Глава 6
г. Москва.
– Значит, так, парни, – задумчиво сказал я, когда мы добрались до конца промзоны, – нам надо установить, какому предприятию принадлежат эти трубы. Предлагаю сейчас переобуться и пройти вдоль улицы. Дойдём до проходной и сфотографируем название.
Так мы и сделали. До проходной дошли очень быстро.
– «Химавтоматика», – прочитал я и, прикинув, что производство автоматики не может быть сильно вредным, посмотрел вдоль улицы. – Похоже, там дальше ещё какие-то ворота, пошли, посмотрим.
Дальше стало веселее. «Красильно-аппретурная фабрика».
– Название говорит само за себя: кошмар и ужас, – пошутил я. – Интересно, чем они тут занимаются?
Никто из парней понятия не имел, что это и с чем его едят.
Заканчивалась эта промзона «Камвольно-отделочной фабрикой».
– Такое ощущение, что эти фабрики специально поближе к реке поставили, – заметил я. – И, обратите внимание, какие корпуса древние, это, явно, ещё при царе всё строилось, когда про очистные сооружения ещё никто слыхом не слыхивал.
Мы тщательно сфотографировали вывески и корпуса и пошли на трамвай, обсуждая результаты нашего рейда.
– Там река петлю делает, – рассуждал я, – и чья там конкретно территория, непонятно. Может, не все три фабрики к реке выходят, мы ж не знаем. Если бы мы походили там, может и разобрались бы.
– Что же, согласовывать рейд уже конкретно по предприятиям? – спросил Илья.
– Это ты уже в райкоме уточни, – отмахнулся я, будучи уверенным, что наша миссия уже выполнена: загрязнители обнаружены, «Смены» среди них нет, значит, можно давать делу официальный ход. Пусть настоящие экологи, природнадзор с этим и разбираются. Я уже глянул в библиотеке, кто там сейчас ответственный за экологию. Эта структура называется «Главное управление по охране природы, заповедникам и охотничьему хозяйству при Министерстве сельского хозяйства СССР».
В метро наши пути с ребятами разошлись, они поехали дальше, а я вышел у себя на Щербаковской. Решил сразу отзвониться Сатчану по результатам рейда.
– Привет! Ну, мы закончили на Яузе, – доложил я, – Савостюк сделает отчёт с фотографиями. Нашли три места, где что-то в реку сливают. Мы зафиксировали все вывески предприятий, которые там рядом находятся, знакомых названий среди них нет.
– Отлично. А не помнишь, как предприятия назывались?
– Одно «Химавтоматика» и рядом две фабрики, не помню, точно, как называются. Но в названии одной точно что-то про окраску. Это может быть жутко вредным делом с точки зрения экологии…
– Ну, хорошо. Посмотрю в отчёте Савостюка. Молодцы. Хорошо поработали. Возможно, решат предметно заняться этими вашими трубами… Ну, видно будет, кто этим займётся. Это же не наш район.
– Пусть бы местные там и лазили, – ответил я. – Удовольствие небольшое, скажу я тебе.
– Ну, это как начальство решит, – ответил он.
Галия, усадив меня за стол ужинать, доложила, как заправская секретарша, что звонила Диана, предлагала завтра сходить куда-нибудь погулять. Но Галия не решилась ей сказать ни да, ни нет, так как не знала, какие у меня планы на выходные.
– Сам не знаю, какие у меня планы на выходные, – честно признался я. – Что-то забегался совсем, я бы, вообще, дома остался и отсыпался все два дня. Предложи на следующей неделе встретиться…
Жена пошла звонить Диане, как я понял, сообщить, что мы не сможем с ними в выходные в городе погулять. Подумал, если бы что-то случилось, то они уже и без приглашения были бы здесь. Значит, ничего важного, что не может подождать.
Надо будет маме позвонить в понедельник на работу, узнать, какие у них планы на отпуск, получилось ли с июля на пораньше перенести? Прямо, хоть, самому в Святославль съездить, что ли? Так не терпится маме шубу подарить!.. Но без Галии за рулём я ехать не могу, а трясти её с собой по дорогам беременную не хотелось бы. Что же делать-то? Ладно, поговорю в понедельник, об их планах узнаю, может, что и придумаю.
А пока сел писать письмо Мартину Нойлеру. Уточнил, выбрал ли он уже в Москве институт, есть ли у него какие-то договоренности уже там. И в конце уточнил, когда именно он планирует приехать. Есть ли у него, где остановиться на первых порах, и нужна ли помощь в связи с этим по приезду. Написал также, что в начале можно пожить у нас.
После прощания и подписи, немного подумав, дописал: Буду рад быть вам полезным.
– Они скоро подъедут, – сообщила жена.
– Кто?
– Диана с Фирдаусом.
– О, как. Случилось что?
– Я тоже так спросила. Говорит, давно не виделись, соскучилась.
– Темнит что-то, – уверенно сказал я.
Не успел я запечатать и подписать конверт, как опять позвонили.
– На этот раз бабушка, – позвала меня к телефону Галия.
Тут уж я переполошился не на шутку.
– Привет, бабуль. Как дела? – старался я не выдать волнения. Уж кто-кто, а наши старики без дела не звонят.
– Паш, тут такое дело… У Никифоровны зуб разболелся. Инна к врачу её гонит, говорит, хорошему доктору покажет. Не мог бы ты их в Москву забрать?
– Господи, что ж вы раньше-то не позвонили? Завтра суббота. Где Инна врача-то найдёт? Когда нам приехать, сегодня?
– Так, чтоб завтра с утра Никифоровну уже в Москву забрать, – просящим тоном ответила бабуля.– Инна там с утра обещалась договорится у своих, чтобы посмотрели и полечили, суббота – не суббота!
– Хорошо, тогда мы вечером к вам, а завтра с утра обратно.
– Спасибо, Паш.
Мы попрощались с бабулей, предупредил ее только, что ещё есть дела, приедем поздно. Жена вопросительно смотрела на меня, догадавшись по отрывкам разговора, что что-то случилось.
– У Никифоровны зуб разболелся, – поспешил успокоить я её. – Сегодня едем в деревню, а завтра с утра возвращаемся с ней в Москву. Похоже, там совсем нехорошо, по пустякам бы нас не тревожили.
– А Диана с Фирдаусом?
– Ну, дождёмся их, узнаем, что случилось, потом поедем. Все равно утром только к доктору повезем из деревни.
Эль Хажжи приехали только через час. Успел машину из гаража к дому перегнать. Знал бы, что они не скоро будут, не бежал бы бегом до гаража.
Галия накрыла «скромный» стол, как она выразилась. Копчёная колбаса двух видов, импортная ветчина, шоколадные конфеты нескольких видов. Дожили…
– И в чём его скромность заключается? – недоумённо спросил я.
– Ну, без второго, – смутилась жена. – Без горячего. Не угощать же их гречневой кашей, что в холодильнике стоит.
– А, ну тогда, ладно, – улыбнулся я и чмокнул её в макушку.– Хозяюшка ты моя!
Эль Хажжи приехали довольные, привезли три большие импортные упаковки с чем-то и вручили мне. Они оказались подозрительно лёгкими.
– А, памперсы! Вот, спасибо! – рассмотрел я, наконец, упаковки. – Королевский подарок, Галия! Смотри! – сунул я одну упаковку Галие и свободную руку протянул Фирдаусу. – Спасибо! Очень выручили нас!
– Знаешь, что это такое? – с интересом посмотрел он на меня.
– В ГДР видел, – соврал я.
Диана забрала у меня из рук две пачки и принялась объяснять Галие, что это такое. Девчонки скрылись в спальне. Пригласил Фирдауса на кухню.
– Ты ж за рулём? – уточнил я. Фирдаус кивнул. – Тогда, чай. Мне тоже сегодня ещё в деревню ехать. Как у вас дела?
– Диплом пишу, – устало ответил зять. – Что еще? Диана изнывает от однообразия. Институт, дом, языковые курсы. А душа просит перемены обстановки, – с сарказмом сказал он.
– Ещё бы. – усмехнулся я. – Где-то там Париж без неё, понимаешь… А вообще как у вас? Всё нормально?
Не успел он ничего ответить, как на кухню вышла Диана в норковой шубе Галии. Диана тоже брюнеточка, чёрно-белое манто было ей невероятно к лицу. Она покрутилась перед мужем и так, и сяк. Фирдаус улыбнулся многозначительно, и довольная Диана, убедившись, что намёк понят и правильно воспринят, гордо удалилась. Растёт сестрёнка, молодец. И Фирдаус молодец, хорошо отреагировал. Другому бы мужу поплохело бы от такого намёка. Но он себе может позволить на такую шубку для жены разориться… Правда, что она в ней в Ливане будет делать? Под пальмами в ней ходить, потея, что ли?
– Вижу, что всё хорошо, – улыбаясь, заметил я.
Вскоре к нам присоединились девчонки. Настроение у них было хорошее, делились своими успехами. Галия в живописи, Диана в изучении языков. Она пошла-таки ещё и на курсы французского языка.
– Ты же немецкий в школе учила, – поразился я, – в голове всё не смешается? Хотя да, молодец, не ожидал!
– Нет, – отмахнулась она, – французский хорошо идёт, с арабским, вот, не очень получается.
– Ничего, всё дело в практике, – подбодрил её муж. – Будем дома на арабском говорить, быстро втянешься.
Просто, в Париж ей хочется сильнее, чем в Бейрут, – про себя подумал я.– Потому что французский – тоже очень сложный язык, как и арабский… Это я уже понял…
Они ещё немного посидели у нас, я поинтересовался темой дипломной работы Фирдауса. Всё-таки, он заканчивает факультет экономики и права, вдруг, смогу что-то подсказать. А то что-то он с такой грустью про свой диплом говорил…
– «Взаимосвязь технологического развития и экономического прогресса» – ответил Фирдаус.
– О! Какая тема классная! – реально обрадовался я. – Сам выбрал?
– Типа того, – немного смутившись, ответил Фирдаус. – Что в ней классного?
– Да ты что! Замечательная тема. Привози как-нибудь вечерком материалы, посмотрим, что у тебя уже есть. Помогу, если нужно.
– О, я буду очень благодарен. Спасибо, – заметно оживился он.
Вскоре они засобирались домой, спохватившись, что нам ещё ехать в деревню.
Приехали мы не так поздно, как я опасался. Ещё никто не спал, даже Трофим сидел ещё у нас. Инна сразу взяла планирование в свои руки.
– Завтра с утра поедем прямо в больницу, – заявила она.
– Тебе-то зачем трястись лишний раз? – удивился я.
– Мне тоже надо показаться, две недели уже у врача не была.
– Ну, хорошо, – пожал плечами я, – нам, значит, надо будет вас там дождаться, чтобы обратно всех забрать.
– Может так оказаться, что Никифоровне задержаться в Москве придётся, – озабоченно проговорила бабушка.
– А где она, кстати? – начал беспокоиться я, что не вижу её. Обычно она всегда деятельная, всегда радостная, шумная.
– Да в комнате у себя, чтоб вас не пугать.
– Чем? Больным зубом? – напрягся я. – Да что у вас тут происходит? Анна Никифоровна? – постучался я к ней в комнату. – Можно? Ну, как вы?
– Плохо, Паш. Думала поноет и пройдёт, а сегодня флюс появился, – встала она с постели.
Не заметил особо флюса, но не важно, зубная боль – это ад кромешный.
– Надо было сразу нас вызывать, уже б к врачу сходили, – с досадой проговорил я. – Зачем терпеть надо было? Продержитесь до завтра?
Подтянулась Галия, за ней и Инна.
– Обезболивающее какое-нибудь есть? – спросил я, глядя на Инну.
– Зубные капли вчера купили.
– Что ещё за зубные капли? А анальгина-аспирина какого-нибудь нет?
– Я содой ещё полощу, – сказала Никифоровна, – анальгин не помогает.
– Аспирин нельзя, вдруг, решат удалять зуб, – добавила Инна.
– Еще можно соду с солью смешивать, по пол-ложки того и другого на стакан воды, – посоветовал я, – попробуйте, вдруг поможет!
– Спасибо, Паша! – заинтересовалась Никифоровна.
Видно, что совсем ее припекло…
– Ладно, потерпите до утра, – ответил я, – с утра пораньше вас обеих сразу в больницу отвезём.
Попили чаю на ночь, посмотрел карту Москвы, чтобы прикинуть, как мне завтра всех в Бурденко доставить, и пошли спать, договорившись, что бабуля всех разбудит в половину седьмого, и в семь выезжаем.
Бабуля разбудила нас, как и договаривались. Старики уже не спали, сидели на кухне втроём смурные. Взглянул на Никифоровну, вот тут-то я флюс заметил.
– Вчера, вроде, такого не было, – озабоченно проговорил я.
– Ночью хуже стало, – подтвердила она.
– Так, давайте, быстро завтракайте, девчонки, и по коням, – скомандовал я, хлебнул чаю и пошёл греть машину. От волнения за Никифоровну кусок в горло не лез. Тузик увязался за мной, чувствуя, что я собрался уезжать.
– Нет, ты остаёшься. Место, – скомандовал я.
Если придётся ждать в больнице, лучше пусть он тут останется, чем в машине будет сидеть неизвестно сколько. Всё равно, нам Никифоровну возвращать. Вернёмся и заберём его.
– Конечно, оставляй, – согласился Трофим.
Приехали в больницу, когда ещё восьми не было. Инна договорилась, нас пропустили на парковку на территории. Она привела нас к себе в ординаторскую, все коллеги её уже были на месте. Инна с Галиёй пошли к своему врачу, а Никифоровну и меня Инкина коллега Нина посадила в ординаторской и попытались дозвониться до дежурного стоматолога. Вот, не ожидал, что у них тут дежурный стоматолог в больнице есть. Но Инна, похоже, на это и рассчитывала.
Нина, молодая миловидная девушка, чуть постарше нашей Инны, пошла узнать и договориться о нас. Вернулась минут через двадцать. Никифоровна разволновалась, то ли от боли, то ли от страха. Сейчас ещё давление поднимется.
– Так, Анна Никифоровна, не раскисать, – скомандовал я. – Уже приехали, сейчас врачи помогут вам с больным зубом.
– Да удалить его к чёртовой матери, – простонала она.
– Все так говорят, – возразил ей доктор средних лет, – а вы попробуйте вылечить.
Тут вернулась Нина и повела нас по коридорам и переходам в кабинет стоматолога. Подставил Никифоровне руку, а то она совсем расклеилась.
Стоматологом оказался седой старичок с бородкой.
– Не тряситесь так, голубушка, – воскликнул он, увидев бледную Никифоровну. – Я не страшный.
– Всю войну прошла, а тут испугалась, – подвёл я её к креслу и помог сесть. – Анна Никифоровна, я за дверью, – решил я пошутить, чтобы хоть немного ее развеселить, если получится, – если что, кричите.
– Иди отсюда, – заулыбалась Нина и подтолкнула меня к двери, а сама осталась в кабинете.
Вскоре она вышла.
– У нас так всегда, гром не грянет, мужик не перекрестится, – с досадой сказала она. – Этот зуб уже не вылечить, будут удалять, а потом придётся поездить на процедуры, десну надо будет лечить.
– Что у неё? – удивился я. – Пародонтоз, что ли?
– Семён Валерьянович объяснит.
– Понял. Мне тут ждать? А как потом ординаторскую вашу найти?
– Спросишь оториноларингологию, тебе подскажут.
– Оториноларингологию, – повторил я с уважением.– Если вспомню это слово, то обязательно спрошу.
Нина улыбнулась и ушла, а я остался стоять под дверями кабинета, прислушиваясь к доносившимся из него звукам.
Позвякивали инструменты, слышался голос доктора, но слов разобрать я не мог. Если доктор хороший, надо с ним наладить взаимодействие, а то коснись чего, и даже, не знаешь, куда бежать. Я очень старался следить за зубами, и Галие постоянно напоминал, но не повезти может и когда стараешься.
Вдруг из кабинета раздался громкий вскрик и наступила тишина. Очень хотелось заглянуть в кабинет, узнать, жива там, вообще, Никифоровна? Еле сдержался, чтобы не ворваться.
Стоял очень близко, у самой двери, когда вдруг она открылась, из нее выглянул Семён Валерьянович и обвёл коридор глазами.
– Я тут, доктор, – сделал я шаг в сторону, чтобы оказаться перед ним.
– Пройдите, юноша, – позвал он меня в кабинет рукой и показал на стул у своего рабочего стола. – Вот, купите бабушке лекарства по этому рецепту. Как принимать, пишу на обороте.
– Хорошо, – с готовностью ответил я, поглядывая на бледную Никифоровну, у которой изо рта торчал кусочек окровавленной марли.
Она поймала мой взгляд, и я кивком головы спросил, как она. Никифоровна подняла руку и махнула, типа, ай, ерунда. Ну-ну. Вижу, какая ерунда. Хорошо, что у нас Инна – врач в больнице с дежурными стоматологами, а то, не представляю, что бы я делал.
Переключил внимание опять на доктора, который что-то писал.
– Вот, это принесёте следующий раз, – дал он мне тонкую медицинскую карту. – Придёте через три дня, займёмся остальными зубами. Работы много. Если температура поднимется, боли начнутся, не ждать! – обернулся он на Никифоровну. – Сразу ко мне!
– Спасибо, Семён Валерьянович. Сам за этим теперь буду следить, – заверил я его и положил на стол пять рублей. – Заранее нужно позвонить, перед тем, как прийти?
– Да, запишите номер, – спрятал в стол пятёрку довольный доктор.– И лучше бы ей в городе это время пожить. В деревне сплошные сквозняки. А это не очень хорошо сейчас.
Ну а что стоматологу не быть довольными? Пациента привели по знакомству, одна из своих коллег, что обычно означает, что денег не будет. Своим все бесплатно помогают. А деньги все же дали.
Дверь приоткрылась и кто-то заглянул в кабинет. Это оказалась наша Инна.
– Вы ещё здесь? – на автомате спросила она. – Добрый день, Семён Валерьянович, – зашла она в кабинет, как к себе домой, подошла к Никифоровне и осмотрела её. – Лекарства выписывали, Семён Валерьянович?
– Да. Вот, – протянул я ей рецепт.
– Как вы себя чувствуете, душечка? – поинтересовался у Инны доктор. – Когда нас порадуете?
– Да, вот, похоже, уже скоро. Меня не отпускают домой, – взволнованно взглянула сестра на меня.
– Как? Почему? – вскочил я со стула, и Никифоровна поднялась в кресле.
– Всё, кладут уже до конца.
– Тебе же ещё две недели ходить, – возразил я.
– Куда тут ещё две недели ходить? – кивнув на Иннин живот, спросил доктор.
– Ну, ладно, врачам виднее, – согласился я.
– Это уж точно, молодой человек! – подтвердил стоматолог.
– Пойдёмте, – подал я руку Никифоровне и помог ей подняться, – Спасибо, доктор, ещё раз.
Он кивнул, улыбаясь, глядя на мое озабоченное лицо. Весело ему. А у меня сестра почти рожает.
Мы вышли из кабинета, а там, оказывается, нас ждала перепуганная Галия.
– Ну, что случилось? – обнял я её. – Ничего страшного не происходит. Всё же по плану. Да? – взглянул я на Инну, ожидая, что она подтвердит.
– Почти, – растерянно ответила сестра и подняла на меня такие же испуганные глаза, – кесарить будут.
