Пятый день начался с того, что меня разбудил Лебедь:

— Командир, Центр вызывает.

— Лебедь, вызывают такси и проституток, а тут просят выйти в эфир, — я опять решил напомнить и начать свое утро с военного юмора, — давай гарнитуру, что-то опять, наверное, придумали.

— Центр, я Юстас, на приёме.

— Юстас, в ближайшее время рядом с тобой по ущелью пролетят две «птички» в паре. Смотрите, не лупаните по ним. Всё, давай, до связи.

— Блин, почему они нас считают такими долбоёбами? Да! Сейчас из АГСа жахну, чтобы им летелось веселее. Ну что за бред?! — очень удивлённо спросил я у Лебедя, отдавая ему гарнитуру.

Лебедь ничего не ответил.

— Это тоже запиши в свой блокнот.

В этот момент я вспомнил, что у меня есть радиостанция для связи с авиацией, с помощью которой Дрон сажал вертушку для эвакуации Храброго. В кармане нашел листок с частотами авиации на каждый день, заклеенный скотчем от влаги, выставил частоту на сегодняшний день и выключил в ожидании прохода над нами двух самолётов. Достал пару влажных салфеток, протер глаза, лицо, шею, кинул подушечку жвачки, сел и стал смотреть на происходящее вокруг.

Некоторые бойцы ещё отдыхали, кто-то только что сменился с поста, кто-то завтракал, кто-то, также как я, просто сидел и наблюдал за природой. Сам хребет, где мы сидели, был уродлив: весь белый, грязный, а вот ущелье, горная быстрая речка внизу, противоположный склон, где находился Дрон, да и сама высота над всем этим были интересные и запоминающиеся. Я взял бинокль, посмотрел налево, где должен был находиться Фазан. У них там была какая-то активность. Я вышел на него по радиостанции. Он сказал, что отжимаются, играют в лесенку, а кто проигрывает, идёт за водой.

— У вас там есть вода? — спросил я у Фазана.

— Да есть. Надо немного пройти вверх, там ручеек бьёт, вода чистая, пить вроде можно. А у вас «борода» с водой?

— Да, нам по ходу придётся хлебать вон ту горную речку, — с понятным пессимизмом ответил я Фазану.

— Ну, если нужна будет туалетка после неё, приходи ко мне, у меня много, поделюсь, — с ехидным сарказмом ответил Фазан, не зная ещё того, что он попал в цель.

— Юстас, вода на исходе, надо отправлять за водой людей, иначе сдохнем. Мы сегодня утром прогулялись вверх, по склону, воды нет, мы в восемь глаз искали, не нашли. Не очень повезло нам с хребтом, поэтому будем пить грязную, хули делать, — подошёл ко мне Старый.

— Да, хорошо. Давай сейчас авиация пройдёт над нами, потом ты уходишь на патрулирование, вместе с тобой спускаются бойцы с бочкой. Пока они будут набирать воду, вы там их прикройте, в разные стороны наблюдайте, а как они пойдут наверх, вы начинайте движение по дороге. Понял?

— Да, всё понятно. Пойду тогда назначать людей.

— На бочку Борцуху и Флягу отправляй, ну и ещё кого-нибудь.

— Понял. Через сколько выдвижение?

— Старый, сказал же, как пролетит авиация, не раньше, понял?

— Да, всё уяснил, — ответил Старый и пошел назначать бойцов по задачам.

В облаках появился шум реактивных двигателей. Я быстро включил «PILOT» и стал ждать появления в эфире летчиков. Гул приближался, а в эфире никого не было слышно. Я подумал, что я, может, ошибся с частотой и уже полез в карман за листком, как в эфире появились летчики.

— Вправо тридцать, — услышал я в радиостанции. Потом были какие-то непонятные слова, затем мы увидели, как пара самолётов вылетела из-за горы, и в эфире появились знакомые приятные слова:

— Блядь, я сказал вправо тридцать, держи курс! — ругался командир этой двойки на своего подчиненного товарища.

Самолёты красиво, как одно целое, повернули из-за горы, делая всё идеально синхронно, аж, сука, подозрительно, что так идеально. Они что-то говорили друг другу, но я не слушал, а смотрел на самолёты, которые пролетали прямо на нашей высоте, но только над самой речкой. Они синхронно сделали поворот и синхронно из него вышли — всё было идеально.

— Это спецназ в горах сидит, это наши, — услышал я по радиостанции, когда самолёты нас пролетели.

Кто-то говорит, что, где начинается авиация, там заканчивается порядок. Может, оно и так, но в эфире и в этом пролёте все было пиздец как профессионально. Ничего лишнего, всё чётко и по делу. Уважуха летчикам любой категории!

Тут разведчики стали спорить, что это были за самолёты: МиГи или СУшки. Я, к своему стыду, их тогда не различал, поэтому помочь в этом споре не мог. Но один боец разбирался, он раскидал, что за самолёты, почему именно они, и даже дал какие-то характеристики к этому виду самолета.

Страсти улеглись, и Старый стал выводить бойцов на патрулирование. Я ещё раз напомнил бойцам, на что обратить особое внимание, что делать при встрече с противником, с гражданскими, при обнаружении минно-взрывных средств, указал расстояние между бойцами, пункты сбора и отправил их вниз. В середине шел Борцуха с автоматом за спиной и с бочкой на шестьдесят литров в руках.

Разведдозор спустился к дороге, бойцы быстро заняли круговую оборону, а Фляга, Борцуха и Шиш пошли к воде. Сначала они там что-то долго тупили. Мне пришлось выйти на Старого и сказать, чтобы он их там поторопил. Бойцы сразу зашевелились, бросили бочку в реку, она быстро наполнилась, они закрыли крышку и выдвинулись обратно.

Я думал, что бочка будет очень тяжёлая и надо будет отправить остальных бойцов помочь её поднять, но Борцуха — просто машина. Спина, руки и ноги у него просто железные. Он забросил эту бочку себе на горб и пошел вверх. Я просто охуел от увиденного. Пройдя больше половины пути, Борцуха сбросил бочку на землю, Фляга забросил её себе на горб и пошел вверх. То, что Борцуха нереально сильный, знали все, но что Фляга может тащить шестьдесят литров воды на спине в гору, этого никто не ожидал. Конечно, он шёл тяжелее в разы, но всё равно шёл. Пройдя ещё треть, он снял бочку со спины, и дальше Фиш и Борцуха за ручки донесли бочку к нам.

— Старый, начинайте движение.

— Принял тебя. До связи.

— Поляк, наблюдай за нашим дозором внизу, АГС туда поверните, — сказал я бойцам на посту, а сам пошёл смотреть на жидкость, которую они принесли.

Чтобы вам легче было понять её консистенцию, представьте тазик, в котором замешивали цемент, а потом налили туда воды, чтобы все это дело помыть. Вода была грязно-серого цвета, с диким осадком. Ее никто пить не хотел, конечно же, но природу не обманешь.

Мы оставили воду, перенесли её в тень за тент и стали «травить» Флягу по поводу того, что он не хуже ишака в горах и на нём можно нести всё, что угодно.

— Командир, а что, воду пить нельзя? — обратился ко мне Михалыч.

— Иди, пей, кому её принесли? Но сразу бери с собой туалетную бумагу, для питья она особо не подходит. И вообще, воду только кипятить, таблетки по максимуму использовать, а иначе быть беде.

Михалыч взял кружку и пошёл к бочке. Через две минуты вернулся с пустой кружкой.

— Чего-то я передумал, пусть ещё постоит, — ответил Михалыч с небольшой грустью и улыбкой одновременно.

Время шло, из-за поворота на дороге появился наш разведдозор. Они поднялись на гору, первый вопрос был:

— Ну, как вода?

— Хуёво! — ответил Михалыч, и мы заржали.

Старый, как зампотыл нашей группы, пошел смотреть, что с этой водой можно сделать. Витас взял свою двухлитровую бутылку, взял перевязочный пакет, кружку и тоже пошел к бочке. Он набрал в бутылку миллилитров триста, плотно запихал в горлышко перевязочный пакет, и всё это дело опустил в кружку. Получилось что-то наподобие фильтра. Вода капала, конечно, не прозрачная, но, во всяком случае, светлая, и это уже радовало. При этом перевязочный пакет стал просто черным, как уголь. Вода, которая слилась в кружку, была мутноватая, но хотя бы без осадка и грязи. Мы бросили туда пару таблеток «Акватабс» и поставили на горелку. Вода стала закипать, и, чтобы не видеть этот нестандартный цвет, мы сразу забросили в неё чайные пакетики. Привычный коричневый цвет чая как-то морально успокаивал разум. Вроде даже, как и пить можно. Каждый попробовал по глотку. Конечно, привкус грязной реки оставался, да и «Акватабс» добавлял привкус хлорки, но пить, вроде, было можно.

Однако, перевязочных пакетов так не напасешься на шестьдесят литров воды. Мы стали делать фильтры. Крупные камни, потом дёрн, потом песок, потом уже ИПП. Так перевязочного пакета хватало надолго.

В общем, вроде наладили вариант с водой, с её фильтрацией и с нашим жизнеобеспечением в целом. Все были довольны. Горы, звёзды, теплый спальник — романтика, мать её!

А ночью началось…