Лавра. Москва. Наполеон
Чудо преподобного Сергия в дни осады Троице-Сергиевой Лавры в 1812 году
Журнал «Троицкое слово» № 1 от 7 февраля 1910 года (издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры) сообщает о чуде, совершенном преподобным Сергием во время Отечественной войны 1812 года.
Вспоминая скорбную годину лихолетья и осады Лавры, а также празднуя милость Божию, данную по молитвам преподобного Сергия о снятии оной, приличным будет вспомянуть достопамятный для Лавры 1812 год, когда Лавра, по молитвам угодника Божия, была сохранена от нашествия французов. О сем событии в летописях Лавры записано предание таковое.
По разорении Москвы отряду французских войск, стоявшему в Дмитрове, дано повеление идти к Лавре. Но 1 октября, когда французы должны были выступить к Лавре, иноки совершили молебное пение и крестный ход вокруг всего Посада, и враги в тот же день внезапно обратились к Москве.
В дополнение к сему необходимо присовокупить рассказ о сохранении Лавры в 1812 году, переданный наместнику Лавры Антонию графинею З., возвратившейся несколько лет перед тем из Парижа и бывшей потом в Троицкой Лавре. В бытность свою в Париже она встретилась в одном доме с герцогом де Мортемар, и, когда зашел разговор о 1812 годе, о Москве и о Троицкой Лавре, вот что он рассказал ей об этом.
«Тогда я был еще полковником. Во второй половине сентября призывает меня к себе начальник штаба, маршал Бортье, и отдает приказ Наполеона взять отряд, отправиться в Троицкую Лавру и захватить все монастырские сокровища. Маршал сказал, что при монастыре войска нет, что народ устрашен успехами французского оружия, и потому овладеть монастырем не составит труда. Получив приказание, я принял отряд и в 4 часа вечера выехал из заставы по Троицкой дороге. Вечер был холодный и ненастный. Проехав десять верст или немного более, мы сбились с дороги. В отряде были поляки, порядочно говорившие по-русски. Мы брали по дороге мужиков в проводники, ласками и уговорами хотели заставить их указать нам дорогу, но решительно все они говорили, что знать не знают дороги к Троице. На вопрос, есть ли там войско, они все отвечали: тьма тьмущая, и все казаки. Положение наше час от часу становилось затруднительнее: стало очень темно, местность была совершенно незнакома, мы легко могли попасть в руки неприятелей или партизан, которые рассеяны были по всем дорогам около Москвы, и сочли благоразумным возвратиться в Москву. Узнав об этом, Наполеон рассердился, и через неделю Бортье опять послал меня к Троице, усилив отряд, велел взять две пушки, и на другой же день рано утром я выступил из Москвы. Еще с вечера, когда я вышел от маршала, я заметил, что на дворе густой туман. Поутру он чрезвычайно усилился. Когда мы выступили за заставу, туман был до такой степени силен, что мы не могли видеть друг друга в двух шагах, и чем далее ехали, тем туман становился гуще. Проехав около пятнадцати верст, мы остановились и составили совет, идти ли далее, подождать ли, доколе рассеется туман, или возвратиться назад в Москву. Все единогласно решили: лучше воротиться. Надобно заметить, что солдаты были люди закаленные в битвах, но тут напал на них такой панический страх, что всем представлялось, будто их в этом мраке заберут в плен неприятели. Туман продолжался целый день, и на другой день утром мы были уже в Москве. Я с величайшей робостью явился к маршалу с донесением о втором неудачном походе на Лавру. Маршал пошел к Наполеону и застал его стоящим у окна в Кремлевском дворце; ближайших строений из дворца нельзя было видеть по причине тумана. Выслушав донесение, он с сарказмом отозвался о русском климате; тем дело и кончилось. Маршал передал мне замечание императора и успокоил меня. Вот каким двум случаям, – заключил герцог свой рассказ, – обязана Лавра своим спасением».
«Нет, герцог, – заметила графиня З., – вовсе не эти случаи могли спасти знаменитую обитель Сергиеву. Сам преподобный Сергий следил за вашими предприятиями и не допустил до своей обители, которой он уже не раз являлся защитником, как видно из истории. Припомните знаменитую осаду Лавры в начале XVII века, и вы увидите, что тогда неприятельских сил было не то что ваш отряд – 30 тысяч человек простояли шестнадцать месяцев под стенами лавры и не могли сладить с какими-нибудь двумя тысячами. Не очевидно ли тут чудесное действование заступника земли Русской – преподобного Сергия?»
А вот голос веры и глубокой благодарности к Богу и угодникам Его современника события великого светильника и старца митрополита Московского Платона, который в донесении Святейшему Синоду писал следующее: «Святейший Правительствующий Синод! Острое лезвие кровавого меча взвилось над несчастными сынами Первопрестольной Матери: между тем Лавра и Вифания, по судьбам Провидения, не испытали на себе пагубности перунов. “Падет от страны твоея тысяща и тьма одесную тебе, к тебе же погибель не приближится”. Это суть места, идеже мир и тишина положили селение свое. Это суть остатки грозного дня, восхищавшего здесь благопопечительные взоры Российского императора. И странное чудо! От Москвы, где огонь истощил силу, к Лавре и Вифании не более расстоянием, как с одной стороны от Дмитрова, а с другой до Богородска, где меч пресек свои действия: в расстоянии их разности нет никакой или самая малейшая. Дивен Бог во святых Своих, дивен в преподобном Сергии! Аще не его ради, Аз погубил бы вас. Сему верую, на сем утверждаюсь и сие исповедую!»
Таковая вера и исповедание святителя Платона да послужит и для нас уроком благочестия, дабы мы, вспоминая дни древние и милость Божию, бывшую в них, каялись в грехах своих, благодарили бы Бога и призывали молитвы святых в покров и защиту себе. Ибо по благословению Господа, под покровом Матери Божией, молитвами русских святых строилась земля наша. И вся история русского народа свидетельствует, что не оружие, не мудрость человеческая спасли Россию, но Господь и Его Пречистая Матерь – «православным несокрушимая крепосте и ограда».
В России вера Христова выявила величие народа, и великий народ создал мощное российское государство и в великих испытаниях в своей истории побеждал величием духа веры Православной.
