Утром я проснулся от парилки, которая образовалась под тентом. Было, как и на первой задаче, очень жарко. Я позвал Лебедя, мы вышли в эфир с Центром. Я доложил состояние дел, а также предупредил командование, что иду патрулировать маршрут по верху склона, не спускаясь к дороге, указав координаты своего маршрута. Центр одобрил мои действия, Лебедь записал всё в свой блокнот радиста. Я отхлебнул воды из бутылки и дал команду ядру собираться на патрулирование, всем, кроме пулемётчиков. Итого нас было шесть человек. Через пятнадцать минут мы начали движение.

Шли налегке: разгрузка, ствол, немного воды и какой-то перекус. У меня был чернослив в утилитарке. Немного поднявшись от нашей базы по хребту, мы стали уходить траверсом влево. Вот на том марше я полностью ощутил всю прелесть сыпучих склонов, вперемешку с камнями. Идти было тяжеловато, причём, иногда склон был настолько крутой, что приходилось опираться правой рукой о землю. Сегодня с самого утра стояла небывалая жара и духота. Я бы назвал воздух липким, казалось, он просто плавился под палящими лучами солнца. Воздух был влажен, вещи липли к телу, бандана на голове уже не спасала от пота, он заливал глаза. Приятного мало.

Дошли до ущелья. Вправо оно уходило наверх, и его конца не было видно. Вниз и влево оно уходило до самой дороги. Да и само ущелье было глубокое. Чтобы преодолеть его, мы сначала очень долго спускались, а потом в два раза дольше поднимались. В общем, на преодоление этого ущелья у нас ушло часа полтора-два. Оно узкое и в масштабе карты обозначено не было. Поэтому я про него даже не знал. Вот для этого и делаются такие вылазки, чтобы узнать местность, оценить её свойства. Не знаю, куда оно уходит наверх, но по нему незаметно от нас можно было дойти до самой дороги. Не сходил бы, не узнал. А так сразу задумался, как решить этот вопрос.

Преодолев ущелье, мы пошли дальше. Пройти нам надо было километра три с половиной по склону. Растительности не было совсем, склон был известковый, покрытый белой пылью. Выше, вверх по склону, начиналась зелёнка, а тут даже травы особой не было. Мы прошли ещё одно ущелье, но не такое сложное. От него прошли ещё метров триста и повернули вниз к дороге. К тем скалам, которые были над дорогой, не подойти, перед ними было огромное ущелье, местами отвесное. Поняв, что на скалы не взобраться, я повернул наш разведдозор к дороге.

Так как Храброго не было в одной из четвёрок ядра, я взял с собой Флягу. Он вывозящий, да и сам проявил желание сходить с нами. Фляга шёл первым. Оступившись на камне, он чуть не улетел вниз. Он пробежал вниз в неконтролируемом состоянии и метров через пятьдесят смог себя остановить, выполнив мою команду: «На жопу падай!». Когда мы к нему подошли, он, конечно же, улыбался, но неестественно, струхнул слегка. Всё могло закончиться гораздо хуже.

Потихоньку мы спускались к дороге. Рельеф был разнообразный. Местами надо было спускаться как скалолазы, почти под девяносто градусов. Мне надо было проверить, можно ли тут подойти к дороге. И когда до дороги оставалось совсем немного, и мы её уже видели, Фляга очередной раз спустился вниз, держась за рельеф четырьмя конечностями сразу.

— Фляга, мы там дальше спустимся? — уточнил я у бойца.

— Да, командир, тут ступенька есть, все ровно, — ответил Фляга, стоя на четвереньках и поглядывая вниз.

— Подстрахуй нас внизу сначала, а потом уже дальше пойдем, — решил я.

И тут началось самое интересное. От того, что местность была местами твёрдая, местами сыпучая, крайний разведчик просто сползал вниз на жопе, а мы его снизу принимали, чтобы он не улетел вниз, так как держаться ему уже было не за что.

— Давай дальше, Фляга, — сказал я своему бойцу, который ещё пару дней назад стоял с разбитым носом у раковины.

Фляга сел на задницу и попытался ногой встать на ту самую ступеньку, про которую он говорил. В этот момент большой камень, пролетев какое-то расстояние, ударился о землю и с большой скоростью стал скакать отвесно почти до самой дороги.

— Блядь, Фляга, только не говори, что это была та самая ступенька.

— Да, командир, я на неё наступил, и она улетела.

— Ищи другие варианты.

— А их нет. Тут сыпучка, пара корней торчит, но доверия они не вызывают. Я хуй знаю, что делать.

— А сколько до земли? — уточнил я, думая, что делать дальше.

— Метра два-три, точно не скажу, — ответил Фляга без какого-либо энтузиазма.

— Заябись! — ответил Лебедь, снимая гарнитуру с головы, — Приехали!

Мы оказались в маленькой ловушке. Такие места еще называют «орлиной полкой». Только нам с неё ни вверх, ни вниз не уйти. Мы попробовали измерить высоту нашими ремнями и кусками верёвок, которые были в разгрузках. Вышло больше трёх метров. Самое плохое было то, что земля внизу была под наклоном, и если мы решились бы прыгнуть, то после прыжка по инерции улетели бы вперёд. Я от этой идеи отказался. Нас сверху было не видно, над нами козырек, а с дороги было видно хорошо.

Я вышел по радиостанции на Старого. С первого раза он не ответил.

— Вот пердуха старая, неужели он выключил радиостанцию?! — возмущался я в голос. Я попробовал ещё раз, но опять безрезультатно. Секунд через тридцать в эфире появился наблюдательный пост, который был у АГСа. До Старого не добивалась радиостанция из-под этого козырька.

— Витас, я, пиздец как, рад слышать тебя! У нас тут проблема возникла. Я до Старого достучаться не могу. Скажи, чтобы вышел на меня, нам помощь нужна.

— Понял, жди, — ответил снайпер, и эфир затих.

— Старый для Юстаса на приёме, — затарахтел замок.

— Старый, пердуха ты старая, ты чё не отвечаешь?! Мы тут застряли, ни вверх, ни вниз не можем сдвинуться. Отправь сюда четверку, пусть с собой возьмут веревку горную. Мы по ней спустимся. Обвязку и карабины тоже пусть возьмут на всякий случай. Пусть спустятся до дороги и идут, посматривая вправо. Будет большой прогал, там нас уже увидят. По карте им километра три пройти надо будет по дороге. Уяснил? — закончил я вопросом свое долгое толкование.

— Понял тебя, командир. Сейчас спасём вас, скалолазы, йоптить, — подъебал меня Старый.

И мы стали ждать. Ждать надо было не меньше часа, точно. Так как мы порядком подустали, больше даже заебались, а дело подходило к обеду, то я забросил пару ягод чернослива, запил всё водой. Обозначил обед флажками. На той полке был только один плюс, был тенек, и было прохладно, все остальное было со знаком минус. Прошло уже больше часа, кто-то из бойцов закемарил, облокотившись на скалу, кто-то шёпотом рассказывал гражданские байки.

— Юстас, я Поляк, приём.

— На приёме.

— Юстас, мы вас точно с дороги увидим? А то, может, мы уже вас прошли.

— Мы бы вас точно увидели, перед нами участок дороги метров сто. Ещё не дошли просто, двигайтесь дальше, — ответил я Поляку. И минут через пять они появились в поле нашего зрения.

— Поворачивайте, Поляк.

— Всё. Видим вас, поворачиваем.

Подошли бойцы, немного охуев от увиденного. Мы реально были в ловушке. Вариант был только один — прыгать. Но это было очень опасно. Поэтому мы стали «глобалить», как закрепить верёвку, чтобы по ней можно было спуститься. В итоге решили перебросить её через камень, который находился на нашей полке. Бойцы снизу натянули верёвку, пропустив её вокруг себя несколько раз, а мы как по канату в школе стали спускаться. В итоге минут за двадцать у нас это получилось, не пришлось использовать обвязки и карабины. Высота была противная. Вроде и не высоко, но в то же время и не прыгнешь. Главное, что все спустились и никто не поломался. Мы забухтовали верёвку и пошли походным порядком в сторону дороги.

Вдоль дороги текла горная речка, сразу метрах в десяти. Я сказал Витасу, чтобы внимательно смотрел по сторонам, пока мы спустимся к воде. Три человека смотрели по сторонам, остальные быстро умылись, но пить воду не стали, так как она была цвета и состава как цемент. После дождей горные реки имеют такой вид. Я намочил бандану, умылся, протер шею и дал команду выходить на дорогу. Мы немного прошли вдоль реки, потом вышли на дорогу и стали подниматься вверх. Поднялись быстрее, чем вчера, хотя усталость присутствовала.

Мы пришли на нашу базу, когда солнце уже заходило за горы. Я вскипятил воду, заварил себе «бичик», добавил туда половину банки тушёнки из пайка, быстро поел, оделся, доложил Центру о состоянии дел и отправился дежурить. Старый угостил кружкой кофе. Я всё своё дежурство отсидел возле АГСа с бойцами. Наблюдал в ночник за дорогой. В тот день была яркая луна, поэтому в ночник все было видно, как днём. Перед сменой сходил в другой секрет. Они просматривали ущелье, которое было прямо под нами, и также наблюдали за тропой, которая уходила вверх от нашей базы. Там стояли две сигналки, но бойцы в ту сторону тоже поглядывали.

Я разбудил Старого, а сам пошел «по большому», «бичик» придавил. Взял с собой бойца, который тоже собирался отдыхать. Даже посрать ходим вдвоём, особенно в темноте. Туалет мы не выкапывали. Мы его просто обозначили на крутом склоне, метров пятьдесят выше местонахождения группы. От того, что склон был очень крутой, и ногами подняться там было практически невозможно, достаточно было просто взять с собой лопатку сделать ямку, а потом все прикопать. Я справил все нужды, и мы стали возвращаться в лагерь. На обратном пути я заметил, что группу на фоне горы не видно совсем. Просто темнота. Если не знать, то можно просто споткнуться о тент. Даже на фоне луны.

Старый уже пошел вниз к АГСу, а я, поменяв берцы на лёгкие кеды, залез под тент и отрубился за секунду. Так прошел второй день.