Вторник

Мф., 66 зач., 16, 6—12

Иисус сказал им: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской. Они же помышляли в себе и говорили: это значит, что хлебов мы не взяли. Уразумев то, Иисус сказал им: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали? ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали? как не разумеете, что не о хлебе сказал Я вам: берегитесь закваски фарисейской и саддукейской? Тогда они поняли, что Он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского.

Уразумев то, что они помышляют, Иисус сказал им: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? «Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите, и имея уши, не слышите?» (Мк. 8, 17–18) «Видишь ли, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – сильное негодование? Ибо нигде ранее не видно, чтобы Он так укорял их. Для чего же делает это? Для того, чтобы опять отвергнуть их предрассудок касательно пищи. Ибо и кротость не везде уместна. Смотрите же, как Он был строг и вместе снисходителен, ибо едва не извиняется перед ними, что их укорил с такой силой, когда говорит: еще ли не понимаете, неужели вы еще не разумеете и не помните, неужели забыли о пяти хлебах, предложенных на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали? Ни о семи хлебах, предложенных на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали? Где же вера ваша в Мое о вас отеческое попечение? Как не разумеете, что не о хлебе сказал Я вам, не хлебную закваску разбирать, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской.

С благоговейным страхом выслушали ученики эти строгие упреки Господа и не посмели спросить Его, что Он разумел под закваской. Но это и без объяснений стало для них понятно. Тогда они поняли, что Он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского. Ложь в учении, лицемерный образ жизни, лукавство, страшная гордость и самомнение, мелочная забота о соблюдении разных, вовсе не нужных старческих преданий, вроде омовений, разборчивости в пище, и в то же время развращенность сердца – вот та закваска, от которой Господь предостерегает Своих учеников. «Смотрите, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – сколько доброго произвела укоризна. Так и мы не должны всегда поблажать подчиненным, равно не должны искать того, чтобы начальники наши нам поблажали, потому что для души человеческой необходимы оба эти врачевства – и строгость, и снисходительность. Для сего и Бог в целой вселенной так распоряжается, что иногда употребляет строгость, а иногда снисходительность».

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.

Среда

Мф., 68 зач., 16, 20—24

Тогда [Иисус] запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос. С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.

Читая Святое Евангелие, нельзя не удивиться той премудрой постепенности, с какой Господь Иисус Христос открывал людям тайну спасения рода человеческого. Приготовив учеников, Он сначала открыл им со всей ясностью тайну Своего Божества, и притом так, что они сами, устами апостола Петра, исповедали эту Божественную тайну. Но народ не мог еще принять эту тайну как подобало, и потому Господь строго запрещает ученикам разглашать о ней в народе: Тогда Иисус запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.

«Для чего Он запретил? – вопрошает свт. Иоанн Златоуст. – Для того, чтобы по совершению Крестного подвига, когда уже некому было препятствовать и вредить вере в него многих, тогда чисто и твердо напечатлелось в уме слушающих верное о Нем понятие. Он хотел, чтобы Апостолы тогда начали проповедовать о Его Божестве, когда очевидная истина проповедуемого и сила событий будут подтверждать слова их». Апостолы теперь восприняли сердцем и исповедали только тайну воплощения Сына Божия, а спасение рода человеческого совершилось не одним воплощением, но и страданиями Спасителя. Поэтому прежде, чем проповедовать о Его Божестве, Апостолам необходимо было усвоить и воспринять сердцем и другую величайшую тайну – тайну искупительных страданий и смерти Господа. Они веровали, что Иисус Христос есть Спаситель мира, но не знали еще, как он спасет мир. Вот почему Господь, тотчас же после исповедания ими Его Божества, открыто в первый раз возвестил им о Своих страданиях и смерти в Иерусалиме, как необходимом условии для открытия его царства: С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, а потом при всяком удобном случае все чаще и чаще повторять, все яснее и яснее раскрывать, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.

Теперь Господь открывает им только то, что Ему подобает много пострадать и быть убиену, позднее скажет, что Он будет выдан язычникам, и, наконец, уже незадолго пред самыми страданиями, – что Он будет распят. Чтобы облегчить тяжесть этих предсказаний для сердец учеников, каждый раз Он прибавлял, что в третий день Он воскреснет. Но, несмотря на всю ясность предсказаний Господа о грядущих страданиях, на этот раз Апостолы еще не поняли слов Его, «они все еще оставались как бы в некоем мраке, не знали, что такое значит воскреснуть, и считали важнейшим, чтобы Он никогда не умирал» (свт. Иоанн Златоуст). Потому Петр, при общем смущении и недоумении учеников, по своей горячности, опять один осмеливается продолжать об этом разговор, впрочем, не при всех, а наедине: и отозвав Его, отведя Иисуса Христа в сторону, Петр начал прекословить Ему, прекословить Тому, Кого только что назвал Богом, говоря: будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою! Недавно от Господа названный блаженным за свою веру, он стал смело и горячо отговаривать Иисуса Христа от путешествия в Иерусалим, где Его ожидали страдания. «Он познал, что Иисус Христос есть Сын Божий; а что такое тайна креста и воскресения, то ему еще не было известно. Видишь ли, что Иисус Христос справедливо запретил сказывать другим? Если те, которые видели многие чудеса, слышали столько неизреченных тайн, соблазнились при одном слухе о страданиях, притом не только прочие Апостолы, но и верховный из них Петр, – то представь, какому бы соблазну подвергся народ, если бы он знал, что Иисус Христос есть Сын Божий, и потом увидел, что Его распинают и оплевывают, между тем как не разумел еще сокровенного в сих тайнах, не принял Духа Святого?»– говорит свт. Иоанн Златоуст. Таким образом, в словах Петра повторилось второе из искусительных предложений в пустыне Иорданской: Если Ты Сын Божий, бросься вниз… (Мф. 4, 6). Петр в се еще воображал, что Христос будет земным царем и что для Него лучше всего силе врагов противопоставить Свою силу. Но Господь отверг этот соблазн с такой же силой, с какой отразил Он слова искусителя в пустыне: ты не знаешь и не думаешь, что все это предусмотрено самим Отцом Моим и должно совершаться без всякого стеснения свободы человеческой. Ты судишь по-человечески, думаешь, что страдания для Меня позорны и не свойственны Христу, но это рассуждение – плотское; «если бы ты, в Божественном Духе, освободившись от плотских помыслов, выслушал сказанное Мной, то понял бы, что это Мне весьма прилично. Ты думаешь, что страдать для Меня низко, а Я тебе говорю: эта мысль – не страдать мне – от дьявола. Так Господь страхом противного рассеивает боязнь Петра» (свт. Иоанн Златоуст). Спаситель наш, по выражению свт. Филарета, «носил Свою смерть в уме и сердце своем так, что за неосторожное желание поколебать в Нем эту мысль, друга, которого только что назвал камнем веры, которому вверял ключи Царства Небесного, поразил ужасным наименованием сатаны!» Он видел духом Своим, кто подстрекает Петра противоречить Ему, видел сатану, который хотел через Петра внушить Ему то же, что внушал в пустыне: отказаться от страданий, ибо есть иной путь, кроме позорного пути крестного, чтобы вознестись на престол славы, – и отверг со всей решительностью это искушение. Вы куплены дорогою ценою (1 Кор. 7, 23), – говорит апостол Павел, а под дорогой ценой разумеет Крест. И не просто перстом должно его изображать, но с сердечным расположением и полной верой. Если так изобразишь Его на лице твоем, то ни один из нечистых духов не возможет приблизиться к тебе, видя тот меч, от которого получил смертельную рану. Крестом все враждебное нам попрано и низложено»…

Петр рассуждал по-человечески, когда услышал от Господа грозное: отойди от Меня, сатана; тогда Господь Иисус Христос, желая яснее показать неуместность слов его и пользу страданий, подозвал к себе ближе не только своих апостолов, но и народ, который, по сказанию евангелиста Марка, следовал за Ним издали, и, оставляя речь о Себе, вслух всех сказал ученикам Своим, а через них и всем истинным Своим последователям: если кто хочет идти за Мной, кто хочет быть Моим последователем и учеником не на словах, а на деле, тот отвергнись себя, пусть забудет свое самолюбие, и возьми крест свой, как Я взял Мой крест, и следуй за Мной, пусть идет за Мной туда, куда Я несу Мой крест. Кто хочет быть участником Моей славы, тот пусть будет участником и в Моих страданиях через терпение всего скорбного даже до смерти.

«Отвергнуться себя, – говорит свт. Филарет Московский, – не значит бросить душу и тело без внимания, без попечения, но только отвергнуть пристрастие к телу и его удовольствиям, к жизни временной и ее благополучию, и даже к наслаждениям душевным, почерпаемым из неочищенной природы, к желаниям собственной воли, к любимым понятиям собственного мудрования. Для чего требуется это самоотвержение? Для того, что без него желание идти по Христе осталось бы несбыточным», человек был бы неспособен идти за Христом. «Отвергается самого себя тот, кто вчера был невоздержан, а ныне стал воздержан, каков был Павел, отвергшийся себя и, по его собственным словам: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20), он принимает и крест, умерши и распявшись для мира» (свт. Феофан). «Крест Христов составляет Его страдания, искушения и убиение. Претерпев один все это за нас, Он имеет совершенное право требовать, чтобы каждый из нас претерпел все это для Него. Но чтобы не сокрушить нас тяжестью этого бремени, под которым Он Сам являлся изнемогающим, Он не возлагает на нас Своего великого креста, но заповедует только взять каждому свой собственный, т. е. быть готовым перенести столько страданий, искушений, внешних, внутренних, сколько на каждого в отдельности наведет наказующее, очищающее и вместе милующее Провидение. Не наше дело – предназначать себе жребий, наш долг – уметь принимать тот, который Господь нам назначает. И Христос не избирал и не умножал себе страданий, а принял те, какие представила Ему премудрость, правда и судьба Отца Его. Кольми паче нескромная и потому ненадежная была бы дерзость обрекать себя на многое трудное для нашей немощи, немогущей и малое, и легкое понести без вышней помощи. Потому-то Господь не говорит: да умножить себе страдания, да распнет сам себя, но: «возьми крест свой». Что такое взять крест? Не убегать скорбного посещения: не упорствовать против него; быть в готовности принять его; кротко дать себя вести, как овца на заклание, по образу Агнца и Пастыря Христа, если нужно, пострадать за правду, если такова воля Отца Небесного» (свт. Филарет). А т. к. наш крест «должен быть подобием Креста Христова, то не отрадно ли помыслить, что и наш крест должен состоять из единой любви? Этот крест, от которого миролюбцы бегут, как от мучителя, и от которого самые крестоносцы не редко стонут, большей частью потому, что благое и легкое бремя Христово сами увеличивают по неведению, малодушию и неопытности, этот крест – весь из любви состоять должен, – что может быть утешительнее сего? Правда, как ни уменьшайте силу, как ни смягчайте значение изречений Господних, во всяком случае, ими предрекаются последователю Христу многие скорби. Если ты возьмешь крест и пойдешь за Христом, то куда придешь? Очевидно, туда, куда шел, взяв Крест, Он Сам, следственно, на Голгофу, на страдание, на распятие» (свт. Филарет). Но всякого такого крестоносца должно утешать и ободрять уже одно, что он не одинок на своем крестном пути: он идет за Христом, Христос близ него, впереди его и всегда готов помочь ему в трудную минуту…

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.