Что такое епитимия?

Если человек тяжко согрешил, священник может наложить на него епитимию.

Епитимия – это добровольное исполнение исповедавшимся христианином по назначению духовника тех или иных дел благочестия (пост, молитва, духовное чтение, милостыня и т. п.).

Мы уже подчеркивали, что Церковь – это лечебница души и те средства, которые она использует, имеют своей целью исцеление. Как учит Шестой Вселенский Собор, «грех – это болезнь души». Поэтому и епитимии иногда бывают как наказания, иногда как лекарство, своего рода курс лечения при болезни души. Они налагаются главным образом для того, чтобы человек осознал масштаб греха и покаялся в нем искренне.

Кроме того, епитимии не являются некой данью, которую мы платим как выкуп за грехи, словно за «отпустительную грамоту», или для того, чтобы освободиться от угрызений совести. Они ни в коем случае не «выкупают» нас и не оправдывают перед Господом, Который не является беспощадным диктатором, требующим искупительных жертв. По большому счету, епитимиии не являются наказаниями. Это – духовные лекарства и духовное закаливание, которые нам чрезвычайно полезны. Потому следует принимать их с благодарностью и соблюдать со тщанием.

Если мы совершили грех делом – то это дело встраивается в причинно-следственную связь жизненных событий и часто годами отражается на нас. И сам здравый смысл, и Священное Писание в таком случае требуют, чтобы мы исправили совершенное нами зло, например загладили обиду, вернули украденное, а если это уже невозможно, особенно старались совершать добрые дела, противоположные тому, что мы натворили. Это будет деятельным покаянием.

Если говорить о внутреннем человеке, то разрушительное действие греха на душу как бы по инерции продолжается даже тогда, когда грех прощен. Свт. Феофан Затворник сравнивает грех с занозой: занозу вынули, ее уже нет, но осталась рана, и она болит, нуждается в лекарстве. Тогда предпринимаются определенные духовные действия и упражнения в виде молитвы, чтения, поста или другого чего – для врачевания этой раны. Чем больше и опаснее для души грех, тем больше противопоставляются ему дела благочестия. Епитимия не есть наказание, смысл ее педагогический, нравственный, чтобы помочь процессу покаяния. Но главное значение епитимии – отлучение на какое-то время от Причастия, чтобы человек не относился к святыне легкомысленно, ценил ее, с ответственностью проводил свою церковную жизнь. Кроме того, здесь преследуется духовно-врачевательную цель: как больной после операции нуждается в заживлении ран, а потом возвращается к обычному образу жизни – так и покаявшийся грешник посредством благочестивых упражнений приводит душу в порядок, а потом допускается к Причастию.

Итак, вот три вида епитимий: 1) отлучение на какое-то время от Причастия. Время отлучения устанавливается индивидуально, в соответствии с церковными канонами и тяжестью совершенного греха; 2) исправление содеянного греха, если это возможно; 3) усиленные против обычного благочестивые занятия: молитва, чтение Священного Писания и др.

Опасно, когда к епитимии относятся формально, что часто встречается. Плохо также, когда епитимиями пренебрегают, потому что они – важная часть процесса покаяния. Если мы на исповеди получили епитимию – будем стараться ее точно исполнить; душа получит большую пользу. Если епитимия нам не по силам – нужно сразу сказать об этом священнику и совместно с ним определить ту меру, которую мы можем понести. Не нужно бояться или смущаться говорить об этом с исповедующим нас батюшкой: священник обязан сообразовывать накладываемую им епитимию с внутренним и внешним состоянием человека.

Итак:

В Таинстве покаяния Господь прощает нам грехи, воссоединяет нас со Своей Церковью, очищает нас, как новым Крещением.

Регулярная исповедь восполняет недостаточность наших духовных усилий и дает нам благодатную помощь в борьбе с грехом.

Участию в Таинстве обязательно должно сопутствовать внутреннее покаяние, состоящее в осознании греха пред Богом, укорении в нем себя, решимости не возвращаться к нему и сердечном обращении к Богу.

Разрешительная молитва

Завершение исповеди – разрешительная молитва. Мы целуем крест и Евангелие, лежащие перед нами на специальном столике – аналое, преклоняем голову или становимся на колени, и священник, покрывая нашу голову частью своего облачения – епитрахилью, просит у Господа прощения наших грехов. И Бог Отец Сам прощает нас, согласно Его неложному слову: Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 23).

Здесь нужно подчеркнуть, что эта молитва читается над покаявшимися.

Если у нас нет и намека на покаяние, если мы не собираемся отказываться от своей греховной жизни, если отсутствует желание что-то исправить, тогда эта молитва не читается. Но даже если мы обманули духовника и он ее прочитал, то молитва остается недействительной.

Когда наше покаяние и исповедь искренни, милосердный Бог как Отец с радостью принимает нас в Отчий дом. Он снова надевает на нас «одежду» Крещения. Он, как Своих любимых детей, возвращает нас в полное и совершенное общение с Собой. Он снова вводит нас в Свой дом, в Свою семью.

Путь покаяния

После исповеди, когда душа очищена, следует быть особенно внимательными. Многие говорят, что после исповеди «на сердце полегчало», появилась «окрыленность». Однако Таинство – не наркотик и не какое-то магическое действо, которое призвано дать нам эту «легкость и хорошее настроение». Исповедь действительно может исцелить душу, но только если и мы сами приложим к этому усилия. Бог прощает нам наши грехи и делает бывшее как не бывшим, но причины и последствия наших мыслей и поступков все еще остаются с нами. И мы сами, при помощи Бога и Его благодати, должны вести с ними борьбу. Нам следует исправлять свои ошибки, не возвращаться к одним и тем же грехам, старательно исполнять заповеди Божии. Конечно, эта борьба непростая. Она болезненна и горестна.

К сожалению, мы все расположены упорствовать и избегать врачевания своих страстей. Мы хотим результатов немедленно, чтобы все произошло моментально. Мы люди «кнопок», компьютеров и жаждем, чтобы все изменилось сразу. Мы идем к духовнику и полагаем, что у него есть волшебная палочка, с помощью которой нас чудесным образом изменят. Но не надо забывать: то греховное, патологическое состояние, которое складывалось в течение десятилетий, не может измениться в один миг.

Если мы исповедались несколько раз, то это вовсе не означает, что мы пережили полноту покаяния. Покаяние – это бесконечный путь, это такое состояние, которое не прерывается и никогда не заканчивается. Не может быть конечного пункта в покаянии, потому что это означало бы полное богоуподобление, что для человека невозможно. В одном патерике (сборнике рассказов из жизни святых) повествуется, как святые переживали покаяние.

«Говорили об авве Сисое, что, когда он стал умирать и сидели отцы вокруг него, просияло лицо его, как солнце. И сказал он им: «Вот авва Антоний пришел». И немного позже: «Вот лик пророков пришел». И опять просияло лицо его еще более, и будто он говорил с кем-то. И спросили его старцы: «С кем разговариваешь, отче?» Он ответил: «Ангелы пришли взять меня, а я прошу, чтобы позволили мне покаяться еще немного». Говорят ему старцы: «Не имеешь ты нужды каяться, отче». Сказал же им старец: «Уверяю вас, не вижу, чтобы я полагал начало покаянию». А все знали, что он совершенен. И опять вдруг сделалось лицо его, как солнце. И все ужаснулись. Он говорит им: «Смотрите, Господь пришел и говорит: “Несите ко Мне сосуд пустыни”. И тотчас предал дух. И сделался как молния. И наполнилась вся келия благоуханием».

На жизненном пути всегда есть вероятность, что мы снова впадем в грех. Но не нужно унывать. Лечебница покаяния всегда открыта. «Впасть в грех свойственно человеку. Оставаться же во грехе свойственно не человеку, но сатане», – говорят отцы Церкви.

Вот еще одна история:

«Один брат спросил у Сисоя: “Что мне делать, авва, когда я пал?” Старец говорит: “Снова восстань”. Брат ему свое: “Я восстал и опять пал”. Старец продолжает: “Восстань снова и снова”. Тогда брат спрашивает: “До каких же пор?” Старец отвечает: “Пока не застанет тебя смерть либо в добре, либо в падении. В чем обрящется человек, с тем и отходит”».

Бог всегда ждет нас. Он никого не отвергает.

«Один воин спросил авву Миоса, принимает ли Бог покаяние. Тот же, успокоив его со многими словами, спросил: “Скажи мне, возлюбленный, если порвется у тебя плащ, ты его выбрасываешь?” Тот отвечает: “Нет, но я зашиваю его и снова использую”. Тогда старец говорит ему: “Если ты так жалеешь одежду, т. к. же Бог не пожалеет Свое создание?”»

Часто случается, что люди, столкнувшись с неправильным пониманием покаяния, не могут воспринять Таинство исповеди, отвращаются от него и не входят в Церковь. Это неправильное понимание выражается в следующих идеях: «Я – ничтожество, жалкий грешник, все во мне – зло и грех, мне приготовлены вечные муки, Страшный Суд, ад, погибель, хотя есть шанс всего этого избежать. Этот шанс заключается в том, чтобы всегда ощущать себя ничтожнейшим, грешным, уродливым, недостойнейшим существом, ни на что, кроме греха, не годным (это почему-то называется «смирением»), и каяться, каяться, и только каяться всю жизнь». Целью духовной жизни при таком нелепом подходе становится исключительно убеждение себя в крайней своей грешности, тотальное самоугрызение и ожидание наказания, ибо всего прочего мы абсолютно недостойны.

Такую точку зрения вполне можно назвать ложно-аскетической крайностью, заключающейся в придании самостоятельного и главного значения некоторым частностям – пусть и важнейшим, но частностям – духовной жизни. «Есть сокрушение сердца правильное и полезное – к умилению его, и есть другое, беспорядочное и вредное – только к поражению», – говорит о правильном и неправильном действии покаяния прп. Марк Подвижник.

Известно, что покаяние предполагает не просто осознание греха в себе, но именно греха пред Богом. И это очень важно. Все чувства, которыми характеризуется покаяние – самоукорение, смирение, видение своих грехов и проч. (да и вообще вся духовная жизнь христианина) – в истинном их смысле должны быть не просто человеческими чувствованиями, эмоциями, движениями души, сердца, ума, но чувствами совместными с Богом, именно религиозными. Т. е. они истинны и правильны только тогда, когда совершаются в Боге, пред Ним, совместным действием благодати Божией и нашей души, но ни в коем случае не сами по себе. Зачастую именно здесь кроется корень всех религиозных ошибок. Только учитывая такие ложные воззрения можно объяснить, что такое подлинное, настоящее смирение.

Надо сказать, что христианское смирение, как никакая другая добродетель, неправильно понимается людьми. В нашем обиходе под смирением понимают унижение, готовность к издевательствам над собою, некий «мазохизм», пришибленность, задавленность личности и т. п. Но это совершенно не христианский, не евангельский взгляд. Смирение – это, говоря языком психологии, не комплекс вины и собственной неполноценности, не убеждение себя в ничтожестве. Смирение – это правда о себе и о своих отношениях с Богом, миром, другими людьми. Смирение – это верное знание о самом себе. Знание это заключается в следующем. Действительно, сам по себе я – грешное, немощное и падшее существо: я несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (ср.: Откр. 3, 17). Но это не вся правда. Это малая часть правды. Если мы остановимся только на этом, это будет ложь, псевдосмирение, подмена. Другая часть правды, ее основное содержание, в том, что Бог не отринул меня, воплотился ради меня, взошел на Крест ради меня, пришел и вселился в меня, и в Его Церкви я – Христов, он Господь и Бог мой, а я – Его: я причастник Его любви, милости, силы и правды.

Настолько важен для Бога каждый человек, что ради каждого из нас Он взошел на Крест и распялся.

И это несравненно важнее моей греховности самой по себе. Я живу Богом и не хочу жить собою, своими страстями. И ради этой жизни с Богом, ради того, чтобы взыскать Христа, быть с Ним, чтобы благодатью Святого Духа восполнить свою немощь, я и каюсь, и молюсь, и воздерживаюсь, и борюсь с грехом, и соблюдаю уставы Церкви, а вовсе не для того, чтобы констатировать ежечасно, что я – грешник, и чтобы «изъесть» себя.

Главное здесь – не человеческие грехи и немощи сами по себе, а то, что мы прежде всего – члены Церкви, члены Тела Христова, а потом уже – больные, немощные, бессильные, грешные, какие угодно. Главное – чтобы в центре всей нашей духовной жизни, на первом, главном месте был Господь Иисус Христос, а не «я» со своею будто «супергреховностью». Ни в коем случае нельзя рассматривать жизнь и человека исключительно с позиции греха.

Смирение, как мы уже сказали, есть положительно-религиозное явление, т. е. такое, в котором сочетается человек и Бог. Безусловно, блаженны нищие духом (Мф. 5, 3); безусловно, что унижающий себя возвысится (Лк. 18, 14). Но при этом Господь говорит нам: вы – соль земли… вы – свет мира… да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5, 13–16).

В смирении невозможно разделить видение своей греховности и видение великой любви и уважения Бога ко мне. Подлинное сознание своей греховности – не человеческое «выжимание» из себя отвращения к себе, но действие Божие, когда в свете пришедшей в душу благодати Святого Духа человек видит себя так, как он есть, правдиво, безо всяких иллюзий. Видение своей греховности неверно в отрыве от видения себя «солью земли». Также неверно и почитание себя «светом мира» без осознания себя падшим существом. Одно без другого – ошибка, которая приводит к гордости – т. е. отпадению души от Бога. (Обратите внимание, что не только духовное превозношение, но и неправильное самоукорение приводит человека к гордости!) Если же мы в самих себе правильно определим это соотношение, «нащупаем» правду о себе и о Боге – то тут же мы получим духовный плод, т. е. и обретем смирение. Оно свидетельствуется в нас прежде всего двумя вещами:

1) в душу приходит мир от Бога – начаток духовной жизни. Без мира сердечного нет и не может быть никакой религиозной жизни: в мире место Его, говорит псалом (Пс. 75, 3);

2) правильное отношение к другим людям. Святые видели себя хуже всех – это высокая мера, невозможная без обильного схождения в душу Святого Духа; наша же, начальная мера – правдивое, именно в свете опытно узнанного отношения Бога к людям, видение других людей такими же пред Богом, как и я. Если я – грешный человек, но любовь Божия принимает меня, то также Господь принимает и всех без исключения людей, независимо от их положения, социального статуса, сана, чина, взглядов и чего угодно.

Покаянные чувства должны приносить человеку не уныние и отчаяние, не комплекс неполноценности (что бывает, когда мы лишаем покаяние вышеуказанного церковного контекста), а благодать Святого Духа. Это не восторги, не экзальтация, не кровяное разгорячение – благодать Святого Духа свидетельствуется в душе тонким, мирным, радостным, смиренным, тихим, прохладным, истинно духовным чувством, дающим человеку мир, любовь и свободу, и как бы «собирающим» человека в цельное и гармоничное существо, в то, чем он должен быть по замыслу Божию.

И это, как пишет прп. Макарий Великий, критерий правильности любого духовного делания: послушания, молитвы, чтения, хождения в храм, добрых дел и проч. Если то, что мы считаем покаянием, приносит нам в душу не благодать Духа Святого, а смущение, тяжесть, чувство вины, внутреннюю истерику, самоедство, – значит, мы покаяние понимаем неправильно.

Притом надо сказать, что покаяние не охватывает всего внутреннего делания, оно – часть его, пусть важнейшая, постоянная, никогда не прекращающаяся; но не всецелая. Покаяние невозможно без живой веры в Бога, без благодарения Бога, без милосердия и сострадания к окружающим людям и без многого другого. Иногда утверждают, что покаяние – цель духовной жизни. Правда, покаянием должно быть растворено, по слову свт. Игнатия (Брянчанинова), всякое наше духовное делание, особенно молитва. Да и вся внутренняя жизнь как неотъемлемую часть, как некое обязательное условие должна включать в себя покаяние.

Но покаяние – это не цель духовной жизни, а, пусть и важнейшее, но – средство.