, которые считаешь, что она как послушница может и должна выполнять».
«Хорошо, матушка! Она сегодня может пойти со мной в лес по дрова».
«И мы бы с вами», – сказали остальные сёстры.
«Не можете все. Вот, пусть идёт и Сара. Две должны привести в порядок монастырский двор, одна поведёт овец пастись, одна пусть наполнит бочки водой. Сестра Феодора идёт в поселение купить соли и всё остальное, что необходимо», – сказала им игуменья.
Монахини принялись за работу. Сестра Мирослава позвала Вуку пойти с ней. Из хлева она взяла топор, и они направились к лесу.
А когда они остались одни, Феодора спросила Анастасию: «Я ожидала, что ты им скажешь, что Вука твоя дочь».
«Я решила не говорить им. Если сёстры узнают, что она моя дочь, я боюсь, что они по отношению к ней будут снисходительны. Я должна быть справедливой перед Богом, но также и по отношению к вам».
«Знаю, матушка Анастасия, но она не привыкла к тяжёлой работе. Она никогда не делала ничего тяжёлого. Я вспоминаю, как вы её при дворе особенно баловали».
«Да, ребёнком она была слабого здоровья. Но позже, слава Богу, она выросла здоровой и красивой девушкой. Пусть работает. Через работу она будет смирять страсти и похоти. Избежит размышлений о несправедливостях и несчастьях».
«Ты, матушка, сомневаешься в твёрдости её решения?»
«Не сомневаюсь. Но спрошу тебя: не из дворца ли и мы обе сюда пришли? Там мы были обласканы, изнежены, избалованы – и вот, не ропщем, ни ты, ни я!»
Мальчик исцелён
Разговор Анастасии и Феодоры прервала та же самая женщина, которая прошлой ночью просила у игуменьи помощь для своего сына.
«Сестро, ты сотворила чудо. Твой бальзам помог моему Матвею. Дитя уже с утра на ногах. Жара нет, к нему вернулся аппетит. Мне жаль, что мне нечем тебе отплатить», – сказал она.
«Можешь поблагодарить Того, Кто вылечил твоё дитя. Но это не я. Это сделали наш Господь Иисус Христос и Его Матерь Дева Мария. Иди в церковь и произнеси ту же молитву, которую ты произнесла вчера вечером. Скажи им, что ты благодаришь за помощь, скажи это от всего сердца и убеждения, что ты действительно так чувствуешь. А потом вернись сюда».
Почти не дыша женщина вошла в церковь. Не менее чем через полчаса она появилась в дверях церкви, взглянула на игуменью Анастасию и монахиню Феодору и подошла к ним.
«Мне сегодня было очень хорошо в церкви. Раньше, когда я приходила, я плохо себя чувствовала».
«Да ты же никогда раньше не приходила ради молитвы. Только знай, так, как ты молилась вчера и сейчас в церкви, так ты должна молиться и в своём доме, когда в чём-то согрешишь, когда допустишь какую-то несправедливость к кому бы то ни было, а ты молись, чтобы тебе было прощено. То же самое и при болезнях твоих, детей или мужа, или ваших родителей, братьев и сестёр и их детей. Молись, и ты увидишь, что все добрые и искренние молитвы будут услышаны».
«Всё я поняла, что ты сказала, игуменья. Не сердись, что я до сих пор была без молитвы. Нас некому в селе учить. Нет у нас ни монахов, ни священника. Мы, крестьяне, доходим до всего разными способами».
«Вероятно, призываете духов, колдуете, бросаете горящие угли в воду. Всё это вредно, от этого легко можно пострадать. Вообще же, если ты будешь постоянно приходить в церковь, тогда мы с сёстрами тебе это объясним. И тебе, и твоим родственникам, и соседям».
«Игуменья, я должна тебе кое-что сказать, только не сердись. Я всё делаю, что ты мне сказала, а не кто-то другой, потому что я верю только тебе. И никому больше. Только ты можешь меня убедить в силе молитвы. У тебя дар убеждения, твоя молитва наверняка настолько велика, что достигает Бога. А моя может достичь лишь тебя, чтобы ты передала и Богу, и Матери Его».
«Ты неправильно поняла. Каждый, кто молится о помощи или о прощении грехов, молится только Господу и Его Святым. А не нам, живым людям. И я молюсь так же, как и ты. Только ещё раз тебе повторяю, эта молитва должна быть честной, искренней, должна идти от сердца, течь из души. Такие молитвы Бог принимает с радостью и исполняет их».
Женщина подошла к игуменье, поцеловала её, не сжимая так сильно как вчера, и побежала по тропинке к поляне над монастырём…
Помощь соседям
Уже назавтра, примерно во время обеда, матушку Анастасию у входа в трапезную встретили незнакомый человек и, очевидно, его супруга. Судорожно, от страха или стыда, оба они слабым голосом одновременно воскликнули, обратившись к игуменье:
«Просим тебя пойти с нами к нашему дому и хлеву. Мы перепробовали всё, однако зло так велико, что мы не можем его одолеть. Уморило нам всех телят и коров, а со вчерашнего вечера разболелись и двое детей».
Матушка, поражённая этой встречей и такой искренней, вопиющей просьбой, не произнесла: «пойдёмте», а взяла их обоих под руки и так, идя в середине между ними, сильно испуганными, и примерно через час ходьбы они пришли к их имению. К дому, который был больше, чем обычные сельские дома, они прошли через несколько проёмов, сплетённых из веток и прутьев. Видно было, что они старательно отделяли двор для домашних от той части, в которой были куры, овцы, свиньи и рогатый скот.
Возле дома их встретила старшая дочка, девушка лет пятнадцати. Она вынесла игуменье сосуд с водой, помогла ей вымыть руки и вытереть их полотенцем. А затем вышел мальчик помладше с подносом, на котором стояла баночка с мёдом и деревянной ложкой.
Будто она всё это ожидала, матушка Анастасия чувствовала себя как дома. Съев немного мёда и запив его водой, она перешагнула порог и вошла в комнату, где на двух кроватях лежали мальчики. Она перекрестила обоих, затем наклонилась и каждого поцеловала. А они, удивлённые, протянули ей руки, показывая, как нужно их изо всех сил потянуть и заставить встать на пол, застланный пёстрым половиком. Она символически так и сделала, а мальчишечки, широко улыбаясь, вышли и встали ей отдавать честь как маленькие воины.
«А жар у вас есть?», – спросила она, положив руки на лобики одного и другого.
«Нету больше», – ответили они ей смеясь.
Улыбнулись и родители, довольные, что видят детей в таком состоянии.
«А теперь отведите меня на скотный двор», – сказала им матушка Анастасия, повернувшись к входным дверям дома, показывая этим, что у неё нет много времени на разговоры и угощение.
Домашние пошли за ней, а там в яслях мучился телёнок, а в другом углу лежала корова. Она отказывалась пить воду из большого деревянного ушата. Игуменья шагнула назад и над входом в хлев сняла рукой деревянный знак со странной картинкой. Она перекрестилась и мысленно вознесла молитву Господу. Домашние молча смотрели, и когда она перекрестилась, закончив молитву, за ней перекрестились и остальные.
«Это больше нигде не храните. Это знак несуществующего бога Вида. Это знак, который используют наши враги, злые силы, и они делают так, что заболевают дети, уничтожают они и скот. Когда я уйду, сожгите этот знак и посоветуйте и другим соседям выбросить все эти символы, отвращающие людей от веры в истинного, живого Бога. Скоро корова начнёт пить воду, а до этого она встанет на ноги. И телёнок выживет. Всё это на днях произойдёт, а вы все вместе на следующей неделе приходите помолиться и поблагодарить Бога в церкви, до завтрака».
Услышав это, человек подошёл и снял, разорвал и поджёг смятый комок, который был прикреплён над дверным косяком. В нём были разные засушенные листья, пыль, кусочки сушёных человеческих ногтей и длинных женских волос, намотанных на какие-то деревянные основы, и какая-то картинка. Глядя, как в пламени сгорает это прежнее их божество, он подошёл ближе к игуменье, перекрестился и с искренним раскаянием в том, что ложным идолам поклонялся, объяснил:
«Здесь люди уверены, что нас Бог видит, и некоторые зовут его Световит, другие Свиетовит, Свантовит или Вид, а есть и такие, которые говорят, что он видит весь свет и что это Световид. Когда я был мальчиком, посреди поселения было большое дерево, а на нём разные узоры, а наверху нечто похожее на человеческую голову, с ровным теменем, носом, который начинался сверху лба и глубокими глазами, без рта, с длинным безбородым подбородком. Около того дерева была небольшая ограда, и на четырёх кольях набиты воловьи рога, в которые люди дули, когда кто-то заболеет, или в них наливали молоко и мёд, чтобы год был урожайным, а дети и взрослые были здоровы. С осени вокруг дерева было много воды, которая долго стояла, и в неё бросали маленькие предметы из разных металлов, и из серебра или кусочки золота, и мы собирались несколько раз в году помолиться тому, который всё видит. И о радости и процветании, и о роде в доме, скотном дворе, в лесу, на ниве… Два раза в год женщины пекли хлебы из особой муки с разным зерном, все собравшиеся брали по куску, вставали на колени и благодарили его. Если кто-то неожиданно заболел и умер, считалось, что он дал слишком малое приношение, и тогда семья жертвовала ягнёнка, овцу, телёнка, свинью, что-то живое, менее всего курицу, и тут это оставляли, и кто утром на заре первый появится, но чтобы не из нашего поселения, это был знак, что к нему Световид явно придёт, и это унесёт с собой. Если пришла женщина, считалось, что умерший испытает бóльшие муки в другом мире, а семья – ещё некоторые беды, если это был старик, тогда полагали, что событие это было неизбежно. Если это оказался юноша, семья должна была принести ещё какие-либо дары, а если это была девушка, верования требовали возносить молитву святилищу чаще в течение дня, обязательно каждое утро идти на кладбище и нести покойнику приготовленную пищу того вида, которую хозяйка готовит после полуночи, и на заре отнесёт её на кладбище. И ещё много такого Вы, матушка, услышите о способах вознесения молитвы. Бывают случаи, когда кто-то упокоился, семья и все жители поселения после похорон собираются возле могилы, вкушают пищу, а затем молятся Световиду, чтобы смерть много лет не посещала их дома. Существуют разные способы возношения молитв и соблюдения обычаев, и нет дома, который не соблюдал бы один из этих обрядов. Сейчас я верую, что Бог действительно жив, что церковь Божия – дом, предназначенный нам, людям, что в нём мы собираемся, со страхом и любовью молитвы возносим», – сказал человек и упал на колени, на что ему мать Анастасия ответила:
«Не вставайте на колени перед людьми, я всего лишь монахиня. Вставайте на колени перед Богом и Богородицей, когда в церковь приходите. И молитесь за души свои и души упокоившихся предков. Душе нужен живой Бог и искренняя вера. А телу нужны пища, одежда, обувь, дом… Поэтому умершему не нужно ничего носить – ни пищи, ни питья, а возносить молитву за душу его, чтобы он в раю продолжил жизнь вечную».
Матушка Анастасия снова оглядела домашних, которые не мигая смотрели на неё.
«Лучший способ связи с Богом Живым – это молитва, она есть разговор с Творцом, ею мы выражаем свои размышления, чувства, свои радости и печали, то, что мы делаем и чего желаем. Так мы представляемся Творцу такими, какие мы есть или какими хотели бы быть, хотя Он о нас знает всё».
Хозяин поднял руку словно послушный ученик, а затем её опустил себе на грудь и с заметным волнением спросил:
«Но, матушка, если Бог о нас всё знает, зачем нужно, чтобы мы громко произносили всё о себе».
«Добрый человече, – продолжила игуменья, – Бог действительно знает даже каждый наш помысел, но как ты хочешь, когда к тебе дитя обратилось и с любовью что-то сказало, так и наш Творец с радостью принимает всякое обращение наше и искреннее покаяние. И чтобы мы покаялись за всё плохое, что делаем. Чтобы очистили душу свою от злых дел и мыслей.
Разве бы вы меня слышали и видели, если бы я не была с вами? Если мы хотим Его почувствовать, тогда мы должны Его убедить, что мы не притворяемся, а крепко веруем и чувствуем Его в сердце своём. Молитесь как можно чаще, чтобы быть с Ним подольше».
«Можем ли мы пойти в церковь и сегодня ночью, чтобы не ждать воскресенья», – спросила женщина, глядя ей в глаза, чтобы подтвердить, что желание её искреннее.
«Конечно, сестро, – ответила мать Анастасия. – Когда накормите и напоите скот, приходите. Мы каждый вечер возносим благодарственные молитвы Господу, Богородице и святым. А в воскресенье – на литургию, примете причастие и возьмёте просфору. Это значит, тело и кровь Христову».
«Я слышала, что нужно поститься», – опять радостно сказала женщина, видя, что телёнок встаёт и корова поворачивается, так что её можно подоить. «Ты правильно слышала, сестро, – обратилась к ней с таким же выражением игуменья. – Это труд духовный и телесный. Чтобы в мыслях и чувствах мы как можно больше придерживались заветов Творца и в труде, в своём поведении, отношениях с другими, без ненависти, зависти, пакостей и гордости. В прощении, понимании и любви. Избегая жирной и тяжёлой пищи, мы подвергаем тело меньшим соблазнам, чем те, которые вызывает и навязывает ему обильная пища. Вот, вы понимаете, в этом пост важен; я постилась с детства, хотя в моём доме были в изобилии все виды пищи. Когда вы начнёте ходить в храм, вы узнаете и свободно решите, почему хорошо всё то, что нам Бог дал, и церковь, как живое тело Христово, приняла».
Домашние целовали руки матушке Анастасии, а старший мальчик и девочка проводили её даже до монастырских ворот. Игуменья их погладила по головкам и увидела радость на их лицах – они засияли, увидев перед собой монастырь.
