– Наш пострел везде поспел, – Юрий хмыкнул, окидывая взглядом очередной опус о нынешнем украинском «левобережном» гетмане Самойловиче, что предав Брюховецкого, перешел на сторону его убийцы Петра Дорошенко, в свою очередь возомнившего, что станет владельцем двух булав. Понятное дело, что Москве такое поведение сильно не понравилось.

– Удивительные метаморфозы происходят с нашими украинскими товарищами – измена и клятвопреступление, как нравственные устои жизни и правления!

Юрий закурил очередную папиросу, выписал нужное имя и обвел его кружочком, протянув стрелку. Задумался – только находясь в этом времени, он осознал, насколько нужно детальное знание истории, чтобы понять корень всех тех ужасных безобразий, и их жуткие для народа последствия, что происходили, происходят, и в дальнейшем будут происходить на Украине. Их требовалось «загасить» и, по возможности, купировать на все будущие времена негативные последствия.

Кое-что он уже сделал – особенно сильным ходом оказалось избрание патриарха Готии, Понта и Новой Руси. Понятно, что в Москве будут сильно недовольны этим решением, особенно Иоаким – однако Юрию Льву, как его уже называли, было, по большому счету, плевать на это мнение.

Требовалось жестко осадить притязания, как московских бояр, так и польского панства, и, как ему казалось, для этого он и создал столь подходящий инструмент. К тому же польский король и сейм, согласившись на соблюдение прав православного населения (выполнять которое они не собирались, и никогда не будут делать – тут как раз все понятно), дали ему возможность провести точно такой же фокус и с Москвой – «равновесие» очень хорошая штука!

Дорошенко не удержался на Левобережье, а потому поставил «наказным гетманом» Многогрешного, что на самом деле был шляхтичем, что подписывался как «Демьян Игнатович». В декабре 1668 года на казацкой раде в Новгород-Северском его избрали на место Брюховецкого. Под давлением обстоятельств, Демьян Многогрешный присягнул царю Алексею Михайловичу, и заключил с ним «Глуховские статьи», документ, который реально обеспечивал автономию гетманства в составе Московского царства. И в тоже время старался не вступать в открытую конфронтацию с Дорошенко, который в тот момент привычно для украинских властителей «перекинулся» от польского короля к турецкому султану, приняв его подданство.

Казацкая старшина вела себя как пауки в банке, старательно проводя то «турецкую» или «татарскую» политику, то склоняясь на сторону ляхов, то призывая уходить под тяжелую, но «отцовскую» руку московского царя. Так что быстренько несколько старшин написали донос на гетмана, куда надо, и за ним пришли, кому следует. Многогрешного осудили в Москве на смертную казнь, заменили ее пожизненной ссылкой и отправили вместе с полковником Матвеем Гвинтовкой в Иркутский острог.

Вот и настал «звездный час» многократного предателя Самойловича Ивана Самойловича – отца, правда, звали Самуилом, но с таким жидовским отчеством как то не совсем кошерно для будущего гетмана, не поймут запорожцы. Так что после своевременного доноса и предательства Многогрешного, стал генеральный судья Самойлович (карьера головокружительная – при всех гетманах ее делал, старательно перебираясь по ступенькам все выше и выше) на раде в Конотопе обладателем заветной булавы.

И тут же принялся рьяно доказывать московскому царю Алексею Михайловичу, что будет и ему преданно служить, и ни-ни, больше никаких измен – «верьте мне, президент». В общем, как члены рады, что клялись Януковичу во времена майдана.

Одна незадача – в настоящий момент, на конец года 1681 от Рождества Христова, гетман уже захотел стать наследственным правителем Малой Руси, а это полностью Черниговская, Полтавская и половина Киевской областей. Так и на правобережной части тоже кусок немалый – вторая половина Киевщины, Житомирская и Черкасские области.

Одна незадача – там уже вроде как собственный гетман Степан Куницкий, шляхтич с гербом Сас, ведь свято место пусто не бывает – не признали волю Москвы, ибо формально земли как вроде польские, и нашли замену выданному московитам Дорошенко. Последнего, кстати, Самойлович долго не выдавал царю, упирался – и дело отнюдь не в любви к бывшему покровителю. Старательно набивал себе цену, как делал кошевой атаман Сирко, не выдавая долгое время царю Алексею Михайловичу приблудившегося на Сечь самозванца «царевича Симеона».

Юрий посмотрел на карту – Слобожанщина из Сумской, Харьковской и северной половины Луганской области (разделена Северским Донцом) из будущих времен принадлежала Московскому царству. Самойлович «бил челом», прося прирезать ее территории Гетманщине – понятное дело, что царю и московским боярам это сильно не нравилось.

– А мы им сделаем предложение, от которого они не откажутся, – Юрий хищно улыбнулся. Решение проблем Малой Руси с затянувшейся «Руиной» он видел в отказе от ее раздела между всеми сильными игроками. Ведь, по сути, за век до разделов Речи Посполитой, как он смутно помнил, именно на Украине и произошла их «генеральная репетиция». Правда, в выигрыше оказался только московский царь, оттеснивший поляков, турок и татар от «вкусного куска пирога». Причем, Москва, вернее имперский Петербург, окончательно свел счеты со всеми тремя оппонентами через столетие.

– А я в общую копилку брошу земли Запорожской Сечи, где казачество перешло ко мне в реестр – северную часть Днепропетровской области, а ладно – всю ее целиком! Тут ставки большие, не стоит жлобством заниматься – рисковать нужно!

Юрий закурил очередную папиросу – затеянная им игра сулила с одной стороны огромный выигрыш для будущего, но страшные риски именно сейчас, когда любая ошибка могла стоить дорого.

Политическое устройство Речи Посполитой и Московского царства, в сравнение с Новой Русью, являлось чисто сословным, причем у северного соседа в самодержавной форме правления. Сам Юрий придерживался «принципа соборности», как он его видел. И основой государственности считал широкое местное самоуправление в сочетании с принятием основополагающих решений через «Собор».

То есть – всенародное утверждение законов, чего не было в Москве уже тридцать лет, а в Польше подменялось шляхетским сеймом, которому было глубоко наплевать на народные чаяния.

Самоуправление строилось на «вольности» – к немалому удивлению Галицкого, народ оказался отнюдь не быдлом, как заносчиво утверждали ляхи, и не «сущеглупыми смердами», по представлениям московского боярства. Живо осознали, что от «людин» требуется платить весьма необременительные подати и выходить на войну «купно и оружно». «Новорусские» жители городов и слобод испытали на себе в прежней жизни «прелести» крепостничества в польской и московской версиях, а также положения «райи» или рабства у турок и татар. А потому встали горой за насаждаемые Юрием «новые» казацкие порядки, к его немалому удовольствию.

И вполне справлялись – выбирали достойных и честных людей «головами» и старшинами, тщательно подбирали самоуправление и мировых судей на общих сходах. Сами собирали все положенные подати и выставляли на службу новобранцев, следили за порядком, изничтожая «лихих людишек» – куда без разбойников во все времена, харцизы поначалу доставали. Ничего, всех вывели, не оставив на развод.

Дубравы берегли, потому что за порубку отвечала вся слобода, церкви, школы и лекарни строили с энтузиазмом, осознав их полезность. Землю пахали, ремеслами занимались, как и мелкой торговлей – и себя обеспечивали полностью, и государству десятину выплачивали. Да и церкви ее долю отводили без споров – понимали, что содержать те же школы с учителями и лекарни с богадельнями необходимо, причем оплачивать труд достойно, и не только деньгами, которых у селян не так и много, но «натуроплатой» как водится – мука, мед, сало и прочее, но не горилка и тютюн.

Как не крути, но в таком казачьем укладе много от «народного социализма», который полностью устраивал подавляющую часть населения. Нет, бывали, конечно, «сильные людишки», что правдами и неправдами старались доминировать, куда без этого, но через «красную» черту уже старались не переходить, наученные кровавыми уроками.

Ущемление «вольности» любого подданного, а тем более стремление его сделать через долги «страдником» или холопом, пресекалось крайне жестоко «Государевым Приказом» – моментально летели головы с «голов», и это отнюдь не тавтология. А вся слобода сурово наказывалась, потому что спокойно смотрела на злоупотребления своих «выборных» или жителей, что посмели соседей утеснять.

Выводы всеми были сделаны моментально!

Народ рьяно стал бороться с теми, кто нарушал «Уложения», и лет через двадцать их соблюдение станет в крови. А как иначе порядок и спокойствие устанавливать – только через всеобщие права, и соответственно, через всеобщую и ответственность, нетерпимость ко всему, что нарушает норму жизни. А так всем «миром» боролись с внешними и внутренними врагами, да и женки яростно истребляли тараканов и клопов в хатах, вшей из гнид из волос неразумных деток – раз государь «гигиены» требует. Под штрафные санкции никому попадать не хотелось, ведь если виновник заплатить не сможет, будут за него выплачивать все – причем соответствующими прибытку и богатству каждого долями…

– С поляками решил пообщаться, только Мазепа «стуканул» вовремя. Полезный человек, что тут скажешь, если не учитывать что сам к булаве рвется – пригрел Самойлович на своей груди змеюку, что сама всех и все предавала и кусала – опыт таковой у всей малороссийской старшины изрядный накоплен. А потому не на нее ставку делать надо, как московиты и ляхи. Нет за ними будущего – ибо созидать не могут, а только предавать сильных и притеснять слабых.

А я делаю ставку на тех, кого вы «чернью» презрительно именуете. И «троянского коня» вам пригоню в лице моих реестровых запорожцев. И патриарх Мефодий через священников народу начнет мои «уложения» разъяснять – так что с «полковников» и старшины крепостники не появятся, хотя они к этому стремятся. Будет вам и птица обломинго, и песец, северный полярный лис!

Юрий выругался – он давно пришел к выводу, что Малая Русь состоится только в том случае, если всю прежнюю, так называемую, «элиту», что правит, убрать повсеместно. И начать с гетмана и его окружения!