Глава 10
Допрос
Сознание возвращалось ко мне рывками. Я будто выныривал из мутной, непрозрачной, грязной воды, пытаясь хватануть немного воздуха, чтобы появились силы бороться дальше, но каждый раз снова уходил с головой. Я открывал глаза и видел над собой железный рифленый трясущийся потолок. Я закрывал их, только чтобы моргнуть, но в следующий раз открыв, видел уже совсем другое – взволнованные лица склонившихся надо мной людей. Снова моргал – и новая смена окружения: белый потолок, освещенный искусственным светом. Еще раз – бьющий в лицо свет из нескольких ярких ламп, таких мощных, что жгли даже сквозь сомкнутые веки… Еще раз – коридор, полный людей, который плывет мимо меня, словно меня везут на карете… Еще раз…
Ника Висла.
Без своей боевой трансформации Ника выглядела почти как простой человек – не торчали уши летучей мыши, и даже волосы из красных стали белыми, лишь с едва заметным розовым оттенком. Только глаза, ногти да губы остались ярко-алыми, но нет никаких гарантий, что это она не оставила так специально. Если бы она изменила и их на обычные, человеческие, возможно, я бы ее даже не узнал.
Ну, или узнал бы не сразу.
На Нике больше не было красной одежды – сейчас она была одета в синие обтягивающие джинсы и свободную блузку, открывающую хрупкие плечи и острые, как два лезвия, ключицы. Рядом с Никой, прислоненное к стулу, стояло что-то высокое и тонкое, но я так и не разглядел, что именно, – в помещении, где я находился, было не особенно светло.
Я снова моргнул, гадая, что увижу на сей раз, но картинка не изменилась – кажется, я наконец пришел в себя. Ника и вправду сидела рядом со мной на стуле, положив ногу на ногу, и играла в телефоне – совсем как Юля в первый день нашего знакомства. А может, и не играла, а занималась чем-то другим, но главное – все ее внимание было приковано к экрану, и я не преминул этим воспользоваться, чтобы украдкой, не поднимая головы и не крутя ею, одними глазами оглядеться.
Я был в больнице. Совершенно точно, это была больница – мне хватило всего одного визита в нее, чтобы понять, как тут все устроено. И железная койка, покрашенная белой краской, на которой я лежал, и тумбочка рядом с ней, максимально простая и дешевая, и белые стены палаты, и даже ее размер – всего-то на одну койку, – все буквально кричало о том, что я в каком-то заведении, предназначенном для того, чтобы через него проходила масса людей. А стойкий больничный запах, который во всех мирах одинаков, окончательно ставил точку в вопросе, что это за заведение такое. Правда в этой больнице меня никто не пытался обколоть пакетами с непонятной жидкостью, зато вместо них тут имелась мой собственный реадизайнер. Даже не знаю, что хуже.
В палате царил полумрак, на одну из стен падал узкий яркий солнечный луч – стало быть, на улице все еще день, просто шторы закрыты.
«Или это уже другой день. А шторы закрыла Ника. Она лучше видит в темноте, и чем темнее, тем ей лучше. Как и всему ее клану линии Крови».
Она боится света?
«Конечно же нет. Ника Висла ничего не боится. Просто некоторые вещи лучше даются при определенных условиях».
Богиня, а может, подскажешь, где я?
«Не могу. Что это больница, ты уже сам догадался, а точнее не скажу – я же вижу мир твоими глазами».
Просто интересно… Мы же не доехали до Верхнего Довгорода.
«Не доехали. И прилично так не доехали. Совершенно точно это не Довгород, это какой-то из городов по пути вашего следования. Самый близкий, само собой. Тот, из которого прибыла сама Ника с отрядом. Тебя наверняка переправили тем же порталом, через который они пришли сами, а значит, тут просто нет других вариантов».
И ты не знаешь, что это за город? Разве такая известная личность, как Ника, живет неизвестно в каком городе? Это же даже звучит… глупо.
«Не все так просто. Ты же не думаешь, что кланы стали бы ограничиваться одним городом каждый? Клановые ячейки, или, как их называют, клан-холлы, существуют в каждом крупном городе, а у самых больших и сильных кланов – и в некрупном тоже. Члены кланов могут свободно перемещаться между клан-холлами, оказываясь в любой момент в любом городе из доступных, все через те же порталы. Условно говоря, у реадизайнеров в этом мире вообще нет постоянного места пребывания. Они могут быть где угодно, и именно это их свойство позволяет им осуществлять быстрые переброски туда, где они нужны».
А где они нужны?
«Там, где дарги атакуют города, очевидно же».
Я вспомнил, как Ника практически в одиночку крошила даргов, и глубоко задумался: что же за напасть такая должна приключиться, чтобы таких, как Ника, потребовалось хотя бы двое? Сколько даргов должно быть для такой ситуации? Тысяча? Четыре тысячи? Восемь тысяч?
«Ты не совсем понимаешь…»
– Я чувствую, что ты проснулся, – не отрывая взгляда от еле-еле светящегося экрана телефона, спокойным будничным тоном перебила богиню Ника. – Перестань озираться втихаря, я не кусаюсь. По крайней мере, не сразу.
Я придержал при себе рвущуюся наружу шутку о вампирах с красными глазами, подтянулся на кровати, чтобы спинка оказалась у меня за спиной, и сел. Раз уж Ника все равно в курсе, что я пришел в себя, действительно, дальше нет смысла делать вид, что это не так.
Первым делом я осмотрел раненую руку. Онемения в теле я больше не чувствовал, а рука хоть и болела, но это больше не было похоже на зашитые под кожу угли. Плечо было туго перебинтовано, и рука даже слушалась меня. Никакого ощущения льда, растекающегося по венам крошечными острыми кристаллами, больше не было – видимо, яд из меня вывели.
Что ж, я не умру, это хорошие новости.
– Где Юля? – первым делом спросил я, закончив радоваться первой хорошей новости. – Девушка, которая была со мной?
– Я ее поселила в гостинице, – ответила Ника, не опуская телефон. – Ей, в отличие от тебя, помощь была не нужна, она была не ранена.
Отлично, вторая хорошая новость подряд. К сожалению, в большинстве случаев это значит, что третья новость с очень большой вероятностью окажется плохой. Просто по закону подлости.
– Что со мной было? Меня отравили?
– Отравили, – эхом повторила Ника. – Конечно, нео тебя отравили.
– Нео? – не понял я.
«Неодарги – это первая стадия развития дарга, так сказать, личинка. Они самые распространенные, самые быстрые и наименее живучие из всех».
Ни хрена себе! Вот эти гориллы – это личинка?! А раньше ты не могла сказать?!
«Вот именно из-за этой реакции и не говорила. Незачем тебе тогда было знать такое, в бою тебе бы это ничем не помогло, а вот боевой дух вполне могло подорвать».
Ну, богиня… Ну, знаешь ли…
– Нео, – снова эхом отозвалась Ника. – Яд в когтях. Он же консервант. Живых – убивает, мертвым – не дает разлагаться. Яд есть только у нео, потом, когда дарг вырастает и перерождается в айки-дарга, он лишается когтей, и яда, соответственно, тоже.
– Я этого не знал. – Я пожал плечами, совсем забыв про рану, которая на самом деле никуда не делась, а только перестала напрямую угрожать жизни, и скривился от боли.
– Ты и не должен. – Ника все не поднимала глаз. – Людям такой информации и не дают, чтобы не сеять панику среди них. Им достаточно и того, что мы просто воюем с даргами, им достаточно знать, что это опасные и лютые твари. Разбираться в них – совсем не обязательно. Все равно если простому человеку и придется когда-то столкнуться с даргами, то это будет в такой же ситуации, в какой оказались вы, и дарги будут теми же самыми – нео.
– Почему?
– Ты что, глупый? Я же говорю – яд. Консервант. Только нео могут охотиться на людей, потому что все остальные не уберегут убитых от разложения. Остальные используются только как тяжелая ударная сила.
– А что… – Я сглотнул. – А что вообще дарги делают с убитыми? Жрут?
– Этого никто не знает. Потому что еще никто не вернулся, чтобы рассказать. И этого простым людям тоже знать не следует. Для них достаточно знать, что дарги просто убивают людей.
– Но если это не следует никому знать… То зачем ты рассказала это мне?
Я как-то незаметно перескочил на «ты», а когда понял это, то и махнул рукой. Даже если она затребует называть ее уважительно, не думаю, что наше знакомство затянется достаточно надолго для того, чтобы я устал от такого обращения. А если затянется, я уж переучу ее.
Гений она, не гений – мне плевать. Я же вижу, что ей от меня что-то нужно, иначе с какого хрена ей бы тут сидеть?
– Я рассказываю тебе это, потому что ты не простой человек. – Ника наконец погасила экран смартфона и опустила его. Глаза, наоборот, подняла, и в окружающей полутьме они вспыхнули двумя ярко-красными наконечниками огненных стрел, сорвавшихся с тетивы и вонзившихся прямо мне в лицо. – Не так ли?
У меня закружилась голова. Ника явно что-то делала со мной, пользуясь тем, что я смотрю в ее глаза, не в силах отвести взгляд. Как перетекала по струйке крови сквозь стену вагона, сейчас Ника будто бы перетекала по взгляду прямо в мою голову с целью похозяйничать там и найти всю интересующую ее информацию самостоятельно…
«Ну уж нет, подруга! Хватит в этой голове одной женщины!»
Ника резко вскрикнула и откинула голову назад, словно ей врезали мощным апперкотом! В воздух взлетела одинокая капелька крови, следом за ней взлетела в коротком жесте рука Ники. Капелька замерла в воздухе, Ника медленно опустила голову.
Даже в этой полутьме видны были две короткие темные дорожки, начинающиеся из внутренних уголков глаз Ники. Словно зрачки лопнули в одном месте и сейчас вытекали кровавыми струйками.
Ника небрежно шевельнула пальцами, и кровавые дорожки оторвались от кожи, взлетели в воздух и присоединились к уже висящей там капельке. Получившийся шарик подлетел к лицу Ники, она внимательно осмотрела его, а потом приоткрыла свои алые губы, и кровавая сфера скрылась у нее во рту.
Ника слегка улыбнулась:
– Что ж, вижу, что была права. Впрочем, мне и доказательств особо не нужно было. Твоя подруга, после того как все закончилось и начался осмотр гражданских и их эвакуация, кричала про лук, что тебе нужен лук, и даже вырвалась из рук солдата и подобрала с травы тот самый лук. Это меня заинтересовало, и, когда я осмотрела убитых нео в вагоне, я обнаружила в них обломки стрел. Вернее, я-то даже не поняла, что такое нашла, но мне подсказали. Сложив два и два, я пришла к неожиданному, но крайне интересному выводу – ты явно не тот человек, которым пытаешься казаться. Да и вообще… не то чтобы человек.
Ника протянула руку к непонятному предмету, прислоненному сбоку к стулу, и взяла его в руку. Я уже знал, что это такое, и нисколько не удивился, когда в луче света из приоткрытых штор блеснула натянутая тетива.
Конечно же, это был мой лук. Просто все время до этого он стоял развернутый плоскостями плеч ко мне и в тени.
– Но два и два сложить – это лишь половина дела, – продолжила Ника, задумчиво осматривая лук.
Она поворачивала его то так, то эдак, заставляя свет играть на выпуклостях и впадинах рукояти, заставляя крепления блестеть и отбрасывать тени.
– Закончить дело – это докопаться до истины, – наконец закончила Ника и положила лук к себе на колени. – Я выяснила о тебе все, что можно было. Вообще все, что можно было выяснить в этом мире и за то время, что у меня было. Ты – Серж Колесников, восемнадцать лет, родился в городе Гуром. Отец не известен, воспитывался матерью, всю жизнь проработавшей в гостинице горничной. Закончил среднюю школу номер двадцать четыре, параллельно подрабатывая на полулегальных работах, которые не требовали регистрации и позволяли работодателям закрывать глаза на твое несовершеннолетие. Полгода назад у твоей мамы обнаружили тяжелое аутоимунное заболевание, вылечить которое не было возможности или, что вернее, денег. Последней ее волей было, чтобы ты прошел ритуал инициации, и ты это сделал, несмотря на то, что никаких предпосылок к дару у тебя не проявлялось. Тем не менее ритуал прошел успешно, если можно назвать успехом двухдневную кому, из которой ты внезапно вышел, когда на тебе уже крест поставили. После этого, буквально на следующий день, ты сел на поезд, идущий в Верхний Довгород, рискну предположить, что для того, чтобы поступить в довгородское отделение академии и отучиться на реадизайнера.
Ага, стало быть, не всю информацию ты можешь добыть, Ника. Про настоящего отца ты все же не в курсе.
«Или делает вид, что не в курсе. Проверяет тебя».
Не думаю. Она сейчас давит авторитетом и всемогуществом. Для нее я простой парень, к которому у нее есть вопросы.
«Это меня и беспокоит. Даже не то, что у нее есть вопросы, а то, что ответы она уже пыталась вытащить сама, без спросу».
Ответы на вопросы всегда добывают без спросу, богиня. Если только не у тех, кому эти вопросы адресованы напрямую. Но это, очевидно, не тот случай.
– История получается не без вопросов, но вполне складная и обычная. – Ника чуть пожала плечами и внезапно подалась вперед, снова взяв мой лук в руку. – Так вот, теперь скажи мне…
Она выпрямила руку, швыряя лук прямо в меня. Я рефлекторно перехватил рукоять в воздухе.
– Как в эту историю укладывается факт убийства простым восемнадцатилетним пареньком целых двух даргов? – очень серьезно спросила Ника, глядя мне прямо в глаза. – Пареньком, который до этого даже ни в какой особой физической активности замечен не был?
Я вздохнул, свесился с койки и аккуратно осмотрел, насколько позволяло освещение, лук. Таиться уже не было смысла, не в отношении лука точно. Ника уже почуяла какую-то интересную тайну и вцепилась в нее, как бойцовская собака. Теперь не отцепится, пока я не расскажу ей…
«…правду?»
Нет, конечно! Пока я не расскажу ей то, что удовлетворит ее любопытство. Это не обязательно должна быть правда. Достаточно быть похожим на правду. Ну, или это может быть не вся правда.
Я внимательно осмотрел лук, подставляя его свету, падающему из окна. К счастью, он оказался без повреждений и даже без грязи – не удивлюсь, если Ника самолично оттирала его от земли и крови, изучая каждый квадратный сантиметр, пока я был без сознания. Все искала ответы на свои вопросы, в отсутствие возможности задать их напрямую мне.
«Ты же тянешь время, осматривая лук».
Отчасти. Я думаю, как добавить в правду чуть-чуть вымысла, чтобы эта правда стала максимально достоверной.
– Что конкретно ты хочешь узнать? – наконец спросил я, чтобы как-то направить нить разговора. – Как я убил даргов? Ты же сама видела – стрелами. Стрелами в сердце.
– Верно, видела. Но как ты попал в них, тем более в сердце? Ладно, я даже готова принять правила твоей игры и сделать вид, что верю, будто ты не в курсе, что такое атакующий дарг. Любой дарг: хоть нео, хоть айки, хоть… Любой! Это костяная крепость, обтянутая многослойной твердой кожей, которая несется на тебя со скоростью мотоцикла! Вся передняя часть дарга – это пластины брони и лоскуты брони, и при этом – полное отсутствие каких-то важных для жизни органов. Даже если ты попадешь в дарга, что, в общем-то, реально, ты ничего ему этим не сделаешь. Фактически единственный способ убить дарга раньше, чем он убьет тебя, – это поразить его в сердце. Но из-за того, что дарги передвигаются на четырех конечностях, их сердце всегда защищено. И единственный момент, когда его можно поразить без применения реадиза, – когда дарг в прыжке. И то понадобится немалая сила духа, чтобы прыгнуть ему навстречу, прямо под его когти, и выстрелить снизу вверх. В даргов в принципе лучше всего стрелять снизу вверх.
– Я так и сделал, – кивнул я. – Со вторым я так и сделал.
– Тогда ты либо лжец, либо… – Ника сощурилась. – Лжец. Я не говорила, что после такого выживают. Это совершенно самоубийственная атака, потому что дарги прекрасно управляются со своим телом в воздухе из-за смещенного в грудь центра тяжести. Я не просто так говорила, что для простого человека есть лишь один способ убить дарга раньше, чем он убьет его. Потому что убить дарга и остаться при этом в живых возможности нет.
– Так я и должен был умереть… – как можно более небрежно пожал плечами я. – От яда же.
– О нет, не заговаривай мне зубы. Царапина на плече и яд в крови – это полная чушь. Ты после описанного должен быть выпотрошен от паха до горла, как селедка! Я видела такое, неоднократно видела. Отчаянных людей много, а вот людей, которые бы выжили после своего отчаяния, – нет.
А, впрочем, что я теряю, если расскажу ей правду? Не всю, конечно, но большую ее часть. Не вдаваясь в подробности, так сказать. Просто обойдусь одной короткой фразой:
– Я убил его, потому что использовал реадиз.
И Нику ответ, кажется, устроил. Она снова закинула ногу на ногу и откинулась на спинку стула:
– Наконец-то. Я уж думала, что не дождусь этого. Значит, ты хочешь сказать, что, даже не будучи абитом, а просто едва-едва пройдя ритуал инициации, уже буквально через день ты без учителя и без наставника овладел контролем праны, да причем в таком объеме, что смог при помощи него убить целых двух нео?
Я пожал плечами. Половину из того, что она сказала, я вообще не понял, поэтому и ответить решил максимально обтекаемо:
– Оно как-то само получилось… Я просто… Делал то, что велела интуиция.
«Интуиция, значит?..»
– Интуиция, значит? – в голос с богиней усмехнулась Ника. – Либо ты опять мне лжешь, либо ты… Я… В общем, во втором случае через пару лет уже я буду кланяться тебе в ножки, как новому гению реадиза. Но какой из вариантов реален, мы сейчас и узнаем.
Ника встала со стула, поднесла запястье к губам и впилась в кожу зубами! Резко рванула руку, подвешивая в воздухе струю крови, сноровисто схватила ее другой рукой и дернула на себя, вытягивая ее в струну! Крутнула застывшую алую линию в руках и швырнула в мою сторону.
На мои ноги, покрытые простыней, упала стрела. Идеальная копия тех, которыми я стрелял по даргам в поезде. Только полностью красная.
– Ты повторишь то, что сделал в поезде. – Ника безмятежно лизнула рану, и та прямо на глазах затянулась. – Или сдохнешь.
