РОДИНА, КАК УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС

 

Два следующих века все изменили. Начались мас­штаб­ные вой­­ны. Убивать homo любил всегда. С этим проблем не бы­ло. Но но­вый стиль войны нуждался в гран­диозных мас­совках, готовых не только умерщвлять, но и умирать. Труп стал единицей из­ме­ре­ния ис­то­ри­чес­кой значимости про­ис­хо­дя­ще­го.

Какова была причина этих перемен?

Как только звучит данный вопрос — у историков сразу че­шут­­ся династии и капиталы. Но, вероятно, все дело было в пу­­го­ви­цах: они стали не такими большими и бле­стя­щи­ми. Вой­на по­туск­нела. Генералы при­го­рю­ни­лись и при­го­то­­ви­лись проклясть че­ловечество.

Выход не сразу, но нашелся. Оказалось, что утрату пу­го­виц мож­но компенсировать количеством мертвецов. По­кой­ни­ки впол­не способны вернуть генеральской ра­бо­те долж­­ную ве­ли­ча­вость. Как только это понимание сни­­зо­­шло — глав­ным сви­де­тель­ством важности воен­но­го события ста­но­вят­ся цифры по­терь.

Соответственно, убитых требуется все больше и боль­ше. И чу­жи­х, и своих. Жалкие две-три тысячи ком­про­ме­­ти­руют любую по­беду. Нужны десятки, а лучше сотни ты­сяч. Тут возникли за­труд­не­ния. Массы не захотели ус­ти­лать поля так густо, как того тре­бовала новая военная эстетика.

Ничего удивительного. Людям не хватало мотивации.

Дело в том, что сделать мучительную смерть еще боль­­шим удо­воль­ствием, чем убийство, умеет только ре­­ли­гия. Лишь она спо­собна придавать смысл пол­но­стью иди­от­ским поступкам. Но к XVIII веку хри­сти­ан­ство выдохлось и утра­ти­ло свои вол­шеб­ные свойства. Вдох­новить толпы на кол­лек­тив­ную смерть оно было уже не в состоянии. Тре­бо­ва­лась свеженькая вера. И она об­ра­зо­ва­лась.

Божество по имени «родина» с этой ролью спра­ви­лось бле­­стя­­ще. Оно ежечасно требовало человечины, а сы­­тым не бы­ло ни­когда.

Тут-то все и наладилось. Грянули гимны и очер­ти­лись гра­­ни­цы. Культура быстро оформила «пасть за оте­чест­во», как высшее сча­стье. Нomo согласился пре­вра­щать­ся в труп по первому же щелч­ку генеральских паль­цев. Это решило про­блему «ус­ти­ла­ния полей». Кар­тин­ки с те­ат­ров военных дей­ствий, наконец, об­ре­ли долж­ную со­лид­ность.

Впрочем, помимо аппетита на трупы, у нового бо­жест­­ва об­­на­ру­жи­лись и другие достоинства.

Манипуляция массами превратилась в чистое на­слаж­­­де­ние и ста­ла доступна лицам средних спо­соб­нос­тей. Теперь дес­по­ты не тряс­ли перьями в битвах, а толь­ко надували ще­ки «от имени и по поручению» оте­чест­ва. Однако это обес­пе­чивало им по­кло­не­ние, о котором не могли и меч­тать ко­ро­ли прошлого.

Ведь «родина», как и всякое иное понятие — бес­плот­на. Это ил­лю­зия общего пользования. Красивая аб­страк­ция. Со­от­вет­ствен­но, своего голоса она не имеет.

Как и в любом другом культе, от имени божества ве­ща­­ют жре­цы и пророки. В данном случае — это ге­не­ра­лы, ца­ри и чи­­нов­ни­ки. Они же определяют размер че­ло­ве­ческих и иных жерт­во­при­ношений, собирают деньги, а так­же ог­ла­­ша­ют различные кап­ризы абстракции.

Необычайное удобство «родины» заключается в том, что от ее име­ни можно нести почти любую ахинею. Если это де­лать уме­ло, то массы беспрекословно рас­ко­ше­ли­ваются, ра­­дост­но мар­ши­ру­ют, охотно умирают и легко уп­рав­ля­ют­ся. Если это делать вир­туозно, то они по­долгу терпят ни­ще­ту, пыт­ки и любые уни­же­ния.

Чтобы разобраться в причинах этого явления, следует об­ра­тить­ся к классической механике религиозной веры.

Отправить