Глава 19. Страшный суд

Но тем не менее приближение вечера было необратимым. Постепенно к столу во дворе начали стягиваться постояльцы. Ужин никто не отменял, хотя мы с Вовкой готовы были отказаться от этого мероприятия. Публичное разбирательство наших «подвигов» не воодушевляло нас. Тем более меня. Ведь, по сути, это всё я придумал. Значит, мне и держать ответ. Немного неловко было перед Верой. Что она обо мне подумает? Впрочем, ничего нового.

К столу мы вышли последними.

– Я так понимаю, сегодня будет показательная порка, – предположил дед Матвей.

– Никто никого пороть не собирается, но узнать, что произошло, необходимо, – пояснил папа.

Все пришли к общему мнению, что сначала надо поужинать, а потом уж разбираться. Всё надо делать в правильном порядке. Сначала хлеба, потом зрелищ.

– Да, – согласился дед Матвей. – На сытый желудок и казнь не страшна.

– Сиди уж, – приструнила его баба Нюра. – Небось доволен, потому что не с тобой это произошло. Хотя, по правде, это тебя надо было наказывать после морской прогулки. Скажи спасибо, что всем не до тебя было.

Таким образом нам дали отсрочку приговора на время ужина. Я надеялся, что ужин будет долгим, а лучше бесконечным. В идеале, чтобы все так наелись, что после ужина всем стало вдруг не до историй, а резко спать захотелось. И тут у меня возникла идея.

– Вовка, – позвал я его тихонько.

– Что?

– Ты знаешь, где у мамы хранятся таблетки, которые бабка передала?

– Так в чемодане же были, – вспомнил Вовка.

– Можно мне в туалет по-быстрому? – спросил я тут же у мамы.

– Давай быстрее. И не забудь руки помыть.

Я подорвался и быстро побежал в нашу комнату. В моей голове, как обычно, родился гениальный план – как нам избежать наказания. В чемодане должны лежать спасительные таблетки. Две упаковки. Насколько я понял, они должны были успокаивать. Ведь бабка с таким намерением их и передавала. Я решил, что время таблеток пришло. Пришло время всем успокоиться. Вопрос был только в одном – сколько таблеток необходимо? Посчитал в уме, сколько людей за столом, и предположил, что две упаковки как раз хватит. Если даже я немного переборщу, то ничего страшного. Спокойствия много не бывает.

Ворвавшись в комнату, я нырнул под кровать. Достал чемодан и начал судорожно рыться в поисках спасения. Лекарства оказались предусмотрительно собраны в одном месте. Все они лежали в маленькой сумочке. Вытряхнув всё на пол, я стал перебирать упаковки. Зачем так много с собой лекарств? Не понимал я. Как среди вороха этих таблеток найти те, что нужны мне, а точнее, всем собравшимся за столом? Логика подсказала: ищи две упаковки, перетянутые резинкой. Так я и поступил. Под резинкой оказалось два варианта. И в обоих резинкой было перетянуто две упаковки таблеток.

– Какая же из них? – спросил я сам себя. – Как же они назывались?

Я стал судорожно вспоминать. Но никак не мог вспомнить. Помню только, что бабка говорила: «Две упаковки??? Вы же на две недели едете? Как раз ей хватит». А вот упаковки чего, никак вспомнить не мог. Решил прочитать названия. Может, так вспомню.

– Валидол, – прочитал я надпись на первой.

Мысленно напряг мозг: «Две упаковки валидола». Ничего в памяти не всплыло.

– Пурген, – прочитал я на второй.

Попробовал воспроизвести в памяти это название: «Две упаковки пургена». Ничего не вспоминалось. Я держал обе упаковки в руках и понимал, что соображать надо быстрее.

«Ну, бабушка! – мысленно попросил я бабку. – Подскажи, какая?» – и вытянул обе руки вперёд, надеясь получить знак. Для верности зажмурил глаза, пытаясь представить её здесь. Бабка явилась быстро.

«Ничего без меня не можете. На хрен тебе мозги, если запомнить простое слово не можешь? А ещё в школу собрался идти. Куда вы без бабки-то? Бери эту. Пурген», – и бабка ткнула в моём воображении в пачку на левой руке.

«Точно?» – на всякий случай уточнил я.

«Не ссы. Успокоятся все. Даст бог, дня на два точно», – заверила меня бабка и исчезла.

Я мысленно поблагодарил бабку и, собрав все оставшиеся лекарство обратно в сумочку, запихнул чемодан на место. Нужно было ещё размять две упаковки таблеток в порошок. Затем сбегать на кухню и высыпать всё в тушеный картофель. На ужин именно он и планировался.

Я высыпал две упаковки пургена в найденную тут же старую миску. Обратной стороной открывалки размял всё в мелкий порошок и пересыпал в сделанный из бумаги кулёк. Спрятав его в карман, я отправился на кухню.

– А ты что не за столом? – удивилась баба Нюра, накладывая в это время в большой тазик салат.

– Я руки помыть.

– Ну давай. И бегом за стол.

Баба Нюра взяла тазик и удалилась с кухни. Лучшего момента быть не могло. Я пододвинул табуретку к плите, залез на неё и осторожно открыл крышку кастрюли. Тушеный картофель с мясом уже был готов и ждал своего времени подачи к столу. Мне осталось только добавить в него успокоительного порошка. С чем я удачно справился. Труднее было с перемешиванием. Картофель хоть и был не очень густым, но даже большой ложкой его трудно было размешать.

Кое-как справившись с успокоительным картофелем, я закрыл кастрюлю крышкой и, спрыгнув с табуретки, вернул её на место. На секунду мне показалось, что бабка опять появилась и как-то по-заговорщицки подмигнула мне. Я решил, что это хороший знак, и, довольный собой, пошел к столу.

– Давай уже садись, – мама подвинулась, уступая мне моё место. – Что такой довольный?

– Да так. Ничего, – я подмигнул Вовке.

Теперь можно спокойно ужинать. Я был уверен, что действие успокоительных таблеток будет незамедлительным. Что, в принципе, и произошло чуть позже.

Ужин проходил спокойно за праздными разговорами об отдыхе. Все рассказывали, как провели день, что делали, куда ходили. Только дядя Вахтанги молчал. Ему тоже не очень хотелось участвовать в разговоре после ужина. Ведь это он не уследил за нами. Хотя как он мог предположить, что такое может произойти. Ведь даже для меня это было неожиданностью. Но в жизни часто происходят непредсказуемые вещи. Я, чтобы приободрить дядю Вахтанги, тоже незаметно ему подмигнул. Вроде как успокаивая. Мол, всё в порядке. Я всё решил. Скоро все будут добрыми и спокойными. И никому не будет дела до того, что произошло на набережной. Тем не менее окончание ужина приближалось. Все хоть и расслабились от обильной еды, но ждали основного блюда – рассказа о том, что же такого произошло, что нас всех привезли домой с милицией.

– Ну что? – начал папа. – Все посидели, отдохнули, и теперь мы готовы выслушать правдивую версию. А не историю про обезьян и пиратов. Кто начнёт?

Дядя Вахтанги решил взять слово первым. По старшинству.

– Действительно. Там были и пират, и обезьяна, – начал он. – Нет. Не настоящий пират, конечно. Хотя обезьяна была самой настоящей. Знаете, такая маленькая обезьянка. Как в зоопарке.

Он показал, какого размера была обезьянка, и тётя Тамара тоже подтвердила, что именно такая.

– На самом деле я не очень помню, как всё началось. Какая-то суматоха. А я просто хотел, чтобы ребята сфотографировались с этой обезьянкой. Но что-то пошло не так.

– Просто мы подумали, что обезьянка хочет домой. К родственникам, – помог я дяде Вахтанги. – Мы хотели её африканцам отдать.

– Боже мой, – удивилась тётя Роза. – Так там и африканцы ещё были? Настоящие? Чёрные? Невероятная история.

– Ага. Прям остров сокровищ, – добавил один из студентов. – Пираты, обезьяны. А попугая не было?

– Я уже ничего опять не понимаю, – вмешалась мама.

– Так! – встал дед Матвей. – Я так понимаю, что без настоящего судебного разбирательства мы ничего не поймём. Объявляю сегодняшний вечер днём суда. Точнее, вечер суда.

– Вот и пришел Судный день, – добавила тётя Роза. – Осталось потопа дождаться.

Со словами «погодите минутку» дед Матвей встал из-за стола и удалился в дом.

– Без меня не начинать! – крикнул он напоследок.

Всё переглянулись и не поняли, что происходит.

– А вы чувствуете, что вы успокоились? – решил я проверить действие таблеток.

– Что бы да, так нет, – ответила тётя Роза. – Я только начинаю удивляться с вашей истории. Мне кажется, что мой отпуск проходит зазря. В следующий раз чур мы идём с вами.

– Розочка шутит так, – пояснил дядя Силя.

Но мне всё-таки показалось, что все немного успокоились. Через несколько минут появился дед Матвей. Он выглядел немного необычно и нёс в руках книгу и молоток.

– Господи! – первой отреагировала баба Нюра. – А мочалку-то зачем на голову положил?

Дед Матвей предстал перед всеми в роли судьи (как он всем пояснил). На голове вместо судейского парика красовалась двуручная мочалка для тела. Я такие парики видел в фильмах, но мочалка деда Матвея отдаленно смахивала на него. Вместо мантии он накинул на себя старую занавеску. Так как Библии не было, на которой все должны были присягать, её заменил толстый телефонный справочник. Молоток был молотком. Только обыкновенным.

– Встать! Суд идёт! – дед Матвей от души стукнул молотком по столу, попав в свою тарелку.

От неожиданности все вздрогнули, а некоторые даже действительно встали.

– Сдурел совсем, посуду бить? – баба Нюра тоже встала, но только для того, чтобы дотянуться до деда и отнять у него молоток.

Дед отказался сдавать свои позиции судьи и попросил всех успокоиться. Бабу Нюру тоже. Она даже от неожиданной дерзости села.

– Ну а что? – подхватили студенты. – Давайте, как дед Матвей придумал. Ведь так интересней будет, чем просто слушать сбивчивый рассказ про обезьянку и пиратов.

Все в итоге согласились. Ведь и правда. Не произошло же ничего страшного. А так хоть веселее будет. И я убедился, что успокоительный картофель наконец-то на всех подействовал, раз решили всё перевести в игру. Я даже приготовился предстать перед судом. Очень хотелось положить руку на книгу и пообещать говорить только правду и ничего, кроме правды.

– Первым по делу… – дед замялся, видимо, вспоминая название дела, – по делу номер один вызывается Вахтанги. Что вы скажете по существу вопроса?

Дядя Вахтанги встал и начал было опять объяснять, что произошло. Веселье только начиналось. Дядя Вахтанги уже не такой поникший, а наоборот, воодушевленный тем, что всё приняло оборот игры, начал изображать свидетеля. Он поклялся на телефонном справочнике и даже поцеловал его. Рассказал, как стал невольным участником события, в котором присутствовали техник из цирка под видом пирата, дрессированная обезьянка, содержащаяся в неволе. Про африканцев, которые не подозревали, что участвуют во всём этом, и про отважного героя, который решил освободить обезьянку из рабовладельческих рук.

Затем выступил Вовка. Он сказал, что помнит мало, так как его основной задачей было отвлечь «пирата».

– Вот и всё, – сказал он и попросил деда Матвея, чтобы тот дал ему стукнуть молотком.

Тётя Тамара взяла самоотвод, сказав, что ни разу в суде не была и быть не собирается. Последним дед Матвей вызвал меня.

– От того, что ты сейчас расскажешь, зависит твоя судьба, – начал дед Матвей. – Суд присяжных решит твою дальнейшую судьбу. Либо каторга, либо исправительные работы в огороде. Каторга, кстати, тоже там.

– Суд присяжных отменили так-то давно уже, – напомнила одна из студенток.

– А я применил. – И дед Матвей в очередной раз замахнулся молотком. Сначала он посмотрел, нет ли очередной тарелки, потом на бабу Нюру и аккуратно стукнул по столу.

Я поднял правую руку, левую положил на справочник и поклялся на телефонах говорить только правду, но не успел. Дед Матвей подскочил и, не опасаясь правосудия бабы Нюры, стукнул по столу и со словами: «Суд удаляется на совещание» быстро побежал в сторону дома, на ходу сбрасывая мочалку и снимая мантию.

Постепенно эйфория «спокойствия» охватила большую часть нашей компании. Видимо, размешал я недостаточно хорошо, и дозировка досталась всем разная. Люди по одному скрывались в темноте. Так как санузлов на территории всего два (один в доме, другой на улице), спокойствие равномерно распространялось по прилегающей территории. В основном за пределами её. Баба Нюра недоумевала. С чего может такое случиться? Продукты все свежие, и ранее никогда такого не было, но бегать в огород запретила. Благо, что было практически темно и за территорией росла небольшая рощица.

Я так и не понял, что произошло, как, впрочем, и все остальные. Лично я чувствовал себя спокойно. За столом осталась почти половина из заседателей суда. Все с ужасом ожидали, когда очередь дойдёт до них, но в душе надеялись, что их пронесёт. Не в том смысле, в каком разбегались соседи, а в том, что их организм справится. Ведь все ели из одной кастрюли.

В калитку постучали. Затем она открылась, и вошел милиционер, который привёз нас из города.

– Здравствуйте ещё раз, – улыбнулся он. – А я деду подарок принёс. Можно его позвать?

– Сомневаюсь, что он скоро выйдет, – ответила баба Нюра. – Давайте я передам. Что за подарок? И за что деду подарки какие-то?

– Да вот… – милиционер достал свернутую материю. – Я в участке ребятам рассказал про знамя деда. У одного дома был флаг. Не знамя, конечно, но всё же. Вот. Решили подарить. Пусть радуется.

– Господи, – удрученно вымолвила баба Нюра. – Несколько дней спокойно поспали. Давайте сюда.

Милиционер ничего не понял, но вручил бабе Нюре флаг и, попрощавшись со всеми, удалился. А мы все понимали, что не завтра, так послезавтра нас ждёт побудка со всеми причитающимися атрибутами. Труба, знамя… Равнение на знамя.