Корнелия оправилась от родов спустя много дней. Оказалось, что произвести на свет ребенка в пятнадцать лет совсем непросто. Она выжила, но была крайне слабой. Измученной. События, происходившие в Риме, тоже не слишком радовали.

Цезарь, постоянно находившийся рядом, приносил множество плохих новостей: победа Суллы у Коллинских ворот – лишь малая доля того, что произошло в те ужасные дни, когда популяры были разбиты, а союзники разгромлены и обращены в бегство. Оптиматы победили. И главное, город Пренесте, где укрывался сын Гая Мария, не выдержал их осады и пал. Никто ничего не знал наверняка, и было неясно, покончил ли Марий-младший с собой, или же его убили.

– В любом случае он мертв, – мрачно подтвердил Цезарь.

Он решил избавить выздоравливающую жену от последних новостей, бередивших столицу: Сулла потребовал доставить ему из Пренесте голову Мария-младшего, чтобы насадить ее на кол и выставить на Форуме, как он поступил в недалеком прошлом с головой плебейского трибуна Сульпиция во время первого похода на Рим. Отныне он решил звать себя Феликсом, «счастливчиком», давая понять, что примирения не будет. Он ликовал: победа была всесторонней, популяры потерпели полное поражение, Рим отныне принадлежал ему.

Корнелия с усилием встала и прошлась по комнате. Цезарь осторожно поддерживал ее.

– Гай Марий мертв; его сын мертв; твой отец мертв; мой отец мертв; Серторий, наша последняя надежда, правая рука Мария, бежал в Испанию, где борется за жизнь. Сулла единовластно правит городом. Его власть не знает границ. Здесь, в Риме, мы в ловушке, Гай, нынешний Рим принадлежит Сулле. Он придет за нами. Он убьет нас. Ты – племянник Гая Мария, а я – дочь Цинны. К тому же мы муж и жена. Он убьет нас всех. И нашу малышку Юлию тоже.

Цезарь не знал, как ее утешить. Намек на гибель новорожденной дочери заморозил кровь в жилах, остановил течение мыслей.

Аврелия вошла в комнату и услышала скорбные стенания невестки, не стихавшие ни на минуту. Она подошла и обняла Корнелию, пытаясь успокоить ее:

– Будет непросто. Очень непросто. Наша надежда – выдержка и сплоченность. Гай жив и полон сил, малышка. Вместе мы найдем способ пережить этот ужас.

Ее слова как будто успокоили Корнелию, которая наконец замолчала и из объятий Аврелии переместилась в объятия мужа. И вдруг, словно предчувствуя что-то, произнесла:

– Ты нас защитишь, Гай. Не знаю, как именно, но защитишь. Ты – потомок Энея. Боги помогут тебе.

Цезарь обнял ее и закрыл глаза.

Перед ним стояла сложнейшая задача – защитить жену, мать, дочь, сестер. Это была его прямая обязанность как главы семейства. Никого не волновало, что он – восемнадцатилетний юнец, а Сулла – всемогущий сенатор с неограниченными полномочиями. Противостоять ему в одиночку было бы самоубийством. Надеяться на богов? Корнелия призывала богов на помощь… Весь Рим был в руках Луция Корнелия Суллы, смертельного врага Юлиев и всего, что они олицетворяли. Кто же поможет ему против Суллы? Стоит ли рассчитывать на богов? Цезарь был религиозен, как и все римляне, но сознавал: одних жертв вряд ли будет достаточно, чтобы утихомирить Суллу, не говоря уже о том, чтобы собрать необходимые силы и противостоять ему. И все же…

Цезарь напряженно думал.

Войско, брошенное на Митридата, утрачено: Сулла принял начальствование раньше Мария. Второе войско, посланное на Восток, – тоже: Сулла подкупил центурионов и солдат. Легионеры Цинны также подкуплены Суллой. Самнитов перебили у Коллинских ворот, воинов Мария-младшего уничтожили в Пренесте. Но войско богов никуда не делось. Сила, управляющая земными делами…

Возможно, это было последнее остававшееся у них войско.

Корнелия подсказала ему правильную мысль.

А Марий, где бы он ни был, защищал их.

– Как он был умен… – пробормотал Цезарь.

– Кто?! – хором воскликнули мать и жена.

Цезарь посмотрел на них, и глаза его блеснули.

– Марий.

– Марий? – растерянно переспросила Корнелия.

– И мы не одиноки, – добавил Цезарь – Ты права, Корнелия: боги нам помогут. Юпитер поможет.