Воскресенье. Торжество Православия

Ин., 5 зач., 1, 43—51

На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною. Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром. Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета. Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев. Иисус сказал ему в ответ: ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего. И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.

Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков. И во Всесвятого Духа, наравне с Отцем и Сыном покланяемого и славимого, – Которым все освящается. Во Святую Троицу нераздельную, неизреченную, неописуемую: покланяюсь и славлю Единое Божество в трех ипостасях. Подобно исповедую и Святую Богородицу, святейшую Херувимов и Серафимов, как родившую по плоти единого от Троицы Христа Бога. Вместе с сим чту и славлю и святых Его подвижников, и покланяюсь им. Покланяюсь святому Иоанну Предтече и бывшим до него пророкам, и после него всехвальным апостолам, добропобедным мученикам и всем святым: почитаю их и прошу молитв их, поелику чрез них все мы спасаемся, поелику Господь волю боящихся Его сотворит (см.: Пс. 144, 19). Покланяюсь и честным останкам их и почитаю их: ибо многия тела святых мучеников источали миро и цельбы, и многия болезни уврачевались чрез них. Почитаю и лобызаю и честныя и священныя иконы их: не как богов, но как сокращенное описание, уяснение и напоминание страданий их (за страдания, которыя святые претерпели ради Христа Бога нашего, они ублажаются и чествуются поклонением; а если бы они не потерпели сего за Христа, то мы не имели бы надобности изображать их в книгах и церквах).

Многие в домах своих имеют изображения человеческия: родители– детей своих, дети – родителей своих, во имя любви и взаимной между собою связи и для незабвенной памяти о них, так что и лобызают их, впрочем, не как богов, а ради памяти и любви к ним. Так же надлежит разуметь и о святых иконах, что для напоминания нам и для любви нашей, для исправления жизни нашей, а вместе и приступающих к вере во Христа, для показания доброго их свидетельства, оне (иконы) написаны в книгах и церквах. И если по причине плотской любви к детям своим те (родители) начертывают изображения для напоминания о них, то тем более мы должны писать иконы святых с страданиями их, – должны изображать проливших кровь свою из любви ко Христу… Божественные Писания выставляют домостроительное Воплощение Христа, сошествие Его к нам, вертеп, звезду и волхвов, Иоанна, касающегося главы Христа, и Духа Святого, сходящего с неба в виде голубя. Обращаясь к страданиям Господа, мы видим детей с ваиями, умывальницу и лентион, лобзание Иуды, суд иудеев, приговор Пилата и прочее. Мы видим и чудеса Господа: прозрение слепого, исцеление расслабленного, прикосновение страдавшей кровотечением (которая впервые и сделала образ Христа из меди). Подобно сему мы встречаем и иконы святых с мучительными орудиями и судилищами, которые они претерпели за Христа Бога нашего. Такое изъяснение и начертание можно ли назвать идолослужением? Ибо это есть сокращенное и прекрасное писание, как и отец наш свт. Иоанн Златоуст сказал: «Я люблю и живопись на воске, как исполненную благочестия». И свт. Василий Великий, восхваляя сорок мучеников, говорит: «Историописатели и живописцы – одни, украшая словом, а другие, начертывая на картинах, – сим (те и другие) возбудили многих к мужеству». Так, писатель начертал Евангелие и описанное в Евангелии все домостроительство Воплощения, и мучения святых предал Церкви; подобно этому и живописец начертал домостроительство Господа нашего Иисуса Христа и истязания святых и предал Церкви, – так что оба преподают нам одно наставление. Почему же книгу уважать, а картину порицать? Какое различие между ними, когда обе вещают об одном действии, между тем одна считается достойною поклонения, а другая унижается?.. Кто же не осмеет такого суждения? Кто не возгнушается таким учением, что в то время, как оба представляют одно писание, одно уважается, а другое попирается?.. На самом деле, хорошее изображение само есть истолкование и уяснение Евангелия: поелику, что Евангелие излагает словесно, то икона показывает предметно. Почему же то уважается, а это отвергается? Чем отличается бумага от камня? Не оба ли, как материал, приспособляются к одному производству? Чем отличаются чернила от красок? Не приготовляются ли те и другие из многих составов и, таким образом, служат на пользу пишущим? Скажи же мне: пред чем ты благоговеешь в книге Евангелия – пред веществом или изложением домостроительства Христова чрез Воплощение? Так и я чту не доску, не вещество, а очертание домостроительства Христова, как и отец наш свт. Иоанн Златоуст говорит: «Когда изображения и отличия царские вносятся в город, то на встречу им выходят сановники и толпы народа с приветствием и благоговением, воздавая честь и поклонение изображению царскому, и ради изображения полагается воздавать такую честь и поклонение, когда там нет царя». О, несчастие! Изображение земного царя со страхом чествовать и прославлять, а изображение Христово унижать, – кто не осмеет сего нечестивого мнения? Если найдется человек, бесчестящий изображение царя, то он подлежит уголовному наказанию: ибо бесчестящий изображение царское бесчестит самого царя, так как «честь от образа – по выражению свт. Василия Великого, – переходит на первообразное», – подобно и бесчестие. Так же надлежит понимать и относительно Царя Небесного, именно что бесчестящий икону Его наносит поругание первообразу Христову.

Ты скажешь мне, что «Бог неописуем и недомыслим, бесстрастен и непостижим?» Но описуема плоть, которую Он принял и по которой Он виден был на земле. Или ты отделяешь плоть от Божества? Да не будет сего: поелику они никогда не отделялись друг от друга: ни во чреве Матери, ни при Крещении, ни на Кресте, ни во аде. Но возразишь: «Если они никогда не отделялись, то как ты описываешь только плоть?» Скажи же мне и ты: кто питался млеком из сосцев матери – не плоть ли? Конечно, этим питалась плоть, а Божества не касалась сия потребность. Или кто, опять, может описать человека, сотворенного по образу Божию? Никто, потому что мы постигаем не мысленное в человеке по образу Божию, а являемое. Являемое же сложно и описуемо, а Бог не сложен и не описуем. И плоть, которою Христос облекся от Непорочной Матери Своей, описывается, как видима была на земле. И это не есть идолослужение, так как Христос упразднил идолов на земле: как же снова Он оставил идолов нам? Скажешь ли, что «Бог не заповедал нам творить изображения и покланяться им?» Но Сам Христос оставил образ, так называемый «Нерукотворенный», который и доднесь существует и почитается, а никто не назвал его идолом. Скажешь ли, что «не написано поклоняться иконам?» Но от апостолов и отцев мы приняли много других преданий, которых Христос не высказал. На самом деле, где Христос заповедал кланяться на восток, или поклоняться Кресту, Евангелию, или принимать Тело Его натощак, или венчать брачующихся? Есть и много другого, что мы совершаем, хотя Христос не заповедал нам того; но, как мы приняли от апостолов и отцев, так и веруем, зная, что они научены тому от Бога: ибо от святых Своих Бог не скрыл ничего, как вредного, так и спасительного для людей, – и почему бы Он скрыл это от них? Если же почитание икон есть идолослужение и от снизшествия Христова столько лет погибал народ, кланяясь идолам, то для чего сходил к нам Христос?.. Но не может быть, чтобы почитание икон было идолослужением: если бы оно было идолослужением, то, несомненно, хотя один Собор отринул бы иконы. Если не отринул их первый Собор, почему не отринул второй? Опять: почему не отверг их третий? Как не отринул их четвертый, пятый, шестой? Напротив, шестой Собор и уяснил употребление икон. Посмотри в определение сего Собора, в главу восемьдесят вторую, и ты найдешь там доказательство, ибо так изрекли богоносные отцы. «На некоторых живописях честных икон изображается агнец (указуемый перстом Предтечи), который был принят за образ благодати, потому что посредством закона предуказал нам истинного Агнца, Христа, Бога нашего. Мы же, почитая древние образы и сени, преданные Церкви в качестве символов и предначертаний истины, отдаем предпочтение благодати и истине, принявши ее, как исполнение закона. Посему, чтобы и в живописных произведениях представлялось взорам всех совершенное, определяем, чтобы на будущее время и на иконах начертывали, вместо ветхого агнца, образ Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего в человеческом образе, усматривая чрез этот образ высоту смирения Бога Слова и приведя себе на память Его житие во плоти, страдание, спасительную смерть и произшедшее отсюда искупление мира». Если же так определили отцы, то какую нужду имеем мы преступать определения их и производить раздор в Церкви Божией? Разве ты не знаешь, что нарушающий постановления отцов подлежит отлучению?.. Если бы ты сказал мне, что иконы появились с шестого Собора, то сказал бы нечто, хотя и так оно не имело бы смысла; а если они начались с Пришествия Христова, то ты ничего не можешь сказать против икон. Скажешь ли мне, что отцы шести Соборов были озабочены ниспровержением иных богохулений и ересей? Но что, скажи мне, хуже идолослужения? И почему они упразднили менее опасное, а тягчайшее всех оставили народу?

Ты скажешь, что «отцы не покланялись иконам и не имели их в виду». Почему же свт. Иоанн Златоуст сказал: «Я и слитое из воска изображение люблю?» Как свт. Григорий Нисский сказал, что он «никогда не мог взирать на икону (жертвоприношения Авраамова) без слез?» Для чего Василий Великий должен был приложить столько усилий в Кесарии к тому, чтобы написать икону Христа? А ты говоришь: «отцы не покланялись им». Какой же человек, видя на иконе Господа распятого, не поклонится? Ты <видишь> с пророком Давидом, что идолы язычников, как сребро и злато, как произведения рук человеческих, имеют уста и не говорят (см.: Псал. 113, 12–13) и прочее. Подлинно, они были таковы, как сказал пророк. Но язычники считали те изображения за богов, а Бога совсем не знали; мы же не так: да не будет! Но, как уже сказано, чту Святую Троицу нераздельную, Святую Богородицу и всех Святых, по усердию и великой любви к ним; покланяюсь и лобызаю и честные и священные иконы их не как богов, но как начертание краткое и удобовразумительное, как приняла их Церковь; посему иконы и не немотствуют, подобно идолам языческим, а говорят, подобно всяким читаемым письменам. Посему-то свт. Иоанн Златоуст говорит: «Я люблю и слитое из воска изображение». Ты скажешь: «Я не кланяюсь предметам рукотворенным». Но и храм создан руками, и крест, и Евангелие, и алтарь, и разные сосуды церковные. Скажешь ли: «Никто не видел Ангелов, – как же живописуют их»? Но на самом деле, святые часто видали Ангелов. Пресвятая Богородица видела Архангела Гавриила (см.: Лк. 1, 28); мироносицы видели Ангелов, когда пришли ко Гробу (см.: Лк. 24, 4–5); апостол Петр – в темнице и под стражею (см.: Деян. 12, 7); пророки Исаия, Иезекииль, Даниил и вообще многие святые видели Ангелов, поскольку могли видеть. Посему и сщмч. Дионисий образно представляет чиноначалия вышних Сил и изъясняет, по какой причине четырехликие животные представляются в образах птиц и зверей. В сущности, ты не имеешь никакого повода говорить против икон. Скажешь ли, что «настоящее поколение обоготворило их»? Но если селянин и простец, встретив слугу царского, поклонится ему как царю, то людям сведущим следует вразумить простеца, что это не царь, потому что царь пребывает во дворце, и никто не видит его, разве когда он явится со славою. Так надлежит учить и тех, кои по невежеству боготворят икону Христову, что это не Христос во плоти, а икона Его: поелику Христос пребывает на Небесах, и никто не видит Его, разве когда Он явится во Второе Пришествие Свое. И, конечно, те простецы вразумились и покланялись бы как следует. На то есть пастыри, чтобы учить народ как нужно веровать и как молиться; и истинные пастыри и учители, вожди ко спасению, ни о чем другом не заботились, как, именно, поучать народ спасительным истинам, как воистину обязанные дать Богу отчет о народе (см.: Евр. 13, 17)… Теперь скажи мне, наконец, кому мы будем следовать – свт. Василию, свт. Иоанну Златоусту или учителям нестроения и пагубы (преимущим из иконоборцев)? Кто станет слушать – святых шести вселенских Соборов или сего безглавого и отверженного Богом и святыми Его Собора. (Сей Собор, действительно, безглавен; скажи мне: находился ли там какой патриарх – Александрийский, Римский, Антиохийский, Иерусалимский? А какой же это Собор, не имеющий патриарха?) Кто не осмеет этого Собора? Итак, знайте, что он не подлинный и не приемлется Богом и святыми Его, и его пристойнее назвать не Собором, а сонмищем иудейским, так как, подобно последнему, он состоялся против Спасителя. Злоначальный враг наш диавол, издревле воюющий на род человеческий, видя, что евреи были любимы Богом, позавидовал им и вложил в них мысль лукавую, будто Христос не есть Сын Божий, а враг, желающий погубить род еврейский; и священники иудейские, составив сонмище и приняв от диавола умысел против Спасителя (чтобы схватить и умертвить Его), распяли Его и предали себя диаволу. Подобно тому, враг наш диавол, видя род христианский богоугодным, вельми позавидовал ему и, желая погубить его, вложил в тех (иконоборцев) лукавую мысль: «Поклонение иконам есть идолослужение; оставьте его, так как иначе погибнете». И вот, составивши сонмище и приняв от диавола умысел против иконы Христовой, они (иконоборцы) присудили, вместо телесного распятия, попрать ее ногами своими и, таким образом, исполнили деяние иудеев и сами продали себя диаволу.

Умоляю вас: воспряньте от сего мрака и ослепления, поелику диавол, когда хочет погубить человека, ослепляет ум его, дабы он не познавал добра (см.: 2 Кор. 4, 4). Внемлем писаниям и преданиям отцев и станем подражать отцам и, как застали Церковь, так и пребудем в ней, такою и передадим ее (родам последующим). Не будем отлучать себя от отцев наших, чтобы грядущие поколения не анафематствовали нас и не отлучили нас. Бог же мира и убеждения (см.: Рим. 15, 5; Евр. 13, 20), по Своей милости, да избавит нас от настоящей и всякой ереси и да сподобит нас неуклонно пребывать в православной вере, во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава и держава во веки веков. Аминь.

Свт. Мефодий Константинопольский. Слово в Неделю Православия. О святых иконах.