Лидерство и подчинение у общественных насекомых

Характерный пример врожденно заданного лидерства и подчинения – это общественные насекомые. В их случае главной является исходная пара, основавшая гнездо (термиты), или даже одинокая самка, совершившая аналогичный подвиг (пчелы, осы, шмели). Их прямые потомки – как правило, бесплодные самки – работают на то, чтобы семья существовала, наращивала численность, противостояла врагам, болезням и вовремя генерировала новое поколение будущих «цариц» и «царей» (или хотя бы трутней).

Такие сообщества насекомых, естественно, прошли долгий эволюционный путь. Все начинается с одиночных самок – например пчел или ос, – которые абсолютно без всякой помощи делают гнезда или роют норки, собирают нектар, ловят гусениц, кормят своих личинок и вообще «вывозят» все на себе. На следующем этапе возникают сообщества (так происходит у пчел), когда самка является основателем семьи. Она выкармливает первых рабочих особей – мелких бесплодных самок, и дальше уже они помогают ей «ставить на ноги» новых рабочих. В результате семья разрастается, пчел становится все больше, но осенью рост численности прекращается и все умирают, кроме зимующих самок нового поколения. Это пример однолетней семьи.

Вершина подобного развития – огромные семьи у общественных насекомых, которые существуют годами, а иногда и десятилетиями. Это семьи термитов, муравьев, медоносных пчел. У последних развитие дошло до интересного в плане лидерства момента: когда появляется новая матка, старая оставляет ей все хозяйство в наследство и с половиной рабочих пчел улетает (роение), чтобы основать новый улей.

Как реализуется подчинение членов такой семьи командам из «центра» – от матки-царицы, как происходит специализация рабочих и разделение функций между ними? Ведь у пчел кто-то строит соты, кто-то добывает пищу. Есть защитники, разведчики, няньки для личинок – настоящий город в улье. Управление всем этим «коллективом» происходит на химическом, гормональном уровне. Члены подобного сообщества все время обмениваются пищей и вместе с ней передают гормоны, которые и направляют развитие отдельных особей. Например, производные декановой кислоты, выделяемые маткой, регулируют превращение личинки в бесплодную самку. Если не случится такого гормонального сигнала, то появится будущая царица, а случится – рабочая особь. Эти же гормональные сигналы управляют общим уровнем активности пчел, специализацией особей, роением. Процесс обмена пищей и выделениями желез, характерный для общественных насекомых и некоторых других видов животных, называют трофоллаксисом. Трофоллаксис играет огромную роль в передаче информации от одной особи к другой. Сейчас он довольно неплохо изучен. Гормоны передаются буквально «изо рта в рот». Есть специальные железы, расположенные по соседству со слюнными, которые выделяют соответствующие молекулы. Еще какое-то количество сигналов передается с помощью секрета анальных желез, а также за счет использования обонятельных феромонов (например, запаха тревоги).

Получается, бывают случаи, когда химическое вещество подчиняет себе работу мозга другой особи и в итоге создает некоего специализированного члена сообщества.

Такой сложный мозг, как у млекопитающих, подобным сигналам, конечно, не подчиняется. Хотя здесь я немного лукавлю: существуют примеры, показывающие, что в каких-то пределах подобное все же возможно. Я расскажу об этом позже.

А вот у насекомых гормональное и феромональное программирование в порядке вещей. У них несложная нервная система, и заставить общественное насекомое стать рабочим, воином или разведчиком не составляет труда.

Известны ситуации еще более экзотических воздействий химических соединений на поведение насекомых, но их используют уже не царицы сообществ, а паразиты. Например, паразитические черви (один из них – ланцетовидный сосальщик) выделяют химические вещества, влияющие на поведение муравьев. Днем муравей самозабвенно работает на благо семьи, но под вечер паразит, находящийся в его голове, выделяет особое соединение, под влиянием которого труженик забывает вернуться в муравейник, залезает на травинку и застывает на ее кончике. Зачем? Должна прийти корова, олень, косуля – и съесть его вместе с этой травинкой. Тогда червячок попадет в желудок и кишечник копытного, и начнется следующая стадия развития паразита. Если же муравей на рассвете еще жив, сосальщик ослабляет контроль, и тот проводит день как обычно, в трудах и заботах. А ночью паразитический червь заставляет муравья опять покорно сидеть на травинке и ждать, пока его проглотит травоядное.

Подобного рода химическое зомбирование – потрясающее явление, и сейчас энтомология знает довольно много таких примеров. В основном это встречается у насекомых, хотя примеры химического управления замечены у ракообразных, моллюсков и даже у низших позвоночных.

Впрочем, как всегда, «в действительности все сложнее, чем на самом деле». Если мы посмотрим, например, на семью муравьев, то обнаружим, что не менее трети из них – бездельники, не выполняющие никакой очевидно полезной работы. На них, получается, гормоны царицы не действуют? Похоже, что действуют, просто им их не хватает, и если удалить из сообщества самых трудолюбивых особей, то «лентяи» быстро их заменят. Выходит, в случае «оболтусов» все не так просто, а вот «трудоголики», первыми получающие порцию гормонов царицы, очевидно, имеются.

Виды управления в сообществах млекопитающих

Теперь приведем примеры из жизни млекопитающих. Один из самых известных – управление особями в сообществах голых землекопов. Этот зверек – очень необычное существо. Этот биологический вид, Heterocephalus glaber, отличается уникальными для млекопитающих особенностями: сложной социальной организацией колонии, нечувствительностью к некоторым формам боли, например к порезам, ожогам, капсаицину (алкалоид, благодаря которому перец такой жгучий), и продолжительностью жизни до 30 лет, что намного превосходит сроки жизни других грызунов такого размера.

Организация колонии голых землекопов похожа на организацию пчелиной семьи. Есть единственная плодовитая самка – царица, при ней два-три фертильных, то есть способных оплодотворять ее, самца, а все прочие члены сообщества – 70–80 особей, иногда больше – находятся под гормональным контролем царицы. Это представители обоих полов и они – рабочие особи. В основном гормональное влияние происходит через мочу и фекалии самки-царицы. В норах колонии имеются «общественные туалеты», и все члены обязаны их посещать и получать свою дозу феромонов. Находясь под воздействием этих феромонов, рабочие особи голого землекопа делают то, что им положено – копают землю в поисках сочных корневищ и корнеплодов. Эти зверьки живут в Эфиопии и Кении, в каменистых пустынях. Почва там твердая, и им приходится все время рыть землю в поисках съестного. Мечтой всякого голого землекопа является что-то вроде гигантской редьки, которой семье хватит надолго, недели на две. Поэтому основная жизненная цель рядового члена колонии – копать, пока не найдешь редьку. Феромонов царицы вполне хватает на такой контроль. Если же вдруг самка-царица заболеет или погибнет, то «правильные» феромоны исчезнут и произойдет переворот. В колонии землекопов, если пропал гормональный контроль, наиболее крупные самки освобождаются от «гипноза» и начинают драться. Та, которая всех загрызет, становится новой царицей.

Не столь драматичная, но схожая ситуация наблюдается у симпатичных обезьянок – игрунок. Это очень маленькие обезьянки, родом из тропических лесов Южной Америки, их местное название уистити (обыкновенная игрунка, Callithrix jacchus). Размеры тела взрослой особи не превышают 20 см (это вместе с длинным хвостом!), а средний вес – 250 граммов. Детеныш уистити может сидеть на пальце человека, как на веточке, – настолько это крошечное существо. Выглядит умилительно.

В небольшой стае из 10–12 членов размножается только доминирующая пара. Все остальные представители группы – временно бесплодны и находятся под ее гормональным контролем. Если что-то случается с доминирующей самкой или самцом, тогда происходит смена верхушки – появляется новая главенствующая пара, которая начинает править и размножаться. Все остальные игрунки обязательно помогают воспитывать детенышей «правителей», отыскивают пищу и бдительно следят за приближением врагов.

Теперь немного о рыбках. Если они живут стаями, то мы часто обнаруживаем существование доминирующей особи мужского или женского пола. Например, рыбы-ангелы образуют сообщество, похожее на гарем, в котором главенствует самец, а при нем – полтора десятка самок. Если доминирующий самец гибнет, то ему на смену приходит… Нет, вовсе не другой какой-нибудь пришлый самец. Самая крупная самка гарема решает это проще: она меняет пол и сама становится доминирующим самцом. Вот такие скрытые возможности есть у многих рыб.

В стае симпатичных рыбок-клоунов главенствует дама, которая за счет своих феромонов подавляет репродукцию остальных самок, и при ней находится несколько самцов. Если доминирующая самка-клоун погибает, то самый крупный самец также меняет пол и становится самкой. Так что маленького Немо из мультфильма «В поисках Немо» воспитывать, по идее, должен не папа, а уже мама.

Итак, если мы говорим о лидерах в пчелиной семье или семье термитов, все понятно. Самка, которая основала королевство, конечно, является главной. А у голых землекопов, рыб-клоунов или уистити гаремная система, и здесь периодически происходит смена начальника.

У самого известного и могучего обладателя гарема – африканского льва – в прайде обычно около десятка львиц и их детеныши. Царствование льва-самца, как правило, длится не очень долго, в среднем три-пять лет. Лидером является самый крупный и сильный самец, причем ему постоянно приходится подтверждать свое первенство. У львов очень жесткая конкуренция, и вокруг прайда все время ходят молодые и нахальные самцы, готовые помериться силами с хозяином. В тот момент, когда он не сможет победить очередного претендента, власть сменится. Основой успеха для льва является физическая сила, и иногда случается так, что два-три молодых самца, объединившись, изгоняют старого хозяина стаи. Причем только один из этих самцов становится доминантом и спаривается с самками, а его товарищи (обычно братья) присутствуют в прайде, но не размножаются, выполняя охранную функцию. Так что если продолжать «мультяшную» тему, «Король Лев» логичен в своей драме – Шрам захватил власть у Муфасы, но потерял ее, когда его победил более сильный претендент – подросший Симба.

У хищников для доминирования очень важна физическая сила особи.

Рис. 9.1. В таблице представлены наиболее значимые факторы, ведущие к формированию иерархически организованных сообществ животных

А вот для человеческого общества это правило работает далеко не всегда. Конечно, приятно, когда вожак вашего племени – двухметровый гигант, косая сажень в плечах и обладатель рельефной мускулатуры. Но часто мы видим среди человеческих лидеров некрупных мужчин, которые показывают, что лидерство не всегда зависит от габаритов. Приведу в пример персонажей из истории нашей страны: два представителя династии Романовых – Петр I и Николай I – имели рост выше 2 м. А вот Ленин, Сталин, Хрущев – около 165 см. Тем не менее все эти люди сыграли огромную роль в истории России, в жизни десятков миллионов людей. И никакие «кубики» на прессе этого бы не изменили.

Конечно же, рост и размер совсем не главная характеристика особи, когда речь идет о по-настоящему сложном социуме. Не о каком-то простом гареме, а огромном сообществе со сложной иерархией. Здесь все оказывается не так просто, и многие великие люди прошлых эпох действительно были совсем небольшого роста.

Анализируя подобные ситуации, психолог Альфред Адлер предложил термин «комплекс неполноценности».

Адлер был учеником Зигмунда Фрейда. И если Фрейд указывал прежде всего на либидо и танатос, то Адлер делал упор на агрессивность и стремление лидировать. По его мнению, даже у обычного человека есть комплексы неполноценности, и это не беда – ведь именно борьба с ними подталкивает нас к тому, чтобы совершить что-то замечательное. Один из таких комплексов – физические недостатки или маленький рост, и это делает многих небольших людей очень активными. Известно, что Александр Македонский и Карл Великий едва «дотягивали» до полутора метров. Но если взять «большую» статистику, получится, что у человеческих вождей оказывался вполне средний рост.

Итак, в целом прямая зависимость лидерства от размеров и физической силы работает только в простых ситуациях, когда мы имеем дело с несложными сообществами и стаями, часто – гаремного типа (см. рис. 9.1).