Сщмч. Иоанн Восторгов. Православие – вера подвижническая

Во дни святого и Великого поста Церковь как бы с особенным ударением и настойчивостью указывает сынам своим на отличительное свойство святого Православия как веры по преимуществу аскетической. Заключая и как бы увенчивая первую седмицу поста днем Торжества Православия, Церковь не ограничивается только известным историческим воспоминанием Собора 842 г., давшаго и повод и повеление для установления этого торжества, во второе воскресенье Св. Церковь указывает на монашество в лице святого Григория Паламы как на пример подвига, в третье воскресенье – на святой Крест как основание, смысл и освящение подвига, в следующие воскресные дни – на величайших подвижников: Иоанна Лествичника, Марию Египетскую, пока не приведет нас к поклонению подвигам и страстям Самого Подвигоположника Христа.

Церковь постоянно говорит о Православии. Для нее это не «восточная форма исповедания христианства», как любят выражаться действительные и мнимые ученые, – ибо в деле истины Божией и вечного спасения ни Восток, ни Запад не при чем, – для Церкви Православие есть «благочестие», и она в этом слове повторяет слово святого апостола, возвещающего: Велия благочестия тайна – Бог явися во плоти (1 Тим. 3, 16). Именем благочестивых и благоверных она именует царей, понимая под этим не безгрешность, как в неразумии насмехаются кощунствующие хулители Церкви, – ибо до смерти никого нельзя признать в этом смысле святым, – а именно Православие царей православного народа.

Именем благочестивых и благоверных и называются не одни цари, называемся все мы, в благочестивой вере живущие, и все, в «благочестивой вере скончавшиеся»: «Господи, спаси благочестивыя», – возглашается в церковном молении.

Высоко ценит святая Церковь свое Православие. Она отстаивала его на Вселенских Соборах ценою наивысшего напряжения всех сил. Она прославляет в веках и родах всех подвижников Православия. Она устами златоустого своего отца и учителя Вселенной завещала нам великое слово о том, что отступление от Православной веры не может быть искуплено и заглажено даже мученическою кровью, а устами одного из простых по образованию ума, но великих сердцем, постигшего дух Церкви (прп. Агафона), засвидетельствовала, что можно и должно по смирению признать за собою укоризненные названия и невежды, и глупца, и сварливого, и грешного, и вора, и убийцы, – но только не еретика…

Что же такое Православие? В чем его сущность и отличительное свойство? В чем его духовная краса и духовная сила?

Не замечаете ли, что слишком много теперь говорят и спорят по этому вопросу, хотя, казалось бы, после двух тысяч лет воспитания верующих Православною Церковью здесь и вопроса быть не может? И действительно, в простоте сердца верующие здесь не имеют сомнений, а имеют их только те, кто в дело веры вносит гордыню ума, то, что называют умничаньем, кто желает решать вопрос о сущности Православия без руководства Православной Церкви.

Православие – это правая, истинная вера, или – правая истинная религия, как принято говорить по-книжному. В чем же состоит религия? Отвечают: это – общение человека с Богом на основании веры в Бога. Но в настоящее время, слава Богу, библейский и церковный взгляд совершенно восторжествовал в науке, занимающейся исследованием быта, воззрений, настроений и уклада жизни в области религии всех народов и в прошлом, и в настоящем. Наука подтвердила всеобщность религии в роде человеческом, но вместе с тем установила и подтвердила, что религиозные чувства у человека были всегда и везде соединены с сознанием виновности человека пред Богом, с сознанием греха, и следовательно, везде были чувствами веро-покаянными. Жертвы, курившиеся по лицу всей земли, жертвы, которые, оказывается, были у всех народов без исключения, – одни эти жертвы ясно и без слов подтверждают сказанное.

Итак, религия есть, во-первых, истина веры, – очевидно говорящей о греховности и требующей поэтому покаяния, и во-вторых, истина жизни, – очевидно построенной на чувстве покаяния. Где нет такого содержания религии, как веро-покаянных чувств, там нет и истинной религии; где нет всезахватывающего стремления жить в Боге и загладить, искупить жизнью добродетельной и словом молитвы вымолить себе прощение своей греховности, там нет истинной религии.

И вот здесь-то и кроется истина и духовная красота Православия.

В области веры это есть общение с Богом как основа жизни, признание греховности человека и отсюда – нужда в искуплении, признание Искупителя Христа, Сына Божия, Единого ходатая Бога и человеков, о Нем же подобает спастися нам; отсюда же признание благодати Святого Духа, вечно изливающейся на верующих и помогающей им в потреблении греховности и в духовном воссоздании человека, признание Святой Церкви, данной человеку-христианину для вечного усвоения им плодов искупления и благодати Святого Духа. Посему сама вера православная, как вера, есть уже подвиг, как сознание греховности есть подвиг, как послушание Богу и полное вседушевное послушание Церкви.

Можно ли после этого сказать, что все веры безразличны? Можно ли сказать, что в христианстве только и различаются восточная и западная формы, юга или севера Европы? Если мы в быту житейском строго разбираем и различаем продукты питания, опасаясь поддельных, недоброкачественных и гнилых, то как же мы можем поступать иначе в вопросе духовного питания?

В области нравственности Православие есть признание теснейшей связи и зависимости нравственности от религии, признание земли и земной жизни только средством, путем, средою для подготовления верующего к Небу, а не целью, признание за телом значения служебного орудия для духа; Православие есть и в этой области постоянное сознание нашей духовной немощи и греховности, и отсюда – оно есть смиренномудрие, познание человеком своих недостатков, нищета духовная и стремление неустанное сбросить с себя бремя тяжкое, греховное; отсюда же борьба с грехом и с грехолюбивою плотью, распинание ее с страстью и похотями, при том деятельное, сознательное, решительное, а не пассивное, путь самоотречения и самоограничения, путь тесный и узкий, – и главное признание, что победа над грехом и в предупреждении его, и в прощении греха, уже содеянного, дается только благодатью Отца Небесного, Искупителем, посылаемою от Духа Святого в Церкви Святой, Единой и безгрешной Путеводительнице нашего спасения. Таким образом, и в области нравственной Православие говорит о подвиге. Здесь отличие его от католичества, где так переоценена личность и духовная сила человека, что он в лице Папы может быть непогрешимым, а во святых имеет даже какие-то сверхдолжные заслуги пред Богом и Христом, – мысль для православия прямо ужасная; здесь отличие и от видимого христианства, именно от протестантства, которое есть в сущности сомнительная философия человеческого горделивого ума на основе по имени только христианской, – от протестантства, где нет личного активного подвига, а человек мечтательно спасается одною верою, не нуждается в ограничении плоти, чужд Церкви и в гордыне своей почитает себя достойным без посредства Церкви и без всяких вообще посредств как бы требовать у Бога спасения.

Итак, что же такое Православие? Это вера аскетическая, вера подвижническая.

Знаем, что именно это больше всего и раздражает людей мира и заставляет их в своих порываниях реформировать Церковь, отнять у нее именно это проникающее веру и жизнь православного начало подвига. Но знаем и то, что отнять это начало у Православия – это значит лишить его отличительного свойства всякой религии вообще, и в частности, и в особенности христианства, как оно дано в факте, а не в человеческом измышлении, т. е. как оно дано во Христе, в апостолах, во святых Отцах, в Церкви, словом, в действительной истории, а не в мечтаниях тех, кто желает сочетать Бога и мамону.

И разве в одной религии лежит в основе начало подвига? Нет, всякое чистое, доброе, достойное человека дело требует подвига; всякое достойное служение, чтобы быть плодотворным, требует подвига. Отец, мать, сын, дочь, сестра, брат, учитель, воин, пастырь, общественный и государственный работник – все подвижники и все, только себя забывая, собою и своими силами жертвуя, сжигая их в труде и ревности, в туге сердца и в пристрашливой скорби за порученное дело, – только на этом подвижническом стремлении и настроении могут достигнуть высших целей и плодов своего служения.

Скажут: если вы зовете всех к аскетизму, то это значит, зовете всех в монастыри и монашество. Что же, ответим мы, – хорошо бы было, если бы и все действительно могли дорасти, дозреть духовно и до этого высшего вида аскетизма! Но это на земле навсегда останется только пожеланием, ибо только в воскресении не женятся, не посягают и вообще живут, как ангелы; на земле равноангельская жизнь останется уделом немногих. Но монашество все-таки есть только один из видов подвижничества православного христианина, хотя и самый высокий и по достоинству ценимый в Церкви, как цвет и плод, как краса жизни по вере, однако, не в нем одном проявление существа нашей веры как аскетической, подвижнической. Подвиг везде – и в вере, и в молитве, и в семье, и в школе, и во всяком труде, и во всех проявлениях жизни, только подвиг освященный и осмысленный в Православной вере и Церкви.

Посему-то и уместно не только по историческим воспоминаниям установления Торжества Православия, но и по существу именно во дни святого Поста неизменно напоминать себе и другим о том, что такое наше святое Православие, о том, что вера наша есть вера аскетическая и подвижническая, о чем, к сожалению, так часто забывают люди, много говорящие о преобразованиях Церкви Православной.

Замечательное дело: даже среди мыслителей инославного Запада, даже в недрах самого протестантства мы слышим тоскливые признания именно указанной нами духовной силы и истины Православия. Один из выдающихся европейских мыслителей Шопенгауэр говорит: «Аскетизм лежит в основе всякой религии и в особенности христианства; с этой точки зрения католичество есть грандиозное злоупотребление христианством, а протестантство – его полное отрицание, и только вероисповедание восточных христианских народов удержало истинный дух христианства…»

Возрадуемся этому свидетельству от внешних. И познаем в радости сердца и святость, и спасительность поста с его постоянными напоминаниями о подвиге, о грехе, о покаянии, об Искупителе нашем, Подвигоположнике. И познаем в вечное себе руководство и назидание, что святая Православная вера наша есть воистину вера свободного и любовного подвига и духа нашего, и тела в борьбе со злом и грехом, в нас живущим, ради вечного и блаженного общения духа нашего с Духом Божиим. Аминь.